Лев МОСКОВКИН, «Московская правда»; Наталья ВАКУРОВА, Государственный университет управления.

Политическая арена: майдан с самоорганизацией

Парламентский корреспондент: политик, ньюсмейкер, «продавец товара» или объективный информатор?

Заглавие удобно для многообещающей теории в журналистике, которую все хотят. Теория у нас вроде ослепительной красавицы на подиуме. Опуская промежуточные очевидные рассуждения, красавица-теория самодостаточна в созерцании, но больше ничего не будет – ни позитивных последствий, ни даже временного удовольствия от совокупления, потому что у нее ничего для этого нет. Теория в журналистике – нечто вроде «модели Пикассо»: то, что вы ищете, у нее может оказаться за ухом или напрочь отсутствовать.

В натуре типаж парламентского корреспондента, если попытаться вывести нечто общее в разнопестрой и вздорной компании – мужчин и женщин, старых и молодых, красивых и уродов, одетых для привлечения внимания или чтобы только охрана не взбрыкнула, низких или длинных, хамов или оскорбляюще вежливых, страдающих от жары и холода одновременно – определяется непостижимой виртуальной способностью оказываться в нужное время в нужном месте. То есть каким-то собачьим чутьем на то, что можно навязать всем прочим в качестве «важной информации», привлекающей внимание «новости».

«Нужное место» – Государственная Дума в сталинском здании с Гербом СССР на аттике и двуглавым орлом у входа. Есть такие точки на карте города, подобно макушке или пупа Земли, одним из которых наряду со Старым городом в Иерусалиме или Карабахом, является арена российского парламента.

Географическая точка притягивает фрустрированных чудиков и служит подмостками для котурн честолюбивых безумцев. Политический майдан живет полнокровной жизнью, волны настроения всех форм и окрасов периодически накрывают всех, кто там оказался даже случайно. Идеальное место для того, кто питается стрессами и одновременно испытывает неприятие убийства или страха, кто способен испытать работу более успешного коллеги как позыв к творчеству, подавляющий острое желание разрезать коллегу на мелкие кусочки и обжарить на медленном огне.

Почти в любом деле и парламентская журналистика не составляет исключения равновозможны два полярных подхода – быть осведомленным, постоянно рыться в справочниках и названивать друзьям-»экспертам» в разных сферах жизни. Или напротив быть этаким наивом в Думе типа студента, которому преподаватель, выводя в зачетке «неуд», пожал руку со словами «Поздравляю вас, вся радость познания у вас впереди».

В журналистике люди с чистым листом бумаги вместо памяти – просто клад. Хотя и тем лучше них самих, что их не слишком много. Только «сыграв на новенького», можно выудить из бурлящего парламентского варева – все кипит и все сырок – на текстовое информационную поверхность нечто неожиданное. Недопустим только наиболее распространенный вариант – неполного знания.

Проще знать много и для этого приходится быть более упорным в поисках «старостей», чем новостей, составляющих достаточно тонкий слой между непознанным и давно надоевшим подобно одноклеточному слою живого камбия между корой и древесиной.

С точки зрения стороннего наблюдателя парламентская арена (всего Федерального Собрания, не только Думы) – прекрасный пример «турбулентности информации» с аттракторами и границами водораздела журналистской и депутатской фаз, также с тематическим викарированием и вообще волнами психики, которым депутаты подвержены не менее журналистов (т.е. намного более населения в целом), хотя трудно понять, кто на ком паразитирует в смысле генерации и эмиссии востребованной населением новизны. Эта картина действительно требует некой динамической интерпретации подобно тому, как Ричард Фейнман использовал в электродинамике по сравнению с традиционным двухступенным описанием от электростатики к электродинамике. Хотя, конечно, главный сюжет парламентской журналистики – чисто человеческая мотивация «общения с великими» (что отмечено в том числе и у Сола Белоу в романе Планета Сэммлера»).

Суть парламентской журналистики в ее описании раскладывается на составляющие, как и любая многоролевая игра: она как политическая сфера приоритетна перед прочими (особенность текущего исторического момента), среди журналистов чрезмерно высока ротация многие остаются без работы или вынужденно меняют профиль, большой интерес к Государственной Думе (не вообще к Федеральному Собранию, а именно к Думе) и здесь по словам бывшего руководителя пресс-центра Виктора Черемухина поставлен мировой рекорд по числу аккредитованных журналистов (м.б. потому, что в здании бывшего Госплана без аккредитации чихнуть невозможно – историчность места, при Сталине пропуска особые требовались в каждом коридоре), в работе депутатов очень много публичной постановочности, зрелищности по образцу Жириновского с Митрофановым, на которых постоянно ссылаются сами депутаты, много больше чем на ЧВС, и при этом пользуются эвфемизмами вместо фамилии «Жириновский» – тот по любому поводу уже наговорил и в сказанном всегда были зерна натружено искомой истины.

В больнице, в бане и в уборной все равны. Очевидно, в этом списке не последнее место занимает и Государственная Дума – депутаты все на «ты», даже такие как Юлий Рыбаков и Сергей Попов, чьи кабинеты находятся в рядом, а встреча вызывает реакцию интеллигента и плебса, причем каждый выступает одновременно в обоих ролях.

В отличие от писателя, художника или композитора с внутренними допингами по Владимиру Эфроимсону, парламентский корреспондент работает в условиях перманентного стресса и это фон обуславливает его творчество.

Граждане не понимают, что плевать в парламент - все равно что плевать в зеркало: во-первых, самоунизительно, во-вторых, вредно, причем сразу по двум причинам. Граждане отказывают себе в праве контроля и влияния на орган концентрации и принятия решений, одновременно забывают, насколько во всех прочих коллективах – школах, госучреждениях, предприятиях, ЖЭКах - сейчас все происходит по модели парламента, только злее и циничней.

К тому же Дума держит абсолютный рекорд по объему генерируемой информации на единицу площади в единицу времени.