17.10.02 Лев МОСКОВКИН, Наталья ВАКУРОВА

Язык чужой, враг мой

Специалисты по языку СМИ сейчас много говорят о т.н. жаргонизации публичного языка, проникновении в язык информационных и публицистических сообщений разговорного языка быта и кухни. Мало того, ньюсмейкер наиболее понятен не только для аудитории, но прежде всего для журналистов, когда он переходит на язык криминального мира. Психологический удар соответствует по силе воздействия реакции советского человека, который всю жизнь удовлетворял информационный голод экранчиком ЦТ и невыключаемой тарелкой всесоюзного радио, затем вдруг от бессонницы на даче случайно попал на «Голос Америки».

Так при эффективном затягивании в нижней палате выражения позиции по иракскому вопросу лоббист интересов Ирака Алексей Митрофанов отчаянно кричал о том, что нефть Ирака пить можно и что там уже все поделено.

Причина в том явлении, о котором специалисты-исследователи говорят редко, но которое по степени влияния превышает жаргонизацию, идет параллельно с ней или в противовес ей, хотя по сути может быть имеет схожие психологические корни.

Речь идет о буквально эпидемическом распространении перманентного потока викарирующей корпоративной или ведомственной лексики, также словотворчества псевдокорпоративной и псевдоведомственной лексики. Например, каждый год проект бюджета вносится в Думу, будучи написанным еще более сложным языком увеличивающегося раз от разу объема. В прошлом году сложная финансовая лексика позволила правительству не отфиксировать в первом варианте основные макроэкономические показатели и таким образом попытаться избавиться от ответственности за исполнение бюджета. Еще раньше более успешная попытка аналогичного плана была связана с внедрением в процесс обсуждения бюджета слов «дополнительные доходы» – это такая же бессмыслица, как и «нецелевое использование» средств. Дополнительные доходы – это просто суммы, по которым правительство пытается не отчитываться перед Думой. Позднее для тех же целей был применен инструмент формирования финансового резерва.

Сенаторы спрашивали Сергея Степашина на отчете Счетной палаты: было воровство или нет? Степашин, понимая, что за одно излишне удачное слово его могут смести с его Счетной палатой, держался твердо версии нецелевого использования.

Сейчас политика доминирует в информационных сообщениях, даже коррупция в политике привлекает аудиторию к сфере журналистского освещения, в спорте – отталкивает. Пример – Сильвио Берлускони в сравнении со скандалами на Олимпиаде. Спорт теряет очки, политика их приобретает и соответствующие сообщения переползают из спортивных новостей в общие. Несмотря на засилье чисто грязной политики во всех освещаемых человеческих сферах от депутатского корпуса до бомжей на Курском вокзале, или напротив благодаря ему, на голову политического репортера обрушивается поток специальной лексики и специфических терминов: прямогонный бензин, дебиторская задолженность, электронная подпись. Не всегда выясняется, иногда «термины» выдумывают сами депутаты для пущей убедительности: депопуляция, русский крест. В некоторых случаях массовое употребление слов избавляет от необходимости знать из смысл, например, FATF.

Лексика позволяет народным избранникам чувствовать себя близкими собственным сегментам электората: «севера», «нефтянка», «добыча» – все с необычными ударениями, или напротив, анонсировать свой профессионализм, что особенно сильно выражается при обсуждении финансовых или банковских законов, также страховых и, естественно, пенсионных.

Что означает сказанное главой Пенсионного фонда Михаилом Зурабовым, депутаты начали понимать спустя два года после введения в действие PR-машины Пенсионного фонда, одной из главных задач которой была выработка специфического красивого, но непонятного языка с характерной лексикой. Те же инструменты правительство применяет при обсуждении законов по реформированию электроэнергетики или ЖКХ, например 16.10.02 во фракциях Думы обсуждался законопроект, о котором депутат Олег Шеин сказал, что это закон по лишению льгот. Глава Госстроя Анвар Шамузафаров публично назвал Шеина лжецом. Депутаты обиделись за коллегу, но поверили. Как оказалось, напрасно.

Некоторые слова уже давно вошли тексты законопроектов, те прошли законотворческую процедуру стали действующими законами. Много раз обсуждались различные гневные постановления. Но депутаты так и не поняли, за что голосовали, поскольку просто не знают, что означает «лизинг» или «толлинг», не говоря уже о «листинге» или «производных инструментах».

Политики грузят репортеров малопонятной и часто сменяемой лексикой, а те, устав сопротивляться, начинают ее бездумно транслировать на головы читателю и особенно бездумному зрителю, и явление проникает сначала в сферу новостных сообщений, а затем и в массовые издания. Изобретение словосочетания «контртеррористическая операция» позволило нарушать права человека, что неизбежно во время войны, без обременения исполнительной власти введением военного положения.

Что означает «боестолкновение» в информационных сообщениях – был бой или нет?

Жаргон и лексика криминальных или маргинальных слоев общества срывает дымовую завесу псевдопрофессиональной лексики. Два слова бывшего министра Александра Лившица вызвали возмущение общества и стали поворотными в его развитии после потери номинальной государственной власти в стране с заменой ее на теневую и откровенно криминальную. «Надо делиться» – сказал министр и мы поняли, в какой стране живем. Взрывная жаргонизация подобна скальпелю хирурга: после операции больно, но затем становится легче, чем было до нее.

Возмущение логически непонятно: не хотите иметь над собой мафию в роли официальной власти – не верьте туманной лексике и дайте себе труд разобраться в происходящем, чтобы не хаять власть огулом, что только помогает врать и наживаться. Пока же вывод неутешителен: чужой язык с заимствованной лексикой – могучая сила в лоббировании интересов монополий и инструмента трансформации правительства в товарищество с неограниченной безответственностью «Рога и копыта, Администрации президента – в правительство, прокуратуры в налоговый орган, ФСБ – в политическую силу, МВД в орган террора и Генштаб – в планировщик военных действий против собственного народа.