26.01.03 Лев МОСКОВКИН

Московская книга

Искусство принадлежать народу

Существует ли в России угроза свободы слова?

Независимого телевидения здесь никогда не было

Виктор Шендерович. «Здесь было НТВ» и другие истории. Москва, «Захаров», 2002. 142 с. тир. 20 тыс.

Новая книжечка Виктора Шендеровича – такая же маленькая, как и предыдущие – своеобразная веха в истории страны. Небольшая, но всеобъемлющая нашу жизнь, как говорится, от Москвы до самых до окраин. Читают ее буквально все кроме тех, кто уже прочитал. Писал ее, скупо рассыпая по страницам щедрые мазки красочных слов, безумно талантливый человек. Над политическим бытом страны Шендеровича выносит тройка нехилых пегасов (большинству из нас не достается и одного): острый глаз, высокая литературность и свобода слова – свобода от стадного чувства, которое обязательно оседлает какой-нибудь вождь, и потом вся страна десятки лет будет содрогаться от того, «что он с нами сделал».

Заметим, свобода слова именно этого автора в конкретно данной стране всегда принадлежала героям нашего времени, степным волкам, лишним людям. Свобода была, слово находилось если не со скрипом, то, что характерно, совершенно без юмора.

У Шендеровича всего в избытке и от этого он не перестает быть живым человеком, одним из нас. А иногда так хочется взглянуть на нас самих и мир вокруг не через мутное переворачивающее зеркало того, что мы, журналисты, пишем. И еще: пусть страна будет такая, как у Шендеровича, но пусть в ней будет один, кому можно верить больше, чем себе, чтоб не сойти с ума от того, что видишь другое, чем принято говорить.

Книжечка состоит из трех частей. Во второй Шендерович лакирует «Кукол» и историю их создания, потому что описать в пристойных выражениях работу редакции может только человек, владеющий всеми изысками родного языка включая нелитературный.

У читателя советского разлива, листающего издание с конца навстречу передовице с надеждой до нее не дойти, наибольший интерес с последующим незамутненным удовольствием вызовет часть третья – «Ничего, кроме правды» – сборник коротких зарисовок, в которых равных Шендеровичу нет кажется во всей Вселенной. Жаль, что после России писать сатирику о чем-то ином будет пресно, а то можно было бы сравнить.

Первая часть вызывает реакцию странную и даже местами дикую. Протест встречает уже само название – «Здесь было НТВ». Особенно впечатляет описание похода команды НТВ под предводительством Светланы Сорокиной к президенту – это читать-то опасно, не то что писать. Зачем ходили и на что рассчитывали, остается непонятным, любые доступные интерпретации вызывают сомнения в журналистском профессионализме. Зачем тогда Путин согласился на предложение Сорокиной? Только если оба страдают синдромом приобщения к великим.

Точное до невыносимости описание разгона команды НТВ вызывает раздражение. Именно так поссорили перед уничтожением Михоэлса с Зыскиным, легко переиграв талантливых актеров, и мучительные оправдания вперемешку с обвинениями пережили и авторов, и палачей. За этим должно следовать убийство, но, как в детском анекдоте про Ленина, участники дурацкой игры под названием «спор хозяйствующих субъектов» не по своей воле остались в той же песочнице телевидения. Потому что вытеснили команду ТВ-6, потому что Березовскому нужна была слава, потому что телевидение – это все же не жизнь страны.

Любимому сатирику отказывает юмор не на описании убийства заложников, а при воспоминаниях о том, какими глазами в глаза смотрели те, кто ушел с НТВ и кто остался. Это правда, сам был в таком положении раз пять, только рассказать было некому. Во времена позднего Брежнева на увольняемых смотрели, как на заключенных во времена Сталина – насквозь не видя. За Шендеровича и его друзей можно порадоваться, в стране большой прогресс по части зрения. Но после этой правды критически смотришь на предысторию создания НТВ – что-то не так.

По словам декана журфака МГУ профессора Ясена Засурского, НТВ несколько лет не платило за лицензию на вещание. Это мелочь при таких гигантских преференциях на выполнение госзаказа. На место съемки журналисты НТВ часто приезжали последними, оказываясь первыми, и в спины уже безразлично сыпались реплики коллег: «Опять эти хамы с НТВ приехали». Разбитая в драке вокруг точки съемки камера для НТВ или РТР – это большая разница. Гусинский ценил людей дороже, но они поздно поняли, что это лотерея, а не признание заслуг – не тогда, когда студия Киселева перестала быть эпицентром политической публичности страны, а тогда, когда на представление Владимира Путина членам Совета Федерации не пустили журналистов иностранных СМИ включая… НТВ. Путин потом вышел на ступеньки серого здания на Б.Дмитровке, он же у нас демократ. А вот люди, которые спустя еще несколько месяцев пришли на митинг в Останкино, защищали уже не свободу слова для себя, а остатки положения Киселева. До этого и после этого Евгений Алексеевич судорожно искал контактов с властью, например, через Бориса Немцова, и его пресс-секретарь дико злилась на меня, когда я это заметил.

Такая вот получилась рецензия – с обратной стороны Луны. У нас без обратной стороны ничего не бывает, ни НТВ, ни свободы слова. Теперь вот и Йордана поминают по-человечески, раньше все ругали.