09.12.02 Лев МОСКОВКИН

Фильтрованная правозащитность

Бывший узник сталинских лагерей сделал замечание человеку, будучи вынужденным перешагнуть через протянутые поперек коридора ноги. В ответ раздалось мрачное «переползешь», но настоящий ответ последовал несколько позже. Трое нехилых качков на «мерседесе» без номеров догнали микроавтобус с бывшим узником на пути из «Шереметьево» в Москву, прижали к обочине, вынудили остановиться, вытащили на обочину «обидчика», избили и выкололи ножом глаз.

Об этом рассказала любимая народом писательница Людмила Улицкая («Медея и ее дети», «Сонечка», «Казус Кукоцкого») в своем выступлении на круглом столе «Культура против ненависти и ксенофобии» в Центральном доме журналиста в понедельник.

Острый взгляд писателя фиксирует то, что для читателя является наиболее важным – в отличие от журналиста, так и или иначе вынужденного освещать положительные деяния представителей власти. Несколько лет не было такого, чтобы за замечание в общественном месте можно было схлопотать по морде или остаться без глаз. Но такого, как рассказала Улицкая, не было никогда. Может, «мерседесов» не было, но очевидно, в Россию пришли новые хозяева, прошедшие школу жизни в чеченской мясорубке, где лупят по своим, провоцируют войну и заставляют грабить население.

Чтоб не пугать народ, а лишь слегка всласть поковыряться в язвах на теле общества, присутствующие на «круглом столе» представители культурного сообщества развернули хорошо отлаженный междусобойчик. Для комплекта выдвинули к микрофону Виктора Шендеровича, заранее запретив ему поносить власть, что бы она ни делала. Шендерович спотыкался на вынужденных паузах, и, оглядываясь на ведущего Александра Ткаченко (Пен-клуб), откровенно признался, что его просили «фильтровать» свои мысли перед тем, как облечь их в слова. Шендерович без грусти сказал, что народ власть поддерживает, о чем свидетельствует пачка писем после «Бесплатного сыра» по Норд-Осту. В письма содержатся указания, куда должна убираться «жидовская морда». Осмелев к концу, обладатель означенной морды высказался в том духе, что никакие полевые командиры не могут создать столько боевиков, сколько их сделали своей политикой Патрушев, Грызлов и Путин.

Шендеровича никто слова не лишил, потому что он и так кончил, слова по святую троицу были последними.

Много ссылались на Анну Политковскую и ее публикации, но сама Анна отправилась в Ингушетию и в Москве отсутствовала – очевидно, в Чечне заканчивается мирное население, без которого война спецслужб с ментами может стать слишком заметной, вот и решили свернуть лагеря беженцев, вернув их в Чечню.

Поэтому без Политковской прошла в тот же день и презентация ее новой книги «Чужая война, или Жизнь за шлагбаумом. ЧЕЧНЯ» («Мемориал», 2002 год) в Институте развития прессы. Представила книгу член Совета правозащитного центра «Мемориал» Светлана Ганнушкина.

По словам Ганнушкиной, Чечня пришла в Россию, сейчас по всей стране можно попасть милиционеру под горячую руку. Но все же в Чечне от рук федералов народу гибнет больше всего. Другой правозащитник, Александр Черкасов, на той же презентации книги Политковской утверждал, что число пропавших без суда и следствия превысило число невинно пострадавших по сакральной статье 58.2 в 1937 году, однако даже в ответ на настойчивые просьбы данных не представил.

Мало того, правозащитникам они и не нужны. Прозвучали всего три числа: в двух чеченских войнах погибло соответственно 50 и 15 тысяч человек мирного населения, сейчас в Чечне около полумиллиона. Данные переписи, как утверждает Ганнушкина, элементарно фальсифицированы – просто взяли старые цифры, по дворам никто не ходил, даже сотрудников «Мемориала» не переписали, которые находились в Чечне.

Ругать Госкомстат можно бесконечно, в Москве тоже по квартирам старались не ходить, причем практически по тем же причинам, о которых говорила Ганнушкина – Чечня пришла в Россию. Придумали такую «перепись» не сами статистики, они всегда крайние.

Кто или что является причиной?

Насколько это известно каждому, кто хоть раз лично разговаривал с Политковской, журналистка ответы на эти вопросы знает. Может, именно по этой причине ее не было на правозащитных сборищах, присутствуя незримо в форме ссылок на свои какие ни есть, но все же фильтрованные публикации? В новой книге анализа трагических событий нет, только их красочное описание – поплакать можно, понять или помочь нечем. По мнению Ганнушкиной, читатель должен сделать выводы сам.

Я вывод сделал, даже два: вернулось время советского вранья, когда, как при убийстве Михоэлса, глядя на труп, говорили не то, что видели глаза, а что велено говорить; здесь правды вслух никто не скажет, но она уже написана – Александром Литвиненко в книге, которая продается в киоске Государственной Думы по 120 руб. за штуку в неограниченном количестве.

После чего принялись ругать Литвиненко за вранье и несовпадение дат. Возможно, но других анализов нет, если не принять версию Александра Хинштейна, который для правозащитников как бы не существует, циркулируя в иных сферах с известными заранее заготовленными схемами.

Поскольку в отличие от бывшего подполковника ФСБ, перебежчика Литвиненко мы живем в Москве, а не в Лондоне, нам не остается ничего другого, как верить официальным версиям, все прочие линии поведения опасны. За неимением приемлемых для власти и одновременно не противоречащих элементарной логике версий предлагается придумать что-нибудь самостоятельно. Зачем же тогда нужны правозащитники, если только не для того, чтобы занять нишу в массовом сознании, пока ее не заполнили откровенно радикальные элементы, власти не подчиняющиеся вовсе.

Ганнушкина растерялась и сказала: «Да, мы сотрудничаем с властью», затем рассказала, что во вторник состоится эпохальное событие: члены Комиссии по правам человека при президенте России встретятся с самим президентом. Все когда-то бывает впервые, и сама Ганнушкина, будучи членом указанной комиссии, намерена сурово спросить с президента, когда изменится миграционная политика, и предложить подписать два Указа о признании гражданства РФ для тех, кто прожил здесь три года, также для тех, кто приехал в Россию до распада СССР. Что хочет правозащитница, она знает совершенно точно, а вот каков будет результат, говорить избегает. Очевидно, знает и это.

Пересказывать дальнейшее бессмысленно, как говорится, тем же концом по тому же месту. Как прикормленные еще во времена КГБ правозащитники из числа диссидентов борются с нашими распухающими левозащитными органами, известно, даже было такое время, когда Жириновский орал про фальшивое диссидентское движение, созданное в КГБ. Кому ж знать это доподлинно, как не главе их маленькой карманной фракции?

С тех пор встреч с президентом было уже много, включая лучших журналистов России в лице кучки медиамагнатов, которые почему-то решили, что именно они добились вето на законопроект с ограничениями освещения контртерроризма.

Так что встреча в Кремле похожа на красочное описание Мопассана в «Пышке», где основные события с демонстрацией намерений разворачиваются за дверью. Нет в запасе у правозащитников такого слова, от которого президент прослезится и вдарит рейтингом по тем негодяям, которые свернули лагеря беженцев и погнали людей обратно в мясорубку. Мало того, никто не намерен искать виновных в похищениях людей, мордобое в отделениях милиции и отсутствии каких-либо действий по поводу выколотых за справедливое замечание глаз, потому что виновен тот, кто выбирает власть. То есть сам народ.

Это не мой вывод, это прозвучало из уст правозащитников, правда, уже не на пресс-конференции, а за дверью и когда никто не слышит – мало ли что.

Береженого бог бережет, сказала девственница Новодворская, идя в инсургенты.