05.01.03 Лев МОСКОВКИН

Моя милиция

Пьянство и наркомания в МВД достигли ужасающих размеров

Против лома нет приема

Практические советы по общению ни в чем не запятнанного гражданина с блюстителем порядка

Можно выйти на пляж без трусов, но свой паспорт и Конституцию России следует иметь с собой. Впрочем, без трусов тоже не очень рекомендуется – вид голого тела, покрытого волосами, очень раздражает милиционера, а это уже может иметь плохие последствия для среднего гражданина, ничем не запятнанного включая связи с органами.

Впрочем, можно прожить жизнь и даже не знать, что такое отделение милиции. Спокойно покупать каждый раз после кражи новую машину. Не иметь дачи, куда «не зарастает народная тропа» все время отсутствия хозяина. Не заходить в отделение после каждой кражи кошелька в метро. Ибо для нормального человека пребывание в о/м более десяти минут может грозить помрачением рассудка, даже если он пришел совершенно по собственной воле и конкретно с ним там ничего не делали. Пока депутата Валерия Гальченко не было в Москве по случаю зимних каникул в Думе, от престижного дома на ул. Улафа Пальме, д.1 скрали депутатский «мерс» за сорок тысяч баксов. Обнаружил пропажу друг депутата, он же заявил в милицию, вызвав у доблестных стражей порядка острое желание назначить вором самого заявителя. Обокраденный Гальченко возмутился: министр внутренних дел Борис Грызлов, проживающий в том же доме, не может обеспечить безопасность у себя под носом, что же тогда говорить о порядке в стране?

Как-то в осеннюю субботу и я пришел в одно подмосковное отделение сдать заявление о краже дверей на даче, а там трое милиционеров с удовольствием оттягивались на каком-то доходяге. Доходяга отчаянно орал. Можно было разобрать только просьбу куда-то позвонить, потом – не бить. Вся «вина» избитого состояла в том, что он послал мента на три буквы, причем до этого на моих глазах опытный в человеческих отношениях отморозок в погонах сам же вызвал это наиболее часто употребляемое в стране высказывание. Можно было и просто побить, но это неинтересно, в программу входит демонстрация гражданину его ничтожной сущности перед лицом человека в форме.

Так и получается, что в свободной России все больше людей, пострадавших за одно случайно вырвавшееся неудачное слово. В конце прошлого года меня остановили двое сотрудников непосредственно у здания «Московской правды» - «Эй ты, чечен!» Паспорт показывать не хотелось – один из ментов выглядел откровенно диким и вероятность была высокой, что он порвет документ и скажет, что так и было или вообще ничего не было. Унизительную ситуацию удалось разрешить с помощью противопоставления – поспешно протянув паспорт более спокойному сотруднику, я попросил проверить документы его, поскольку его товарищ ведет себя неадекватно.

Представитель Комиссии по правам человека при президенте РФ Светлана Ганнушкина советует милиционеров не дразнить и убегать не пытаться (делать это можно только при полной уверенности, что не догонят). Лучше сразу спокойно сдаться, но постараться, чтобы это не происходило без свидетелей. Хотя в отделении может оказаться еще хуже – убьют и скажут, что ушел сам и где умер, не знают. Такое дело сейчас ведет Ганнушкина, удалось только добиться, чтобы милиционеры признали, что чеченца действительно задерживали и одевали на него наручники. Труп не выбрасывали, сам ушел и где-то умер… Чеченцам сейчас приходится тяжело, навевает исторические параллели с евреями в эпоху государственного антисемитизма, хотя тогда с людьми иначе поступали. Хуже всего тем, за кого некому вступиться и потом спросить, бомжей бьют ногами прямо на улице, на глазах толпы.

Постоянно работающие в столице сотрудники МВД – сплошь очень хорошо чувствующие состояние людей доморощенные психологи. Они почти безошибочно выуживают из толпы приезжих и обходят коренных москвичей, но именно к родившимся в столице людям испытывают чувства острые и для москвичей опасные. Опасно говорить милиционеру «лимита, Москвы не знаешь?»

По утверждению Ганнушкиной, многие надевают милицейские погоны, чтобы реализовать свои нездоровые инстинкты. Откровенных садистов в милиции немного, но именно они создают лицо своему ведомству. В результате отделения милиции превращаются в настоящий фронт войны власти с собственным народом, именно здесь чаще всего простой средний гражданин сталкивается с властью и здесь же происходит больше всего беззаконий. Но и на улице может быть опасно оказаться в роли свидетеля или тем более звать на помощь милицию, которая, как известно, сама решает, кому быть преступником, сочувствуя опустившимся личностям с антисоциальным поведением.

Эксперт Института прав человека Лев Левинсон с сожалением отмечает: деградация и разложение в милиции ужасающие, пьянство и наркомания достигли всеобщих масштабов. Получают милиционеры мало, но повышение заработка не решило бы проблемы – все равно милиционеры, когда с ними сталкиваешься в Москве, очевидно занимаются только шакальством. То же подтверждает и Светлана Ганнушкина – такого, как в России, разгула блюстителей порядка больше нигде в мире нет. Глава Московской хельсинской группы Людмила Алексеева напоминает, что милиционеры всегда бесчинствовали, но в последние годы это стало особенно заметно. Конечно, иногда они просто хотят денег, но правозащитница считает, что не может давать такие советы – потакать алчности защищенных формой грабителей ради спасения собственной шкуры.

Что характерно, милиция – четко управляемый и послушный орган, только подчиняется не законам, а управляется установками по цепи сверху вниз. Кажется странным, что разгул происходит именно в последние годы, когда спустя десятилетие существования «свободной России» наконец принимаются законы в плане исполнения обязательств страны перед Советом Европы и своими собственными гражданами, что обусловлено Конституцией 1993 года.

Однако и с законами не все просто – действующий КоАП расширяет права милиционера в отношении гражданина, обязанного всегда иметь при себе паспорт. Раньше такой нормы не было даже в закрепощенном Советском Союзе. Расширительно трактуются нормы о применении милицией силы. Но и этого МВД мало – в Думе идет борьба между депутатами-женщинами во главе с вице-спикером Любовью Слиской и депутатами-мужчинами из комитета по госстроительству за поправки в УК по повышению ответственности за развращение малолетних. Слиска занимается этим вопросом с ведома и одобрения президента. Уже сейчас ясно, что в повышении «возраста согласия» на половое сношение с 14 до 16 лет заинтересованы органы МВД, хотя средний возраст полового созревания у современных девочек уже ниже 14 лет и продолжает снижаться из-за непрекращающейся акселерации. Правильнее было бы решать вопрос с помощью экспертизы, поскольку возраст полового созревания – признак сугубо индивидуальный, но кто ж верит у нас в независимость экспертов? А девочку, отдающуюся любому за дозу наркоты, в городе найти не проблема, тем более сотруднику милиции, который сам изымает наркотики, сам же ими торгует, сам потребляет и сам подкидывает, если хочет кого-то посадить в клетку.

Доказать, что дозу подкинули, практически невозможно. И сотрудников отделов борьбы с незаконным оборотом наркотиков все больше за решеткой, недавно взяли под стражу начальника нижегородского ОБНОН за занятие наркобизнесом. Если же вас задержали и нашли наркотик, постарайтесь не выказывать страха и будьте предельно внимательны. Обязательно укажите потом, что ножницы перед стрижкой ногтей не стерилизовали, а обрезки ногтей ссыпали в грязный пакет. Не забудьте обратить внимание на различие цвета порошка, который у вас изъяли, с тем, что указано в заключении.

Несмотря на сущую реальность всего вышесказанного, Левинсон упорно советует не бояться милиции, подчеркивая, что сотрудники МВД – действительно очень хорошие психологи со своими целями, они чувствуют страх и используют его в своих целях. Еще со времен облав на самостийных книжных базарах в Сокольниках было известно, что милиционеры ведут себя «зоологически», руководствуясь первобытным инстинктом - выбранная достаточно случайно, по каким-то неведомым признакам поведения и особенностям личности жертва уже не имеет шансов уйти.

Однако еще больше боятся сами же милиционеры – боятся собственного начальства с его издевательствами, панически боятся коллег в погонах из других ведомств, особенно спецслужб, боятся преступников. С этими большинство ментов находятся во вполне деловых отношениях, однако любви к органам от этого у преступников не добавляется и их возможности возрастают благодаря попустительству того же МВД.

Лев Левинсон считает, что назначение бывшего сексота при Путине главой МВД показало: ничего с милицией делать не собираются, наоборот, органы как бы получили президентскую крышу. Сам же президент чередует свои действия, будучи человеком ФСБ и одновременно назначенцем ельцинской команды, что только сбивает с толку.

Простому гражданину не следует милиционеру задавать вопросы и вообще что-то спрашивать. Обращаться надо исключительно с конкретными требованиями в рамках установленных правил и обязательно добиваться своего, например, регистрации заявления – в ответ должны выдать талон с номером. Дать себя уговорить низовому сотруднику рискованно, после ликвидации заявления незащищенность гражданина повышается. В такие игры иногда удается играть с чинами выше майора, но и они могут повести себя подло, так что лучше не рисковать. В подавляющем большинстве случаев от милиции ничего, кроме регистрации заявления, не нужно, потому что большего просто невозможно добиться, а без регистрации преступления его как бы не существует и невозможно например получить страховку. Защищать себя самостоятельно тоже опасно, ставить на даче медвежьи капканы или стрелять в нападающего – милиция в массе на стороне антисоциальных бомжей, воров, пьяниц и антисемитов, о чем уже было сказано.

Мое прошлое шабашника, дворника и ночного сторожа прошло среди людей, постоянно сталкивающихся с милиционерами. Отношения были основаны на взаимной зоологической ненависти к вертухаям и их достойным наследникам, привитой еще в ГУЛАГе. Многолетняя работа парламентским корреспондентом показала: депутаты Госдумы относятся к ментам точно так же. Наибольшими противниками «мордобойно-репрессивной системы» являются сами же милиционеры и прежде всех глава думского комитета по безопасности Александр Гуров, о чем бывший начальник ВНИИ МВД неоднократно говорил в первые годы своего депутатства. После 9 июня прошлого года, когда низовых сотрудников бросили первыми в готовящуюся заранее мясорубку, Александр Иванович уже ни на что не надеется. Светлана Ганнушкина не понимает сложности положения  народных избранников и обвиняет их в нежелании заниматься проблемами людей.

За три года работы третьей Думы у милиции появилась новая злачная функция – ловить призывников. Оплата отрицается, но почему-то менты явно тянут план по валу доставки рекрутов в военкоматы, привозя одних и тех же доходяг, которых ввиду очевидной непригодности к службе в армии иногда отпускают, чтоб привезли опять.

На что-то надеется замглавы Администрации президента Дмитрий Козак, который готовит реформу МВД с упразднением названия «милиция общественной безопасности» и разделением милиции на национальную гвардию, федеральную полицию и муниципальную милицию. Причем выводить милицию из-под влияния региональной власти не планируется. На финансирование милиции общественной безопасности сейчас идет 12 млрд. в год, примерно та же сумма останется для муниципальной милиции, в ведении которой будут медвытрезвители, работа с несовершеннолетними и т.д. Менять людей в МВД Козак не планирует, да и не входит это в его задачи.