11.04.03 Лев МОСКОВКИН

 

Проблема сокращения стратегических наступательных потенциалов

 

ДЕПУТАТ, БЫВШИЙ ЗЕК И ЕЩЕ РАНЬШЕ – БИЛОГ В ОБЛАСТИ ВЫСШЕЙ НЕРВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОТМЕЧАЕТ КРИЗИС МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ И СЧИТАЕТ, ЧТО БУДЕТ ЕЩЕ ХУЖЕ

 

Интервью

Сергей Ковалев (фракция СПС)

- Следует ли ратифицировать договор об СНП?

- Я даже не знаю, чем отличается СНП от СНВ.

- Я тоже, казалось, это политические изыски переформулировки СНВ в СНП, чтобы его продвинуть к приезду сюда Буша, который в какой-то степени раб текущего момента.

- А уж наш-то раб текущего момента стопроцентно, а не в какой-то степени. Об СНП я могу сказать только общие слова – вообще-то говоря, любые переговоры в этом направлении важны, потому что имеется хоть какой-то шанс сделать их конструктивными. Есть ли в этих переговорах о сокращении СНП самое важное для безопасности в мире? Полагаю, что нет, что бы там ни происходило со стратегическими вооружениями, их уже достаточно для глобальной трагедии и никакое сокращение не избавит нас от этой опасности. По очень простой причине – мир по-прежнему балансирует, сохраняя гарантию от глобального конфликта, просто в результате некоторого баланса ядерных вооружений. Баланс достаточно шаткий, потому что договор о нераспространении – в некотором смысле фикция. Израиль например грохнул иракский ядерный реактор нагло вопреки праву, и слава богу. И вот пожалуйста, вопреки идеи нераспространения, растут новые члены ядерного клуба, пожалуйста, Индия и Пакистан. Что с ними делать? Так будет и дальше. Думаю, что у Израиля на самом деле ядерные разработки в такой стадии, что при острой необходимости они в три недели сделают бомбу. Есть наверное и другие такие страны. Все эти разговоры об ограничении ядерных вооружений, ядерных потенциалов, о нераспространении – все это трескотня прошлого века. Надо заниматься кардинальными проблемами. А кардинальные проблемы в том, что политическая структура мира абсолютно непригодна для новых вызовов, новых рисков, новых глобальных реформ. Совершенно ничего не способна делать ООН, это есть только торжище, в котором сталкиваются интересы правительств. И тогда неизбежно возникает ситуация, когда какие-то государства или группы государств берут на себя роль одновременно истцов, прокуроров, судей и судебных исполнителей.

- Т.е. нужно бояться, что Америка не остановится на Ираке?

- А деваться неуда от этой ситуации. Следующий локальный конфликт вызовет точно такую ситуацию, и опять надо будет бегать по улицам с чучелами Буша или кого-нибудь еще, и с американскими флагами, и истошно вопить. Ничего от этого не изменится, надо строить другую политическую парадигму мира.

- А это реально?

- Реально. Эта работа очень надолго, эта работа на целый век.

- Последний вопрос к вам – вы говорите как политик или как бывший биолог, понимая, что есть тупиковая ситуация, когда все выйдут на улицы и начнут бегать – одни за одно, другие за другое, и – новый Холокост?

- Я не знаю, как насчет Холокоста, я знаю, что традиционная политика стала колодой, лежащей на дороге безопасности, уверенного существования в мире. Традиционная политика – это очень социально опасный атавизм, который ни в одном случае не приводит к решению проблем сколько-нибудь серьезных. Начните со Вьетнама, хотите раньше. Чем кончился Вьетнам? Перли, как саранча, вьетконговцы с севера на юг. Америка добросовестно или недобросовестно, было там что-нибудь в Танкинском заливе или это была провокация, попыталась вмешаться в ситуацию, чем это кончилось? Что Вьетконг добился своих целей. Смешно сказать: Америка и Вьетконг. Ну да, советские эксперты помогали, и не только эксперты помогали, но это не есть угроза американской мощи. Традиционная политика кончилась двумя нобелевскими премиями и тысячами жизней. И так это всюду, как только возникает серьезный конфликт, мировое сообщество оказывается в положении цугцванга – позиция ужасная, надо делать ход, невозможно пропустить ход, а любой ход влечет ухудшение этой позиции. Вот так это произошло только что в Ираке. И до сих пор ни для кого это не урок, в том числе и для Америки. Никто не хочет думать о новых моделях. Математик, когда его постулаты рушатся и система постулатов перестает работать, он придумывает новые постулаты. А мы по-прежнему рассчитываем на старые безосновательные надежды вроде ООН. ООН – это торжище, где торгуются правительства и никто больше, и где интересы правительств находятся кому защищать, на то наняты изощренные чиновники, а вот интересы права защищать некому. Что такое Совет Безопасности с правом вето и с решением консенсусом? Представьте себе суд, в котором для судебного решения требовался бы консенсус обвинения и защиты. Ничего более отвратительного придумать нельзя. А вот систем международная живет таким образом.

 

Зампред думского комитета по обороне Эдуард Воробьев (фракция СПС)

- Эдуард Аркадьевич, будем ратифицировать СНП, тем более президент вроде как велел?

- Мне представляется, что задержка с ратификацией договора о СНП произошла в связи с применением силы в Ираке, хотя даже в то время, когда Государственная Дума отодвинула ратификацию на более поздний срок, Совет Федерации обратился к Государственной Думе с просьбой не откладывать это на большое время, потому что ратификация договора о СНП – это в национальных интересах нашей страны. Я считал и сейчас считаю, что Дума должна в ближайшее время вернуться к ратификации этого договора, потому что это действительно соответствует нашим интересам. То, что произошло в Ираке, мы можем сопереживать, мы можем соболезновать, сочувствовать тому, что система международной безопасности каким-то образом пошатнулась в результате применения силы против Ирака без санкции ООН и ее Совета Безопасности, а не потому, что мы поддерживаем режим Саддама Хусейна, можем все это как-то по человечески мне понятно, но то, что ратифицировать договор нужно и нужно это делать в ближайшее время, у меня сомнений на этот счет никаких нет.