01.09.03 Лев МОСКОВКИН

Московская книга

Тимофеев-Ресовский в Германии и на Лубянке

РАССЕКРЕЧЕННЫЙ ЗУБР. Следственное дело Н.В.Тимофеева-Ресовского. Вступительная статья Я.Г.Рокитянского. Документы / составители Я.Г.Рокитянский, В.В.Гончаров, В.В.Нехотин. М.: Academia 2003. – 576 с., илл.

Новая книга о крупнейшем генетике-эволюционисте Николае Владимировиче Тимофееве-Ресовском является в чем-то первой об этом человеке после того, как о нем и его судьбе столько написано, снято и наговорено. В том числе и им самим. Страсти отгорели, теперь уже трудно услышать слово «предатель», сказанное со страстью необыкновенной в его адрес.

Благодаря роману Даниила Гранина «Зубр» далекие от биологии читатели узнали о Тимофееве-Ресовском, а биологи перестали бояться говорить о нем доброжелательно. «Зубр» вышел в свет благодаря перестройке – по свидетельству выдающегося историка генетики Василия Бабкова Горбачев искал, что можно издать из припрятанного от цензуры в доказательство перемен. Однако прошли годы, пока появилась содержательная статья о Тимофееве-Ресовском в энциклопедии – написал ее Бабков для «Кирилла и Мефодия». Отпраздновано многочисленными мероприятиями столетие Тимофеева-Ресовского – в Москве, на Урале, за границей. И вот только сейчас, спустя 22 года после его смерти и 103 года после рождения, когда нет в живых большинства участников событий вокруг такой заметной и крупной фигуры, каким был Тимофеев-Ресовский, о нем можно написать и издать книгу документального характера без перекосов и оправданий, оговорок и умолчаний.

Из почти шести сотен страниц новой книги полтораста занимает «вступительная статья» историка Якова Рокитянского – фактически книга в книге, где последовательно, скрупулезно и максимально полно описана жизнь Тимофеева-Ресовского. Такая статья – подарок для тех, кого настолько заинтересовали рассказы, слухи и легенды об этом человеке, что захотелось узнать, как было на самом деле.

Далее, кроме многочисленных примечаний, опубликовано 208 подлинных документов включая материалы следственного дела и протоколы обысков и допросов, постановления о задержании, письма личные и официальные. Есть даже сведения о зарплате в рейхсмарках сотрудников отдела Тимофеева в Берлин-Бухе. Многие документы публикуются впервые.

Я был последним студентом биофака МГУ, кто прослушал спецкурс Тимофеева-Ресовского на кафедре генетики и селекции, сдав ему зачет. После этого Тимофеева-Ресовского отлучили от преподавательской кафедры, но нам, студентам, еще удавалось приглашать его на генетический кружок, где он рассказывал о юности и о биостанции под Звенигородом. Надо понять, что буквально все в жизни этого человека фантастично и необычно, поэтому писатель Гранин не сгустил краски и не повысил контрасты, как часто делается, а скорее пригладил их в надежде на возможное издание и последующее понимание читателя. Гранин придумал «зубра» – при жизни Тимофеева-Ресовского так не называли, и переделал некоторые другие сложившиеся в бурной генетической среде словечки.

В результате широкая читательская аудитория хорошо знает одного генетика, совершенно не подозревая, насколько богат был этот маленький мир и какой силы личности в нем обитали.

Что касается значения фигуры Тимофеева-Ресовского для человечества, то в нем гораздо более важным является отношение этого самого человечества к нему, типичное для ситуации «чужой на птичьем базаре». Характерно, что общество превращается в стаю и интеллект или ученая степень представителей этого общества совершенно не играют никакого значения.

Тимофеева-Ресовского обвиняли в предательстве и в опытах на людях, но мне кажется, что если бы его учитель Николай Константинович Кольцов не отправил бы его в многолетнюю командировку, то сейчас бы никто не знал этого имени. Не только широкая читающая публика, но и коллеги-генетики – никто, потому что он бы погиб здесь. Чтобы понять это, надо было бы издать серию томов с документами о каждом погибшем генетике. Для фашистского общества Германии Тимофеев-Ресовский был может быть еще более чужд, настолько, что не надо было убивать.

Такие люди почти невольно становились центром притяжения и спасения в болоте тоталитаризма многих из тех, кто чувствовал себя вычеркнутым из той жизни задолго до смерти. Они получали значительную известность и советская пропаганда это успешно использовала, ибо международный авторитет Тимофеева-Ресовского был огромен. А вот запуганные коллеги его приняли плохо, поэтому работа в изолированной шарашке на Урале фактически спасла его дальнейшую судьбу в науке. Если вернуться назад, в фашистскую Германию, то его тамошняя роль сравнима с ролью поэта Волошина в оккупированном Крыму – меньше всего это похоже на то, что стало основой нечеловеческого отношения позже. Потому и умер Тимофеев, отчаянно страдая от одиночества и дефицита общения. Хотя к тому времени уже многие его любили и помогали ему, а еще больше – поняли, каким козырем в личной карьере становится сам факт знакомства с этим человеком.

Но это было позже. Будущий «козырь» пережил на три года любимую жену и соавтора, рыдая от одиночества в своей обнинской квартире. Общение с ним тогда не приветствовалось.

Hosted by uCoz