28.02.03 Лев МОСКОВКИН

предупреждение о недоверии

В преддверии президентских выборов москвичам бесплатно покажут два шокирующих фильма, которые несомненно призваны повысить избирательную активность 14 марта

 

ПРОДЮСЕР НОВОГО ФИЛЬМА О ВЗРЫВАХ 1999 ГОДА ОБИЖАЕТСЯ НА ВЛАСТЬ, КОТОРОЙ ГЛУБОКО НАПЛЕВАТЬ, ЧТО О НЕЙ ГОВОРЯТ

В ЦДЛ прошел накануне пресс-показ еще одного фильма о причастности ФСБ к терактам – «Недоверие», сегодня состоится открытый показ в кинозале ЦДЛ в 17:30.

Также сегодня и почти в то же время (17 час.), но в другом месте, всем желающим покажут фильм «Террор в Москве» о событиях на Дубровке.

 

Фильм «Недоверие» 105’, 35 мм, цвет, долби, диджитал. Производство кинокомпании «Дримсканер» (СПб) при участии «Агентуры.ру». Режиссер Андрей Некрасов, продюсер Ольга Конская. Операторы Александр Петровский, Пейдж Маккарти, Свен Кише. Композитор Наталья Остернкорн.

Сценарист и режиссер Андрей Некрасов родился в 1958 году в Ленинграде. Был ассистентом Андрея Тарковского во время съемок в Швеции фильма «Жертвоприношение». Фильмография А.Некрасова включает документальные драмы «Пастернак» и «Блудный сын», игровой короткометражный фильм «Ленин на колесиках», полнометражный кинофильм «Сильна как смерть любовь» (1997), также «Любовь и другие кошмары» (2001). Некрасов поставил спектакль «Кенигсберг» по собственной одноименной пьесе в берлинском театре Фольксбюне (сезон 2003-2003).

Премьера фильма «Недоверие» состоялась 16 января на престижном американском фестивале «Сандэнс». Фильм снят быстро – три недели в России, одна неделя в США и один день в Лондоне. Ольга Конская утверждает, что постановочности не было никакой и что фильм снят методом fly on the wall. Установка была только в Лондоне, потому что на интервью с Закаевым был отведен всего один день.

Значительная часть фильма снята на английском языке с дублирующим русским переводом, он построен на воспоминаниях очевидцев и родственников погибших от взрыва жилого дома осенью 1999 года по ул. Гурьянова, д. 19/1, также очевидцев «учений» ФСБ в Рязани в доме по ул. Новоселов. В последнем случае отобраны интервью жильцов дома, которые не сомневаются, что благодаря бдительности жильцов и действиям милиции был предотвращен теракт, подготовленный женщиной и двумя мужчинами. Приведено также интервью телефонистки, обнаружившей телефонный звонок террористов, благодаря которому их задержали, и они предъявили удостоверения сотрудников ФСБ.

В фильм вмонтированы съемки убитого депутата Сергея Юшенкова, который был инициатором создания комиссии по расследованию причин взрывов жилых домов осенью 1999 года, также высказывание Путина о том, что жертв было немного, и кадры съемок Путина как в должности президента, так и в прошлом, в качестве иллюстрации того, как Путин после взрывов и последующего начала второй чеченской войны стал премьером. Есть высказывания директора Центра содействия развитию программ ФСБ, генерала Александра Здановича в ток-шоу НТВ «Независимое расследование».

Авторы фильма связывают дискредитацию и отставку Генпрокурора Юрия Скуратова с его расследованием взрывов.

Сюжетная линия фильма создана в форме поисков истины относительно взрыва жилого дома, которые осуществляет главная героиня фильма – американка Татьяна Морозова. Ее сестра Елена (Алена) случайно осталась жива во время взрыва, их мать, Любовь Морозова, погибла, ее останков сестры не нашли. Есть в фильме также диалоги с адвокатом Морозовых Михаилом Трепашкиным, который устранен от возможности участвовать в деле в результате ареста, также подругой Морозовых Светланой Рожковой, родители которой погибли. Однако Светлана занимает иную позицию: «От знания правды мне легче не станет, нам жить в этой стране». Светлана признается, что она может быть боится правду узнать, которая может оказаться еще страшнее.

Авторы фильма связывают взрывы домов с крупнейшим в истории переделом собственности, который прошел в России, дефолтом 1998 года и ростом социальной напряженности, для иллюстрации этого показаны объявления «валюты нет» на обменных пунктах и делегация шахтеров, которые стучат касками на лестнице в Государственной Думе во время работы второго созыва палаты.

Значительную долю экранного времени занимают съемки из жизни и диалогов Татьяны Морозовой в США, Москве, в деревенской части города Усть-Катав на Южном Урале неподалеку от Уфы (снимали мать, отца и брата погибшей), откуда приехала Любовь Морозова в Москву, также беседа в Лондоне с Ахмедом Закаевым, который доказывает, что чеченцы могли быть заинтересованы только в том, чтобы взрывов жилых домов не происходило, в крайнем случае они пошли бы на ФМБ или МВД.

Заснята семья «московских чеченцев» Лиды и Тимура Дахкиговых. Тимура продержали в заключении три месяца, причем сильно избили, в смывах с рук нашли гексоген. При аресте подкинули гранату.

После просмотра Дахкигова рассказала, что она ингушка, у них с Тимуром трое детей, маленькую дочь в детском саду преследуют другие дети, выспрашивая про национальность. Сама Лида боится ходить по улице, у нее уже трижды брали отпечатки пальцев, мотивируя тем, что она из Грозного. В прошлом она думала, что защищена, будучи женщиной, но теперь ищут шахидок и среди женщин.

 

Ответы на вопросы, поставленные фильмом, известны от депутатов Сергея Юшенкова, Юрия Щекочихина, Владимира Жириновского и Геннадия Зюганова, однако двое в могиле, третьему никто не верит, а четвертый категорически избегает говорить о причинах терроризма с журналистами. Комиссия по взрывам не может закончить работу из-за недостатка средств, однако по словам ее секретаря Льва Левинсона ни один факт из книги «ФСБ взрывает Россию» не подтверждается, практически все, что известно, опубликовал в «Новой газете» Юрий Щекочихин.

Остались вопросы о том, какое взрывчатое вещество применялось под названием «гексоген» и почему ФСБ само заинтересовано, чтобы тема о трагедиях 1999 года не уходила из массового сознания. Подтверждения этому были и до фильма, Андрей Некрасов утверждал, что снимать ему никто не мешал, просто в ФСБ отказались от намеченной съемки с комментариями. Можно думать, что авторам фильма скорее помогали в их работе. Источник финансирования не называется, однако Ольга Конская подчеркивает, что денег у них было намного меньше, чем давал на фильм «Покушение на Россию» Борис Березовский, поэтому не хватает на размножение в формате VHS для распространения.

А.Некрасов отрицал, что фильм не случайно выпускается на экраны за две недели до президентских выборов. Он действительно содержит откровения для потенциальных российских зрителей, однако может оказаться и некой провокацией для выявления инакомыслящих в стране, где столь высоки позиции спецслужб и рейтинг президента Путина. Формально такой цели авторы фильма могли не преследовать, но фильм обязательно сыграет на устрашение возможностями спецслужб. Объяснения Дахкиговых вызывают четкие реминисценции с положением евреев в обществе накануне Холокоста и оставляют ощущение безнадежности.

Участники пресс-конференции, которых как и зрителей было немного, не смогли или не захотели вступить в дискуссию против неочевидной аргументации авторов о том, что знать это нужно. Тем не менее, зрители должны быть благодарны авторам хотя бы за то, что в фильме приведена аргументация Светланы о своем нежелании знать правду. Успех фильма в США и Канаде наводит на тему, которая ни авторов, ни зрителей «Недоверия» не интересует – о том, что Россия служит симметричным гарантом от агрессивной политики США, как зарубежная поддержка и ее соискатели пытаются действует против проблем прав человека в России. Однако из-за океана это делается или финансируется в значительной степени для конкурентной борьбы в том числе и на постсоветском пространстве – политической, торговой и военно-стратегической. В этом смысле роль Путина нуждается в некоей PR-защите, возможно, от того, что в том числе привело его к власти. Позиция относительно важности престижа России для США приведена в фильме в съемках презентации книги профессора David Satter «Darkness et Dawn» («Тьма на рассвете») о трагических событиях осени 1999 года в России (автор приедет представлять свою книгу и в России). Однако там же и показано, как присутствовавшая на презентации Алена Морозова хотела что-то сказать и ее просто не заметили.

По высказываниям авторов понятно, что по крайней мере некоторые зарубежные зрители воспринимают концепцию фильма как отражение глобальной проблемы, однако для наших граждан просмотр может иметь неприятные последствия. Все, кто выступал и продолжают выступать в отличие от Юшенкова или Щекочихина с открытой критикой Путина, Патрушева, Здановича, могут быть надежно защищены. Кроме того, как сказал Левинсон, Путин и мечтать не мог о таком оппоненте, как Березовский, который антипопулярен в России и к тому же обвинения которого конкретной проверки не выдерживают. Однако втягивание в политическую дискуссию далеких от политики людей чревато новыми жертвами. Если же общественное мнение в ближайшее время качнется обратно к состоянию 1991 года, то фильмы типа «Недоверия», «Покушения на Россию», «Террор в Москве» могут сработать в качестве идеологической бомбы, которая приведет к очередному развалу и деморализации спецслужб.

Имеющийся опыт показывает, что уничтожения людей не прекращаются, а номинальные позитивные функции исчезают. Остается большая проблема с униженным положением чеченцев в стране, которое распространяется на цыган и другие народы. Возможно, в данном случае тоже играет конкуренция за бизнес, об этом говорил Митрофанов, в том числе и криминальный в сфере наркоторговли. Но делается это на основе состояния массового сознания и воспитывать население в духе позитивных идеалов (такая линия прослеживалась в конце советского периода) никто не будет, наоборот, сейчас властная верхушка пытается угадать общественное мнение. Так что от повторения «хрустальной ночи» мы не только не застрахованы, но ее активно приближают. Другое дело, что деятельность по организации взрывов и их освещения играет роль превентивного удара, жертва небольшого количества людей и демонстрация их личной трагедии может при определенных условиях удовлетворить массы, жаждущие нового Холокоста.

Тем не менее позитивных целей никто не закладывает и на массовое действуют теракты как и «биологическое оружие» непредсказуемо. Остается череда психозов включая информационные, когда человек становится патологически зависим от новостей СМИ, усугубляющих патологические проявления.

Очень подозрительным представляется отсутствие известных попыток исследования причин происходящего, неизвестен и химический состав гексогена хотя бы для того, чтобы обвиняемые в его использовании могли обоснованно защищаться. Так, Тимуру Дахкигову сообщили, что в смывах с его рук обнаружен гексоген, но потом вроде бы оказалось, что путаница могла возникнуть вследствие его работы красильщиком, поскольку он использует гексан и другие растворители. Могут они быть химически родственными взрывчатому веществу под названием «гексоген» или идет игра слов в рамках чистого PR на основе цепи инсценированных несчастий? Но в таком случае этим занимаются обе стороны, иначе бы не появилась в Думе записка о взрыве в Волгодонске за три дня до взрыва и информацию о ней не вынес бы журналистам Жириновский, как не опубликовала бы lenta.ru. В результате журналист может попортить кровь Селезневу когда идет борьба за посты в Думе, но не указать обществу источник несчастий, потому что он в недрах массового сознания находится. Кощунственно торговаться с ФСБ или с Жириновским безжалостного отношения к жизни и здоровью людей в их инсценировках, но за использование журналистов для целей PR они деньгами не платят.

В любом случае очевидно, что представители власти «Недоверие» скорее всего посмотрят, но не признаются в этом – так было с фильмом «Покушение на Россию», но далекие от политики люди не поверят, но скорее всего смотреть не станут.

Фильм создает сильное впечатление, подкрепляемое бытовыми длиннотами и инсерциями съемок типа Закаева в головном платке, ставшем признаком чеченских террористов на телеэкране. Постановочность едва заметна и в целом не мешает, хотя странно видеть улыбку адвоката, зная, что он уже сидит. Также странно, что расследование ведет женщина, приехав в Россию с малышом из Штатов – Татьяна Морозова как бы сама наводит на зрителя выбор между глупостью и предположением о наличии защиты расследователя.

 

Интервью со зрителями и авторами фильма на пресс-показе

 

президент НИЦ «Мемориал» Сергей Ковалев

- Этот фильм для того, чтобы люди увидели что-то новое, посмотрели по-новому на старое.

 

Директор Института прав человека Валентин Гефтер

- Это кино, и относиться к нему надо как к произведению искусства, судить так, как авторы хотели бы. Эмоционально это очень сильно, как сильный вопросительный знак. Конечно, кто-то увидит в этом чуть ли ни прямое обвинение – понятно кого. Я думаю, что этого не хотели и авторы и это не следует из просмотренного. Следует именно большой эмоциональный вопрос со стороны пострадавших, говоря на языке правосудия, а в пострадавших оказывается практически вся страна рано или поздно. Вот это важнее всего, чтобы людей это немножко взбаламутило, напоминало и показывало, что это наше, а не просто где-то там ушло в историю, неважно как, прожили и забыли. Если это играет, то это хорошо.

- По моему опыту все эти вещи поддерживает само же ФСБ.

- Поддерживает что – снятие фильмов таких?

- В частности да. Смотрите, и адвокат Михаил Трепашкин закончил Высшую школу КГБ.

- Да ну что вы, не надо. Трепашкин сидит сейчас в тюрьме по совершенно фальсифицированному делу. Как известно, система больше всего всегда бьет по своим, которые диссиденты или откалываются.

- Но все равно, похоже, что они друг с другом не договорились.

- Ну, это не важно, что причиной послужило их конфликта когда-то. Я не знаю, почему Трепашкин ушел. Тот же Литвиненко мы знаем почему он ушел. Но в конце концов дело не в этом, дело в том, что этот человек искренне старался, я его знаю и поэтому могу свидетельствовать, старался разобраться и помочь тем же сестрам Морозовым. И поэтому то, что его за это его гнобят, как говорится, тут нет сомнений.

- Тогда вопрос иначе сформулирую: если бы у них было единство, мы бы никогда ничего не узнали?

- Да. Так мы должны быть благодарны, что есть нормальные люди.

 

Издатель диссидентского сайта www.grani.ru Владимир Корсунский

- Фильм оставляет много вопросов. Например, существует ли взрывчатое вещество гексоген или это слово – товарная марка для секретности?

- Не знаю, никто из них не сомневается. Я не взрывотехник и не специалист в этом, но Никита Чекулин, который выдавал этот гексоген, который получал предписания выдавать этот гексоген…

- Но он же был директором НИИ «Росвзрывконверсцентр», от него и пошло название. Он видимо по накладным получал.

- Но он ведь знал, что он выдает. Он не только получал, но и выдавал. Он получал накладные от ФСБ с просьбами выдать отряду такому-то гексоген.

- Он и получал некоторое вещество с засекреченным названием.

- Тут я не могу спорить. Тут не о чем гадать. Там было написано гексоген, не было засекреченного названия. Вот он гексоген выдавал.

- А на самом деле в мешках было что-то другое.

- Может там было говно, я не знаю. Но оно взрывается. И называется гексоген.

 

Продюсер фильма «Недоверие» Ольга Конская

- Вы отрицаете, что фильм выпущен к выборам. Но раз уж он вышел за две недели до выборов, он окажет на них влияние?

- Нет. Мы не хотим влиять на выборы, мы хотим повлиять на народ. Это конечно такие наполеоновские планы, но мне кажется, что уже настала ситуация, когда не по-чеховски надо стоять за дверью каждого счастливого человека с колокольчиком, уже нужно кричать громко на каждом углу. Мы накопили такой потенциал несчастий в этой стране, что если сами с народом что-то не сделать, я боюсь, мы будем прокляты надолго. Я имею в виду в стране больших масштабах, включая Чечню и города и деревни, которые вымирают.

- Но влиять-то можно только на выбор на выборах, а вы говорите, что не хотите?

- Так выбор-то делает народ. Это как бы пока еще демократия.

- Значит, все-таки возможно как-то?

- Мы не успеем в силу множества причин донести этот фильм до большого количества людей. Но мы будем стараться. То есть мы не теряем надежду, что все-таки этот фильм будет увиден большого количества людей.

- После вашего фильма остается предчувствие Холокоста, а что написать – непонятно. Я не могу гарантировать, что информация будет опубликована.

- Холокост уже наступил. Если вы это хотите от меня услышать и я не стесняюсь этого слова, то, что я видела в Чечне, в документальных кадрах из Чечни, это Холокост. Это уничтожение одного народа другим. И когда это мой народ и когда это делается от моего имени, потому что я избиратель, я налогоплательщик, это уничтожение народа идет от моего имени, у меня возникает вопрос: а кто следующий? Ответа на этот вопрос нету, потому что мы к сожалению делаем вид, что мы эту ситуацию не контролируем. Это неправильно, потому что я помню время, как мы выходили на площадь и не боялись сказать свое мнение. Я это помню и я еще не очень старый человек. Я надеюсь, что это еще может произойти, что это будет не кучка маргиналов из общества «Мемориал», когда мы стоим на Невском проспекте, мимо идет наш народ и плюет в нашу сторону, говоря, что мы предатели. Остаются три чеченца с овощебазы и сидельцы из лагерей образца там 1976 года. Это неправильно. Но меня больше всего пугает не то что их так мало, этих маргиналов, но даже на этих маргиналов власть не обращает никакого внимания. То есть если послушать, что говорится сегодня на собраниях, это свобода, это счастье, это то, ради чего стоило страдать столько лет, чтобы наконец свободно вздохнуть. Но если раньше власть журила, наказывала, отправляла в сумасшедший дом, то сейчас ей глубоко наплевать, что про нее говорят. Вот это самое страшное.

- Странно. Почему ж тогда так все боятся сказать?

- Вы боитесь? Я не знаю, когда наш фильм выйдет на экраны, но я не боюсь и это доказательство того, что вы видели на экране.

 

СЕГОДНЯ В ДК ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКОВ ПРОХОДИТ АНТИТЕРРОРИСТИЧЕСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ С УЧАСТИЕМ БАРДОВ И КАНДИДАТОВ В ПРЕЗИДЕНТЫ

Москва, 28 февраля 2004 года. Региональная Общественная Организация содействия защите пострадавших от террористических актов «Норд-Ост» проводит сегодня в 17 час. Фестиваль «Нет террору» в Центральном ДК Железнодорожников на Комсомольской пл.

Как сообщили нам организаторы фестиваля (сопредседатель Т.Карпова; 7043702), в его программе просмотр фильма производства компании ВВС «Террор в Москве», затем концерт известных бардов России, прерываемый выступлениями специально приглашенных гостей.

Среди приглашенных гостей кандидаты на должность президента России, бывшие заложники, участники операции по спасению заложников, представители СМИ.

Организаторы фестиваля напоминают, что со страшной даты 23-26 октября 2002 года, когда в Театральном центре на Дубровке во время спектакля мюзикла вооруженная банда чеченских террористов захватила в заложники мирных зрителей, прошел год и четыре месяца. После проведения операции по спасению заложников по официальным данным погибло 130 человек. 69 детей остались сиротами. Среди выживших заложников осталось большое количество людей, ставшие инвалидами, лишившихся работоспособности, также большая группа людей, получившие серьезные психологические и психические травмы и ряд других заболеваний, нуждающихся в настоящее время в лечении.

Пострадавшие считают, что правительство Москвы и правительство России не захотели сделать серьезных выводов и не извлекли никаких уроков из трагедии «Норд-Оста». Со дня трагедии на Дубровке в Москве вновь произошли целый ряд терактов и на Тверской, и на аэродроме в Тушине, и у гостиницы «Националь», и, наконец, теракт в московском метрополитене 6 февраля, унесший из жизни и покалечивший еще огромное количество мирных граждан.

В сообщении о фестивале говорится: «И сегодня настало время, когда мы все вместе, все люди России, должны сказать «Нет террору!» и потребовать от правительства, стоящего во главе государства, полной ответственности и гарантии безопасности и наших прав на жизнь человека, чтобы люди могли спокойно жить, трудиться и иметь право на простое человеческое счастье, а не держать про запас черные платки для очередных похорон».

Фильм «Террор в Москве» был несколько раз показан в Музее и общественном центре им. Андрея Сахарова. Один из организаторов фестиваля сообщил нам, что фильм запретили к показу, но эксперт Института прав человека Лев Левинсон отрицает наличие запрета. Левинсон считает, что ничего нового или прорывного на самом деле в фильме нет, он «на уровне бездоказательной книги Фельштинского и Литвиненко».

Ольга Конская видела фильм и отзывается о нем очень хорошо – качественное английское телевизионное кино. Андрей Некрасов, напротив, считает, что фильм не очень сильный.