09.05.04 Лев МОСКОВКИН

Книга в Москве

Generation «П»

История на волоске

Владимир Владимирович как исторический предлог поговорить о себе

«Правду говорить легко и приятно» - Иешуа hа-Ноцри в версии Михаила Булгакова.

Людмила Телень. Поколение Путина. Портреты-интервью. М.: «Вагриус», 2004. – 191 с.

Новая книга завотделом политики признанного издания столичной интеллигенции «Московские Новости» Людмилы Телень представляется как еще одна попытка исследования феномена десятилетия расцвета либерализма в России, пока еще свежего в памяти, но вряд ли понятого.

Попытка политического журналиста должна быть признана успешной ввиду самого факта выхода в свет печатного продукта в твердой обложке – десяти интервью с людьми, само упоминание которых составляет характеристику эпохи многократного исторического перелома на пути Горбачев – Ельцин – Путин. Это Григорий Явлинский, Борис Немцов, Анатолий Чубайс, Николай Федоров, Сергей Степашин, Егор Гайдар, Михаил Прусак, Сергей Глазьев, Ирина Хакамада и естественно сам Борис Ельцин. Публикация таких интервью – уже событие независимо от наговоренных слов. На то и дан автору книги талант журналиста, чтоб выжать из камня слезу. В общей сложности десяток «слез» потянули почти на двести страниц, что в общем много, чтобы анализировать смысл, но маловато, чтоб найти.

Идея публициста Людмилы Телень возникла еще в кабинете прежнего главного редактора «МН» Виктора Лошака: взять интервью у тех известных политиков, которые хотели бы или казалось могли претендовать на место, занятое в конце концов Путиным. Все же Ельцина взрастила сама прежняя эпоха, ибо в любом настоящем правительстве есть министерство революций, хотя называется оно иначе. Но имманентное развитому обществу ханжество - не повод пускать такое важное дело на самотек. Вот так и журналист, чтобы не ждать милостей от природы терроризма, организует события собственноручно. Тем экономит силы общества кровь человеческую.

Не будем забывать суть текущего момента: если бы не административный ресурс, противники Путина на последних выборах не рисковали карьерой вплоть до политической смерти. Но тогда и состав кандидатов был бы более естественным и они могли рассчитывать хотя бы на победу в жанре физически погибшего Лебедя.

Теоретически автора, выпускника журфака МГУ, есть за что порицать. Нет политических аллергенов интеллигенции - Зюганова и Жириновского, не говоря уже об Убожко или Харитонове. Но и в том, что есть, чувствуется оттенок пренебрежения предметом. Журналист не имеет права согласно взятой на себя роли слышать слово «Нет!» и не должен в соответствии с «принципом профессора Засурского» визировать интервью у источника. Опубликовать интервью Болдырева автору не удалось, а с теми, чьи слова опубликованы, соблюдено жесткое правило игры: каждый из собеседников мог заранее прочитать и поправить собственный текст. Хакамада текст почти не правила, в тщательно обработанном тексте Степашина интервьюеру удалось сохранить ощущение живого слова.

Бывший зампред Счетной палаты, выпавший второй из трех кусков «Яблока» Юрий Болдырев отказался работать над своим интервью, квалифицировав его как образец журналистики, которой занимаются бесплатные газетенки перед выборами.

Немцов говорил четыре часа, короче всех оказался Гайдар – час десять минут.

Сочувствую коллеге – мне ни разу не удалось обработать интервью длиннее получаса. Одна минута человеческой речи – это 600 знаков, для полноценного интервью хватает полутора страниц, далее идут повторы, размывания и тупой PR. Требование визы перед публикацией я игнорирую или вежливо обещаю выполнить, выбрасывая интервью. Лишь один раз интервьюируемый сделал публикацию лучше, строго исправив ошибки. Это была Галина Старовойтовой, которой очень не хватает в книге Телень. Но это тем более ошибка истории, а не журналиста.

Читая интервью, как бы вторично проходишь по множественным колеям недолгого существования отечественной публичной политики, временно размытым «дождями весенними». Теперь у нас вновь маячит один путь, а те рельсы запасных путей исторического полустанка успели покрыться рыжиной от неупотребления. То, что приелось и успело надоесть, скоро забудется – потеющий на заседаниях бюджетного комитета Думы Гайдар, обильно говорящая голова и.о. оппозиции Немцова, автоматически улыбающийся в телекамеры Явлинский, умный Степашин неизменно в идиотской роли, для исполнения которой нужен менталитет иного типа, адекватный логике толпы. Сам Ельцин с очевидными признаками подавленности высшей нервной деятельности вследствие какого-то отравления организма. «Народный кандидат в президенты» - Хакамада в подвернутых джинсах, вызывающая бурю болезненного возмущения у бывших соратников своими победами, безрезультатными и нечеловечески мужественными.

Короче, журналист совершил подвиг преодоления и воздвиг своим изданием памятник эпохе либерализма России. Где тот или иной делатель этой эпохи врет, он сам того хотел. Но по прошествии еще десяти лет вранья будет намного больше и изданный текст по крайней мере позволит сравнить одно с другим и увидеть относительно полную картину.

Несколько цитат из книги Людмилы Телень.

Михаил Прусак: «На кухнях всегда говорят одинаково. Что про генсека, что про президента. Но разве дело в личностях? Дело в нас самих. В том, что мы позволяем власти делать». И он же: «В России нет гражданского общества. Соответственно нет настоящих партий. Даже среди тех, чьи фракции заседают в Думе. Как была в СССР одна партия власти, так и остается».

Егор Гайдар: «У Ельцина всегда было внутреннее понимание российской политики. Не рациональное, а интуитивное. Это особый инстинкт, который нельзя вписать ни в какие полит технологии». И о преемнике Ельцина: «У нас больше всего не прощают тем, кому мы многим обязаны» (в ответ на вопрос об обязательствах Путина перед теми, кто привел его к власти. БАБ не назван).

Борис Немцов: «В 1997-м нельзя было идти вице-премьером, только премьером. И надо было уходить в отставку, когда понял, что ничего не могу. Сейчас скажу одно: если идешь во власть – надо идти мощной колонной. Один во власти не воин».

Анатолий Чубайс: «Уровень коррупции не определяется экономическими процесса. Он вообще мало зависит от власти». И он же: «Несколько раз я оказывался в ситуации, когда все висело на волоске. Но этот волосок ни разу не оборвался».

Борис Ельцин: «Я, к примеру, не припомню, чтобы на производстве хоть раз сделал кадровую ошибку». И он же о выборе кандидатуры преемника: «Это мое личное решение. Я ни с кем не говорил. Абсолютно ни с кем».

Ирина Хакамада: «При чем тут избиратели? До 1999 года Владимира Путина просто никто не знал. Это типичная ситуация для переходного общества, где Византия переплетена с демократией».

Сергей Глазьев: «В начале 90-х у всех нас была наивная вера в то, что возможны быстрые позитивные перемены».

Николай Федоров: «В последние год-два Россия резко затормозила в создании того демократического федеративного государства, которое предполагает Конституция». И он же – Владимиру Путину: «Вы укрепляете не власть, а бюрократию»

Григорий Явлинский: «Именно мои избиратели значительно повлияли на ситуацию в стране. И то, что у нас окончательно не наступил фашизм – их заслуга».

И так далее… Книга выстроена в синтетическом жанре камеры-обскуры Джона дос-Пасоса. Претендуя на симпатии избирателей, герои книги столь же далеки и недоступны народу, как и сам Путин. Но как всегда в цельном продукте творчества, произведение воспринимается не с завистью униженности, а с некоторым чувством превосходства, право на которое оставляет потребителю талант художника.

В отличие от автора, мне писать о Путине легко по простой причине – я эволюционист и потому описываю события, напрочь отвергая подход на основе добра-зла или вины-заслуги. Больной вопрос о причастности власти к терактам для меня не составляется проблем с ответом, и вовсе не потому, что я считаю непричастным Путина к газу на Дубровке или Буша – к фактору 11/9. Это его фактор, потому что мы нуждаемся в терроре, чураясь живых сиюминутных ценностей повседневной жизни, мучаем любимых и любим мучителей.

Действующий президент - наше отражение, слово «Путин» - это все о нас, порицать Владимира Владимировича и искать мучительный ответ, почему он, а не кто-то другой – плевать в зеркало, которое лучше бы отмыть от всех наслоений прошедшего века, когда смотреть на свой неискаженный образ было нестерпимо.

Нет, наоборот, несколько недолгих лет нового века вместо ответа на выношенные в концлагерях, окопах и пытках надежды принесли новые исторические завихрения.

Hosted by uCoz