29.08.05 Лев МОСКОВКИН
Книга в Москве
Как это было на самом деле,
неизвестно
Известно лишь то, что полна
чудес могучая природа (см. в конце поправки автора)
Юрий Голубчиков. Глобальные
катастрофы в истории цивилизации. – М.: Вече, 2005. – 384 с. – (Великие тайны).
Географ, считающий себя
дилетантом и тем не менее обладающий широкими познаниями в истории
эволюционизма, пытается разобраться в нашем общем прошлом и сформулировать
возможности будущего прогноза, пренебрегая столь естественным «результатом»
научных изысканий, как диссертация.
Отметим: такие авторы
чрезвычайно ценны и продуктивны в общем процессе развития естественнонаучных
представлений – дилетанты, но не профаны, уставшие от агрессивности коллег и
отказавшиеся от личного успеха, чтобы не подменять познание мира возложением
ритуальных жертв на алтарь условностей профессиональной игры.
Вообще-то таких людей
российская действительность порождает во множестве, и судьба их по большей
части незавидна. Подавляющее большинство через увлечения экзистенциализмом, летающими
тарелками и новыми формами высшего сектантства наполняют собою канавы вдоль
хай-веев общественного развития и мало кому удается сказать оттуда некие слова,
которые могут быть услышаны.
Те признанные авторитеты,
которые служат источниками революций в науке и чьи представления становятся
основой школьных учебников, выкованы за пределами консервативной научной элиты
и скорее вопреки ей. Даже если согласиться с тем, что Николая Вавилова пытал и
закопал лично Сталин, то как быть с сожжением Николая Коперника за гораздо
меньшие провинности перед святым правом человечества на заблуждение? И почему
тогда коллеги до сих пор не признали учеными авторов широкой популярности –
Льва Гумилева или Владимира Эфроимсона с их теориями пассионарности и
гениальности?
Наше отклонение от авторской
темы уместно потому, что катастрофизм приложим к любой эволюции, и прежде всего
– научных идей. В этом смысле представления о мире ничем не отличаются от
трансформации жанров сказки или эволюции спектра компьютерных программ. Новое в
этих сферах появляется достаточно постепенно, чтобы проследить внутривременную
структуру катастрофы, причем одновременно и независимо в изолированных треках.
Так в разных ветвях эволюционного древа динозавров почему-то вдруг принялись
накапливаться признаки будущих млекопитающих.
Запоздалая готовность принять
новое не спасла динозавров от гибели, сменившие их теплокровные включая нас с
вами вынырнули откуда-то сбоку магистрального эволюционного пути, грубо говоря
– из канавы с отбросами, исказившими величественность прежних достижений.
В аннотации к книге указано,
что в истории науки существуют две диаметрально противоположные точки зрения
относительно тайны зарождения всего сущего. Первая объясняет начало начал
глобальными катастрофами, вторая – эволюцией. Так что же верно – эволюционизм
или катастрофизм? Кто мы и откуда? Как появился человек? Для чего вымерли
мамонты? Откуда исходит астероидно-кометная угроза? Мог ли океан затопить всю
земную сушу? Что делать перед лицом грядущих катастроф?
Эти вопросы к географу находят
у него ответы скорее неожиданные, чем исчерпывающие. Прежде всего, Голубчиков
вовсе не мечется между катастрофизмом и постепенной эволюцией. Этой болезнью мы
переболели, когда преподаватель кафедры генетики в шутку спрашивал студентов включая
меня: а ты кто – революционер или эволюционер?
Нынешние рассуждения автора
местами наивны, местами явно требуют уточнения. Многое было изложено
многократно. Крупнейший из последних русских эволюционистов Николай Воронцов
давно, профессионально и подробно описал историю сакральной науки о развитии.
Теория катастроф французского математика Рене Тома вызвала множественные
искрения разума в нескольких научных сферах. Где-то в лавине накапливаемой
обществом «информации» похоронены вполне адекватные интерпретации рынка и
экономического развития. Не говоря уже о той потаскушке, которую поимел едва ли
не каждый маститый ученый - теории систем. Представления о происхождении и
движении материков широко известны по крайней мере в общих чертах даже
школьникам.
И так далее, ценность новой
книги в сочетании обобщения и популяризации. Автор как бы зажигает свет в конце
туннеля представлений читателя о мире – того читателя, который все же хочет
выйти за горизонт известного, а не тонуть в тьме заведомого отказа от движения
вперед ради поиска высшего авторитета среди тех, кто еще более упорен в своем
невежестве с единственной целью обретения духовной власти над нами.
Слава богу, в которого я не
верю, такие люди в отечественной науке еще остались.
Проблема выбора между эволюционизмом
и катастрофизмом решается просто – ее нет прежде всего потому, что существуют
всего четыре эволюционных режима и катастрофа (кризис, нелинейный переход,
арогенез, переходный период и т.п.) – один из них. Это тот единственный режим,
который способен порождать нечто новое, и творят его в науке или искусстве
исключительно дилетанты. В эволюции жизни это называется правило Копа
происхождения от неспециализированного предка.
Как тут не вспомнить Галича с
его злобным обличением тех, кто знает, как надо?
В рецензии есть ошибки, на
которые указал автор книги:
…сожгли не Коперника, а философа и поэта Бруно в 1600 году,
горячего сторонник мистических идей Коперника. И сожгли его не как подвижника
науки (книги Коперника не были запрещены до 1616 года), а за связь с
некромантами и спиритуалистами. Не совсем верна фраза: «Представления о
происхождении и движении материков широко известны по крайней мере в общих
чертах даже школьникам», поскольку я как раз выступаю противником этих
представлений.