25.12.05 Наталья ВАКУРОВА

Книга в Москве

Рецепт всеобщего счастья – Repairman Jack?

 

«Да где ж это место? Гринпис его знает!» (Тимур Шаов)

 

Фрэнсис Пол Вилсон. Наследники: Роман / Пер. с англ. Е.В.Нетесовой. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. – 430 с., тир. 7 тыс. (F. Paul Wilson. Legacies. A novel. 1998)

 

Изобретатель панацеи взорван, но успел завещать рецепт всеобщего счастья Гринпису – организации, ангажированной под торговые войны.

Тщательно прописанный боевик с типичным супергероем в основе повествования замешан на обильном тематическом разнообразии. Любая одна из проблем, вплетенных в фабулу романа, могла бы стать основой собственного отдельного писательского расследования: страх общества перед СПИДом, причины появления ВИЧ-инфицированных или наркозависимых младенцев, беззащитность детского слабоумия перед педофилией, недоступность естественного гражданского существования в тщательно регламентированном мире и многое другое в орнаменте словесного обрамления главной темы – выдающееся открытие независимого источника возобновляемой энергии, якобы спасения человечества от запасов нефти и диктата «нефтяных» стран в арабском мире.

Естественно, вокруг открытия борются две мировые силы – арабская Исвид Нахр и японская такая же. Одна готова заплатить миллиарды и убить сотни людей, чтобы открытие не стало известно миру и арабский мир продолжал качать бабки из своих недр. Именно эта сила руками своего представителя при ООН Халида Насера уничтожила гражданский самолет с двумя сотнями пассажиров только потому, что на нем летел изобретатель продавать свое открытие в Японию, зависимую от импорта нефти. Ну и торговый министр Японии заодно был в том же самолете.

Далее события пошли еще круче – роман тщательно расписан под боевик, прямо сердце замирает о ужаса – неужели «наладчик Джек» не спасется? После театрально возврата украденных у больных СПИДом детей в приюте рождественских подарков кажется, что читатель уже не купится на новые ухищрения автора. Однако писака ухитряется одними словами совершенно без видеоряда, как и положено романисту, создает потрясающий эффект присутствия. Роман получился в духе типично американского изобретения на уровне «Великолепной семерки» – в одном флаконе мирно уживается ширпотреб для всех и элитарность для избранных, не говоря уже о сказочности победы добра над злом.

Конечно же, с тех пор искусство стало тоньше и искусней, что и демонстрирует новый роман Вилсона в опять прекрасном переводе Нетесовой.

Дело в том, что буквально за три-четыре десятка лет накоплен набор мифов, сравнимый с предыдущей историей человечества. И создан пузырь Интернета как вместилище для того, что не может пережить временное безразличие людей и потому обязательно дождется свое шанса потрясти публику в роли «новости».

В романе Вилсона есть несколько чудесных смысловых находок. Например, публикация в Интернете страхует жизнь ее носителю – и черт с ними, с миллиардами. И еще: если некое чудовище – растлитель собственных малолетних детей может изобрести «спасение человечества», если вообще панацею всеобщего счастья может изобрести некий одиночка, то это обязательно сделают и другие. Чтобы затвердить хорошо известную эволюционистам истину, автор завершает несущую линию романа пожаром, вызывая у российского читателя булгаковскую ассоциативность.

Но самое главное в повествовании – это вектор на семейные ценности счастья мужчины и женщины, между которыми есть ребенок. Заезженная доминанта американского ханжества у Вилсона как обретает второе дыхание потому, что он соблюдает дозированное чувство меры в ее ограниченной подаче и этому автору невольно веришь благодаря его владению словом. Разумеется, этот писатель строит основу повествования на основе консультаций со специалистами в каждой затронутой сфере (коих посчитал нужным назвать поименно и поблагодарить), чтобы у читателя не возникло мерзкое «чувство тринадцатого удара» – когда один лишний звук часов вызывает сомнения во всех предыдущих двенадцати.

Умученный при жизни собственными метаниями Федор Михайлович мог бы улыбнутся – если мир человека будет спасен, то только преобразованием агрессивности в творчество, порождающее красоту. Трудно представить, сколько раз и в каких формах это можно будет снова и снова доказывать, но Вилсону очевидно удалось сказать новое слово на этом пути всеобщей войны за вниманию читателя.

Впрочем, умудренный читатель найдет в книге свой ужас о том, как родители калечат собственных детей. Такой вот роман-оборотень, каждый видит свое, но всем понятно – рецепт всеобщего счастья прост: любить собственных детей.

Но сначала тех, кто их невольно родил – любите любимых.