28.12.05 Лев МОСКОВКИН

Интервью: Алексей Митрофанов по итогам доклада Александра Торшина

- Алексей, как впечатление?

- Сложное впечатление. Но самый главный ответ был дан – была ли связь с Масхадовым, участвовал ли Масхадов. И комиссия разрушает основную версию западную и гуляющую у нас, что все было сделано только из-за Масхадова. Якобы наметились переговоры с Масхадовым, этого не хотели, и из-за этого все развалилось. Они подтверждают, что ни с Масхадовым, ни с Закаевым никакой связи не было и Закаев никакой роли не хотел играть – главный вывод, ради которого комиссия здесь собралась. Второй вывод, на что бы я обратил внимание, это то, что впервые Торшин подчеркнул роль Гуцериева. Потому что раньше очень двойственно относились к роли Гуцериева и Аушева, даже подозревали их в чем-то. год назад, мы помним выступление в Совете Федерации. Сейчас к Гуцериеву другое отношение – что это оказывается был главный переговорщик, собственно, на него и надо было ставить. Благодаря ему и Аушеву был сделан главный прогресс, вышли 26 человек, вот это комиссия и отмечает.

- На самом деле больше – 26 матерей с детьми?

- Да-да, но самое главное они подтвердили, что все остальные переговорщики и основные профессиональные так называемые роли не играли. Я как человек близко знакомый с Гуцериевым, считаю справедливым такое заявление.

- Можно понять, чего они боятся, исключив живые вопросы – только записки? Рыжкова отсекли.

- Есть моменты. Ну, они боялись, что будут какие-то эмоциональные всплески, кто-то устроит там…

- Михаил Маркелов сказал, что руководили операцией генералы Проничев и Анисимов. Почему…

- Назвали руководителя регионального ФСБ Андреева, но можно усомниться, что на этом уровне велось управление. Честно говоря, роль комиссии… комиссия в тяжелом положении на самом деле.

- Комиссия подчинена тем, кого она должна спрашивать.

- Нет, дело в другом. Очень сложно вообще оценивать спецоперацию, где все шло на секунды и на минуты. Ну очень сложно…

- Алексей, ну о чем мы говорим? Все, что мы знаем о работе этой комиссии, мы знаем со слов депутата Митрофанова в первый же день ее работы…

- Ну да. Я бы даже рекомендовал оценить ее работу по акцентам, по второй части, где он отвечал на вопросы. Например, как он отметил Гуцериева. Сказал, что вопросы финансирования конкретно и объем финансирования не известен до конца. А назвали те же известные фамилии.

- Можно даже понять, что была организована «зеленая улица» террористам, как будто был негласный приказ никого не трогать.

- В этом смысле – как они проехали?

- Да не только. Буквально как с убийством Мартина Лютера Кинга.

- Ну я не думаю. Я думаю, что тут проще ситуация. Если вы сейчас зайдете в московские театры, вы увидите, что каких-либо специальных мер предосторожности, которые надо было принять после Норд-Оста, ничего не сделано. Давайте зайдем в Малый театр. Там что, автоматчики стоят? Ничего там нету и рамок нету, бабушки сидят билетерши. Как сидели, так и сидят. В концертном зале «Россия» та же история. Вот что комиссия должна была сделать. А не только выяснять, а кто был там, а что говорили. Это важно, но спецслужбы без них лучше разберутся. А сделать выводы в принципе для безопасности в стране, чтобы все театры Москвы были на особом положении, перевести их на особый режим охраны, скажем, милиции особого назначения. Ничего же этого не сделано. Вот что должна делать комиссия, а все вырастает в детективный роман, который нам пишет наш друг Порфирьич. Нам детектив. Нам нужно, чтобы мы увидели такую охрану в городе, чтобы это уже все, на годы. Чтобы мы заходили в театр и нас проверяли, серьезные люди сидели, двойное кольцо оцепления. Мы садимся в самолет и видим очень серьезную охрану. А все так же, вот это вот потрясает в России. Все то же самое. Ничего не поменялось.

- Понятно.