27.01.06
Лев МОСКОВКИН
Интервью
Схемы
работы лоббистов с Государственной Думой: стерилизация совести
История
Ходорковского учит: ничему она не учит…
Николай
Гончар: «Все воруют, но деньги надо потратить»
В нашей стране
легко показать народу, кто его грабит. На пленарном заседании
в пятницу 27 января думское большинство решило и провело показательный процесс
размежевания и вынесло для этого на публичное обсуждения два из множества
проектов по ОСАГО – с понижением и повышением тарифов, чтобы демонстративно
отклонить оба варианта.
На трибуне
привычно маялся президент Российского союза
страховщиков Александр Коваль, который второй созыв неспроста имеет место в
банковском комитете, чтобы представлять коллегам по палате «позицию комитета».
В который раз за три года Коваль, как невыучивший
урок двоечник, канючил про отсутствие данных, которые
пока не собраны, и говорил про 35 тысяч погибших на дорогах. Хотя уже
последнему тупице в стране понятно, что такое ОСАГО и
для чего лоббисты проводят всевозможные другие формы обязательного
«страхования».
В нашей
стране собирать в одном месте нельзя даже три рубля – два украдут сразу, третий
придется отдать в маржу лоббистам, и придется собирать снова, чтобы отчитаться перед
поверившими в аферу дураками. Получается круговорот
глупости в экономической природе, потому что дураки
все мы – кто платил, собирал, стоял рядом, проходил мимо или просто глазел, как
страсти накаляются. Если же денег собрано много, исход один и все тот же.
Депутат Николай Гончар назвал его «осмысленной национализацией». Так еще до МММ
некая фирма собирала деньги на машины, успели всего несколько десятков людей
обнадежить, и осталось неизвестным, сколь честны намерения: в одну ночь
приехали в камуфляже с автоматами и наутро остались взломанные двери
разграбленного офиса.
Объяснить
самому себе невозможно – что же это за экономика, где все задачи сводятся к
стерилизации денежной массы, потому что не только деньги не в экономике не
работают, но и не работают экономические модели. Теория – неуклюжая корова, ее
копыта разъезжаются на современном экономическом льду как банковский процент с
инфляцией. Казнокрадство, пирамиды и другие аферы, фальшивые купюры служат
костылями и власти и экономистам-теоретикам. Не работают накопления, ценностью
все больше становятся энергоносители, что еще больше раскручивают инфляцию
человеческой жизни, как будто мы все попали в концлагерь с тем, что успели
схватить в руки, но и это не ценность…
Как сейчас
гражданам объяснить интимную суть экономических процессов
– где деньги «Femako», «NoGa»,
накоплений в Сбербанке, МММ или Хопра, Пенсионного
фонда, Стабилизационного фонда, ОСАГО, универсальной услуги связи, льготного
лекарственного обеспечения? Только в нищем ЖКХ крутится триллион… Средства
обманутых вкладчиков или обманутых дольщиков строительства там же, где капиталы
Компании южных морей. И туда же последуют средства всех прочих обязательных
страховок, природной ренты, насильно обанкроченных банков и предприятий.
По факту
банкротов предъявят журналистам, чтобы сказали народу всю правду, кто виноват.
За три
года действия ОСАГО этот полупроводник поборов собрал в Думе и в прессе все
мыслимы аргументы и устоял. Последняя демонстрация стала проверкой, можно ли
найти еще какие-то слова.
Сухой
остаток: деньги так же ничего не значат, как это было в Советском Союзе. Только
теперь это мировая проблема. Накопления и отчисления разворовываются, сгорают в
инфляции, раскручивают ее. Но в экономику не идут и какого-то золотого
эквивалента не имеют. Процесс начал в семидесятых годах Алан Гринспен, теперь он покинул Национальную резервную систему,
чтобы наблюдать неизбежный мировой дефолт со стороны.
Власть без
денег не бывает, но деньги без власти – игра в фантики. Спрятать их для будущих
поколений своей семьи некуда. Остается одна проблема – обесценивание текущих
зарплат и пенсий, потому что игрища акционерного общества «Рога и копыта» на
властном Олимпе обесценивают человеческий труд и саму жизнь граждан. Все это
столько раз было, что в Думе начали догадываться: власть без народа не бывает.
Текущую
ситуацию охотно объяснил нам на примере ОСАГО Николай Гончар, потому что его
доводы в зале при обсуждении законов остались без видимых последствий.
- Николай
Николаевич, куда на самом деле проваливаются деньги от ОСАГО? То есть ваше
предположение уже реализуется?
- Ну как же, они там и лежат. Двадцать миллиардов на
обустройство инфраструктуры! Да вы что?
- Похоже,
у страховщиков действительно денег на выплаты нет. Они же всеми правдами и
неправдами…
- Они,
во-первых, уклоняются от выплат всеми возможными неправдами, правдами там никто
не действует. Во-вторых, они действуют через систему разорений – взял и
разорился. Десять компаний за очень короткий срок разорились. Говорят, получат
через фонд поддержки. Что через фонд компенсируется? Короче говоря, люди
почувствовали безнаказанность, легкое решение вопросов в Государственной Думе и
крайне обнаглели. У них перед глазами пример Ходорковского. Ходорковский был
значительно более сдержан в своих лоббистских интересах, нежели страховые
компании. Более того, давайте прямо скажем – Ходорковского в политику втягивали и втягивал Волошин. И делал это совершенно
сознательно для решения политических вопросов. Ему нужна была структура,
которая обеспечивает финансово – что немаловажно, информационно, организационно
базу поддержки – сейчас подумаю, как сказать: того, что он делает. И
Ходорковский не сразу… А после того, как он вложился в
это дело, его коллега ему сказали: послушай, мы же партнеры, мы же вложились… И
дальше произошло то, что произошло. Но те, кто сегодня работает по этой же
схеме с Государственной Думой, они работают в другой ситуации. Если раньше
Ходорковскому, нефтяникам, не только Ходорковский был – там нефтяники работали
плечом к плечу. Нужно было поработать и во власти и в оппозиции, нужен пул. То
сегодня страховщикам в оппозиции работать смысла нет.
А это значит, что у оппозиции нет соблазна и руки чистые от этого процесса. Они может быть и брали, хотели бы участвовать. Да нужды нет их привлекать. Поэтому все, кроме «Единой России»,
сейчас останутся в стороне. Очень непростая ситуация, легко просчитываемая. Но
видимо те, кто в ней участвует, и внутри Думы, и вне ее – лицом к лицу лица не
увидать.
- Николай,
Николаевич, дилетантский вопрос: могло ли то же самое произойти со
Стабилизационным фондом, с универсальной услугой связи, с Пенсионным фондом, с
теми деньгами, которые Зурабов на лекарства собирал…
- Ну вот смотрите: совершенно разные вещи называете. Они на
одном слуху, но совершенно различные.
- Конечно,
но везде – много денег, и это вызывает эффект «собаки Павлова» – слюнотечения.
Грядет, как вы сказали, «осмысленная национализация»?
-
Универсальная услуга связи – совершенно необходимая вещь. Это мы с вами
рассуждаем, а в Московской области, если вам стало плохо, позвонить нет
возможности.
- Я просто
не верю министру Рейману. Он отчитался за сбор денег одним таксофоном и занялся
монополизацией баз данных…
- Да при
чем тут – вы не верите Рейману, я верю, а он не знает, кто это такой. Нет,
разные совершенно, очень разные вещи. Теперь дальше. Вот эта вот история с
технологией оплаты жилья, отказ от банковской оплаты. Вопрос состоит в
следующем: ощущение некоей безнаказанности, да можно же сделать все что угодно.
Да пусть они говорят. Ребята, только мы. Только мы, вперед. Кончится плохо!
Повторяю еще раз: это кончится очень плохо. И вот тогда эти люди, ставшие в
одночасье жертвой потребности в таковой, нужно будет в очередной раз сказать
народу, кто его грабит. Нужен будет виноватый. Ну как без этого? История с «Энроном»
в Штатах, она же тоже не просто так родилась. Нужно было осуществить
очистительный процесс. Даже если нужно было только показать наличие
очистительного процесса. Значит, появилась потребность поискать. Не нашли бы «Энрон», нашли бы другого.
- А у нас
кто будет?
-
Страховщики. Да вот они…
-
Президент Российского союза страховщиков, депутат Александр Коваль?
- Да нет.
Вы называете фамилии. Я говорю: вот ситуация, которая сейчас возникла. Ну, вы
все цифры слышали, что ж я говорю. Эти цифры – правда.
- Которые Габдрахманов называл? Что
страховые компании собрали 120 миллиардов, выплатили 40, 24 заложили в расходы
по страхованию, 6 составила прибыль страховщиков, 3,5 пошли в резерв компаний
на фонд выплат банкротам. Осталось 44 миллиарда на случай будущих выплат.
-
Совершенно верно. Но я же о другом. Маркс, которого
все ругают, но никто не читал, сказал: вещь становиться товаром тогда, когда
появляется общественная потребность. Вещь может быть – не товар. Появляется
потребность, и сразу появляется товар. Появляется необходимость
продемонстрировать процесс очередного очищения власти – где тут Тяпкин-Ляпкин?
А вон он лежит! А что тут рядом бревно-то воткнуто? Топор!
- А со
Стабилизационным фондом что? Я просто был первым, кто опубликовал, что он никуда
не вложен, и как бы чувствую ответственность, но от меня все бегают или злятся,
как Евгений Ясин или Сергей Попов…
- Он
никуда не вложен. Стабилизационный фонд – ну это совсем третье. А как говорят
мои соседи по подъезду: все воруют, но деньги надо потратить. Понимаете, да?
Лучше сейчас не потратить. Лучше не потратить даже не потому, что деньги
обесценятся. Если мы их потратим, вся денежная масса обесценится ровно на эту
величину. Поэтому когда мы, будучи должны нашим западным партнерам, вкладываем
деньги в их ценные бумаги, мы вкладываем в то, что нельзя этому партнеру не
принять. Он говорит нам: вы мне должны, и я сейчас от вас погашения не возьму.
Или если возьму, то с дисконтом в свою пользу. Вы говорите – вы готовы отдать
долг? Это вы вот недавно на финансовом рынке. Деньги нужны в то время, когда
они нужны, иногда долги стоят дороже, чем возвращаемые деньги. И масса, масса
других сложностей. Поэтому, я и хочу сказать, если Стабилизационный фонд сейчас
будет вброшен в страну, это будет априори известно – кастрюля дырявая. Априори
известно: воруют, да как! Мы можем понять, где займы Международного валютного
фонда? Где деньги, которые получал Горбачев?
- Разве
этот вопрос еще стоит?
- Совершено верно, он уже и не стоит. А долг висит, эти займы –
это размер долга. Теперь говорят: компании же все равно берут. Да чем больше
государство расплатилось по своему долгу, тем выше рейтинг и тем дешевле на
рынке деньги. Поэтому мы значительно больше выигрываем… Но
дальше я ухожу в плоскость сложную, читателю непонятную. Не тратя деньги, мы в
чем-то проигрываем. Но не тратя их, мы выигрываем
больше.
- Понятно.
А где были средства «Фемако» – на Кипре?
- Нет, на
островах Вирджиния. Или Виргиния.
- Спасибо.
PS. Американские Виргинские
острова (
Сроки
регистрации копании на Британских Виргинских Островах составляют около двух
недель. Стоимость компании составляет 1850 USD. Есть готовые компании. Налоги –
от нуля процентов. Аудит или валютный контроль отсутствует. Открыть банковский
счет не составляет труда.