27.02.06 Лев МОСКОВКИН
Книга в Москве
История Лени Рифеншталь,
рассказанная ею самой
Женщина как двигатель истории в
переводе с немецкого
Важнейшим для нас является кино, коль
скоро мы насквозь искусственны
Лени Рифеншталь. Мемуары. Пер. с
нем. М.: Ладомир, 2006. – 699 с. Тир. 3000.
Истории из жизни ярких женщин
прошлого века вызывают реакцию не очень хорошую у женщин нынешних, а еще больше
– у их верных спутников: да сам я знаю десятки таких же. И вообще, от самого
появления в зале такой Царицы Савской, как говорится, все члены вставали.
Так, питерская аристократка, генетик
Александра Прокофьева-Бельговская, от которой был без ума сам протеже Сталина
Трофим Лысенко, при выступлении за рубежом вызвала суеверный восторг и коллеги
признавались, что такого четкого английского прежде не слышали.
Мадам английского не знала, тогда
генетический мир учил русский. Видимо собака зарыта в этой пропасти между
клонами современных business-women и прежними уникальными творениями дочерей
родоначальницы Евы: если одни подлаживаются под породивший их мир и зубрят по
ночам то, в отсутствии чего, как им кажется, стыдно признаться, то проторившие
им дорогу на публичную арену гениальные одиночки меняли мир, в который пришли.
За то Лени Рифеншталь и досталось.
Творцы прошлого стерли автора «Триумфа воли» и для изучения в школах остался
один фашизм.
Получилась какая-то особо масштабная
глупость. Остановить проявления фашизма – если честно – не пытались, а его
природа как одной из сильнейших форм умственной эпидемии оказалась под эмбарго.
Потом что-то прорвало, интерес к
Рифеншталь подогревался десятилетиями идеологического эмбарго, в тени остался
эффект петли гистерезиса во времени, в которую мы попали, образуя исторический
палиндром: фашизм – какая-то непонять под названием «переходный период» – снова
фашизм.
Это неправда, что история не знает
сослагательного наклонения и в ней недоступен эксперимент. В преддверии прошлой
большой войны Олимпиада прошла в Берлине и ее участники смутно предчувствовали,
что если встретятся, то в окопах по разные стороны линии фронта.
Кто отважится первым сформулировать
предчувствия от нынешних Олимпиад, того стоит заранее спалить на костре
человеческих амбиций. В PR важен момент, чтоб бородато-неграмотного Распутина
не утопили за несколько лет до того, в чем мужик был виноват перед всеми.
Сейчас талантливые проигрыши
фигуристки Ирины Слуцкой или гимнаста Алексея Немова воспринимаются как-то
совсем наоборот, чем было семьдесят лет назад. Только триумф воли все пышнее и
чем тогда нынешний автор лучше Рифеншталь? Тем, что его много, дело его живет и
побеждает. Впрочем, Лени дожила до сверхглубокой старости.
Сюжетная канва взлета к славе и
забвения немецкой Лени параллелирует во времени с фабулой американизированного
варианта того же самого в форме «Авиатор». Возможно, ханжеская консервативность
американского общества спасла его от попыток внутреннего фашизма, коль скоро
женщины с их талантом остались в США за пределами пропагандистской машины.
Достаточно сравнить судьбы Марлен Дитрих и Лени Рифешталь, чтобы потом долго
спорить, кому история подыграла. Так же можно сравнивать несравнимые таланты
Саши Коэн и Ирины Слуцкой.
Дошедшая до нас жизненная канва
Хелены Берты Амали Рифеншталь поначалу ничего сверхъестественного не обещала.
Отец Альфред Рифеншталь владел крупной фирмой по продаже и монтажу отопительных
и вентиляционных приборов. Мать Берта Шерлах сама мечтала стать актрисой, но,
выйдя замуж в 22 года, перенесла свою мечту на дочь. Отец воспринимал сцену как
искусство, но актриса и падшая женщина были для него тождественными понятиями.
Первое же выступление Лени стало
успехом и реакция отца была вполне прямолинейной. Он нанял адвокатов для
развода с матерью. Обещания девочки больше никогда не выходить на сцену доверия
не вызвали, но в итоге будущая суперзвезда гитлеровской пропагандистской машины
вынужденно освоила еще одну необходимую профессию – художника, коль до поры
пришлось слушаться правильного папу-бизнесмена.
Рифеншталь вошла в германские фильмы
в середине двадцатых годов в роли привлекательной блондинки. Лени освоила
основы техники кино и в 1931 году сняла свой первый фильм «Голубой свет»,
который сама продюсировала и смонтировала, написав сценарий совместно с Белой
Балаж. Она же снялась в главной роли. Выпустила его через собственную
производственную компанию «Leni Riefenstahl Studio-Film».
Когда к власти пришли нацисты, Лени
Рифеншталь скорешилась с Гитлером и снимала партийную конвенцию в Нюрнберге в
1934 году. В итоге для создания выдающегося документально-пропагандистского
фильма «Триумф воли» было выделено 30 кинокамер и 120 ассистентов.
Еще более внушительное кинополотно «Олимпия»
идеализировало человеческое тело и примат физической силы. Посредством таланта
Лени Рифешталь Гитлер масштабно воплотил идеи Ленина: 45 кинокамер во
всевозможных положениях – в воздухе, на земле и под землей, на воде и под
водой. Двести часов съемки Лени смонтировала в четыре часа самых ярких кадров,
когда-либо показанных с экрана. Нас учат монтажу на примерах кинополотна «Броненосец
«Потемкин» с детской коляской на известной в Одессе лестнице, мы упиваемся
идеями теоретика документалистики Дзиги Вертова, но стоит бросить взгляд на
фоторяд книги воспоминаний Рифеншталь – все дело в ракурсе.
Осознать историю, кажется, можно.
Переснять нельзя, особенно если пленку испортили проявкой, перепутав
технологический процесс, или заставили уничтожить по закону, потому что в
прошлом все делалось на нитроцеллюлозе как самом прозрачном и одновременно
самом гибком материале в то время.
«Олимпия» выиграла Кубок Муссолини –
высший приз на МКФ в Венеции 1938 года. На следующий год Лени Рифеншталь в роли
фотожурналистки снимала вторжение Германии в Польшу, а в 1940 начала снимать
фильм «Тифлянд» (Tiefland), немузыкальную киноверсию оперы Эжена д'Альбера. Для
одного из эпизодов фильма использовались заключенные цыгане из концлагеря.
Фильм завершился в 1944 году, вслед за ним завершается эпоха претензий фашизма
на мировое господство, на волне которой Рифеншталь была главным действующим
лицом после Гитлера. Сталину пришла в голову долгоиграющая идея Нюрнбергского
процесса, а американцам и французам на время досталось тело Лени Рифеншталь и
ее посадили за активное участие в нацистской пропаганде. Ее дома в трех городах
были опечатаны, киноаппаратура конфискована. Ей не верили, когда она говорила,
что не была любовницей Гитлера. Тогда казалось, это важно. В 1952 году суд снял
с нее обвинения в сотрудничестве с нацистами и присутствии при массовых казнях
гражданских лиц в Польше в 1939 году. В 1954 году она закончила «Тифлянд», но
пытаться продолжать ту же карьеру в изменившемся мире было бы диковато. Лени
пострадала в автокатастрофе в Африке, работала фотографом для различных
журналов и газет. Опубликовала несколько книг.
И тут незадолго до ее смерти
предчувствие нового Холокоста волшебной палочкой снимает разночтения с фигуры
Рифеншталь. История этой женщины достойна изучения. И кроме того, она просто интересна.
Лени Рифеншталь умерла в 102 года,
она пережила взлет и то, что следует за тем, прошлый Холокост и затянувшееся
перемирие, успела вступить в начало второго всесожжения. То, что она написала о
себе – это всего лишь история девочки, у которой была мечта танцевать, и в
жажде сцены наступило воплощение. В чем Лени уж точно невиновна. Не приходит же
в голову винить отслуживших войну в Вермахте евреев за то, что миллионы
соплеменников пошли в печи и во рвы. Известно же – двигайся в общем потоке, или
поведут насильно в другую сторону.
Рифеншталь «все лишь» создавала
эстетику общего потока.
Тут возникает интересная мысль: а
вдруг Лени Рифеншталь, оседлав волну и возвысив ее, невольно ускорила наше
прозрение? Тогда сейчас стоило бы срочно поискать что-то подобное.
Ау, где вы, протестующие клоны,
претендующие на квоты во власти в размере тридцати процентов? Впрочем, сейчас в
мире технологий нет место всяким случайностям типа таланта, роль какой-нибудь
Кондолизы Райс велика, но вторична. Реализация, проторенная Маделин Олбрайт как
продукта того Холокоста, в развитии которого роль Лени Рифеншталь преувеличена
относительно сомнительной суммы сил мужчин у власти.
Поскольку сравнение навязано и
женские имена сомнений не вызывают, читатель сам может выстроить интеллектуальный
пазл из партийных кличек над фамилиями Бронштейн, Ульянов, Джугашвили,
Шикельгрубер, Черчилль, Рузвельт, Муссолини, Берлускони и далее по трафарету до
Путина с Бушем.
Список открыт для пополнения, но
Рифеншталь одна, как и любая женщина. Это моя точка зрения и делиться ею я не
намерен будучи не более чем поклонником удачного ракурса вне зависимости от «М»
или «Ж» у видоискателя.