02.03.06 Лев МОСКОВКИН

Реквием по интеллигенции

Что-то давно у нас терактов не было…

Людмила Алексеева: «Это очень трудно объяснить, каждый раз почему именно это событие привлекло внимание»

По стране идут протесты в связи с озверением тарифов ЖКХ, строительными пирамидами, попытками повысить коррупциогенность ПДД, действием или бездействием Жилищного кодекса. Кроме всероссийских акций, в регионах есть свои поводы для протеста. В Якутии замерзают забытые поселки, бурятов растащили по областям и далай-ламу к ним не пускают, татар и башкир притравливают на русских. Приезжие дразнят столичных пенсионеров, этих противопоставляют остальным москвичам, а регионы натравливают на Москву.

Активное управление массовым сознанием на пике роста революционных настроений с помощью 122-ФЗ вычленило активную часть населения и монетизировало их протест. История получила сослагательное наклонение: сто лет назад стартовала первая русская революция, череда переворотов закольцевалась на скупку соли.

Лидер нашей старейшей правозащитной организации Людмила Алексеева видит в массовой борьбе граждан за свои права возможность через 10-12 лет вернуться к демократии. Об этом глава МХГ сказала на лекции проекта Полит.ру об истории правозащитного движения в клубе «Билингва». Депутатов правозащитница считает болванами и не хочет пиарить Общественную палату, куда если не саму Алексееву, то ее соратников активно тащили для придания правдоподобия этому органу – второму из трех проектов дилетанта Валерия Фадеева. Его экономическая доктрина на лекции в Полит.ру вызвала возмущение некомпетентностью автора.

Людмила Алексеева нынешней власти нужна и ее чувства щадят. Когда она сидит в одном президиуме с Путиным, звучит не Гимн Союза, а «Атланты» Городницкого. Возглавляемая Алексеевой МХГ активно действует внутри страны, оставаясь частью международной правозащитной структуры, которая в свою очередь фиксирует агрессию против прав человека далеко от России.

По словам Алексеевой, у нас в Минюсте общественных организаций зарегистрировано около 600 тысяч, большинство существует только на бумаге, многие действуют как досуговые, есть экологи, автомобилисты, женщины, ВИЧ-инфицированные, жильцы общежитий, которые оказались в правовом вакууме.

Большинству общественников повезло меньше. Если финансируются на борьбу с режимом, то передрались друг с другом. Что не мешает отчитываться по грантам одинаковыми текстами, в основном заявлениями по законопроектам или мониторингом СМИ. Освещая такую правозащиту, журналист бесплатно распространяет рекламу или участвует в PR, включая политический против России. С точки зрения морали, равно теории журналистики, здесь нет отличий от камня с начинкой. Публикуя материалы против генно-модифицированных продуктов, мы способствуем удорожанию дешевого в производстве пищевого сырья, не требующего химических обработок.

Кстати, тот же новый Герцен-Еленин играет в команде Путина. Получается удивительная структура типа диссидента Курбского с царем Грозным.

Экологам и защитникам природы проще – они финансируются торгово-промышленными войнами. Протест по тарифам оседлала политическая партия с согласованной на Старой площади оппозиционностью.

Бешенство тарифов началось почти шесть лет назад с подлога в бюджете. Не замахиваясь на информацию по суммам отступных, я все эти годы безуспешно пытался разобраться, куда проваливаются деньги за тепло, газ, свет.

Врут все, но по социалке и коммуналке вранье непреодолимое в отличие от терактов и политических убийств. Правозащитники социальными проблемами не занимались, потому что людей это не интересовало.

Журналисту врут все, кроме двух правозащитников. Искренняя Людмила Алексеева сохраняет верность убеждению жить без орвеловского двоемыслия, это наш единственный неразменный факт свободы совести. Ее надо занести в Красную книгу. Судьба ее высказываний в обществе выявляет законы информационной циркуляции.

А Лев Левинсон своей адекватной позицией пилит сук, с которого чирикают все прочие правозащитники, честно пытаясь разобраться в истине. Получается, что американская полиция хуже родной ментуры подкидывает наркоту и вышибает показания. Это было известно до скандала с секретными тюрьмами ЦРУ в Европе. Но еще раньше западные борцы за нашу свободу катались в разрушенный Грозный набраться политических дивидендов и отполоскать собственную репутацию.

Есть такие, кто врать не может и злится на вопросы. Например, нынешний омбудсмен «не понял», откуда столько беженцев из Дагестана. История ключевая в путинизации страны, как немецкие деньги и Владимир Ильич в пломбированном вагоне веком ранее.

Однако жаловаться на Путина Бушу в преддверии четвертой американской агрессии может только окончательно потерянный человек, готовый утащить на тот свет весь мир. Игра идет по сценарию Бжезинского. Людей в регионах выводят на улицы, указывая на Москву. Однако тарифы повышены по просьбам губернаторов, спикеру СФ Сергею Миронову пришел ответ: наши люди могут платить и больше.

Что будет в регионах, если эту нехитрую мысль донести до наших людей, Миронов боится сказать.

Правозащитное движение России в кризисе. Еще хуже положение интеллигенции – авангард политической мысли в условиях свободы догнал арьергард сзади, попав в историческую петлю. За полтора десятка лет свободы от Пятого управления можно было что-то осмыслить и найти свое место в новых условиях. За это время нам объявил войну терроризм и схлынул в год перед председательством России в G-8. Александр Торшин считает отсутствие крупных терактов в 2005 году заслугой спецслужб. Председатель комиссии по Беслану прав, потому что Нальчик – это региональная отсебятина.

Людмила Алексеева стремилась к внутренней свободе, я был свободен всегда. Прошел мимо комсомола, а 5 марта 1953 года помню просто как очень тяжелый день, каких сейчас много. Поэтому депутаты для меня не болваны, а точки сгущения публичного информационного поля. В отличие от общественников я не завидую членам ОП, а изучаю их начиная с Фадеева. И в Думе я единственный свободный человек – мне редактор доверяет в выборе и подаче темы. Все остальные парламентские корреспонденты получают жесткие задания, о чем и как писать. Получается хуже цензуры. Алексеева «издавала» ХТС, информация которой обнаруживалась во Владивостоке – чутье на информацию феноменальное.

Дело не в правах человека, а в опыте комсомольской работы. МХГ как и «режим», не делает того, чего нет в запросах массового сознания. Его состояние и перемены определяют турбулентность информационного поля. Мы не верим друг другу, но наедине с собой еще страшнее. Нам нужны потрясения, а не истина. Гражданские свободы убивают духовную свободу, получается типа люфт-менш с картин Шагала, если не с кем бороться.

Состояние массового сознания таково, что если не будет терактов или локальных конфликтов, события через скупку соли развиваются неуправляемо до большой войны или революции. У нас не птичьего гриппа эпидемия, а базовой тревожности. И вред от тотального мелкого вредительства намного страшнее: пожары, наводнения, техногенные катастрофы и энергокризис, безумный ущерб дикой природе и непредсказуемые перемены генетической конституции человека – следствия эпидемии тревожности.

Потребность в потрясениях возрастает по механизму положительной обратной связи. Отсюда – латентный период в действии законов, в том числе по тарифам или Жилищному кодексу. К проекту «о монетизации» сначала с трудом привлекли внимание, руководство Думы поощряло журналистов в этом. После обсуждения нормы о сбивании самолетов гробить пассажиров нашей планеты Земля уже не потребуется. В США сообщения с борта захваченных лайнеров игнорировались.

Дума нужна власти для развития драмы под брендом «Связи с общественностью». В отличие от обычного театра, здесь играет непредсказуемость и страх политической смерти. Валерий Фадеев нужен не меньше, чем Валерий Скурлатов с его «Уставом нрава», распространение которого выявило каналы и структуру инакомыслия.

Последний десяток лет никакие прогнозы не сбываются, не сбудется и прогноз Алексеевой о возвращении демократии. Потому что демократия есть сейчас в том смысле, что власть особо сильно боится народа. Градация угроз такова, что Москва может стать скорее центром умиротворения мира, чем наоборот. Что касается общественников, то уровень сумасшествия не позволяет инкорпорироваться во власть, ломанулись в ОП, но после «эпохи демократии» осталось несколько вылетевших в политический андерграунд компаний, они злятся и критикуют потерю демократии, принося угрозу не столько России, сколько миру в целом – сейчас от Австрии до Америки растет потребность в фиговых листах советского разлива «А у вас тоже негров бьют» (евреев, чеченцев, женщин, педерастов – подставить в зависимости от состояния массового сознания и черт с ними, с неграми, евреями, чеченцами и тем более розовыми-голубыми включая феминисток).

Но сейчас уже не до прогнозов. Мировая аналитика попала в ситуацию обсуждения «закона о льготах» – готовилось давно, но никто не видит проблему в целом в форме отчаянного давления Вашингтона на СЕ, ВТО, Международный трибунал, на Лондон, Кишинев, Киев, Тбилиси против Минска, Москвы, Тирасполя – едва ли не все столицы мира разделились на два списка. Идет мучительный выбор мишени четвертой агрессии и по миру разъезжают лекторы от Вашингтонского обкома партии, заливаясь соловьями, как хорошо в Багдаде все спокойно. Привычно выметается сор из американской избы, секретные тюрьмы расползлись по Восточной Европе. В предчувствии великого дефолта нарастает скорость печатания долларов, часть из могучего потока идет на гранты по экспорту «демократии». Для общественников это способ остаться на виду, они поставляют американской идеологической машине аргументы в борьбе за превосходство.

Аргументов навалом, хотя российское руководство с 2005 года принялось задумываться о системных решениях. Но для большинства в расплодившихся уровнях власти своя рубашка остается ближе к телу.

 

- Людмила, Михайловна, когда бы процесс Синявского и Даниэля, я был тогда не в Москве, а в Новосибирске, и хорошо помню, это всколыхнуло если не всю страну, то интеллигенцию всей страны…

- Да-да, и в Новосибирске очень сильные были акции.

- …Почему сейчас, например, процесс Михаила Трепашкина, вообще никого не колышет – невозможно привлечь внимание? Суд над так называемыми убийцами Пола Хлебникова, он кстати закрытый, вызывает только сочувствие. Сенатор Мусса Умаров при обсуждении закона о терроризме пытался защитить своих соплеменников-чеченцев, запутался и коллеги по палате не отреагировали. Почему так? Что случилось с людьми?

- Вы знаете, просто ну вот суд над Синявским и Даниэлем, вы правы, всколыхнул. Так бывает, так сошлось. Люди почувствовали после их ареста угрозу самиздату, который был для них большой отдушиной и очень распространился. Люди это восприняли это очень лично. А и тогда было сколько угодно процессов, может быть более драматичных, чем процесс Синявского и Даниэля, о которых никто не знал. Это очень трудно объяснить, каждый раз почему именно это событие привлекло внимание, а не другое. Скажем, история с этим несчастным парнем Сычевым. Вот все газеты писали…

- Эта же история инсценирована от начала до конца!?

- В каком смысле?

- В самом простом: таких случаев – мильон…

- Вот!

- Выбрали один, потому что нужен был компромат на министра Иванова.

- Ну может быть.

- Много таких случаев…

- А вот сошлось на Сычеве. Так бывает, так бывает. Это очень трудно объяснить, почему именно это… Меня случай Трепашкина очень тревожит.

- Меня тоже, это интересный человек.

- Меня очень возмущают и тревожат эти шпионские процессы. Даже в среде ученых я не могу сказать, что есть бурная поддержка этих людей. К сожалению, нет. На чем-нибудь проснутся когда-нибудь.

- Людмила Михайловна, меня очень интересует, что это была за история – «Устав нрава» 1967 года Валерия Скурлатова?

- А, помню.

- Это что, провокация была?

- Нет. Скурлатов написал. Его это была такая, ну в общем уже…

- Там же те, кто распространял, пострадали намного больше автора? А он до сих пор на плаву, кстати…

- Он был комсомольский работник. Своих и тогда не трогали. Это не было провокацией, потому что он и потом действовал в таком же ключе, несколько изменив форму своей работы. Но я это рассматриваю как одно из первых проявлений нарождения фашизма в нашей стране.

- Все-таки хочу уточнить. Если бы это был только один такой случай. Я сталкивался позже, например, когда участвовал в еврейском движении как журналист, что люди, которые хотя бы час побывали в КГБ, потом становились инструментом выявления инакомыслящих?

- Нет, это очень редко бывало.

- Но было?

- В еврейском движении бывало. В правозащитном – почти не было. Почти не было, это исключительно редко было. Буквально несколько раз.

- Что же тогда за явление человеческой природы – Глеб Павловский?

- Да-да-да, вот такого типа. Он даже не был инструментом выявления, он просто каялся и выдавал всех, чтобы получить полегче приговор… Каялся и выдавал всех, чтобы получить приговор себе полегче. Он не был… Это было достаточно известно, поэтому не то, чтобы он таился и был осведомителем. Нет. Просто каждый раз он [праздновал], просто так скажем.

- Спасибо.