Это текст, которым мне пришлось ответить на приложенное письмо из ОВД

Лев Московкин,

"Московская правда"

 

123585 Народного Ополчения, 33, Хорошевская межрайонная прокуратура СЗАО, заместителю прокурора А.Р.Саакян

 

123103 Глаголева, 3, начальнику ОВД Хорошево-Мневники подполковнику Пронину Г.В.

 

Сообщаю, что с 9-ти месячным опозданием 15 мая 2007 года (по почтовому штемпелю) я получил ответы на мои обращения (всего их было 6) в ОВД Хорошево-Мневники в связи с противоправными действиями в отношении меня и моего имущества, причем на самих документах стояли даты 30 декабря 2006 года (копия без номера с подписью против надписи "УУМ ОВД Хорошево-Мневники Мурашкин А.А.) и 28 февраля 2007 года (номер М-4 с подписью Пронин Г.В.).

К сожалению, ответы из ОВД являются по существу отписками в жанре хорошо продуманной казенной фантастики, причем ответ депутату Госдумы Владимиру Васильеву отличается от того, что получил я, по дате и по сути. При этом ответы одинаково содержат откровенное вранье, потому что моим делом никто специально не занимался и оно не является гражданско-правовым по разделу квартиры, никакой проверки не проводилось вообще, посещения разгромленной квартиры милиционеры активно избегали, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела прокуратура отменила, причем мне неизвестно, чтоб документ об отказе в возбуждения дела вообще существовал на момент его первой отмены. И разрешения на проживание у меня никто не спрашивал, чтоб я его давал.

Меня поражает, насколько твердое упорство проявили сотрудники ОВД в своей позиции на бездействие по моим обращениям, ничего не предпринимая для предотвращения череды преступных действий, взломов квартиры, уничтожения и вывоза имущества, кампании травли в отношении меня и моей жены. Квартира непригодна для проживания, отключены свет из-за замыкания и вода из-за того, погромщики квартиры залили соседей снизу. Восстанавливать квартиру мне не на что, деньги на ремонт в сумме 50 тысяч рублей присвоены дочерью брата. Осталось непонятным, кто должен был заниматься моим делом, почему это были разные сотрудники, и куда девались мои обращения в ОВД, поскольку в ответе за подписью начальника ОВД Пронина Г.В. приведены номера с предоставленного мною ксерокса талонов-уведомлений, а из текста понятно, что чтением моих заявлений автор ответа себя не утруждал.

Мне нанесен значительный имущественный ущерб, также невосполнимый моральный, в т.ч. со стороны участкового уполномоченного Сергея Махонина, который угрожал при первом обращении: "Вы сядете, Лев Израилевич".

Поразительно и то, что преступники не скрывались и не отрицали своих действий, хотя в числе угрожающих было много непричастных и несколько анонимов.

Мне очень интересна причина такой удивительной позиции милиции, направленной на то, чтоб не дай бог острота ситуации не затухла. Но если причина просто в том, что угрожавший мне участковый Махонин после первого контакта с моим братом взял у него деньги – они общались наедине и после этого Махонин на три месяца исчез, то пусть вернет. По журналистской практике известно, что это решаемо на уровне начальника УВД. Однако судя по разноречивым ответам, которые я получаю из ОВД, вышестоящих и надзорных органов, именно ОВД "Хорошево-Мневники" обрело такую автономию, что не подчиняется никому.

Мне придется добиваться возмещения ущерба, также ответственности правоохранительных органов, потворствующих преступникам и фактически являющихся соучастниками. В противном случае те же преступники непременно возобновят свои действия.

Сообщаю, что по моим личным проблемам прошло три публикации в "Московской правде", вызвавшие резонанс читательской аудитории и это подтвердило распространенность ситуации с патологическим бездействием милиционеров в отношении субъектов неправовых действий. Как показали читательские отклики, отличия только в том, что не будь я журналистом, не было бы возможности повторных обращений вследствие преследования сотрудниками ОВД жертв преступлений. При этом установленный срок ответа на обращение в ОВД 10 дней не выполняется никогда.

В тот же день 15 мая 2007 года я получил повторное сообщение из Хорошевской межрайонной прокуратуры об отмене постановления ОВД (номер 5ж-07). Сообщается, что повторно внесено представление на имя начальника УВД СЗАО Москвы о привлечении должностных лиц к строгой дисциплинарной ответственности.

Пятью днями ранее 10 мая 2007 года из УСБ ГУВД по г. Москве я получил сообщение, что по сведениям, изложенным в моем заявлении от 23.04.2007 года проведена служебная проверка, по результатам которой материалы направлены в прокуратуру СЗО г. Москвы для принятия решения в соответствии с действующим законодательством (подпись Н.Ф.Сосновик, номер 100/М-43).

Однако в полученном 11 мая письме за подписью начальника УВД по СЗАО г. Москвы А.Ибасова (номер М-25, М-26) сообщается, что "фактов нарушения служебной дисциплины сотрудниками ОВД по району Хорошево-Мневники г. Москвы не установлено".

Со своей стороны убедительно прошу проследить, чтобы решение прокуратуры было выполнено, а сотрудники ОВД понесли ответственность не только в связи с преступным бездействием, но и за предоставление заведомо ложных сведений в своих документах, которые они видимо считают официальными.

Лев Московкин

 

31.03.07 Лев МОСКОВКИН

Жилье и жулье

Жилищный кошмар по-братски-3

Бесполезная переписка как имитация кипучей деятельности

Распиаренное принятие закона об обращениях граждан привело, как и в случае Жилищного кодекса, к серьезному ухудшению положения этих самых граждан.

Может, кто другое скажет, мне приходится сделать такой вывод по ходу вынужденного эксперимента борьбы с беспределом жилищного кошмара. Имея собственность, ты оказываешься под угрозой.

Опыт показывает, что общественные организации – в моем случае нотариальные палаты Москвы и РФ – обращения граждан игнорируют. Что касается чиновников, то тут ситуация хитрее. Принцип «Скотского хутора» Джорджа Орвела «все животные равны, но некоторые равнее» детализирован у нас до филигранности, существует некая негласная развесистая клюква ранжирования граждан. Я попал в середку, оказавшись среди тех, о которых надо отвечать, но фактически можно послать отпиской ответом не по сути дела. Есть такие, которым отвечать не формально следует, а надо решать от греха их проблемы немедленно, чтоб звездочки с погон не пооблетели. И есть большинство, отношение к коим понятно из самой характеристики «большинство» – наплевательское.

Тут опять требуется пояснение. В многочисленной переписке, пришедшей на мое имя, прямых ответов мне лично на мои обращения нет. Был только смущенный звонок участкового. Он появился после трехмесячной игры в молчанки и упорно уверял, что было некое постановление о закрытии дела. Пояснил, что могло бы быть, если б он пришел в разгромленную квартиру – килограмм взрывчатки. Прошлый раз он пропал после беседы наедине с преступниками, которые, наоборот, распоясались – это типичный исход обращения в милицию. Типично и то, что на месте преступления участковый не был, просто один раз походил вокруг квартиры и якобы поговорил с соседями.

Соседи мне о том ничего не говорили, кажется, они к знакомству с участковым вообще не стремятся. Зато те обиженные, кто откликнулся на наши публикации «Жилищный кошмар по-братски», столкнулись с ним в том же условном жанре «килограмма взрывчатки»: отвяжись, а то такое устрою, что сядешь.

С тех пор участковый опять пропал, но его дух незримо присутствует. В частности, он звонил помощнику депутата для выяснения – надо ли на депутатский запрос отвечать? Из Думы дозвониться в ОВД «Хорошево-Мневники» удалось с большим трудом недели за две, и в ответ начальник Геннадий Пронин громко звал участкового по фамилии, демонстрируя, что отсутствие исполнителя по фактам обращения – вранье, вот он, вот он, вот он, только что был и щас придет.

Так же я ловил и самого Пронина в здании ОВД, внешне типовом двухэтажном, а внутри необъятном, как НИИЧАВО у Стругацких, и населенном призраками.

Бродить там без редакционного удостоверения может только сталкер-авантюрист или предельно отчаявшийся жертвенник.

И без нескольких депутатских обращений я бы никаких ответов не получил. Использование служебного положения парламентского корреспондента принесло непредсказуемый эффект – депутаты проявили острую заинтересованность в проблеме. Проблеме не моей лично, а того, о чем пишет журналист, то есть том, что волнует общество и не может быть решено на ведомственном уровне. Эти ужасающие, застарелые проблемы, они разъедают правоохранительную систему, но редко становятся предметом публикаций. Журналисты обычно вынужденно бьют по соблазнительным вершкам, типа публикации о том, как сотрудники того же ОВД «Хорошево-Мневники» к своему удивлению поймали своего сослуживца, командира взвода ППС, который разъезжал с подельником в угнанном шикарном «Фольксвагене». У владельца новой иномарки есть несколько способов компенсировать ущерб, он к категории «большинство» в составе нашего народа не относится. И по моему журналистскому опыту, интересы граждан за рулем мощно лоббируются, хотя есть и более агрессивные акулы парламентского аквариума – например, страховщики, их в свою очередь превосходят правоохранители.

Или о начальнике УВД Северо-Западного округа генерал-майоре милиции Алексее Басове, как он отмотался от информации о задержании за получение взятки в размере 400 тысяч рублей. Отфутболить мою проблему Басову труда не составляло, не уверен, что он видел, что подписано его фамилией.

Однако мне все же трудно представить себя читателя, на которого ориентирована такая публикация и в чем она может ему помочь, а не навредить – упивающегося ощущением, что у нас все ужасно и становится еще ужасней. Это что-то из психологии героя английского фильма «О, счастливчик» – его бьют по морде и он улыбается.

В моем случае выявилось непредсказуемое. Поступили активные отклики на статью, но не из милиции – «факты не подтвердились», как по публикации о пытках при следствии – а от многочисленных обиженных. Случаи ужасающие по безысходности, наиболее опасно обладание квартирой для одиноких стариков. Тут участковый в доле, информация – самое дорогое. Он же может что-то забрать из квартиры скоропостижно скончавшегося начиная с драгоценностей. Обычным стало оперирование жилищными долями, хотя они сами по себе не дают право на проживание и тем более выживание жильцов. Отклики показали неправоту тех, кто все валит на Жилищный кодекс и считает проблему чисто жилищным спором. Из личной собственности наиболее незащищенной перед рейдерством оказываются гаражи, но в принципе милиция в своей левой деятельности всеядна и проявляет завидные творческие таланты в поиске новых источников, неизменно переигрывая тех, кого «бережет». По количественному показателю лидируют раскулаченные дачники и садоводы, родственники сельского участкового считают их имущество своим. По мере роста ценности земельных участков все больше заброшенных «домиков в деревне», дачная амнистия захлебнулась. Теперь появились и квартиры, в которых при всей потребности в этом жить невозможно и опасно, особенно в Москве.

Ну нет у нас никакой защиты собственности, с собственностью связаны только проблемы.

Еще одна неожиданность состоит в причине депутатского интереса к моей проблеме. Причина связана с надеждой если не разрубить узел хронических проблем милиции, то по крайней мере вывести их в публичное поле, на обсуждение, на защиту тех, кто хотел бы в милиции работать по назначению.

Чтобы не повторяться, приведу текст заявления, которое мне пришлось написать председателю думского комитета по безопасности Владимиру Васильеву, бывшему по факту главой МВД до Рашида Нургалиева. В ответ на его обращение, предпринятое по моей просьбе, пришли идиотские калькированные ответы о «проверке в полном объеме» по жилищному спору с предложениями обратиться в суд с гражданским иском.

Это тоже типично: изнасилованный безнаказанной преступностью человек попадает под профессиональное насилие правоохранителей, а те, насытившись, передают жертву адвокатуре и судебной системе, в лучшем случае прямо называя телефон своего «делового партнера». В ответ на звонок появляется холеная тетя без возраста и в золоте, сообщая: возврат квартиры? – элементарно, для затравки разговора двадцать тысяч баксов вперед.

Что характерно, адвокатшу не интересуют ни история вопроса, ни всякая ерунда типа кто прав или виноват.

 

Итак, письмо в комитет по безопасности.

 

Председателю комитета Государственной Думы Владимиру Абдуалиевичу Васильеву

копия – депутату Государственной Думы по Тушинскому округу Владимиру Алексеевичу Васильеву

копия – депутату Московской городской Думы по Тушинскому округу Валерию Петровичу Скобинову

копия – начальнику УВД Северо-Западного округа, генерал-майору милиции Алексею Ивановичу Басову

копия – начальнику ОВД «Хорошево-Мневники», подполковнику милиции Геннадию Валентиновичу Пронину

 

От избирателя Московкина Льва Израилевича,

прож. Москва, ул. Тухачевского

 

Уважаемый Владимир Абдуалиевич!

Сообщаю Вам, что я так и не получил ответа на шесть моих обращений в ОВД «Хорошево-Мневники» по фактам проникновения в квартиру посторонних людей, уничтожения имущества, взломов, протечек и грохота, угроз и т.п.

Все это подробно описано в моих заявлениях, факт подачи которых зафиксирован талонами-уведомлениями (копии прилагаю). По моим сведениям, проверок не проводилось, в разгромленной квартире никто из сотрудников ОВД не был, постановления о прекращении дела не существует, мои заявления просто не сохранены. Мне пришлось восстанавливать двери, чтобы прекратить проникновение случайных людей и квартира не превратилась в «бомжатник», но проживание в ней невозможно.

По первому из моих заявлений от 13 августа 2006 года участковый уполномоченный Сергей Махонин вызвал сначала меня, чтоб напугать в личной беседе возможностью нахождения взрывчатки в квартире, а затем, узнав, что имеет дело с журналистом, добился вызова погромщиков квартиры, и после беседы с ними исчез на три месяца.

Тем временем против меня началась кампания травли с целью добиться отказа от моих прав на квартиру при потворстве преступникам сотрудников ОВД, называвшихся участковыми. О поданных мною заявлениях они представления не имели.

Подобные истории в нашей семье продолжается 30 лет, однако на сей раз я не имею возможности уступить – речь идет о моем единственном жилье, и по этой причине я столкнулся с т.н. рейдерским захватом жилья, т.е. при участии сотрудников милиции.

С трудом полученные ответы из межрайонной прокуратуры, УВД Северо-Западного административного округа и УВД г.Москвы содержат тиражированную неправду о «проведении проверки в полном объеме» и постановлении о прекращении дела, также предложение обратиться в суд с иском по гражданскому делу в случае несогласия с указанным решением.

Никакого «решения» не существует, это отписка, и при существующем порядке обратиться в суд невозможно.

Т.о., вышестоящие органы фактически покрывают преступное бездействие сотрудников ОВД, которые в свою очередь встали на сторону преступников, разгромивших квартиру и сделавших ее непригодной для проживания.

Уважаемый Владимир Абдуалиевич, приходится также отметить, что т.о. должностные лица УВД и прокуратуры, уклоняясь от принятия конкретных мер, заполняют документооборот бессмысленной перепиской.

Мне приходится настаивать на ответе по существу на каждое из моих шести обращений в ОВД «Хорошево-Мневники». Если мои заявления не сохранены, сотрудники ОВД должны в этом честно признаться и принять меры по тем копиям, которые я могу предоставить.

Я вынужден требовать возмещения ущерба и компенсации морального вреда в т.ч. и по той причине, что если этого не произойдет, преступные действия в будущем обязательно продолжатся с нанесением ущерба в большем объеме.

Уважаемый Владимир Абдуалиевич! Происходящее не является «жилищным спором», как утверждают должностные лица. В ответ на публикации в «Московской правде» я получаю обращения жителей Хорошево-Мневников по преступному захвату собственности различного рода, общее в этих делах только одно – поддержка сотрудниками ОВД неправовой стороны. Благодаря моей журналистской практике мне известно, почему сотрудники ОВД не заинтересованы в исполнении своих прямых обязанностей, также то, что именно в нашем районе появились люди, профессионально исполняющие роль фактора «абстрактного зла», поскольку ни в чем требуемом они не нуждаются и проблем не испытывают, находя удовлетворение в том, что заставляют совершать какие-то действия значительное количество людей и тем ставят их в зависимость от своей неудовлетворенной прихоти. Они блокируют работу учреждений образования, безнаказанно заваливают бессмысленной многолетней работой суд, чиновников различных органов, депутатов по Тушинскому округу в Госдуме и Мосгордуме. Каждая из искусственно создаваемых проблем могла быть решена в точке возникновения без соблазна заниматься подобным вредительством профессионально. Квалификация сотрудников ОВД «Хорошево-Мневники» для этого достаточно высокая. Я убедился, что тот же участковый С.Махонин обладает серьезной юридической грамотностью и мгновенно разбирается в ситуации, кто прав и кто виноват. Однако те, кто откликнулся на мои публикации, с его фамилией связывают реализованную угрозу потери собственности.

Мне представляется, что в данном случае проявилась общая проблема. Сотрудники милиции, способные исполнять служебные обязанности адекватно, нуждаются для этого во внешней защите. Иначе жертвы преступлений всегда будут подвергаться насилию вторично, уже в правоохранительных органах, о чем говорилось на парламентских слушаниях в Госдуме 15 февраля. Мои визиты в ОВД по моей конкретной проблеме показали, что сотрудники заняты чем-то явно не связанным с исполнением должностных обязанностей, которые для них стали откровенной обузой. Найти исполнителя невозможно. Недоступны для дозвона ни один из телефонов, номера которых приведены в справочной информации у окошка дежурной части на случай отказа в приеме заявления. Начальник ОВД Геннадий Пронин не желает вести прием населения, в случае проявления настойчивости хамит и гонит вон. При этом к нему постоянно приходят какие-то люди, с которыми он решает явно важные для него вопросы. Его телефоны также недоступны для дозвона.

Мне известно, что проблема возникла давно, еще в советское время мне пришлось обращаться в то же ОВД «Хорошево-Мневники» в связи с нападением собак на улице, и от коллеги по общественной работе в клубе собаководства, сотрудницы ОВД, я узнал, что предпринявший эффективные меры к розыску виновных участковый-новичок подвергся взысканию. В другой раз мне пришлось едва ли не на руках отнести в ОВД агрессивную старуху, она мешала весенней уборке во дворе и своими антисемитскими выкриками довела до истерики нескольких человек. Однако после беседы в дежурной части она вышла из ОВД «Хорошево-Мневники» буквально окрыленной, и продолжилось все то же.

Лев Московкин, спецкор (парламентский) газеты «Московская правда».

 

Лев МОСКОВКИН (опубликовано МП 02.03.07)

Жилье и жулье

Любить жертву

Интервью с депутатом и еще с животным в чине подполковника милиции

Алло, риэлторы! Квартира продается? – тогда мы с топором идем к вам

Зампред комитета по законодательству Валерий Гребенников был счастлив, что помог «Московской правде» поднять тему рейдерского захвата жилья – опять мы стали первыми, как по автономным учреждениям, подлоге в бюджете по тарифам, болтающемся в пустоте Стабфонде и т.п.

Примерно в то же время, когда я в пятницу 9 февраля разговаривал в перерыве пленарного заседания Госдумы с депутатом Гребенниковым, в пятиэтажке на улице Тухачевского опять крушили дверь с грохотом на весь подъезд. Вечером, когда я появился, вместо трех выломанных с мясом замков на двери висело амбарное чудовище.

Вызванный по 02 наряд милиции был равнодушен. Бегло взглянув на штамп в моем паспорте о регистрации, стражи порядка великодушно изрекли – ну и вы ломайте.

Кто проник в квартиру, зачем и почему, вся эта ерунда ментов не интересовала.

Едва за ними захлопнулась дверь подъезда, из всех буквально квартир рядом вылезли соседи: значит так, уважаемый – еще раз зашумите, а у нас ребенок спит, мы вас тут... Заодно припомнили и протечки, и как с балкона вещи выбрасывали прошлым летом.

Ребята, а где ж вы были? Почему не сказали это ментам? Сами 02 не набрали, когда грохот был? Что ж в с нами такие смелые, мы-то не можем справиться с погромщиками именно потому, что своим преступным бездействием милиция им потворствует.

Судя по многочисленности отпечатков рифленых подошв на двери и их высоте над уровнем пола, погромщик был бешеный.

За каким чертом я оправдываюсь перед соседями снизу за протечки? Чтоб не лопнули батареи на морозе, прорываюсь в квартиру – закрыть распахнутые форточки и балконную дверь? Плачу за квартиру, но не могу там ни жить ни находиться? Мне-то говорят – разбирайтесь с братом.

Он с нами тридцать лет назад на кулаках разобрался и прячется в доме, который строила вся семья, насылая посторонних людей, ничем не связанных. Тогда и была некая Галя, от которой мать буквально трясло: она рассказывала, что «богатый еврей» – это наш отец, завлаб в Институте полиграфии – строит ей дачу. Сейчас в истории с квартирой первой роль «адвоката» брата сыграла его скандальная теща, которую он выгнал из того же дома. Начав с того, почему я, такое дерьмо, так с ее зятем поступаю, она завершила беседу на повышенных тонах очевидной констатацией, что я еще хуже, чем он.

На меже – всегда черепа...

В очередном взломе квартиры роль третьей силы сыграли некие «риэлторы», именно так сказали соседи. На сайте Инкомнедвижимости вывешено объявление о продаже доли в нашей разгромленной квартире за 85 тысяч долларов. Почему тогда мне нотариус Римма Уразова предлагала выкупить долю брата за 124 тысячи?

И кто те люди, кто обрушил потоки мути на мою электронную почту, что я падкий на чужое гаденыш, и вообще сумасшедший?

Судя по пояснениям живых риэлторов, разницу в тысячах долларов доказать не удастся. А вот квартиру показывать без владельца никто не возьмется – подсудное дело.

Судя по описаниям соседей, крушил дверь все тот же высокий юноша, который в первом разговоре с участковым Сергеем Махониным представлялся юристом и все законы знает. Надо отдать должное участковому, он с погромщиком не согласился. Однако этот человек оказался прав, а я сражаюсь с ветряными мельницами. И после каждого взлома все меньше вещей в квартире. Дверь напоминает ворота в бомжатник. Напротив вежливые и мобильно-телефонизированные гастарбайтеры, вокруг себя эти люди предпочитают ничего не видеть. На лестнице – густой мат, в промежутках слов общеприменимых звучит все тот же «квартирный вопрос».

Я понимаю, что у большинства, если уж вопрос завязался, ситуация намного хуже. Но моя задача – создать прецедент, если получится – указать выход, нет – отвлечь от того, где выхода не может быть. Благодаря тому, что я журналист, первый тайм выигран: от ситуации бешеной скандальности я выведен и никто, включая милиционеров и брата, не сомневается насчет того, кто прав, кто виноват. Нотариус Уразова присылала нечто оправдательное по мейлу. Другое дело, что каждый продолжает свое ловить, это всегда так. Из нотариальных палат – московской и федеральной – ответа нет. Двое участковых, кто неизменно вставал на внеправовую сторону, куда-то канули. Наряд милиции, прибывшие по вызову, назваться отказаллся, хотя кажется я их узнал – на доске почета висят в ОВД «Хорошево-Мневники» около генералиссимусса Сталина.

В этой истории вообще много мистических совпадений. Мама родилась сама и родила нас практически в один день 10 октября. О ее смерти сообщили 11 октября из больницы, куда настойчиво просили не приходить. До этого лечили ее от инсульта, умерла она в страшных мучениях от рака мочевого пузыря.

Медицина – отдельная тема, не слабее милиции. Но там можно найти правду, если знать, что сам конкретно хочешь. В милиции – нет, там из проходных ситуаций делают нечто чудовищное.

Еще одно совпадение – внутримилицейские колеса задвигались наконец в тот же день, когда в Госдуме шли слушания об ужасающих проблемах жертв преступлений. Вице-спикер Любовь Слиска пожелала никому из присутствующих не стать жертвой преступления, они потом становятся еще и жертвами правоохранительной системы. Звонок участкового на мой мобильный 15 февраля (дату мне не забыть – день отца) прозвучал в тот момент, когда на трибуне Малого зала Думы выступал замминистра внутренних дел, статс-секретарь Николай Овчинников. Он говорил, что не все так плохо, и отчитывался нормами закона о защите потерпевших. Закон принят два года назад, но так и не заработал – как и в истории с Жилищным кодексом, подзаконные акты тормозит правительство.

Участковый настаивал на даче объяснения и утверждал, что постановление по отказу было. У меня поехала крыша – не было этого. За все полгода наездов, угроз, шантажа и давления на мой адрес пришли всего две «предварительные» официальные бумаги – из прокуратуры и от депутата Мосгордумы по Тушинскому округу, да и то эта сомнительная победа состоялась после публикации в «Московской правде». О фактах уничтожения имущества участковый как-то «забыл».

И все же некая победа есть, тридцатилетняя история склок и скандалов завершилась. Когда орут все, вообще ничего понять нельзя, на то и рассчитано, об этом сказано в розданной участникам слушаний в Думе «В помощь потерпевшему». Дети в такой обстановке вырастают морально искалеченными и болеют, а квартирами болезни ребенка не вылечишь. И выхода нет, получается типа женской истерики: промолчишь – обвинит, что молчишь, мерзавец.

От обращений в милицию осталось пять бесполезных талонов-уведомлений с номерами моих жалоб. Предпринятый поход к начальнику ОВД «Хорошево-Мневники», подполковнику милиции с легендарной фамилией Пронин Геннадий Валентинович выявил натуральное животное типа кадавра из сказки Стругацких в фазе полного удовлетворения текущих потребностей. С трудом разлепляя глаза, подполковник не имел сил даже послать меня куда подальше, но автоматически руководил чем-то насущно текущим.

Подполковник заставил написать еще одну заяву, которую честно принял в собственные руки. И подтвердил, что отвечать надо за 10 дней. Это произошло до очередного погрома и никак не отразилось на ходе событий.

Взять интервью у депутат-антисемита Альберта Макашова во втором созыве Думы было проще, хотя это типа профессиональной гордости путаны по поводу эрекции у клиента-импотента.

На депутатские запросы ответов не было, не отвечал и телефон начальника ОВД. Помощник депутата, проникшись ситуацией, рассказал, как сам начальник (другой ментуры) с дружбаном, тоже в чине, взял да и отвел от нечего делать грабителей соседней квартиры в кутузку. Незамедлительно последовал звонок – ты чего не в свое дело лезешь? Отпусти и не лезь.

У них там все мы поделены, как у волков охотничьи угодья. В системе повязаны юристы и нотариусы. И всем выгодны затянувшиеся человеческие конфликты. Стая узаконенных сарычей наживается на наших страданиях.

Депутат по Тушинскому округу от безнадеги велел судиться. В суде послали к юристам. Из юрконсультации выгнали, даже денег не взяли. Это несчастье советского прошлого привыкло работать с бумажками, оспаривая отказ. А что у вас?

У нас разгромленная квартира, пропавший архив, агрессивное нечто высокого роста с рифлеными подошвами и с топором против замка, также космическая глухота правовой системы.

 

Интервью Валерия Гребенникова по итогам отклонения поправок в ЖК

 

- Валерий Васильевич, трудная у вас доля. А если честно, когда будет законопроект с поправками в Жилищный кодекс, о котором говорил на пленарке Николай Гончар?

- Я думаю, не скоро, к сожалению. К сожалению, не скоро. На самом деле, решить эту проблему, вот Гончар и Хованская – они в хорошем положении: прокукарекал, а там хоть не рассветай. Вот мы с Хованской сидим в комитете, и Хованская говорит: да, это сложный вопрос. А ты зачем вообще внесла его, если это сложный вопрос? Ты почему раньше-то не обдумала? И вот сейчас мы с Хованской сидим в комитете, в аппарате, и потихонечку отшелушиваем, отшелушиваем, и Галина Петровна очень часто говорит: да, это надо наверное пока отложить, не нужно этого решать. Но это не мешает ей выступать в прессе и говорить: «я поставила вопрос». Поставить легко, решить трудно.

- Она ставила вопросы чисто лоббистские при обсуждении проекта Жилищного кодекса?

- Абсолютно с вами согласен, многие из них такого характера.

- Да Крашенинников устоял. У меня вопрос последний и противоположный первому. Я столкнулся мордой об стол с тем, о чем вы говорили в прошлом интервью и благодаря вам мы первыми подняли больную тему рейдерского захвата жилья…

- А интересно, мне будет платить «Московская правда»? Я правильно сказал? Где касса-то? Я работаю на «Московскую правду», а мне не платят, как так (смеется).

- Хорошо. Зачем принимать законы, если правоохранительные органы абсолютно не работают?

- Вы знаете, в вашем маленьком вопросе, как в капле воды, все наше государственное устройство. Я что, должен сейчас все рассмотреть?

- Ну хоть что-то скажите.

- Нет-нет, лучше я ничего не буду говорить (смеется).

- А что делать-то?

- Добиваться, чтобы милиция работала.

- Не получатся. Были уже у начальника отделения, он в упор не видит ничего. В суд не принимают, они не понимают даже вопроса.

- Обжаловать в прокуратуру, в суд, понимаете.

- Они привыкли работать с бумажками, с отказом, обжаловать ответ. А сейчас ничего нет.

- Я ничего другого вам не скажу (смеется).

- Спасибо большое.

 

31.01-03.02.07 Лев МОСКОВКИН

Жилье и жулье

Жилищный кошмар по братски-2

Журналистский допрос подполковника милиции

 

Притча-тест

Кто виноват, что старуха осталась у разбитого корыта?

Ученый-лингвист сказал, что сама старуха, таков творческий замысел автора.

Алкоголик поведал, что рыбка – а какого было вводить в соблазн жаждущего?

А бабушка уверена, что виноват дедушка: не хрена было потакать бабушке.

Остался вопрос – какая она бабушка, если у нее всего-то детей – золотая рыбка, курочка – золотое яичко, Снегурочка.

Да и те хороши – одна от алиментов отказалась, другая снесла непрочное, третья покончила жизнь самоубийством.

 

Ситуация с моим жильем запуталась точно в том плане, который и был предсказан. И в соответствии с пояснениями депутата Валерия Гребенникова: Жилищный кодекс не при чем, захват чужого происходит благодаря правоохранителям.

Забегая вперед, отмечу: без получения полноты картины невозможно избежать третьей серии – судебной. И для этого не требуется из милиции ничего, кроме талона-уведомления о приеме заявления. У меня их четыре.

… «Московскую правду» с публикаций «Жилищный кошмар по братски» читали кажется все в ОВД, только начальнику было наплевать. Он вовсю жарил какие-то дела, кто-то открывал дверь кабинета ногой, к другим он сам выходил. Понятно, на депутатские запросы по такой ерунде, как чья-то квартира, отвечать недосуг.

Так доблестная ментура загружает себя непомерной работой, превращая простые в общем-то острые ситуации в омерзительную долгоиграющую хронику. И безнаказанностью клонирует преступников. Так преступное бездействие чиновника превращается в натуральный террор, пронизывающий общество.

Сотрудники конкретного ОВД Хорошево-Мневники могут кататься на угнанной машине. Оба депутата по Тушинскому округу, в Госдуме и Мосгордуме, завалены кляузами и на прием к ним попасть проблематично. Если Валерий Скобинов из столичного парламента как-то ответил, то Владимир Васильев в Госдуме честно признался, что заниматься этим не может и посоветовал судиться.

Депутата можно понять, он, как и закон, не господь-бог. Заменить милиционера или врача не может. Тем более потому, что эти должности кем-то заняты. Параллельно в округе идет несколько кляузных историй, движущей силой которых является ОДИН ЧЕЛОВЕК.

Поразительным образом все это повторяет творческую борьбу академика Николая Дубинина с коллегами. Ему не повезло, борьба пришлась на годы принудительного возрождения генетики, Тимофеева-Ресовского и Владимира Эфроимсона защитили прямым повелением из ЦК КПСС и они стали национальной гордостью мирового значения. Однако Дубинина это не могло остановить, стравливая сотрудников Института генетики до драк и вызовов милиции. Институт отчитывался ворованными материалами, сильные сотрудники разбежались. Прямая заслуга Дубинина в том, что наука потеряла людей сильных. Александр Борисов стал священником. Александр Гольдфарф – диссидентом. От его работоспособности и интеллектуальных возможностей приходил в восхищение Сергей Юшенков.

Разница моей истории с приведенными примерами в том, что я вооружен теорией неэтичной конкуренции, о которой Эфроимсон рассказывал в курсе генетики человека. Кроме того, с братом я нянчился не меньше родителей и теперь, только теперь, понимаю, почему так получилось.

Получилось, что неукротимое стремление к негативу отпрепарировано изнутри. И это дает существенные преимущества, позволяя отслеживать метастазы зла по нюансам поведения и беседы, видеть, как носитель «гена зла» творчески рекрутирует сторонников с аналогичными наклонностями. Только в изоляции он обнаруживает себя, к сожалению, иногда после убийства.

Тут еще важно понять, что сойти собственным усилием воли мой брат с негативного пути уже не может. Потеря статуса, работы, денег не остановит. Если честно, знаю это по себе. Момент в середине жизни был страшным, прошла ломка и наступило понимание того, что часто мне говорили умные люди – твои проблемы не в анкете или образовании, не в советской власти или всеобщей злобе. Проблемы в тебе, в том, как ты разговариваешь с людьми и как себя ставишь.

Характерно, что прозрение выпало на кризис середины жизни, о котором я тогда ничего не знал. Мое жизненное устройство перешло на другую колею с изменением генетической конституции. Человек не линяет и не трансформируется, как рак или жук в состоянии куколки, но изменения генетической программы у нас в хромосомах происходят не менее глубокие (это, кстати, закрывает возможность клонирования). Ключевую роль в ломке сыграла Элина Амириди – знакомая отца по работе, которой потребовались цветные тесты для психологических экспериментов. В один из них я и попал, нарушив ей все планы. Однако и позже она пыталась помогать нашей семье, добиваясь от брата, чтобы у нас с мамой была хотя бы комната (!) в построенном общими усилиями доме. Мама говорила мне, что Владимир Элину выгнал, как и многих других, кто ему перечил. Компанию, в которой она работала, очень быстро разогнали, даже уничтожили, с издевательствами и унижениями. Возможно, она уехала в Грецию. Где сейчас этот мудрый религиозный философ в обличье яркой хрупкой женщины, я не знаю. Попыток подобного развития русской религиозной философии было тогда много, крайняя – топор по голове Отца Александра Меня. Элина по счастью сделала на этом пути только первый шаг, известности достигла малой и физически убивать ее было необязательно. А религия стала протезом совести для участников крестового похода на чистоту и разумность отношений между людьми.

…Короче, это называется девиированный садомазохизм. Законодательную вакцину против этого социального явления генетической природы придумать так же невозможно, как и против СПИДа. Попытки опасны, он творчески перебрасывается на другие мишени. Ему все равно, натравливать свою собаку или мучить чужих.

Мое прозрение привело к неожиданному эффекту: люди в подавляющем большинстве носят в себе предрасположенность к злу и лишь немногие осознают это, большинство предпочитают не видеть и не слышать, оставаясь пассивно открытыми для манипулирования. Немногие активные либо заливаются водкой, либо встают на тропу войны. За созидание или разрушение, зависит от особенностей личности. И оставим пока открытым вопрос, можно ли прославиться хорошими делами, хотя Шапокляк уже ответила.

…Отвечали мне может и не столь грубо, но в том же жанре, что и начальник ОВД, путая и уводя в сторону, запуская аргумент занятости, если запутать, застыдить, запугать не удается.

Попутно выяснилась очевидная вещь – не то что решить вопрос, попасть на прием к депутату для избирателя нереально. Почему журналисту такие преимущества?

Моя журналистская миссия такова, что публикацией в «Московской правде» о рейдерском захвате жилья подняли больную для общества тему первым. В который раз! Ранее так получилось с законами об АУ (ГАНО), подлогом по тарифам, запиской о взрыве в Волгодонске, отравлением Юрия Щекочихина...

На жилищной теме я сломался, никаких преимуществ журналисту в решении проблемы нет. От того, что участковый Сергей Махонин может попасть на газетную полосу (я предупреждал), он разве что перестал пугать взрывчаткой. С трудом достав виновников погрома квартиры, Махонин им при мне объяснил закон, но мер не принял и, поговорив о чем-то без меня, исчез на три месяца. И на меня пошел крутой накат под руководством брата. Значимость моей персоны выросла до размеров героя Марка Твена в незабываемом рассказе «Как я баллотировался в губернаторы штата». Читатель удивится, но в этом есть огромная польза. Зло как бы уходит вверх, кристаллизуется и вертикализуется, оттягивая из быта гной скандальности. Отношения в моей семье улучшились. Как зеркало перед нами поставили. Понятно, почему преступности, коррупции, наркомании нет только при тоталитаризме? Да и то только в отчетах. Сталин – он в наших душах, и лучше иметь над собой высоко одного, чем несметное множество вокруг. Его известный портрет в иконостасе советских маршалов перед кабинетом начальника ОВД так же отличается от реального человека, как наши интерпретации жизни от нашей жизни. Его непопулярная роль диктатора в отслеживании духовного состояния населения сейчас досталась депутатам в Думе. Безнаказанно кричать оттуда ненавистную людям правду и сохраняться в уровне доступно только местному городскому сумасшедшему Жириновскому, который взял на вооружение сценарии гениального Митрофанова и дал тому по морде, чтоб конкурент не высовывался. А мудрейший адвокат Владимир Плигин, кажется, подсел в навязанном законотворчестве на финальную роль прокурора Вышинского – тот тоже был несовместимо другой, чем вошел в историю. Впрочем, Плигин старается избегать выступлений по ужасающим законопроектам. Когда уклониться не может, его слова на пленарном заседании заметно расходятся с одобрямсом, публикуемом на сайте «Единой России» с его подписью. Именно Плигин нам случайно бросил фразу о том, что суды завалены десятками тысяч пустых исков. Речь шла об активности Госнаркоконтроля, сейчас Плигину приходится работать прорабом законодательной стройки других подобных вертикалей в стране. Такие законы действуют в точном соответствии с замыслом авторов, в отличие от Жилищного кодекса. А я рискую подсесть на роль своего героя депутата Валерия Зубова, которого обманули пять лет назад на поправке по ограничению тарифов и теперь он до конца политической жизни будет непримиримо бороться с тем, что так мучает страну. Народ его не полюбил, получился такой самоубийца типа Жанны д’Арк на костре думских амбиций.

Это я так морально готовлюсь к неизбежной третьей серии моей истории – судебной.

…Намеки на то, брат богаче меня и проплатить бессилие милиции может, были. Участковый – человек опытный и знает: кто ни в чем не нуждается, тот больше жаждет.

Если у него хватило смелости взять у брата деньги, то что он теперь может?

Наша квартира превратилась в проходной двор, куда мог попасть любой, кроме меня. Оставили распахнутой балконную дверь на морозе…

К слову: милиция обязана принять заявление и ответить на него в течение 10 дней. Это подтвердил и начальник ОВД Хорошево-Мненики, подполковник милиции с легендарной фамилией Пронин Геннадий Валентинович. Почему не ответили на предыдущие четыре, что, полгода не хватило? Когда стало ясно, что запутать и запугать меня невозможно, подполковник, как и его подчиненные, ушел в глухую несознанку. Он ничего не знал и не ведал, с трудом разлепляя заплывшие глаза. Говорил, что не может уследить за всеми своими участковыми. Но высказал уверенность в том, что я вру: честный участковый Махонин не мог меня пугать килограммом взрывчатки, не говорил, что найдет ее в квартире. Товарищ Пронин твердил одно – напишите заявление, разберусь.

Хотя кому он товарищ…

Разговор пошел кругами, я включил диктофон, милицейский начальник обиделся, решил, что журналист его допрашивает, и кого-то пригласил из коридора.

Фотографии разгромленной квартиры и копии депутатских запросов, на которые ответа тоже не нет, впечатления на Пронина не произвели. Дозвониться ему было невозможно, как и в УСБ – для контроля я попытался прозвониться по всем телефонам из информации у окошка дежурной части. «Горячая линия» мэрии перегружена.

Пронин стал пятым, с кем я общался по делу. Кто в ОВД должен им заниматься, осталось тайной. Вызывать их по 02 мы больше не надеемся, не выезжают. И вообще на месте бесконечных происшествий так никто и не побывал. Восстановление уничтоженного имущества тянет на 50 тысяч, утрачен архив моих путешествий по Союзу и съемки с генетического конгресса, где были Тимофеев-Ресовский, Владимир Эфроимсон и многие другие генетики.

Был у меня в прошлом такой опыт в бытность дружинником: растерянный человек пришел в ментовку за советом, через пятнадцать минут вышел убийцей – такие вот у нас талантливые правоохранители.

Мой брат лучше меня знает, как он неправ, потому и подсылает чужих людей. Предпочтение действий чужими руками – диагностический признак девиированного социального садомазохизма. В Тушинском округе такого много благодаря особенностям нашего ОВД. В непосредственном общении на одном уровне ситуация неразрешима, а в ментуре сидит животное, выше – депутаты округа в ГД и МДГ, все с теми же хроническими проблемами.

Это все удивительно повторяет роль участкового врача в районной поликлинике, которая дослужилась до завотделом и была на хорошим счету, плодя огромное количество хроников. Сотруднику невыгодно работать хорошо, из-за этого советская система здравоохранения действовала с огромной перегрузкой, отчитываясь жизнерадостной липой. Суды, прокуратура, адвокатура, ментура в принципе устроены так же, загружая себя хроническими многолетними проблемами. И только в медицине все же можно найти решающую помощь благодаря живучему стремлению реализовать профессионализм. Для этого как минимум надо самому четко знать, хочешь ты жить полноценно или страдать сам и наслаждаться чужими страданиями. Сильный врач и опытный милиционер безошибочно определит, кто перед ним. Если нелегкая понесет его на путь милиционера из советского киношного соцреализма, ему кранты. Председатель думского комитета по безопасности Владимир Васильев рассказывал мне, как приходится защищать инспектора ГИБДД в его округе, упорного в борьбе с настоящими, а не придуманными нарушителями. Этому милиционеру еще повезло, попал под защиту человека с опытом фактического руководства МВД России.

Сергей Махонин опытный и законы знает, он мне так и сказал: значит, будем чаще встречаться. Его я после этого не видел и не слышал, а в милицию мы зачастили и другие его коллеги оказались намного хуже.

Чтоб не быть голословным, приведу тот кусок разговора подполковника Пронина, который можно расслышать среди невнятицы на диктофоне.

…

- С 13 августа не было времени проверить?

- Выключите…

- Не буду!

- Не буду, не буду. Что вы меня допрашиваете.

- Я Вас не допрашиваю.

- Вы напишите мне заявление, я вам все отвечу. Все, на все вопросы, на тринадцатое, пятнадцатое, десятое августа.

- Те заявления, которые у вас лежат, почему не отвечают ваши сотрудники? Кто должен заниматься моим делом?

- Я прием окончил.

- А я понял так, что вы мне отказываете и мне нужно подавать на вас в суд?

- Я вам не отказываю.

- Какие еще документы вам нужны, чтобы разобраться? Четыре заявления лежат!

- Дмитрий Федорович, заходи пожалуйста (кричит в коридор).

- У вас четыре заявления лежат!.

- До свидания.

- И еще вопрос: как вам дозвониться помощнику депутата, целый день сегодня звонил. Факс стоит на том номере, который вы даете.

- 9477369.

- Там факс стоит.

- 9477370, там факса нет.

- А этот телефон не отвечает.

Вот и все.

 

29.11-24.12.06 Лев МОСКОВКИН

Жилье и жулье

Рейдерство сегодня всеядное

Жилищный кошмар по-братски

Килограмм ментовской взрывчатки, правовой бандитизм и депутатский инфантилизм

Законно неправовая конструкция

От потерь остается опыт

Поучительная история без конца и без назойливой морали

Вашему корреспонденту на свою беду пришлось выяснять, кому и как продают жилье москвичей. Тут нелишне вспомнить: ротация столичного населения шла волнами неоднократно, это характерное явление для самой огромной страны, столица которой намеренно втиснута в мизинец ее географии. Были выселения засидевшихся коренных москвичей по велению Сталина. После великой войны всесильными оказались управдомы – из эвакуации семьи возвращались к заселенной квартире. Так жена и дочь расстрелянного в Бутового моего дяди Якова вынуждены были через Москву транзитом отправиться в Иваново, где и осели. Маминой сестре, тете Вере повезло больше, в ее квартире в доме у кинотеатре «Форум» на Садовой всю войну прожила мама, работая мастером у мартена на «Серпе и Молоте». Видела из окна отчаянно бегство, теряла карточки. Но выжила. Дом был темен и пуст, заходить в подъезд было страшно. Один раз она спугнула кого-то, из замка торчал нож, которым пытались его открыть. Другой раз за 23-летней миниатюрной девчонкой гнался по лестнице мужик, но случилось чудо – в подъезде был еще человек. А гнался, как оказалось, управдом. Он же и в квартиру хотел проникнуть. Если б открыл – тете пришлось бы искать другое жилье. Хотя дом был заселен сотрудниками НКВД.

После войны родился я, но появился муж тети и мой отец-еврей был ему совсем не в жилу. Начались скитания…

…Квартира в хрущобе Хорошево-Мневников 1963 года постройки казалась счастьем. Люди были еще худые и плохо одетые, но счастливые. Это было время, у которого было будущее. Мне 17 лет, я ученик 101-й школы рабочей молодежи на Соколе и старший препаратор Института биофизики АН СССР, иду погожим весенним вечером из школы и вижу, как из четырех окон – четырех! – меня встречают счастливые лица мамы, отца, брата и бабушки. Мы с братом спали на раскладушках в одной из трех комнат, игрушек еще не было, но уже был КВН – ящик с голубым огоньком. Самое главное, не было соседей.

Прошло сорок лет и много событий. Вера в будущее сменилась разочарованием в стране – естественное похмелье от очарования властным патернализмом. В 1990 умер отец, не дожив до лет растерянности и нищеты. В квартире осталась одна мама, брат – модный архитектор и глубоко верующий человек, жил с неработающей женой и пятерыми детьми в собственной доме в Подмосковье. У меня судьба, считаю, сложилась счастливее, но в «рынок» я не вписался. Зная это, добрая мама при жизни приватизировала квартиру напополам для двух сыновей, ничего не оставив себе…

…Оказалось, чтоб потерять столичную избушку, зайчику в первопрестольной ничего не надо делать – ни продавать по-черному, ни дольщиком становиться. Нахально-вежливая лиса действует без суеты совершенно открыто и законно, под надзором участкового, паспортного стола и нотариальной палаты.

Пока я «котом ученым» мотался между ними кругами, друзья из риэлтерской компании разъяснили: продавать долю в квартире может только идиот. Или тот, у кого единственная цель – насолить родственникам, благо самому есть где жить.

Риэлтер советует родне не воевать друг с другом и договариваться, предоставляя для этого все возможности. Тем более, что родственники не пропишут никого без согласия, не продадут долю без ее выделения и не разделят лицевые счета. Даже не договорятся, кому и как платить за квартиру.

Есть одно страшное исключение: «кавказ». Одно письмо вполне законного столичного нотариуса Риммы Рашидовны Уразовой сделало сотрудников паспортного стола и нотариальной палаты слепоглухими. Действовал только язык: продадут и пропишут без вашего согласия, будете жить в коммуналке.

Опытный риэлтер развел руками: сумма завышена в полтора раза, но это неважно – мифические «кавказцы» скупают все. Это не к нам, схемы черные. И ничего не докажешь, в документах будет все тип-топ. Теоретически можно потом оспаривать сделку через суд, доказывая, что продали дешевле, но никто ж не скажет, как было на самом деле.

Проблема-то в том, что никакой коммуналки не будет, лишний жилец для бандитов – не жилец. Так что для бандитов выгодно – покупая пусть и по завышенной цене долю, получают всю квартиру. Продавец получает немалые деньги, от одной до двух третей (возможны варианты) названной суммы, на которые можно жить года три-четыре без комплексов и ограничений.

Для очистки совести прошелся по юристам, уже зная о параличе российской судебной системы по пресс-конференциям в Интерфаксе Кахи Бендукидзе, бросившем свой частный атомстрой и сбежавшем из-за единственной нелепой причины в Грузию, где по простоте отношений судебная система вовсе не нужна. На моем опыте оказалось очевидное, юристы так завалены работой, что за суммы меньше трех нулей даже по мобиле не отвечают.

Народные избранники отвечают во всех смыслах бесплатно. И неизменно пугаются. Депутат Госдумы Галина Хованская приняла личную историю парламентского корреспондента близко к сердцу: срочно продавать и свою долю, будет даже не коммуналка – общежитие. Это стало весьма распространенным в Москве. Был случай, назло сестрам продали четверть доли в однокомнатной квартире. Вселилось шесть человек – не москвичи, причем культурным уровнем не отягощенные: а мы вот тебя щас!.. Это не кавказцы, теперь в борьбе с рынками для кавказцев Москва будет проблематичной, но человеческого мусора на просторах Родины и без Кавказа хватает. Деньги срама не имут, а ментура в конечном счете делает, что велят. Конкретно – собирать деньги, об этом написал позже отравленный Литвиненко.

…Проблемы начались, когда умерла мама. И младший брат решил от своей доли избавиться, дом свой есть, где постоянно живет, и квартира трехкомнатная в Митино, вполне просторная, пустая за ненадобностью. А кому продать, если у журналиста на квартиру денег нет? Начались звонки по телефону от «адвоката» – если Лев Израилевич такой несговорчивый, продадим так, что он больше в квартиру не войдет.

Откуда номер телефона? Да из базы данных, еще с Митинского рынка.

По закону это вроде бы неправда. Когда угрозы только начались, пришлось пойти к первому другу всех обиженных – участковому. Сергей Анатольевич Махонин из ОВД Хорошево-Мневники был суров, как Жеглов: а вот если я сейчас войду в вашу квартиру, и там килограмм взрывчатки? Вы, Лев Израилевич, сядете!

По стенам висели ориентировки на чеченцев, напоминая о вечности Холокоста.

После третьего килограмма виртуальной взрывчатки мой непроизвольно открытый рот конвульсивно закрылся, а язык пролепетал: сяду, но наверное газета, в которой работаю, заинтересуется ситуацией, если эта самая ситуация выплеснется за пределы ординарной бытовухи. В Краснокаменске конечно писать запрещают, но меня ж далее Можая не отправят за такую ерунду, как столичная хрощоба.

Участковый типа Андрея Миронова в роли министра из «Обыкновенного чуда», хотя предупреждать не надо, мужественно взял себя в руки и обещал дать официальный ответ в течение отведенного законом срока. Но предупредил дежурной фразой: работы много, работников мало, нас двое на семь участков.

При первом обращении в ОВД на три вызова подряд никто не приехал, хотя потом извинились. Квартира осталась разгромленной, мы с женой выгребли грязь и обломки, но жить там нельзя – минимальный ремонт потребует тысяч тридцать.

Спустя четыре месяца оказалось, что на заявление должны были ответить в течении десяти дней. Пришлось написать новую бумагу в ОВД, потому что позвонил еще один участковый, назвавшись Сергей Альбертович Мурашкин: вы догадываетесь, зачем я звоню?

Может, ментура сподобилась принять меры по моему заявлению четырехмесячной давности? Ничего подобного, звонивший о том заявлении вообще ничего не знает. Он требует, чтобы я открыл дверь квартиры моему брату, иначе Владимир Израилевич вызовет Службу спасения.

Зачем? Чтоб впустить покупателей-бандитов? Он же сам там не живет много лет и не собирается. И почем я знаю, кто мне звонит, представившись милиционером, если он ничего не знает? Звонков и писем за четыре месяца много было, нас буквально затерроризировали «защитники» ущемленных интересов моего брата, давили почему-то на мою совесть, но смысл был один: отдай, убирайся и заткнись. Мой дом и мои квартиры тебя не касаются, а мамина квартира тоже моя, я вообще не знаю, откуда ты тут взялся.

Потому и взялся, что мама хорошо знала разность характеров своих двух сыновей. Но про рейдерство ей было ничего неведомо, как и мне. Естественно, о захватах заводов и даже секретных НИИ в Думе говорят чуть ли не каждый день, но чтоб жилье захватывали так же, узнал впервые на личном опыте.

…Говорили, что столичный рынок жилья во время наших разборок стоял. Оказалось, нет, просто цены под скупщиков краденого жилья вздували. Коль законы действуют столь криво, пришлось обратиться за разъяснениями к депутатам – в Думе все всегда правильно, а высунешь нос с Охотного ряда, обязательно какая-то ерунда получается.

Председатель думского комитета по собственности Виктор Плескачевский удивился столь конкретному действию нового Жилищного кодекса. На вопрос о законности депутат с сомнением добавил: «То, что вы говорите, настолько на поверхности, что это означает фактическое уничтожение института совместной долевой собственности. Потому что в любой ситуации есть риск такого разрешения. Конечно, это неправовая конструкция». В точности то же сказал последовательный внутрипартийный оппонент действующего мэра Александр Лебедев.

Галина Хованская удивилась неграмотности коллеги по палате Плескачевского. Как же уничтожение, когда наоборот? Жилищный кодекс не при чем, тут работает Гражданский кодекс. И для жилья надо бы сделать исключение. Я спросил: Галина Петровна, а вы готовы подготовить поправки в закон? Ответ был типичен для депутата: ну, мне надо изучить…

Пока вопрос «изучается», он решается по принципу Сталина – нет человека, нет проблемы. Жильца в данном случае. Главным действующим звеном как всегда оказывается милиция, точнее – бездействующим, потому что без этого «кривого» действия того же Жилищного кодекса не получается.

Эксперт Института прав человека Лев Левинсон объяснил, почему и в пустяковых случаях милиционер склонен поддержать внеправовую сторону, безошибочно угадывая расклад с первого вашего слова. И больше всего нарушений прав человека происходит именно в отделениях милиции – буквально линии фронта между властью и народом.

Здесь надо понять, что милиция ничего не делает по собственной воле, это глубоко зависимый и контролируемый орган. К тому же сами сотрудники буквально живут на лезвии бритвы, они не более защищены от произвола, чем третируемые ими граждане – перед своими не стесняются. И ситуация в милиции стремительно ухудшается. Бывший начальник НИИ МВД, генерал Александр Гуров из думского комитета по безопасности ответил на мой вопрос о причинах: он своих коллег боится больше мафии – те по крайней мере интересуются сначала, на кого наехали, а эти бьют без предупреждения. Могут документы порвать, как и не было. Да я и сам попадал в опасную ситуацию несколько раз. У здания комбината «Московской правды» на людной улице поймали двое, один был совершенно диким. «Эй ты, чечен!» – кричал он. По словам эксперта Левинсона, новая волна хамства в милиции во многом связана с тем, что их стали жестко контролировать. В частности, с коррупционными делами. Их снимают с должности и сажают в стране по менту в день, в том числе за мордобой. Но бить людей меньше не стали, они злые, как собаки. А за хамство и вовсе не сажают. Жаловаться можно начальнику ОВД, но не помешает обратиться к районному прокурору.

По моему личному опыту (строго то, что видел своими глазами), жалобщика обрабатывают в две стадии. Сначала путают, задают далекие от сути дела вопросы, заставляют подождать и выполнить мелкие процедурные подробности. Иногда бьют кого-то из задержанных, чтоб умоляюще кричал, пугая прочих. Затем, когда болезненные точки личности человека выявлены, талантливые антипсихологи в погонах целенаправленно добивают человека одними словами. В обработке могут принимать участие несколько милиционеров включая тех, кто стоял рядом, проходил мимо, зашел случайно. Бывает, психологическая обработка проводится без нужды, просто для тренировки или демонстрации способностей младшим чинам. В результате получается так, что человек приходит с пустяковой по сути просьбой, а уходит совершенным убийцей. И если что, сослаться будет не на кого, потому что остается неизвестной фамилия сотрудника, кто конкретно должен был заниматься вашей проблемой. В моем случае с квартирой отвечал каждый раз другой человек, называвшийся участковым. Ни Мурашкина ни Махонина по телефону не было, отвечал, точнее, орал безумно, Юрий Викторович Половинкин, предложив самим срезать замок, то есть сделать то же самое. Но ни один из участковых не побывал на месте. Соседи, которых залили дети Владимира, и те, кто видел, как они выбрасывают вещи с балкона, жаловались мне, от общения с милицией отказываясь категорически. Естественно, когда ломали двери, никто ничего не видел, не слышал, не сказал.

Поэтому обращаться в милицию нужно строго по необходимости и контролируя собственную мотивацию – зачем. Действительно, обращение с гражданами катастрофически грубеет, это своеобразная компенсация за обязанность принимать все заявления, выдавая свидетельство этого – талон-уведомление с номером. Его надо хранить, потому что в милиции ваше заявление обязательно «потеряется».

Ситуация в правоохранительных органах постоянно меняется, наша суета вокруг жилплощади выпала на реанимацию падшего имиджа милиции. Но вместо того, чтоб заставить сотрудников заняться делом, велели не связываться с журналистами.

В итоге журналист со своей человеческой проблемой попал в интересное положение вроде девицы с выпирающим прямо из-под фаты животом. Если не показывать редакционное удостоверение, то ты вообще никто, а если показывать – то же дерьмо, вид сбоку, и больше ничего не происходит. А то еще и скажут: вот ваша Дума такие законы принимает!

Вопросы к тем, кто принимает, принесли ощущение сознательного конструирования целенаправленной безысходности.

Работая в Государственной Думе десяток лет, ставши автором публикаций по подброшенной спикеру записке о взрыве жилого дома, подлога в законе о бюджете по раскрепощению тарифов, затерянном Стабфонде, отсутствии взрывчатки на Дубровке, украинской ракете в гражданском самолете и многом другом, я должен придерживаться жесткой позиции – виноваты мы, ленивые духом и нелюбопытные журналисты. Взявши на себя миссию медиатора в обществе, мы обязаны искать слова, коим суждено быть услышанными, и не ложиться спать с чувством выполненного долга, отправив материал в редакцию и выключив компьютер, пока нет четкого ответа депутата на поставленный вопрос и внятного отзвука от читателя на этот ответ. Депутаты – люди жесткой системы, но им нужны популярность и голоса, в расшивке проблем они надеются прежде всего на понимание парламентских журналистов. Ведь все планируется заранее, годами, и делается именно в ответ на отсутствие ответа от читателя по крайней мере в той его части, которая добредает раз в четыре года до избирательной урны. Так было со 122-м законом, который по кусочкам все больше и больше год от года реализовывался в форме списка приостанавливаемых законов в приложении к бюджету великой страны с социально-ориентированной Конституцией. Об этом списке и этом законе на стадии проекта я писал раз двадцать, он отменил положения четверти тысячи законов, а что толку? Минфин указывал номера документов без названий, попробуй в сотнях отсылок разобраться, если народ безмолвствует и обиженных как бы нет. Продолжение 122-ФЗ в разграничении полномочий проходило через Думу несколько раз и последний одобренный в конце 2006 года закон среди прочего содержал попытку зеленого света черным нотариусам-однодневкам.

Нельзя возлагать ответственность и на народ, инкриминируя ему дипломатическую суперлояльность. Ну не вмешивается наш народ в свои внутренние дела. Его в лучшем случае Гондурас беспокоит. Также Иран, Корея, события в Нью-Йорке 2001 года. Собственные проблемы уже осточертели, чтоб снова о них слышать.

Тем временем надежды на выживание мира все больше связываются с Россией. А с нами вот что происходит…

…Творец Жилищного кодекса Павел Крашенинников не удивился, я с ним несколько лет бодаюсь по поводу дико кривого действия законов – уголовной либерализации, по «дачной амнистии», Гражданского и Жилищного кодексов. Крашенинников то злился, то благодарил за журналистскую настырность. Искалеченных судеб остались миллионы – задавленные наркоконтролем, замордованные дедовщиной, забросившие земельные участки, женатые на исчезнувших иллюзиях молодости, за кого потом десятки лет приходится вносить квартплату.

Когда журналист сам попал под закон имени Крашенинникова, депутат повторил в точности то же, что говорил всегда – добивайтесь реализации ваших прав. Но подтвердил, что попрание этих прав вполне законно. Ему было явно стыдно, но также интересно и важно знать, чем моя история кончится. Поэтому Крашенинников от вопросов не бегал, как министр Михаил Зурабов, который от меня скакал горным козлом по думским лестницам и коридорам.

К тому же наверное я один знаю, как председатель комитета по законодательству физически сделал все, что мог. Например, при обсуждении проекта Жилищного кодекса Крашенинников устоял под давлением лоббистов обязательного страхования жилья. Была бы вторая серия «автогражданки», только для всех поголовно – не все ездят на своем авто, но все же где-то живут. Он же настоял на том, чтобы ТСЖ не стало безальтернативным инструментом управления домом – кто попал под этот ужас, знает, как ни за что подняли тарифы. Из думских журналистов на бесконечные заседания комитета по ЖК зачастую ходил я один, хотя освещать дискуссию следовало. Тем более, что споры шли живо и ярко, а тема актуальна и понятна читателям. Но не совпало, так журналистская фишка легла, кодекс остался оторванным от конкретики и действовать в своей позитивной части не может.

Позже Крашенинников боролся против введения в закон нормы о снятии ограничения по нотариусам. И он стал единственным парламентарием в составе двух палат Федерального Собрания, которому было стыдно, хотя именно его вины тут нет. И ничьей вины нет. Человеческий депутат Валерий Рязанский мучительно решал проблему обманутых дольщиков. В прошлом он ранее всех первым сообщил мне о планах по приватизации школ, поликлиник и детсадов, с публикации в «Московской правде» началась публичная дискуссия будущих законов по АУ (в проекте они назывались АНО). Рязанский посоветовал обратиться к зампреду комитета по законодательству Валерию Гребенникову, тот развел руками: да, это рейдерство – бич наш сегодняшний, когда совершается сделка по липовым документам, завладевают собственностью и устраивают «тяжелую жизнь» законным собственникам. «Находятся сволочи, которые этот закон не только нарушают, но еще и таким образом обворовывают людей» – сказал депутат Гребенников. Эта болезнь – рейдерство – распространена по всему миру, ничего своего мы не изобрели.

Что мне делать, для депутата Гребенникова не вопрос: использовать возможности журналиста. По его опыту, захват собственности происходит при активном участии людей в форме, обычно милиции.

Депутат «спецназначения» Александр Хинштейн задорно облаивал того же Зурабова. Затем ему на зуб совершенно случайно попали отголоски Сергея Миронова, когда «Единая» и «Справедливая» России делили страдания дольщиков. Смелая Хованская, скакнув с Петровки на Охотный ряд, вела свою игру уже без козырей, присматриваясь к «Справедливой России». Я со своей жилищной проблемой для нее был незрелый плод. Как говорит Жириновский, чего ты на пресс-конференцию живой приперся? Ну и что ж, что тебя убивали, вот если б убили, они б написали – предложил Жириновский, кивнув на нас, журналистов. Осталось непонятным, как труп может выступить на пресс-конференции, организовать такой PR под силу только Борису Абрамовичу.

Вождь прав, Иван Рыбкин никого не интересовал даже тогда, когда по мобильнику пропавшего кандидата в президенты мне ответил удивленно-металлический голос: Иван Петрович занят, звоните позже. Рыбкин вышел из игры ценой психического здоровья, но позже планы великого пиарщика Березовского реализовались на Литвиненко с его антирекламой действующего президента России.

Тут некстати вспоминается реклама какао на эшафоте. А в нашем парламентском лесу вырос какой-то ведьмин круг из поганок, одинаково питающихся любой темой. Даже обращение к депутату 15-го округа столичной Думы, единороссу Валерию Скобинову, пока не дало ощутимого результата.

Короче, ситуация дикая, но для Москвы она стала типичной. Ощущение дурного сна, на тебя катится каток, а ты вроде жука из больных фантазий Франца Кафки, будучи перевернутым на спинку, безрезультатно машешь всеми шестью лапками и окружающие наблюдают за происходящим, предвкушая мерзкую развязку в суеверном оцепенении…

Как говорил наш отец, родившийся в швейцарском Берне потомок витебского раввина, где ты ничего не можешь, там ты не должен ничего хотеть. По первому образованию я генетик и хорошо помню лекции по генетике человека Владимира Павловича Эфроимсона, творца «теории гениальности» и неэтической конкуренции, выродившейся в наше время в моббинг и буллинг – социальное вредительство останавливает карьерный рост и подавляет производство компании.

В Витебске я бывал, что там произошло, известно. Зачем дед с марксистскими убеждениями привез семью в Москву, объяснений было много и все они имели ценность скорее историческую, чем логическую. Москва – мой город, здесь я родился в 1946 году. Здесь я учился в Московском университете, сначала на Биофаке, спустя много лет на Журфаке. Из Москвы я уезжал в экспедиции и на шабашки, ночевал в лесу новосибирского Академгородка, в «кенигсберщине» восстанавливал поваленный ураганом сарай для сена, побывал в Днепро-Бугском лимане и Кавказском заповеднике, видел Теберду и Домбай, топал по усыпанному гильзами Клухорскому перевалу, строил какое-то общежитие в якутском Крест-Хольджае и красил огромную лесопилку в славном городе Судиславль. Ловил рыбу для генетических исследований в заповеднике под Ростовом-на-Дону, где за углом избы на забытом острове красовалась мемориальная табличка «отсюда вел свою первую радиопередачу Попов». Бродил по астраханскому и тульскому кремлю, орал песни про «Мы с тобой уже не те» с башкирского хребта Ириндык, бродил по штольням золотой шахты в Киргизии над Иссык-Кулем за три тысячи метров за уровнем моря. Купался, пугая бесстрастных морских звезд, в Белом море. Парился в огромной бане геологов на Урале, где от ковша на каменку дверь вышибало. Плавал на «казанке» по полноводной Оби, то по огням судоходной обстановки, а чаще по Полярной звезде, напевая под рокот верного «Нептуна-23» незабываемое «Синие московские метели», чтобы каждый раз вернуться в Москву и понять: это мой город, здесь жизнь самая богатая событиями. И самое мое любимое место – Серебряный бор. Палатка, походная горелка и самокат с моторчиком у меня есть. Свои дача, квартира, машина, квартира – все уже в прошлом. Но в памяти живут наши песни: чтобы жить километрами, а не квадратными метрами, чтоб устать от усталости, а не от собственной старости, и грустить об оставшихся, о себе не грустя.

Родственники из Иванова снимают в Москве квартиру, дома работы нет, и советуют мне не уступать брату. Впрочем, сами ни на что не претендуют. Мне им ответить нечего и я это написал, чтоб самому понять, почему все так, каково оно получилось. Мамина квартира пока стоит разгромленная и пустая. Мы живем впятером в соседней хрущобе в бывшем ЖСК МГУ, тут моя любимая Наталья Вакурова, преподаватель медиакультуры в престижном вузе, и наши дети. Больше всего мне хочется научить их не ссориться из-за игрушек, потому что и семье отца, и в семье мамы все симпатии-антипатии заложены были в детстве, перекрыв в сознании голод, тяжелый труд, фронтовые бои, аресты и расстрелы. Брат Владимир родился в год смерти Сталина и уже не знает, чего бояться, хотя антисемитизма в школе успел хлебнуть, чудил и хипповал, ходил по столице босиком, попадал в кутузку, пугая наших родителей. Сейчас столь же талантливые дети его не могут без синяков поделить четырехэтажный дом и на дележку игрушек, иначе не скажешь, уходит серьезная часть жизни. Наши велосипеды, лыжи, коньки, теннисные ракетки и надувная лодка в двухкомнатной квартире помещаются.

По сравнению с многими другими мне так сильно повезло, что как-то даже совестно перед читателем. Потому что жизнь интересная и, как говорил великий генетик Тимофеев-Ресовский, «мы были очень и очень счастливы».

 

Комментарии

 

Комментарий растерянный

11.12.06 Лев МОСКОВКИН

интервью

Председатель думского комитета по собственности Виктор Плескачевский очень удивился

- Виктор Семенович, после смерти мамы осталась трехкомнатная хрущоба, владеет я и брат по половине.

- Эта половина фактически выделена?

- Нет.

- Так. Дальше.

- Он предлагает выкупить по несуразной цене, которая резко завышена. Я обратился к знакомым риэлторам. Мне сказали, что так продают кавказцам и там уже неважно выделение доли. Мне просто открытым текстом это сказали.

- Вы можете сделать встречное предложение по той же цене, предложить ему выкупить свою долю.

- У меня это единственное жилье, а брат в жилье не нуждается. Тут вопрос в том, это действительно законно?

- Сомневаюсь я. Понимаете, Жилищный кодекс в этих нюансах своих – это лучше к Крашенинникову. Но вот то, что вы сейчас говорите, это настолько на поверхности, что можно было бы говорить, что совместной долевой собственности не существовало бы. Потому что в любой ситуации есть риск такого вот разрешения. Я не смотрел, это не наш текст, но с точки зрения общей конструкции, этого не может быть. Конечно, это неправовая конструкция, и если она действительно есть, конечно, неправовая конструкция. Фактически уничтожение института совместной долевой собственности.

- Спасибо.

 

Комментарий уверенный

11.12.06 Лев МОСКОВКИН

интервью

Председатель думского комитета по законодательству Павел Крашенинников ушел в несознанку и не удалось выяснить, есть ли примеры «счастливого конца» жилищной дикости

- Павел Владимирович, вот такая ситуация…

- Он должен сначала вам предложить.

- Он и предложил, причем за цену в полтора раза большую реальной.

- Так. Ну он должен сделать в письменном виде.

- Все сделано через нотариуса.

- Хорошо. Если в итоге он продаст не за ту сумму, а за меньшую…

- В документах будет та сумма. Мы столкнулись с тем, что когда консультировались у риэлтора, он когда увидел имя нотариуса, сразу сказал – это Кавказ, они за любую сумму покупают. Мы обошли всех включая паспортный стол, все становятся слепоглухими. Разделить лицевые счета нельзя, выделить долю невозможно, только можно запретить прописать родственников. Но при продаже все сделают без вас, без вас пропишут…

- Ну, с точки зрения гражданского права, как вы понимаете, неинтересно, кто какой национальности и так далее. Если соблюдены правила преимущественной покупки, если там цена зафиксирована такая же, то все законно. Если вы докажете, что где-то есть сбой и где-то есть обман, то тогда сделку можно признать недействительной.

- Так. Я ничего сделать не смогу. Мне сказали заранее: мы сделаем так, что ты туда больше не войдешь.

- Нет, почему, у вас же там доля есть.

- Доля.

- Значит, вам надо будет договариваться и вместе пользоваться. Если вам будут препятствовать прохождению в жилище, то уже статья Кодекса об административных правонарушениях. Вот и все. С милицией будете входить, взламывать дверь.

- Но я не буду этим заниматься. Если там будут бандиты, как меня предупредили, я же не буду…

- Свои права надо защищать. Ну отдайте все им, свое имущество тогда. Единственный выход – свои права надо защищать, неважно, бандиты это или не бандиты.

- Меня предупредили, что будут бандиты. Значит, остановить сделку я не могу?

- Ну что значит предупредили.

- Мой брат сказал, мы продадим так, что ты туда больше не войдешь.

- Надо тогда смотреть за сделкой. Если вас обманывают, то это способ, вернее, критерий, чтобы сделку признали недействительной в суде.

- Да в документах будет та же сумма?

- Вы доказывайте. Вы говорите, значит знаете, значит, есть доказательства.

- Мне рассказали, что в Москве такой рынок есть?

- Добиваться надо, свои права защищать. И про вас могут сказать…

- Спасибо.

 

Комментарий удивленный

15.12.06 Лев МОСКОВКИН

интервью

Александр Евгеньевич Лебедев

- Я прошу не помочь мне, а ответить, что это, законно, не законно.

- Конечно, применение незаконных методов захвата чужой собственности под предлогом того, что ты купил в ней долю, вряд ли это законным может быть.

- Спасибо.

 

Комментарий участливый

21.12.06 Лев МОСКОВКИН

интервью

Депутат думской фракции «Родина» Олег Шеин

- Объясните пожалуйста…

- И он и вы совладельцы, и он и вы обладаете равными правами на квартиру. То есть возникает некая общая собственность, которая не выделена в натуре. Но она предполагает и равный доступ к этой собственности с обеих сторон. Соответственно если одна из сторон – брат – врезает свой замок, не говоря уже о том, что выносить вещи из квартиры, полноценным собственником которой он не является, это во-первых незаконно, да, есть основания для подачи иска в порядке гражданского производства о возмещении морального ущерба, об обязательстве выдать ключи от квартиры дубликаты. Но ничуть не меньше оснований возбудить дело по факту самоуправства. Будет ли это Кодекс об административных правонарушениях или уголовный, это отличается от уровня ущерба, там градация идет. Но то, что здесь есть все основания для подключения органов прокурорского надзора, это так.

- Это все так, но можно делать все что угодно и это будет бессмысленно при попустительстве милиции, потому что в таких условиях человек с целью навредить не остановится, он ни за что не отвечает и так будет изобретать дальше. Когда было все очень опасно, и топор был под рукой, они на три вызова не приехали. Потом правда извинились, а толку-то что?

- На это я могу сказать только одно: на милицию есть рычаг воздействия и этот рычаг называется депутат. Потому что депутат обладает правом и кстати обязан по отношению к избирателям своим, направления запросов в адрес вышестоящих органов. А вышестоящие органы не очень любят, когда на их сотрудников жалуются. Поэтому есть в нашей системе, где человек без статуса считается гражданином третьего сорта, а гражданами первого сорта являются только либо статусные, либо очень состоятельные люди, обладающие соответствующими связями, тем не менее депутаты обязаны подключаться. Могу сказать за себя, у нас за год ушло порядка шести тысяч запросов.

- Спасибо.

 

Комментарий фаталистически-циничный

13.12.06 Лев МОСКОВКИН

интервью

Галина Петровна Хованская обещала ответить на все вопросы, но не получилось

- Конкретный вопрос по вашей сфере, по Жилищному кодексу. Трагическая ситуация в семье, брат выкидывает из квартиры. Мать умерла год назад, он совладелец квартиры…

- А вы сособственник?

- Да. Он не впервые так делает.

- Ну каким образом он вас выкидывает?

- Я получил от него…

- …От него предложение выкупить?

- Сначала я получал угрозы по телефону…

- Нет, ну это его право, он может вам предложить выкупить и в месячный срок потом продать по любому.

- Вы не отвечайте мне то, что я знаю, мне объяснили, что по закону все правильно.

- Да.

- Вы мне объясните, почему так зло закон поддерживает. Он поселили там своих детей, они разорили квартиру. Когда ему объяснили, что они не имеют права там жить, я получил предложение выкупить, причем цена там завышена раза в полтора относительно самых высоких оценок. Я направил письмо в Нотариальную палату, обратился к депутату Мосгордумы по нашему округу, до этого обратился в паспортный стол. Видя подпись нотариуса Риммы Рашидовны Уразовой, все одинаково становятся слепоглухими и твердят одно – ничего у вас не получится. Одновременно поговорил со знакомыми риэлторами и получил подтверждение: это Кавказ, они купят за любые деньги, и в квартиру вы уже не войдете.

- Так вопрос ваш в чем?

- Вопрос мой в том, правда это или нет?

- Продать он может любому, но не забывайте, что и вы можете продать любому.

- Это мое единственное жилье.

- Но другого выхода у вас нет, потому что это будет коммуналка. Даже хуже, это будет общага.

- Если я продам, это хрущоба малогабаритная, квартиру я уже не куплю.

- Ну вот комнату в коммуналке вам придется покупать, менее агрессивной. Потому что это сейчас жуткая проблема. Четверть доли продают в однокомнатной квартире, вселяют совершенно посторонних людей. К сожалению, это Гражданский кодекс так написан. Я знаю эту историю, она неоднократно ко мне в других вариантах поступает. Я говорила уже с нашими юристами, авторами Гражданского кодекса. Я не Крашенинникова имею в виду, а Маковского – вот таких светил. С Литовкиным разговаривала. Ничего они не могут придумать, потому что это даже не коммуналка, это хуже, чем общежитие. Вот у меня недавно был случай – однокомнатная квартира, половина одной сестре принадлежит после смерти матери, половина другой. Еще какая-то там наследница. Четверть даже. Так вот четверть эту продают и вселяются шесть человек в однокомнатную квартиру. Никакого ограничения нет, никакого ограничения закон не предусматривает.

- Это действительно Жилищным кодексом предусматривается?

- Это Гражданским, это не Жилищный.

- А что там в Гражданском кодексе?

- Право собственника распорядиться своей собственностью. У вас только преимущественное право, больше ничего, выкупить.

- Плескачевский очень удивился…

- Как же он удивился, значит, он не знает Гражданский кодекс.

- Он отмечает уничтожение института долевой собственности?

- Нет, это как раз реализация института долевой собственности, а не уничтожение. Понимаете, это ужасно. Действительно, нужно было бы какой-то специальный режим вводить для жилищной сферы, специальный режим правовой, чтобы таких ситуаций не возникало. Понимаете, даже на уровне теоретиков, вот поговорите знаете с кем, завкафедрой в МГУ… как же его… Суханов.

- Мне важно ваше мнение.

- Вот мое мнение, что надо специальный режим вводить для жилых помещений.

- Законом?

- Угу.

- А куда поправки?

- В Гражданский и в Жилищный, да.

- Вы будете это делать?

- Я над этим должна сначала подумать. То есть, ситуация дикая. Я еще раз говорю, это хуже чем общежитие.

- По вашему опыту – кто вселяется?

- Кто купит, кто купит, любой, любой.

- Действительно кавказцы?

- С кавказцами сейчас будет напряженка, потому что их с рынков удаляют. Но любые люди.

- В том случае с четвертью квартиры кто вселился?

- Там были не кавказцы, но какие-то тоже не москвичи с достаточно низкого уровня культуры и соответствующими там – а мы тебя сейчас там – с женщиной разбираются.

- Потому что мне заранее обещали, что бандиты вселятся и ты не войдешь…

- Извините, больше не могу…

- Спасибо (как будто я могу).

 

Комментарий злобный

20.12.06 Лев МОСКОВКИН

Интервью

Зампред думского комитета по законодательству Валерий Гребенников сообщает, что проблема захвата собственности решается

- Валерий Васильевич, как защититься от продажи квартирной доли бандитам? Хованская говорит, что это обычное дело…

- Я не понимаю, что вас смутило? Продажа доли законная, но закон содержит ограничение: если ты продаешь долю в квартире, в общей собственности, то ты не можешь ее продать, тебе никто не заверит твою сделку, она не может вступить в силу, не будучи зарегистрированной, ты не можешь продать свою долю без согласия других собственников.

- Правильно. Но это делается вот как: другим родственникам рассылаются письма…

- Как это делается, я знаю. Значит, вы меня спрашиваете о том, как в законе или как находятся пути его обхода, нарушения? В законе написано: воровать нельзя. Но народ ворует. В законе написано: бандитствовать нельзя. Но народ бандитствует. Нельзя брать взятки, но люди берут взятки. Ну что теперь поделать! Нельзя продавать квартиру без согласия других дольщиков, это говорит закон. Но если его нарушают, значит, надо искать виновных и привлекать их к ответственности. А какой я еще комментарий могу дать? Хованская исходит из того, что такое бывает.

- Нет, а виновных в чем? Потому что…

- Виновных в том, что такая сделка не может быть зарегистрирована.

- Почему?

- Ну так записано в законе.

- Как вы понимаете, это у меня с братом…

- Так, понятно.

- Мне предлагают выкупить долю за сумму, заведомо…

- Которая стоит больше, чем вся квартира?

- ну, почти. Естественно, у меня нет денег, ну, там, по «нормальной цене». Независимо от того, отказываюсь я или нет, ее продают, в документах будет эта цена…

- Совершенно правильно. Это называется рейдерство, таким вот ныне модным языком. Когда путем подделки документов, путем всякого рода липовых махинаций завладевают либо частью общей собственности, либо всей этой собственностью. И после этого устраивают «тяжелую жизнь» остальным собственникам, или законным собственникам. Да, это рейдерство. Это сегодняшний бич наш. Как в девяностых годах мы все страдали от банкротств, от серии банкротств, такая волна была, целое море банкротств, на которых многие ныне уважаемые люди составили свои состояния, баснословные. Так сейчас мы попали в полосу рейдерства.

- Это только в Москве?

- Это по всей России. Во всем мире. Мы никаких болезней своих, вот чисто российских, еще не изобрели, мы болеем теми же болезнями, что и весь мир.

- Мне казалось, рейдерство – это захват промышленных предприятий, нет?

- Рейдерство, как и банкротство, может в разных формах выступать. Это вот одна из них. Но, всякий раз мы имеем две как бы плоскости. Одна плоскость – как написано в законе? В законе написано, как я вам сказал. Другая плоскость: находятся сволочи, которые этот закон не только нарушают, но еще и таким образом обворовывают людей.

- скажите, если это явление достаточно распространено, поправки в закон будут какие-то?

- Уже готовятся. Комитет по собственности готовит большой пакет документов, которые призваны, в частности, поставить заслон на пути рейдерства и других подобных нарушений.

- Комитет по собственности? Вы знаете, это очень хорошо, но с другой стороны странно, потому что Плескачевского я спрашивал, он просто открыл глаза, он ничего не знал об этом.

- Плескачевский… Дело в том, что он не занимается квартирами специально, он занимается рейдерством. Рейдерство сегодня – это промышленное наше ну как бы это… в экономике, в промышленности чаще всего проявляется, вернее, ну, ярче всего проявляется. Естественно, поэтому Плескачевский занимается вот этим, вопросами собственности на макроуровне. И наверняка он вытаращил глаза, когда его спросили по квартире.

- Да.

- Но он не занимается квартирой. Но я говорю вам про принцип.

- А, понятно, это будет решено, да? У меня собственно остался только вопрос – осуществить эти планы, чтобы люди приобрели за долю всю квартиру, можно только при заранее подготовленной милиции. Ну, что видимо и есть.

- Обязательно. Заранее подготавливается, к сожалению, милиция, ОМОН вовлекается. В разных ситуациях по разному поступают. Вплоть до того, что есть случаи, когда вообще ФСБ свои войска присылает.

- Ну, в мою квартиру не пришлют?

- В вашу квартиру нет. Но все зависит от того, какой собственностью пытаются завладеть. Я тут недавно по телевизору видел передачу, когда НИИ оборонный, в котором суперсекретные разработки в Москве велись, захватили со всеми секретными разработками. Там рассказывает один из директоров, в одной из лабораторий были вещества, которых достаточно, чтобы Москву стереть с лица Земли, вот они там накоплены. Институт захватывает банда из сорока людей кавказской национальности, которых туда повели в форме ОМОНа. Почему-то все они вдруг оказались кавказской национальности, непонятно. Вот вам и подход. Это все по телевизору, это не я придумал.

- Последний вопрос: мне-то что делать?

- Понимаете, как это ни грустно, на данном этапе, если вам не удастся привлечь к этому прокуратуру, а я думаю, а я думаю, что вам нужно бить во все колокола, прокуратуре говорить – вот мы сейчас вытаскиваем все это в газету, на радио, и вас всех показываем как пособников преступников, или беритесь за это дело и помогите установить истину. А истина заключается в том, что обманом купили часть собственности.

- Ну, пока еще не купили.

- Вы же сказали, что купили?

- Нет, я так не сказал. Получилось так, что когда я первый раз пришел, участковый разговаривал нагло и сказал, что я вот сейчас пойду в вашу квартиру и килограмм взрывчатки там найду…

- Ну а если не купили, то вообще вопроса нет.

- Да все равно. Это как каток, от которого не убежишь.

- Нет, но вы говорите – что делать. Еще же не купили? Не давать согласия.

- Спасибо вам большое, я вам благодарен.

 

Бессмысленная переписка

 

«urazova@awax.ru» получено 08.12.06

Уважаемый Лев Израилевич!

В адрес нотариальной конторы поступило письмо, в котором Вы сообщаете, что Вами получено заявление Вашего брата Московкина Владимира Израилевича о его намерении продать принадлежащую ему 1/2 долю квартиры по адресу: гордод Москва, улица Маршала Тухачевского, дом, корпус, квартира, за указанную им цену 124 000,00 долларов США.

Ваше письмо, к сожалению, не подписано. Согласно Основам законодательства РФ о нотариате, мною, нотариусом города Москвы Уразовой Риммой Рашидовной, Ваше заявление будет передано Вашему брату Московкину В.И. в том виде, в котором оно поступило в адрес нотариальной конторы.

Одновременно разъясняю Вам, что согласно ст. 86 Основ законодательства РФ о нотариате нотариус, нотариус передает заявление гражданина другому гражданину по почте с обратным уведомлением (как в Вашем случае). При этом нотариус не проверяет фактов, изложенных в заявлении гражданина, и уж тем более не устанавливает цену продажи доли квартиры. В данном случае нтариус выступает в роли «почтальона» для передачи заявления от одного лица другому. Следовательно, каким образом был выбран метод оценки Вашей квартиры, в том числе и 1/2 доли, Вы можете поинтересоваться у своего брата.

Доверенность на ведение дел от имени Вашего брата мне не выдавалась. Поэтому считать себя Поверенной Вашего брата я не вправе, да и не имею такого права. С просьбой произвести передачу заявления Московкин В.И. мог обртатиться в любую нотариальную контору, к любому нотариусу. Уж так получилось, что «повезло» мне.

Надеюсь, что последующие письма, если такие поступят в адрес нотариальной конторы, будут Вами подписываться.

С уважением нотариус города Москвы Уразова Римма Рашидовна.

 

ответ

Уважаемая госпожа Уразова, Римма Рашидовна!

Благодарю за обращение и столь бесценную информацию, я получил ее по месту моей регистрации, увы, 21 ноября 2006 года.

За такую сумму, которую мой любезный брат предлагает мне выкупить его долю в малогабаритной трехкомнатной квартире, я бы мог, пожалуй, с ответной любезностью предложить свою долю ему, дабы квартира наших родителей, разоренная его детьми по его недосмотру, оставалась бы в семье.

Однако я пока не уверен, могу ли продать свое единственное жилье и не придется ли мне в таком случае претендовать на свою аналогичную долю в нашем семейном доме на участке в пос. Заветы Ильича, 33, который еще до рождения любезного брата моего получила наша мама от Госплана по распоряжению великого Сталина Иосифа Виссарионовича и где дом в четыре этажа также строила вся семья по проекту талантливого архитектора, моего брата Владимира.

О своем решении надеюсь сообщить Вам в ответном послании в кратчайшие сроки, и нижайше просил бы Вас, уважаемая госпожа Уразова, Римма Рашидовна, соблаговолить мне разъяснить, если Вас это не слишком затруднит, каков метод оценки Вы или любезный брат мой применил в нашем, увы, конкретном случае, и как за означенную Вами сумму 124 тысячи долларов будет производится выделение доли?

Сия информация будет бесценна для меня.

Еще более нижайшая просьба, передать любезному брату моему, Вашему доверителю, не соблаговолит ли он погасить долг передо мною, также по ЖКУ? Не допускаю даже мысли о том, что ему может быть неизвестно, что за квартиру (увы, увы...) платить следует вне зависимости от изъявления желания по продаже жилплощади.

С превеликим уважением,

Спецкор (парламентский) газеты «Московская правда»

Лев Московкин

Leo.moskovkin@mtu-net.ru

www.leo-mos.narod.ru

 

«urazova@awax.ru» ответ на ответ получен 11.12.06

Уважаемый Лев Израилевич!

О какой войне идет речь в Вашем сообщении? И что бесцеремонного мною было сделано?

Я Вас уверяю, что ни в коем случае с моей стороны не будет предпринято никаких действий, направленных на то, чтобы Вам стало хуже! Нотариальное действие по передаче заявления выполнено в соответствии с действующим законодательством. К сожалению, таких действий в последнее время стало достаточно много. Очень жаль, что собственники не могут договориться без вмешательства третьих лиц о порядке пользования и распоряжения общим имуществом. Вдвойне жаль, что этими собственниками являются родственники (как в Вашем случае). Похоже, что где-то мною вычитанное выражение о том, что собственность – это деньги, а где деньги, там, как правило, дележка и раздор, всё чаще находит свое подтверждение.

Попытка Вашего брата связаться с Вами через нотариальную контору также, я думаю, не приведет ни к чему. И я об этом предупреждала Вашего брата (также как предупреждаю всех, кто обращается за совершением аналогичного нотариального действия). Как правило, переписка через нотариуса не ведет ни к каким результатам и граждане вынуждены обращаться в суд.

Если Ваш брат обратиться в нотариальную контору за ответом на свое заявление, я ему доведу до сведения Ваше послание к нему, но это будет сделано мною именно по-человечески, а не как должностное лицо, нотариус. Так как наша с Вами переписка носит неформальный характер и не может быть приложена в качестве официального ответа на заявление Вашего брата в соответствии с действующим законодательством.

И ещё раз, пожалуйста, не делайте из меня чудовище. Никаких угроз в Ваш адрес от меня не поступало и не поступит. За Вашими действиями, направленными на получение консультации, я ничего не знаю. Да и, честно говоря, у меня и так слишком много работы по другим нотариальным действиям, чтобы тратить время на проведение следственных действий и выяснение отношений. Ничего плохого я Вам не желаю.

С уважением нотариус города Москвы Уразова Римма Рашидовна.

 

Мой второй и последний ответ Уразовой

спасибо за ответ

Вы формально действуете в рамках закона, я это знал и для чистоты картины взял сегодня интервью у автора Жилищного кодекса Павла Крашенинникова, председателя думского комитета по законодательству.

Еще раз повторяю: угрозы мне поступали уже ДО Вас, после чего появились Вы, вполне ожиданно.

Владимир вел эту войну 30 лет, после смерти мамы сконцентрировался на мне. Что касается «договориться» – естественно, я пытался.

Ваш визави, нотариус с моей стороны, подтвердила, что у меня практические один выход – повторить нечто вроде Вашей схемы против меня в отношении участка с домом, которым Владимир завладел – это единственное, чем он дорожит (мамина квартира ему лично не нужна). Только мой нотариус такими вещами не занимается, и цена вопроса в данном случае на порядок выше квартиры.

Разговаривать сам он не может, в отличие от меня, как Вы понимаете, с моим журналистским опытом, когда выпадало задавать конфронтационные вопросы президенту или спикерам, опытом журналистского расследования, вести переговоры не составляет труда. И Владимиру это прекрасно известно. Если потребуется для полноты картины, я и к духовнику его поеду, если уж вести переговоры с ним невозможно, он закуклился в своем понятии справедливости, приписывает мне свои мотивации и не терпит возражений. Я же его на семь лет старше и прекрасно знаю откуда это все взялось и почему. В детстве он был изумительным ребенком, послушным и как-то мужественным. Но ребенком так и остался. Моя задача в данной ситуации – не поддаваться на провокации скандальности в жанре его общения с мамой, и вот это мне легко.

Я с братом воевать вряд ли буду, только если потребуется защитить интересы собственных детей и то сугубо формально, без эмоций и душещипательных разговоров, коль скоро он воспринимает меня не более чем как досадную помеху, что исключает возможность уступок и переговоров. Пока же набираю материал для публикации. Мне сейчас важно получить ответы из тех органов, куда я обратился, а не от Вас. Я даже больше в милицию вторично не пойду по поводу уничтожения имущества, оттуда не мне придется отвечать по непринятию мер к дочери Владимира, моей племяннице. И мне все равно, что ответят. тут повторяю чем хуже тем лучше.

Пожалуйста, больше мне не пишите. И не переживайте – точка невозврата пройдена, хуже уже ничего не будет.

С уважением, Лев Московкин

 

Документы

 

127994 Петровка 22

Депутату Московской городской Думы Валерию Петровичу Скобинову,

избирательный округ N15

от Московкина Льва Израилевича, прож. Москва, Тухачевского, спецкор (парламентский) газеты «Московская правда».

Уважаемый Валерий Петрович!

Убедительно прошу помочь в ситуации, направленной на лишение меня жилья, причем как мне разъяснили, совершенно законно.

Прежде всего, прошу помочь добиться содержательного ответа из ОВД Хорошево-Мневники, Московской нотариальной палаты, также расчетного центра, потому что бездействие в данном случае способствует криминализации ситуации.

Трехкомнатной квартирой в «хрущевке» на ул. Тухачевского мы владеем в равных долях с моим младшим братом Владимиром. Квартиру мама получила по очереди в 1963 году и там же проживала до своей смерти 11 октября 2005 года. Поскольку брат лет назад уже выгнал нас из дома, который строила мама на участке в Заветах Ильича (участок получен мамой от Госплана в 1952 году), мама при жизни обеспечила мне в квартире долю собственности, однако это не помогло.

После смерти мамы брат вселил в квартиру свою старшую дочь Марину, она и ее сожитель Николай выбросили вещи включая мой архив и намеревались переделать квартиру для себя.

Зная о том, что я собственник доли в квартире, брат не делал попыток связаться со мной, а от моих попыток уклонялся. На звонки отвечала его жена, уверенная в том, что «это наша квартира».

Я сделал последнюю попытку договориться с братом, однако он, как и его дочь, разговаривал нагло. Брат не отрицал мое право на половину участка, которым он завладел ранее, однако твердо сказал «нет». По поводу квартиры откровенно врал, что не чинит мне препятствий.

Его дочь с Николаем сначала ушли, когда выяснилось, что Марина там даже не прописана, потом вернулись, вели себя нагло, сломали дверь.

Во время особого накала событий мне пришлось трижды вызывать милицию, но никто не приехал. Ситуация была опасной, в квартире валялся мусор и инструменты включая топор, который я на всякий случай убрал.

И направил заявление в ОВД Хорошево-Мневники.

Участковый Сергей Анатольевич Махонин первый разговор со мной начал с угрожающих предположений найти в квартире килограмм взрывчатки – «сядете». Затем все же добился от моего брата вызова, и он наконец появился, причем вместе с Мариной и Николаем, которые разгромили квартиру.

С.Махонин объяснил им, что они не имеют права проживать в квартире, однако по моему заявлению никаких мер к ним не принял. А мне обещал ответить отказом в возбуждении уголовного дела.

Прошло три месяца, ответа я не получил.

После выдворения Марины брат сменил тактику, моей жене Наталье Владимировне Вакуровой неоднократно звонил на мобильный телефон «адвокат» брата, предлагая выкупить его долю, иначе «мы продадим так, что вы в квартиру вообще не войдете».

Мы воспитываем двоих детей и свободных денег нет, брат это знает, после того, как он завладел домом, такие «предложения» направлены на издевательство.

21 ноября я получил уведомление от нотариуса Риммы Рашидовны Уразовой с предложением выкупить долю по завышенной в полтора раза согласно риэлторской оценке. Выяснив детали у специалистов, также в расчетном центре, я понял, что доля может быть продана в срочном порядке без выделения, как мне сказали, «это Кавказ, и ничего не сделаешь, они спрашивают «сколько?» и платят не торгуясь». Иначе без выделения доли им придется продавать долю за сумму почти вдвое ниже и в таком случае мне надо будет доказывать в суде недействительность сделки.

Я обратился в Московскую городскую нотариальную палату, однако секретарь Евгения Вельгота в личной беседе сказала: «вы же понимаете, какой будет ответ».

30 ноября моей жене поступил новый звонок. Она никому не давала свой номер телефона и в ответ на все звонки просила связываться со мной, однако этого брат не делал с того времени, как он завладел домом, уклоняясь от контактов со мной, а позже и с мамой.

Квартира в настоящее время непригодна для проживания, там нет сантехники, выключена вода (при Марине была протечка) и свет.

Мы продолжаем платить за квартиру и по счетам за телефон, потому что в расчетном центре отказали в разделении счетов, а брат не платил никогда. Мы с женой не можем понять, зачем мы платим, если жить в квартире не дадут?

Как журналист, я понимаю, что злоба между родственниками – лучшая почва для бандитов, которые могут фактически завладеть всей квартирой, приобретая долю ради прописки. Мне также понятно, что у нотариуса Уразовой есть выход на покупателей жилья в Москве. На это указывает реакция на письмо Уразовой с ценой 124 тысячи долларов, собеседники в нотариате, расчетном центре, паспортном столе буквально становятся слепоглухими.

Убедительно прошу помочь мне. Неужели это правда, что таким путем скупают жилье в Москве кавказцы? На этот счет хотелось бы знать ваше мнение, Валерий Петрович.

С уважением,

Лев Московкин

Moskovkin_lew@mail.ru

www.leo-mosk.narod.ru

приложения – обращение в ОВД Хорошево-Мневники и в Московскую нотариальную палату

 

В Московскую городскую нотариальную палату входящий номер 22.11.06 секретарь Евгения Вельгота «вы же знаете, какой будет результат ... мы общественная организация»

Запрос

От Московкина Льва Израилевича

Проживающего: Москва, ул. Тухачевского дом корпус кв.,

Место работы: спецкор (парламентский) газеты «Московская правда»

Прошу предотвратить незаконную сделку, о намерениях по которой я предупрежден, с участием нотариуса города Москвы Уразовой Риммы Рашидовны, также разъяснить мне мои права – есть ли для меня опасность потерять единственное жилье, может ли быть продана доля квартиры без моего ведома и по скрытой от меня цене, значительно ниже предложенной мне?

Суть вопроса состоит в том, что я получил от Уразовой Р.Р. (1270511, Москва, Цветной бульвар, дом 26, исх. N238 от 18 октября 2006 года) заявление моего брата, Московкина Владимира Израилевича, о намерении у него продать принадлежащую по праву собственности 1/2 (одну вторую) долю в праве общей долевой собственности квартиры, находящейся по адресу: город Москва, улица Маршала Тухачевского, дом, корпус, квартира, за цену эквивалентную 124 000,00 (Ста двадцати четырем тысячам) долларов США по курсу Банка России на дату продажи доли квартиры, с предложением купить у него указанную долю за цену эквивалентную 124 000,00 (Ста двадцати четырем тысячам) долларов США по курсу Банка России на дату продажи доли квартиры.

Свое согласие на покупку или отказ от покупки заявитель просит направить нотариусу Уразовой.

Вторая половина указанной квартиры принадлежит мне (договор дарения мамы Московкиной Натальи Ивановны), и там же я зарегистрирован.

Однако проживать в ней невозможно – квартира разорена старшей дочерью моего брата, Мариной Московкиной, и ее сожителем Николаем, которых брат вселил в квартиру.

Когда Марина и Николай были вынуждены покинуть квартиру по настоянию участкового уполномоченного, моей жене, Наталье Владимировне Вакуровой, стали поступать телефонные звонки на мобильный телефон, номер которого она не предоставляла, от Андрусенко Андрея Юрьевича (тел. 7239907). Он представился адвокатом моего брата Владимира и предложил выкупить половину квартиры, с угрозами, что в случае моего отказа доля квартиры будет продана так, что я «вообще не смогу туда войти».

К сожалению, это и сейчас невозможно, хотя у меня это единственное жилье (мы проживаем вместе с женой и тремя детьми в ее двухкомнатной квартире в соседнем доме, где просто тесно).

Брату Владимиру известно, что у меня нет средств на покупку жилья, мой доход составляет около 12-15 тысяч рублей в месяц на должности парламентского корреспондента газеты «Московская правда», на иждивении двое детей 10 и 11 лет, на кредит уже не могу рассчитывать по возрасту будучи 1946 г.р.

С другой стороны, брат в жилье не нуждается, он с семьей проживает на участке в пос. Заветы Ильича, в собственном доме, который строила вся семья благодаря усилиям нашей мамы. Мама умерла 11 октября 2005 года, и после этого начались проблемы с квартирой. Ранее, тридцать лет назад, Владимир захватил обманом дом в Заветах Ильича и не пускал туда ни маму, ни меня. Кроме застроенного участка, у его семьи есть трехкомнатная квартира в Митино (Новотушинский проспект, д. 10 кв. 101), которая несколько лет пустовала, сейчас возможно сдается жильцам, хотя брат в деньгах не нуждается, он архитектор и сумел застроить участок 8 соток практически полностью.

Существенно, что при этом предложенная братом оценка квартиры значительно завышена. По доступным оценкам она составляет не менее 188 тыс. долл. и не более 209 тыс. долл. (общая площадь 54,5 кв. метров, жилая площадь 36,7 кв. метров, количество комнат 3, одна из которых проходная). При этом цена доли значительно меньше половины цены квартиры, кроме того, продать долю законным путем практически невозможно, как это делается, мне известно по журналистской деятельности.

Полагаю, что поскольку продать долю в малогабаритной «хрущевке» за 124 тысячи долларов невозможно, продажа будет осуществлена так, чтобы вселились люди, которым будет обещана возможность проживания на всей площади и они вышвырнут меня из квартиры, либо по заниженной цене, и фиктивная сделка в любом случае будет оформлена нотариусом Уразовой по указанной моим братом цене.

Прошу вас предотвратить это, чтобы мне не пришлось оспаривать нелегальную сделку в суде.

С уважением,

Лев Московкин

Moskovkin_lew@mail.ru

www.leo-mosk.narod.ru

 

определение стоимости квартиры в Москве – www.realprice.ru – довольно точно, но целой квартиры, а не доли

 

Талон-уведомление N0029038 номер по КУСП 13241 от 13 августа 2006 года

Участковый Сергей Анатольевич Махонин

 

Начальнику ОВД «Хорошево-Мневники»

От Московкина Льва Израилевича,

Место работы: спецкор (парламентский) газеты «Московская правда»

Заявление

Прошу принять меры к лицам, завладевшим квартирой по адресу моего проживания.

Данная квартира является моим единственным жильем, ее половина принадлежит мне на правах собственности, передана мне в дар моей матерью Московкиной Натальей Ивановной. Она же и проживала в квартире до своей смерти 11 октября 2005 года.

После ее смерти квартирой попыталась завладеть моя племянница Московкина Марина Владимировна, которая возможно прописана по адресу своей матери на Новотушинском проспекте, д. 10 кв. 101 (другое возможное место прописки Марины – в квартире у дедушки и бабушки Василия Васильевича и Екатерины Ивановны Улымовых по адресу 4-я ул. 8-го марта д. 4 кор. 2 кв. 158), и проживала до смерти моей мамы (своей бабушки) в собственном доме своего отца, моего брата Московкина Владимира Израилевича, в садовом товариществе Госплана (ул. Центральная, 33) в Пушкинском районе Московской области недалеко от станции «Заветы Ильича» Ярославской ж.д.

Получив ключ от квартиры еще при жизни бабушки, Марина несколько месяцев проживала у своего сожителя по имени Николай в Бутово. Затем они решили завладеть квартирой и в мое отсутствие выбросили часть вещей с балкона второго этажа, о чем мне сообщили соседи по дому, которые знают меня с детства, поскольку мы с родителям проживали здесь с 1963 года.

Как оказалось, Марина и Николай выбросили из квартиры кровати, газовую плиту, мамин холодильник, другие вещи включая мой фото и киноархив, также пользовались моим холодильником и микроволновой печью. Квартира была замусорена и загажена, грязная посуда свалена вместе с объедками в ванной, там же валялись запачканные экскрементами женские трусики «танго». На очистку квартиры ушло три дня, причем Марина и Николай в это время отсутствовали после того, как Николай от меня и моей жены узнал, что Марина не только не является собственницей квартиры, но даже не прописана в ней.

В прошедший четверг они появились вновь и взломали внутреннюю дверь квартиры, поторопившись сделать это в мое отсутствие. Затем в субботу снова появились, причем Марина заявила мне, что имеет право здесь жить, и вела себя нагло. В ответ на мои просьбы сожителю Марины Николаю представиться, чтобы я знал, кому предъявить претензии во взломе и уничтожении домашнего имущества, Николай хамил, говорил что он юрист и в ответ на вопрос, зачем юрист двери ломает, назвал телефон «своего адвоката». При этом Марина его тоже обманывает, а в разговоре со мной либо уклоняется от ответов на прямые вопросы, либо хамит, либо консультируется по телефону со своим отцом, моим братом, который от прямых контактов со мной категорически уклоняется – я звонил ему с предложением встретиться и обсудить вопрос. Мне известно, что он на квартиру мамы претендует единолично, но при этом сам жить в ней не собирается. Повторяю, что для меня это единственное жилье.

Я и моя жена в субботу трижды вызывали милицию, однако наряд по означенному адресу так и не появился. Последовал телефонный звонок с разъяснениями, однако уже после того, как Марина и Николай удалились, обещая вернуться во вторник с «генеральной доверенностью» от моего брата.

Квартира в настоящее время для проживания непригодна и требует дорогостоящего ремонта. Из-за самоуправства племянницы и ее сожителя я не имею возможности использовать жилплощадь и мы с женой и тремя детьми находимся в трехкомнатной квартире в соседнем доме. Прошу принять меры к указанным лицам, чтобы я мог пользоваться своим правом на жилплощадь.

Лев Московкин

13 августа 2006 года

 

Переписка по электронной почте

Владимир для переписки со мной научился пользоваться электронной почтой!

 

Я не буду ни открывать твое письмо ни вообще общаться с тобой

Ты свои намерения в отношении меня обозначил вполне откровенно

Пока были у меня иллюзии наладить общение с тобой, я пытался

Сейчас нет смысла, ищи оправдания себе без моей помощи. Мне одного беглого взгляда на твои записки, которые мне пытался вручить этот погромщик Коля, достаточно.

Твоя проблема в том, что к переговорам ты не способен: чувств справедливости или разумности мы в тебя не вложили, без этого ты можешь общаться только с теми, кто от тебя зависит.

Я – не завишу.

Вряд ли ты это поймешь, но у меня задача избежать разрушительных войн, которые вы вели с мамой. Тебе я уже не помогу, а своих детей научу не делить игрушки. Ты настолько талантлив, что без этой войны себе бы пять квартир заработал и мне бы кстати помог, как и я тебе со своими возможностями позитива.

Именно это я пытался тебе объяснить и за этим напросился тогда к тебе в гости, пока мама была жива.

Теперь после письма нотариуса Уразовой намерения обозначены, точка невозврата пройдена, извини, я буду заниматься позитивным делом. Потому что сумма несуразная, она обозначает черную продажу, липовые данные в договоре, огромные откаты на всех этапах и вселение людей, которые за покупку доли оккупируют всю квартиру и используют ее соответствующим образом.

Так мне объяснила депутат Галина Хованская. И то же объяснили риэлторы, подтвердив сказанное «твоим адвокатом» по телефону Наталье. Я понимаю, что ты от этой сделки можешь получить в лучшем случае тысяч 60 долларов, в худшем – ничего. Возможно, сумма, на которую ты рассчитываешь, тебя устраивает – ну и ради бога.

Публикация пойдет обязательно, потому что ты используешь, как выяснилось, распространенный в Москве инструмент. Если б мама это знала, она конечно бы сделала иначе. Поскольку я для тебя не более чем досадная помеха и жить в квартире родителей ты мне не дашь ни при каких условиях, я ничего не приобретаю и ничего не теряю. Я сейчас не поймаюсь даже на то, к чему ты вообще не способен – для завязки разговора предложить мне деньги за выброшенные вещи. Эти 50 тысяч рублей Марина видимо присвоила – она мне тогда сама сказала «Я себя знаю».

Владимир, пойми правильно: ищи себе оправдания без меня, потому что общение или тем более расшивка проблем – это двустороннее движение. У тебя типичная болезнь общения, описанная в генетике. В итоге я либо должен применить против тебя твои же схемы, чтоб ты отстал со своей изобретательностью негатива (многократно повторяется история с Галей, которая напугала тогда родителей – «богатый еврей строит мне дачу»), либо описать это все, чтоб неповадно было другим, и заняться позитивным делом, чтобы не давать детям негативную модель. Тебе надо было этого Колю с Мариной на меня натравить, так они больше не остановятся, у них ни между собой ни с тобой позитивно уже не может быть.

Мои дети на меня смотрят как на авторитет без всякой церкви – протеза для совести. У нас тут тоже обсуждалось, что с тобой происходит, слава богу, отделить вопли от действий удалось.

Это последний мой ответ тебе, коль уж ты научился пользоваться электронной почтой. Если ты не прекратишь меня и мою семью терроризировать своими претензиями, придется каждый раз писать заявления в ОВД «Хорошево-Мневники» – то Екатерина Ивановна звонит, которую ты же сам тоже выгнал, то какие-то адвокаты, не знающие законов, потом Таисия приезжает. Ее ты кстати тоже выгонял, она просто очень позитивный человек. Раньше ты Элину Амириди прогнал, потому что она тебе пыталась внушить решение с уступкой в мамину пользу. У тебя есть духовник – вот к нему и ходи.

Точка невозврата пройдена, такого брата мне не надо. Я не говорю что ты плохой или хороший, возможно, я чем-то виноват, что ты такой вырос, и твой жанр для меня просто НЕПРИЕМЛЕМ.

Лев

 

----- Original Message -----

From: «Владимир Московкин» «v.i.moskovkin@mail.ru»

To: «Leo.moskovkin@mtu-net.ru»

Sent: Sunday, December 17, 2006 10:51 PM

 

20 декабря 2006 года.

Завилово.

 

Лев. Я очень прошу тебя – прочти. Всё-таки нельзя судить о человеке, не выслушав его. Я уже писал тебе – ты тогда не взял. Твои последние действия меняют ситуацию, я пишу второй раз. Постараюсь быть кратким.

Сначала немного лирики. Ты помнишь, как праздновали в ресторане «Прага» мамин юбилей? Ты опоздал и приехал позже с Наташей и Даниилом. Собралось много народу. Празднуют. Мама встаёт с рюмкой в руке и говорит во всеуслышание: «У меня два сына – один хороший, его сейчас нет, а другой ...». Я с горя напился, вышел, пытался ввязаться в драку у входа, потом приехал ты, и я сидел с Даниилом в машине и учил его, кажется, считать – он должен помнить. Я это вспоминаю к тому, что у меня складывается ощущение, что мама убедила всех вас и в первую очередь тебя, что я плохой и со мной надо бороться. Я никогда ни с кем из вас не воевал, ничего у вас не отвоёвывал и только оборонялся, когда меня загоняли в угол. У меня было три причины для разногласий с мамой, когда я оборонялся:

1. Она требовала, чтобы я отдал большую часть дачи тебе, после того, как дом был частично построен. Об этом я напишу ниже.

2. Она требовала отдать ей на воспитание Марину, говорила, что она не даст воспитывать Марину в Православии, пока она жива – буквально! И всячески вбивала между нами – мной и Мариной, клинья. Зачем ей это было нужно, мне непонятно до сих пор.

3. Вероисповедные вопросы – часть жизни она провела в секте.

 

Подчёркиваю – я только оборонялся и я думаю мало найдётся людей, кто меня обвинит в этом. Особенно, если рассказать поподробнее.

Теперь факты. Или вернее то, что я пережил и как это видел. Времени прошло много, могут быть неточности, но я пишу в надежде, что ты увидишь прошедшее хоть немного с моей стороны.

 

1. По поводу квартиры.

Мама (кажется она?) получила квартиру в Измайлово. Хорошая была квартира. Они с отцом были ещё не старые, в силах, как говориться. Мама советовалась и со мной по этому вопросу. Я просил её о том, чтобы они с отцом уехали жить в Измайлово, а нам с тобой оставили бы квартиру на Тухачевского. Она тогда менялась на однокомнатную квартиру и комнату в коммуналке. Ты был женат уже. Я говорил маме – мы с Лёвкой разменяем квартиру и у нас в жизни будет старт. У обоих. Я, естественно, говорил, что тебе по размену достанется однокомнатная квартира. В результате в Измайлово поехал жить ты с семьёй, а я с родителями остался в квартире на Тухачевского. Ждать остался. Без старта. Я бы может пропил бы свою комнату – но она моя, никаких претензий. Лёвка, пойми, ведь был совок. Я не мог даже кооперативную квартиру, были бы деньги, купить так как формально был обеспечен площадью, не то что на очередь встать на получение жилья. У тебя же началось движение – ты поменял кажется Измайловскую квартиру на 2х комнатную квартиру в нашем районе, потом жил вообще в 3х комнатной квартире возле мамы – ты двигался. А я – нет. Не мог. Оставался один путь – разменяться с родителями. Отец согласился, я нашел вариант, хороший, в соседнем доме для них однокомнатная угловая квартира, светлая. Отец пошёл смотреть. Согласился: «давай». Ты знаешь – у него в глазах была такая тоска, что я не стал и больше таких попыток не делал.

Лев, я ещё раз подчёркиваю – был социализм. Способы получения квартир были другими. Квартиру на Тухачевского давало государство, нравится нам это или нет, на 5 человек: Мать, Отец, Бабушку, Тебя и Меня. Первый ушёл ты. Получил квартиру. И потерял права на предыдущую – такие правила игры – мы по ним живём. Прошло 30 лет. Я остался один.

С мамой было трудно. Я и моя семья делали попытки жить с родителями, неоднократные, и при жизни отца и после его смерти. Я старался и хотел мира не на словах, а на деле. Мама отнимала у нас Марину, учила её, что родители её не любят – это младенца! Отец страдал – выходил из комнаты, чуть не плакал, говорил маме: «Наташа, что вы делаете, прекратите!» Агрессия была постоянной, мы уезжали, снимали квартиру, жили на даче. Отношения казались разорванными, но после смерти отца, чтобы утешить маму, мы приехали жить к ней опять. Не помню уж, сколько это продолжалось, только она нас с больной Таней (t 39) выгнала.

Знаешь. Мамы нет – писать это не хочется. Так вот Лев, ты не делал ни одной попытки жить с мамой, а Данил так просто говорил: «С Бабушкой жить невозможно» – хоть и жил с ней какое-то время.

Лев, ты продал всё, и квартиру, и дачу, и машину, остался без денег почему-то – мне никто никогда ничего не рассказывал. Мама тебя жалела, а меня обвиняла в том, что я хочу всё забрать себе. Я же просил только всесемейного обсуждения этих вопросов, чтобы мне объяснили, почему я плохой. Я и Данилу об этом говорил, он должен помнить, но обсуждений не было, были только сепаратные переговоры, что я плохой и вас не пускаю – а я и не пускал и не пускал – я вообще был в стороне, я просто был плохой. Однажды я случайно узнал, что ты прописан в квартире. Незаконно. Как маме это удалось? Ей многое удавалось. Лев, меня никто не спрашивал, можно прописать брата или нет, заранее считали меня жадным и прописали незаконно, тайком. Когда мы с тобой после этого виделись, мне показалось, что тебе не ловко – и я не стал поднимать этого вопроса. Знающие и опытные люди мне тогда говорили – подай заявление в такой-то форме, это прямой криминал. Я говорил – воля матери для меня закон, я с мамой судиться не буду. А ты помнишь – я звонил тебе и предлагал обсудить вопрос квартиры за несколько лет до смерти мамы – ты отказался. Мама за тебя всё делала, Лев, тебе не надо было тревожиться. Ты мне тогда сказал, что не хочешь об этом говорить.

Дальше. После нашего отъезда мама стала сдавать часть квартиры. Наш отъезд дал ей такую возможность – она жила в комнате, которую мы с Наташей отделывали до рождения Марины и сдавала комнату отца. Какое-то время она отдавала мне часть денег, я никогда не просил, всё было только её инициативой. Но она опять же обвинила меня в жадности и однажды, на дне рождения, при гостях. Вызвала к праздничному столу (опять праздничный стол) жилицу и говорит: «Вот мой сын, он мне не верит, сколько вы мне платите, так вы скажите в слух». Я готов был под стол сползти, жилица красная как помидор. Я после этого случая говорю маме: «Мне, мам, деньги не нужны, отдавай Лёвке, ему нужней». И она больше не давала. За много лет, больше 10, подсчитай сколько! Куда шли – не знаю. Потом тайком от меня Марине давала, но и Данил пользовался – это точно. Деньги эти, как ты помнишь, по человечески – мои т.к. с моей части квартиры и т.д. Ведь я мог сказать маме: «Я не живу и буду свою часть квартиры сдавать» – мог. И все деньги просто брал бы себе. Так что если подсчитал, от чего я отказался, то умножь сумму на 2, не менее 25000$ – огромные по тем временам деньги, в двое перекрывающие то, что когда-то мама потратила на строительство моего дома и даже стоимость участка.

Так что я больше тридцати лет не только не могу решить свои проблемы с квартирой, но и не могу даже пользоваться тем, что мне принадлежит, а также обвинён от вас как злодей. Вот уж надо мне помереть и оставить вас на просторе. То же, что Наташа получила квартиру в Митино к тебе, Лёвка, не имеет никакого отношения. Квартира на Тухачевского моё единственное жильё. Я так же, как ты живу у жены, где не прописан, только ты заботишься о 2-х детях, а я о 5-ти.

Дальше. Ты не дал моей дочери жить в том, что принадлежит мне, т.е. в моей части квартиры и обвинил меня в том, что я тебе там не даю жить. Клевета. Ты просто год по смерти мамы там не появлялся. Ты что, желая получить всю квартиру себе, решил что я хочу того же? Говоришь тебя не пускали? Кто ж тебя не пускал-то? А вот ты теперь вокруг меня грязь разводишь, запер дверь, почтовый ящик, я для того чтобы за квартиру платить должен в очереди стоять в ЕРЦ, а там мне говорят: «Лев Израилевич запретили всякой сволочи справки давать!» Понятно, для чего ты это делаешь. А холодильник старый к тебе какое отношение имеет? А сколько лет я в своей комнате склад твоего барахла терпел, а сам по съёмным квартирам с детьми мыкался? Я тебя до годовщины смерти мамы не дёргал, понимая, что тебе тяжело, Лев, и просто ждал, а ты объявился с обвинениями и агрессией.

Когда мама болела и умирала, я тоже тяжело болел – последствия инфаркта и диабет – инвалид. Денег не было. Частично содержание мамы, похороны и поминки – всё легло на плечи Марины. Кажется, что-то давал Данил.

 

2. По поводу дачи.

Отец смог купить машину. Так себе конечно, но по тем временам кое-что. Сам ездить не смог, пытался. Мы с ним ездили раз на дачу. Опять встал вопрос – кому? Мама сказала, что ты хочешь очень. Я был даже рад. Тогда я сказал маме: «Я буду строить дачу» – я был ещё очень молод и плохо понимал, за что я берусь. Дача тогда была никому не нужна, а я туда ездил, мне нравилось. Я получил установку и принялся строить дом на одну семью, будущую, свою. Я был тогда настолько наивен, что если бы мне сказали, что дом должен быть на две семьи, я бы строил так. Мама участвовала в стройке деньгами и помощью до окончания наружного строймонтажа, т.е. стены, балки перекрытия, каркас второго этажа с обшивкой ДСП, обрешётка кровли, шифер, что-то ещё (при желании можно вспомнить точнее) и потратила ~ 10000 руб. на это дело. При этом бытует сказка, что она с тобой этот дом построили, а я где-то отдыхал в это время. Чтобы показать на примере, что означает её участие в этой 1-ой стадии строительства, приведу такой пример. На дом потрачено ~ 12000 шт. кирпича. Мама достала с большим трудом 3550 шт. Остальное достал и привёз я. А это только 1-я стадия, максимум процентов 10. Ты приезжал помогать, как мне сказали. Я был очень благодарен и тронут. Всего за 30 лет строительства этого дома наверное дней до 30? Ты не думай Лев, что я не благодарен тебе за это, я очень благодарен, но от мамы остались документы из которых явствует, что она тебе платила за работу на даче баснословные по тем временам деньги. У вас с ней были свои отношения, меня это не касается. Но какие у тебя претензии? Отработал и получил. Когда дом стал вырисовываться, мама пожалела, что отдала его мне. Стала требовать, чтобы я с тобой поделился. Я недоумевал – дом на одну семью – как?

Она сказала: «вот так»:

Линия раздела показана красным.

Я должен жить на кухне

1.2х2, в туалете и где

теперь стол стоит и в

подвале без окон. Я

говорю – а где же я

кровать поставлю – вот

здесь.

(кровать показана зелёным)

 

Ты должен был занять

комнату с камином и

2-й и 3-й этажи -

5 спален.

 

КЛАСС!

Таким же манером был поделен и участок. Она мне говорит: «Ты жалеешь брату соток!» Какой же я плохой! Я подумал и говорю: «Мам, не привязывай меня к этому месту, отдай дачу брату, я пока молод, найду участок и построю себе дом, а этот пусть Лёвка достраивает». Нет, так не годится. Ты строй. Потом ещё появилась идея, что ещё и Женя с семьёй должен получить часть в этом доме, а я жадный. Я тогда говорю: «Мам, ты реши кому это – мне или Лёве, а я пока не решишь, строить не буду». Ох! Год не строили. И только так мама приняла решение и отдала дом мне. И я действительно в последствии не радовался её приездам, потому – что она всегда прямо пропагандировала детей против родителей, особенно Марину, что ей во многом и удалось. Но запретить ей приезжать я никогда не мог и когда хотела, она приезжала, просто ей было неловко, а виноват, конечно, был я – не пускал.

Когда мама поняла, что дом поделить не удастся, она поставила цель и так же как за этот дом взялась за строительство дома для тебя и ей показалось справедливым потратить на твой дом ровно столько же, сколько и на этот, что она и выполнила.

Лев, что ты хочешь от меня?

 

3. По поводу машины.

Лев, для меня было шоком, но когда я после смерти мамы открыл её записную книжку, где она жалеет, что отдала дачу мне, я нашёл там записи из которых явствует, что они с отцом не только подарили тебе машину, но и много лет тратили деньги на её содержание, что составило сумму (т.е. на содержание машины кроме её стоимости) сравнимую с той, что она потратила на строительство дома для меня – всё записано, до копейки около 9000 руб.

Таким образом получается, что ты получил от мамы:

1. Квартиру в Измайлово с последующей перспективой.

2. Машину.

3. Содержание машины.

4. Дом

Особенно:

5. Половину квартиры на Тухачевского.

6. Что ещё – знает твоя совесть. Я – нет.

Куда ты всё это дел? И я причём здесь и чем перед тобой виноват? Я у матери никогда ничего не брал, она мне не дала ничего, никогда не помогала, кроме денег на строительство дома (около 10000 руб.).

Лев. Я более тридцати лет не могу пользоваться тем, что мне принадлежит, никогда не жаловался. Твои последние поступки прямо жестокие по отношению ко мне, Ты выживаешь меня из квартиры. Ты говоришь о совести. Ну что ж, и это не лишний разговор.

За много лет я привык побаиваться маму, а теперь получается, что ты в этом смысле её наследник. Мама тебя всё опекала, многое за тебя делала, брала тяжесть решения на себя, успокаивала твою совесть говоря, что я плохой и у меня надо забрать. Теперь ты остался один, тебе очень тяжело. Но я не враг. И никогда врагом не был. Вы делали из меня врага. Я полагаю, что вам так долго объясняли, что я плохой и вы привыкли. Дарья со мной не здоровается. На свадьбу Данила меня не пригласили – а я после родителей у него самый близкий родственник – это что? Я его спрашивал – что-то мычит в ответ. Я бы мог многое рассказать. Я полагаю, что мама вбивала клин не только между мной и моими детьми, но и между мной и твоей семьёй. Это удалось.

Страшная часть. Я ничего не знаю, но многое видел и видела моя Наташа. Она видела, как Наташа Вастерова ползала перед мамой на коленях умоляя: «Не разводите нас!» Но мама открыла дверь – «Вон отсюда!»

Она с удовольствием вспоминала, что даже Данил выгнал мать – «Уходи отсюда!»

Я знаю, что Н.В. пыталась покончить с собой. Но я знаю и то, что мама перед смертью сказала: «Я ошиблась».

Лев. Своими поступками ты загоняешь меня в угол, мне деваться некуда. Действия твои не законны. Марине в июне рожать. По ряду обстоятельств я в тупике. Я тебя никогда не обманывал, никогда на тебя не врал никому. Я предлагаю тебе немедленно, через неделю, продать квартиру и поделить деньги пополам – около 150000 у.е. каждому. Этих денег каждому хватит на покупку отдельной квартиры и ремонта. Надо иметь ввиду, что дом идёт под снос и при нашем уровне взаимоотношений мы получим с тобой 1-комнатную квартиру на двоих. Так что от этой квартиры и от нашей беды надо срочно избавляться. Если тебе нужна будет помощь – я помогу с покупкой квартиры и организацией ремонта.

Помнишь, ты однажды приехал, я сидел в старом доме, утром кажется. Очень давно. Мы говорили о чём-то серьёзном, каких-то семейных делах – не помню. Я вдруг безудержно разрыдался. Когда успокоился, ты спросил: «Я могу чем-то помочь?»

Можешь. Помоги пожалуйста. Перестань меня ненавидеть и пойми мою позицию. Закончим дело миром и перечеркнём старую семейную беду. Я у тебя ничего не крал, ничего тебе не должен. Полностью, это может быть и не получится, но положительное движение будет. Я позвоню тебе через два дня и попрошу ответить на моё предложение.

И ещё прошу – пожалуйста, уважай моё право быть не таким как ты и на многое смотреть по-другому.

 

Твой брат Владимир.

 

Переписка через гостевую книгу личного сайта Льва Московкина

 

1. Имя: LordAndre, Город: Воронеж

Комментарии: Уважаемы Лев ,прочитав ваши высказывания,по ниже расположенным текстам , я как врач решил Вам порекомендовать одно прекрасное заведение.

http://morla.ru/zemlay218.html

П.С. Обратитесь туда и вам помогут.

17:00, 16.01.2007

 

Сообщаю читателям, что 12.01.07 в «Московской правде» вышла статья «Жилищный кошмар по братски». Рейдерским захватом жилья заинтересовались и другие издания, также депутаты, потому что проблема оказалась весьма распространенной. Тут не мне помогают, просто мой пример – другим наука, чтоб не попадались. Материалы направлены в прокуратуру. Из милиции, из Московской нотариальной палаты ответа нет, известно только, что там засуетились, не зная, как отмазаться.

Тебе же Владимир за «врачами» из «Воронежа» не спрятаться. Будете дальше хамить – теперь уже в такой ситуации это против вас работает.

Для смеху – на сайте, куда меня отправил этот «врач», помещена абракадабра с ошибками. Как я помню из курса физиологии человека, октопептиды-гормоны нижней доли гипофиза окситоцин и вазопрессин не имеют отношения к заболеваниям, на которые намекает «врач» – глуповато получилось:

 

«Психиотрическая больница кащенко

Эти гормоны психиотрическая больница кащенко в гипоталамусе. В нейрогипофизе происходит их накопление. В клетках супраоптического и паравентрикулярного ядер гипоталамуса осуществляется синтез окситоцина и антидиуретического гормона. Синтезированные гормоны путем аксонального транспорта психиотрическая больница кащенко помощью белка – переносчика нейрофизина по гипоталамо-гипофизарному тракту – транспортируются в заднюю долю гипофиза. Здесь происходит депонирование гормонов и в дальнейшем вь1деление в кровь.»

 

Любовь

00:13, 05.01.2007

Лев, Вы удивительно склочный и лживый человек, при этом алчный на чужое. Добавим к этому откровенное хамство, которое Вы проявляете особенно, когда Вас никто не видит (например в письмах на мыло, в гостевую-то книгу может кто-нибудь заглянуть, и тут Вы прикидываетесь этакой несчастной овечкой, «благородным журналистом»;, страдающим от происков злодеев). Кого Вы пытаетесь обмануть? Любой человек, который не поленится прочесть Ваши убогие опусы, сразу заметит симптом кадавра, неудовлетворенного ничем.

Вашим бедным родственникам можно только посочувствовать ...

 

Ну что ж, это откровенный ответ на мои деловые предложения.

Владимир, тебе не отмыться от этих ярлыков и за анонимов не спрятаться.

Упорная заинтересованность этой твоей «Любви» поражает самое смелое воображение.

Я тут несколько удалил, но бесполезно – поток идет и по почте и в гостевую книгу.

В нашей истории есть все же нечто уникальное и поучительное для всех, кто уже подсел на жилищную борьбу с родственниками. В общем, это так или иначе примерно половина населения – кроме тех, для кого все уже в прошлом. Смысл в том, что чем разумней предложение, тем тупее реакция – таков мой вывод из сравнения типов общения на микросоциальном уровне и во властном. После этого любой последний депутат мне кажется первым гением, и неча на Думу с ее законами пенять.

Дума, кстати, это уникальное место – здесь совсем нет социального садомазохизма, вредителей среда парламентских журналистов выкидывает.

Для читателей: в будущем гостевая книга будет освобождена от переписки по квартире. Поскольку история видимо будет продолжаться по мере изменений ситуации в стране, приобретая новые смыслы по мере изменений правил игры, переписку с «Любовью» (не могу без кавычек в данном контексте) перемещу вместе с изъятиями в файл «Жилищный кошмар по-братски» – пусть читает только тот, кому сильно надо.

Лев

 

Любовь

02.01.2007

Вам никто не врет, Вам назвали реальные цены. Вы действительно можете спокойно разменять квартиру с братом и получить 1 комн. квартиру. Брат Вам много раз это предлагал. Почему Вы выбираете скандал и склоку, пусть даже и в ущерб себе?

 

Любовь

17:54, 31.12.2006

Лев, укоротите свои эмоции. Вы сами делаете из себя жертву, а от Вас требуется только здоровое благоразумие.

На седьмом десятке пора стать взрослым. Неужели так приятно быть несчастным?

 

Ты наконец напишешь, что ТЕБЕ в этой склоке моего брата нужно, что не жалко Нового года? Ведь ты же наврала про цены и про продажу квартиры на Войковской. Для чего?

Я доведу это безобразие ваше до завершения, выведу тебя на правду, благоразумия у меня достаточно.

Мне это интересно экспериментально, Владимир начиная с Гали 30 лет назад прятался за чужих, чтоб свое скотство прятать.

Ты ЛЮБОВЬ кто ему?

Признавайся! Если уж проявилось, для чего были письма про продажу квартиры на Войковской – написала бы сразу, что я плохой, на что тебя Владимир подвязал. Постарайтесь ребята быть честными, а то уже вранья столько, что смысла нет верить.

Повторяю, то что Владимир заварил – проблема общая, и моя задача – довести до всеобщего впечатления. Мне жаль вас, кто будет назван поименно.

Что касаемо счастья, дай бог каждому быть на долю, как мне выпало. Я же вредительству себя не посвящаю. И эмоций в отличие вас с Владимиром по вашему поводу у меня нет, а вы в них тонете, приписывая мне собственную мотивацию. Владимир с этого начал, когда его Галю родители заставили уйти и он кулаками выгнал нас из дома в Заветах.

Я не воевал с близкими и не буду учить этому своих детей, как он.

И вообще «Любовь», с Новым годом!

Лев

 

Lubov

19:57, 30.12.2006

Ваша нелюбовь и недоверие к брату столь велики, что Вы утратили способность отличить угрозы от предупреждения от возможного ущерба.

Да, это правда, Ваш брат мне не безразличен, но в данном случае ваши убытки и выгоды равны (как равных наследников)

 

Способность наоборот приобрел, чего и другим желаю, это важно. А насчет равных...

Видимо, виртуал под nick «Lubov» о любви знает все включая то, что, что мне неведомо с моими четырьмя детьми. Что касаемо ущерба, то после потери брата, которого я так любил в детстве, что я могу потерять? Тем более, что жизнь возместила потерю.

Я этого человека потерял давно и потому попросил Наталью назвать нашего сына Владимиром в надежде, что он вырастет со мной и в любви. И это состоялось: с человеком намного более бурным, как оказалось, можно договориться и даже жить в согласии. Тут еще пересечение судеб – Наталья Вакурова училась в одном классе с Владимиром, их классная фотография стоит на нашем столе.

А о каком ущербе ты, Lubov неприкаянная, пишешь? В чем конкретно твой интерес в этой истории?

У Владимира идея продажи квартиры появилась после того, как участковый уполномоченный объяснил ему, что его дочь там жить не может. Квартиру она со своим сожителем Николаем успела разгромить, уничтожив имущество, пока мы сдуру переговоры с ней вели. Теперь я вот тебе отвечаю. Николай тоже назывался «адвокатом», как ты вот теперь у нас знаток цен на жилье, но законов Коля не знал, только топором дверь разнес.

И первая идея Владимира по продаже была – бандитам. О чем предупредил по телефону его другой «адвокат», которого в числе адвокатов нет.

Ты кто – этот самый бандит? Что я должен думать? Еще участковый звонил, какового я не знаю, их там минимум трое. Я постоянно получаю угрозы и не могу зайти в квартиру, чтоб хоть забрать то, что не успели уничтожить.

И сколько у моего брата хватит изобретательности на негатив, пока ментура бездействует?

И кто еще появится?

От этой «Любви» поступило уже 6 писем, цифры завышены в полтора-два раза. Это делается Владимиром для того, чтобы я думал, отвечал, оправдывался, дергался, переживал, обсуждал с женой... Короче, занимался тем, что навяжет в своей изобретательности мне мой талантливый брат.

Тех, кто еще появится, предупреждаю: имеет место так называемый рейдерский захват. Явление приняло повсеместный характер. Обычный гражданин, не журналист, беззащитен абсолютно. В моем случае, коль события выпали на предвыборный год, заинтересованность ситуацией не связана со мной. Благотворителей особо не наблюдается, просто интерес к тому, куда у меня вырулит, превысил мои личные интересы, которые при таком настрое моего брата я могу оставить при себе. Но увы, все, кого еще Владимир подвяжет, будут названы поименно.

Владимир, предупреждаю тебя: коль ты не принял мое предложение по нормальным отношениям ни до ни после смерти мамы, что для тебя не менее важно, чем для меня, хотя положение твое ужасающе (дело ни в жилье ни в деньгах, ты в этом не нуждаешься), я не имею возможности адекватно навязанной тобою мне роли тебе уступать.

Не будь ты моим братом, таких «людей» я из своей жизни вычеркиваю. В моей нынешней жизни ситуация такова, что личностей с вредительскими мотивациями система сама выбрасывает без приложения усилий, такова особенность журналистского парламентского пула. И с тобой будет также, я не буду заниматься той мерзостью, которою ты испортил жизнь маме и мне навязываешь.

То, что у меня такой брат – это мой позор. И я не имею права сей позор множить далее по крайней мере своими поступками.

Не вижу дома с участком в наследственной массе, хотя тебе его не дарили, ты обязан был обеспечить и родителям, и мне там возможность жить, это тебе известно. И не вижу желания возместить ущерб по уничтоженному имуществу.

Придется подавать в суд.

ОВД «Хорошево-Мневники», также твоему нотариусу г-же Уразовой придется тоже ответить за свои действия.

Лев

 

Lubov

22:38, 28.12.2006

Вот Вы не поленились целую страницу бесполезного текста написать, а дело сделать по нормальному не хотите... Ну, как хотите

 

и что за этим?

очередная из многочисленных угроз?

твои цифры и предложения, дурочка ангажированная, – вранье, как и все, включая предложения нотариуса, я же консультируюсь с риэлтором

нет таких цен, и это признак истинных целей – и моего брата и ваших

Лев

 

Любовь

lubov@ultranet.ru

13:09, 26.12.2006

Лев! Почему Вы не хотите разойтись с братом по-хорошему? Ведь Вас уже давно ничего не связывает. Какая необходимость трепать нервы и терпеть убытки из-за Вашего упрямства?

 

Хотя ваши цели далеки от сути дела, я воспользуюсь вашим как это типично неуместным призывом «жить дружно» для ответа по существу.

Это тоже поучительно: вмешиваются в конфликт с целью «примирения» люди с иными или даже противоположными целями, нормальному человеку это неинтересно. Поэтому и к психологам и к ментам надо обращаться не более чем по необходимости и твердо зная наперед, чего тебе надо в этой ситуации, а не искать правды вообще.

Вы неправы, транслируя позицию брата по поводу «не связывает»

То что именно он вас зарядил, понятно по сообщениям с рекламой вашей продажи, которые я удалил как и любую рекламу удаляю.

По словам риэлтора, это обычный прием – когда долю рассчитывают как дробь целого, хотя продать это вообще невозможно.

Я перевел этот скандал в публикации с двумя целями и обеих достиг – здесь Владимир не может меня преследовать, безудержно врать и скандалить, как вживую, когда он зверел от включенного диктофона. Мы уже все дергаемся от телефонных звонков и каждый раз появляется другой участковый, который «ничего не знает» – читайте внимательно, это игры не просто затратные, но и весьма опасные.

Если не хотите копаться в конкретике нашей истории, читайте в разделе «интервью», там только описания депутатов общей ситуации. Особенно ужасно то, что рассказала Хованская, а Гребенников готовит поправки. Но проблема, как он подтверждает, на самом деле в милиции и тут ничего нового, я уже про милицию устал писать, но видимо придется и все участники будут названы с их хамством поименно. Они так разговаривают, что обычный человек, без моего скажем опыта общения, умом свихнется. И безошибочно выбирают в конфликте внеправовую сторону, Лев Левинсон объяснил, почему. Коррупционности тут меньше, чем социального садизма. Но когда коррупционность есть, то она тоже работает во внеправоую сторону – правый реже готов платить. А я и вовсе не собираюсь.

Второе – история оказалась весьма поучительной и распространенной, поэтому ею (не моей конкретно судьбой, благотворителей тут нет) заинтересовались и депутаты и газета. Крашенинникову, например, важно, чтобы кто-то занимался действием законов, которые его заставляют принимать, это вот так кратко можно сказать.

В отличие от той же милиции, Владимир просто не понимает, что теряет он.

Но я уверен: кому-то, кто только встал на наш путь, мои публикации помогут. Труднее всего договориться с родственниками, но если этого не сделать, то вы становитесь легкой добычей целой кучи стервятников и можете испортить себе жизнь до ее конца и после него.

Мама жестоко наказана...

Смысл такой – ребята, не ссорьтесь! Причем это с детства делается. Я не стал воевать с Владимиром из-за дома и был неправ, потому что он замучил мать, для нее это была живая рана, что он нас туда не пускает, а тех, кто ему говорил о его неправоте, он просто разогнал. Я все равно на каком-то этапе должен перестать ему уступать, тем более, что и ему от этого только хуже, с ним его дети поступят так же из-за обилия жилья. Ему ни в коем случае нельзя было ссориться со мной, чтобы не давать негативную модель детям.

Мама говорила, что он очень злой и панически его боялась, я же думал, что она не права, потому что сама втянулась в войну с ним, я их еще пытался мирить.

Еще до ее смерти стало понятно, что с его стороны это наигранная комбинация, он мне сам говорил, что его дочь «вытянула из бабки много денег». Она кстати и деньги на ремонт присвоила, когда им пришлось уйти из маминой квартиры – Владимир ее там поселил, как будто меня вообще на свете не существует. На всякий случай напоминаю, что у него мамин четырехэтажный дом и еще жилье, также трехкомнатная квартира вполне нормальная, которую он видимо сдает.

Лучше б работал, гробит свой талант, но видимо воевать слаще и теперь похоже сам не сможет остановиться в изобретениях всевозможных ходов назло. Так что повторенные за ним вами слова про мое упрямство – бессмыслица, получается, что в угоду ему я должен сдохнуть. Это же говорила мне в его адрес говорила о его отношении к себе и мама, только повторяю я не верил.

Если вы примите аргументы, он и с вами разругается. Деловые отношения на равных в интракционной теории Берна (В-В) с ним иметь нельзя, не может – жадность заедает.

Так что у нас точка невозврата пройдена и я сменил стратегию – раньше искал с ним контакт, теперь хочу чисто технически провести процесс так, чтобы он не смог вредить больше, чем уже есть. Повторяю, уступать в данном случае неправильно, даже если б я был обеспечен жильем, как он, люди такого типа воспринимают уступки как проявление слабости и выходят за рамки разумного.

Кроме того, у него через годы, возможно к сожалению при моей жизни, может актуализоваться комплекс вины (признаки и сейчас есть) и в таком случае он будет мучить меня требованиями прощения. Это зависит от развития ситуации с его детьми, а там дело плохо с моральной сферой.

В общем, все возможные сценарии легко просчитываются, кроме единственно разумного, но Владимир не может физически сделать даже шаг фиктивной уступки, хотя после точки невозврата вряд ли я поймаюсь, мне вообще уже нет нужды с ним общаться, слишком провоцирующе он себя ведет, рассчитывая на ответный скандал, в котором все путается и уже непонятно, кто прав кто виноват, как с мамой было.

К сожалению, эту бомбу заложила в нашем детстве сама мама, и я извлек из этого опыт – непокой идет в основном от женщин. Мы было очень дружны, как это бывает у детей с большой разницей в возрасте, и он был безоговорочно послушен и в то же время очень живой. Если он вообще кого-то способен послушать, так это меня – еще к вопросу о вашей глупости «не связывает»: когда мама заболела, я рявнул типа Кашпировского «Хватит жрать!» и он резко сбавил вес, что ему конечно добавит лет жизни.

Лев

 

1. Имя: Володя, e-mail: v.i.moskovkin@mail.ru, Город: Москва

Комментарии: P.S. Вольготно же тебе, Лёвка, так похабно по всюду врать. Перед Риммой Рашидовной и Сергеем Анатольевичем я бы на твоём месте извинился – стыдно.

Ты квартиру запер и не даёшь мне там жить.

Давай помиримся и продадим квартиру вместе – по 150000 получим.

13:52, 21.12.2006

2. Имя: Володя, e-mail: v.i.moskovkin@mail.ru, Город: Москва

Комментарии: Жильё и жульё Жилищный кошмар по-братски Страшное слово «Кавказ» По видимому уважаемый Лев Израилевич не понимает, что в правовых вопросах нотариус является лицом нейтральным, его задача лишь регистрировать, свидетельствовать правовые ситуации. Не будучи юристом я, может быть, не вполне верно формулирую. Про нотариуса нельзя сказать «мой нотариус» – это нелепость. Мне необходимо было послать нотариально заверенное письмо и я обратился к ближайшему нотариусу, с которым не был до этого знаком и, на свою беду, этим нотариусом оказалась Римма Рашидовна Уразова, очень милая, обаятельная женщина, прекрасный профессионал. В неё то и вцепился мёртвым ядовитым журналистским укусом парламентский спецкор газеты «Московская правда» Лев Израилевич Московкин. Мне глубоко отвратительны гнусные намёки на восточное происхождение Риммы Рашидовны специального корреспондента Льва Израилевича, явно использующего своё служебное положение в личных целях и умудрившегося, благодаря служебному положению, перемазать дерьмом всех, с кем он пообщался, начиная от Павла Крашенникова и до участкового Сергея Анатольевича Махонина. И ведь действительно профессионал! Прямого оскорбления вроде бы нет, а так, назойливыми намёками, рассчитанными на психопатов. Зато вранья полно. Позор журналистскому цеху за такие приёмы! Осталось только назойливо намекнуть почтенному Льву Израилевичу – а что если идя по улице, и увидя вывеску «Нотариальная контора», я бы открыл дверь и её владельцем оказался бы какой-нибудь Абрам Соломонович Бронштейн? На какую мафию он тогда бы намекал? Евреев не позорьте, товарищ спецкор! Добавлю только, что мне глубоко отвратителен наезд с открыто-закрытым ртом и лепечущим языком на участкового Сергее Анатольевича Махонина и намёки на переживаемый Львом Израилевичем в России холокост в лице развешанных по стенам разыскиваемых жуликов. Уважаемые граждане, читайте дальше, цирк открыт круглосуточно! С почтением, ихний брат Владимир Израилевич Московкин.

13:43, 21.12.2006

 

Вот не буду удалять...

Хотя было бы логичней брату моему завести свой сайт и поливать меня оттуда. А не использовать мой с моей популярностью – тут до трех тысяч посещений в сутки.

Но дело в том, что история получила огласку – я и сам не знал, что жилье как и заводы захватывают по рейдерским схемам.

Всем, кому грозит разругаться из-за жилья, очень советую прочитать внимательно интервью зампреда думского комитета по законодательству Валерия Гребенникова, он мне вчера подробно рассказал в перерыве думской пленарки, как это делается.

Владимир намерен применить именно такую схему, нотариус там играет стартовую публичную роль, он же подбирает покупателей. Наша трехкомнатная хрущоба целиком стоила на момент предложения 180-200, Владимир получил бы в пределах 0-60. Центральную действенную роль играет милиция.

По словам Гребенникова, защиты от этого нет, кроме одной – публикации в СМИ. Потому Владимир и пишет на мой сайт, что процедуру ему тормознули. Но попытки будут продолжаться.

С моей стороны можно сделать то же в отношении дома, откуда он нас выгнал, однако сделать это можно только по симметричной злобе – как и ему от квартиры после рейдерского захвата ничего. Если же стремиться ему навредить, для этого вообще ничего не надо делать, он своим детям модель дал, они там без меня передерутся из-за домов и квартир.

И самое главное: НЕ ССОРЬТЕСЬ В СЕМЬЕ! А если уже это есть, научитесь ВЕСТИ ПЕРЕГОВОРЫ, пока родители живы.

Лев Московкин