15.08.07 Лев МОСКОВКИН

Книга в Москве

Анти-Фукуяма

Либерализм: в доме повешенного не говорят о веревке

Появление книги Самира Амина «Вирус либерализма. Перманентная война и американизация мира» (пер. с англ. Ш.Нагиба, С.Кастальского. – М.: Издательство «Европа», 2007. – 168 с., тир. 2 тыс.) более чем своевременно. На нее сейчас, как стало принято говорить, есть социальный заказ. Он тем более обострен, что еще полтора десятка лет назад вектор предпочтений массового сознания был обратным. Ничто так не бывает востребовано, что только что отвергалось, а потом люди вдруг прозрели. Конечно, эта небольшая исчерпывающая в своей теме книжечка нужна была на самом деле именно пятнадцать лет назад, сейчас уже поздновато. Но как говорится, лучше поздно, чем вовремя.

Потому что то, что востребовано людьми, вовсе не обязательно соответствует тому, в чем они остро нуждаются. Полтора десятка лет рассуждения о болезни либерализмом были бы поняты как диагноз автору – крыша поехала, вовсю бушевала эпидемия либерализма.

А сейчас не только массовый читатель «Крокодила» и «Огонька» советского разлива, но и потребители самиздата (кто не уехал или уже вернулся) начинают понимать: идеология либерализма по крайней мере в ее американском варианте была столь же геополитически агрессивной, как и фашизм или коммунизм, только в отличие от них застряла надолго.

«К концу двадцатого столетия мир поразила болезнь. Не для всех она стала фатальной, однако пострадали от нее все. Вызывавший болезнь вирус был назван «вирусом либерализма». Этот вирус впервые появился примерно в XVI веке в треугольнике с вершинами в Париже, Лондоне и Амстердаме. Симптомы проявления болезни казались тогда безобидными. Мужчины, которых вирус поражал чаще, чем женщин, не только привыкли к нему, выработав необходимые антитела, но и оказались способны воспользоваться порождаемым вирусом избытком энергии. Затем вирус пересек Атлантику и прижился среди тех, кто, не обладая антителами, распространял его дальше. В результате этот недуг начал принимать крайние формы. Этот вирус вновь объявился в Европе ближе к концу ХХ века, вернувшись из Америки, где он подвергся мутации. Окрепнув, он сумел одолеть множество антител, выработавшихся у европейцев на протяжении трех предыдущих столетий. Вирус вызвал эпидемию, которая могла бы стать смертельной для всего человечества, если бы не самые крепкие из обитателей Старого Света, которым удалось пережить эпидемию и, в конце концов, победить болезнь» – и так далее, не будем переписывать целиком предисловие автора к своей книге, оно на трех страницах компактно передает суть позиции автора, аргументированной на всех прочих страницах книги.

Хотя сейчас и поздно, мы зато мы можем понять, что это было: то что нынче врач не скажет, завтра секция покажет, патанатом – лучший диагност.

Все-таки жаль, что пока недоступно нашему пониманию, чем мы болеем сейчас на чем прозреем в скором будущем. И не надо думать, что все впервые. Острые эпидемии борьбы с «опиумом для народа» повторялись в истории нашей страны неоднократно, сменяясь периодами насаждения религиозности. Волны жизни – повсеместное явление, но в России они сменяются очень быстро, без задержки. Это один из признаков .

Аналогичные взлеты и провалы испытывал и либерализм, историю которого Самир Амин прослеживает с шестнадцатого века. Однако в веке двадцатом история приобрела некоторую уникальность благодаря глобализации по американской модели, в части либерализма маркируемой именем американца японского происхождения Френсиса Фукуямы. Руководитель пресс-службы «фракции сласти» в Госдуме Игорь Демин, будучи экс-демократом, теперь горячо оправдывает альтернативу. Его слова о либерализме и Фукуяме были весьма содержательны критикой неоконсерватизма в рамках «вашингтонского консенсуса», который пытались реализовать российские демократы времен правительства Гайдара. Получается, что неоконсерватизм восходит к раннему либерализму, даже троцкизму. Согласно идеологии неконсерватизма, правительство не должно мешать, только бороться с инфляцией, но на деле реализация неоконсерватизма связана с вмешательством во внутренние дела других стран, глобализации на основе строительства однополярного мира с унизительной дискриминацией на «глобализаторов» и «глобализуемых». Демин уверен, что альтернатива есть, отмежевываясь от социализма: «в доме повешенного не говорят о веревке».

Тут надо отметить, что апологеты веры в позитивность мировой роли самой демократической страны мира в форме США начиная с Фукуямы, который по-японски не говорит, и завершая нашим соотечественником Николаем Злобиным, почему-то именно после оккупации Ирака (а не агрессии в Афганистане или на Балканах) оказались в затруднительном положении и запутались в своей публичной роли, испытывая жестокий кризис личностного и национального самоопределения.

Вольно нам было с кукишем в кармане издеваться над карикатурами в журнале «Крокодил», читая взахлеб антисоветский самиздат, чтобы оказаться в итоге в дураках – вирус либерализма нашел тут благодатную питательную среду, страна открылась, разоружившись морально и материально, натолкнувшись на то, с чем советские тираны боролись, как теперь кажется, более чем оправданно.

Тут на самом деле урок не столько для нас, сколько для власти над нами. Если у нас так будут издеваться над людьми, безнаказанно отнимать и присваивать физическую или интеллектуальную собственность, убивая тех, у кого отнять невозможно (типа изобретения «голубой крови»), мыслящая элита общества будет и дальше превращаться в толпу фрустрированных анти-патриотов, которым кажется лучше везде, кроме Родины.

У нас все же не Венесуэла, где при любом состоянии общества ненавидят американцев. Скорее, как просвещенная Сербия или Япония, которые и после бомбардировок склоняются к США и не доверяют России.

К этому остается добавить несколько слов о высоком качестве издания. Книжечка Самира Амина снабжена, как принято в «Европе», прекрасными авторскими рисунками, образно дополняющими смысл текста.

 

Hosted by uCoz