27.09.07 Лев МОСКОВКИН

Книга в Москве

Незабытая повседневность викторианской эпохи

Новая книга «Повседневная жизнь викторианской Англии» (Таня Диттрич; предисл. и послесл. авт. – М.: Молодая Гвардия, 2007. – 382 с., тир. 5 тыс. Серия «Живая история. Повседневная жизнь человечества») явилась попыткой кодифицированного описания так называемой «викторианской эпохи» в Англии. Это всего лишь недалекий от нас 19 век, когда начался промышленный расцвет, были построены метро и городская канализация, для строительства которой впервые применен портландцемент. Благодаря развитию сети железных дорог появилась возможность работать далеко от дома, соответственно стало проще менять работу.

Практически все описанное и многое оставшееся за кадром достаточно хорошо известно. Наша проблема в восприятии викторианства в том, что как-то это не увязывалось в единое целое – «бабушка Европы» королева Виктория, первое в мире метро, закопченные березы и вследствие этого бабочки с черными крыльями, бесправность женщин и телеграфный кабель из Европы в Америку.

В девятнадцатом веке в человеческой жизни многое было наоборот. Точнее, наоборот у нас, поскольку мы стоим позже на временной оси. А тогда пенсий не платили, о старости надо было думать в юности. В школах были в ходу телесные наказания. Юным девам общественное мнение разрешало ездить в вагоне-конюшне на сене рядом со своей лошадью, которая в случае чего копытами защитит хозяйку от покушений на ее репутацию, но не поощрялось путешествие в обществе людей. То есть с мужчинами, тогда это было почти одно и то же.

А в метро – его построили в Лондоне к 1863 году – при въезде в туннель барышне рекомендовалось держать расстегнутой недавнее изобретение, безопасную булавку, чтобы откалываться от приставаний похотливых мужчин.

Милые современницы, все это отнюдь не праздные измышления. Дело в том, что в девятнадцатом веке во всем считалась виноватой женщина, и если она путешествовала в одиночестве, сомнения в ее нравственности были неопровержимыми и исчезала перспектива замужества. В случае наличия такового состояние женщины растворялось в имуществе мужа, и после семейных проблем гуляка-муж оставался выше подозрений. В отсутствие мужа беременность была бедой как следствие полученного дамой удовольствия, которое считалось причиной зачатия, в том числе и нежелательного.

Разумеется, женщины не имели избирательных прав. Замеченная за чтением «Происхождения видов» Дарвина барышня подозревалась в наличии ума, что причислялось к недостаткам и не поощрялось. Ведь умная жена, начитавшись подобной гадости, стала бы высказывать мужу идеи, и тот не только чувствовал бы себя глупее ее, но и не смог бы держать ее в узде.

Исторический маркер «викторианской эпохи» происходит от имени Виктории – королевы Британской, Австралийской, императрицы всей Индии, владелицы колоний в Африке и других странах. Она правила Англией 60 лет и была признана самой влиятельной женщиной девятнадцатого века. «Бабушкой Европы» ее называли потому, что многие короны европейских стран достались ее детям. Считается, что аллель сцепленного с полом гена гемофилии последнему русскому царевичу, убитому вместе с родителями и сестрами в Екатеринбурге, достался ему от Виктории. Время ее правления считается золотым веком британской истории, хотя обитателей этого века иногда очень жалко.

Вагоны метро, некоторые из которых были открытыми, таскали паровозы. Лица пассажиров были черны. По земле ходила конка – омнибус. Революцией в ее истории был не столько переход на механическую тягу, сколько введение билетов. Произошла грандиозная забастовка. Дамам не рекомендовалось ездить на втором этаже омнибуса, если только они не возражали против взглядов под юбки. Однако юбки и кринолины были такие, что для заталкивания дам в общественный транспорт требовалась мужская сила. Борьба за нравственность при такой манере одеваться выглядит зловещей условностью: для разоблачения требовались немалые усилия, убивавшие всякие чувственные порывы. Но если чудом все удавалось включая обратный процесс одевания, непорядок в облачении неизбежно становился достоянием гласности в лице служанки. Это особая проблема больного демонстративностью позапрошлого века. Количество слуг служило мерилом престижа, но уже начиная с двух у хозяев возникали с ними проблемы более чем политические: сплетни, интриги, доносы процветали.

«Лицемерие викторианского общества напоминало накрытую красивым покрывалом помойную яму, откуда злые языки пытались достать грязь, чтобы всех измазать ею. Любые проявления чувств подавлялись, эмоции скрывались, прятались под опущенными ресницами, равнодушными улыбками, ничего не значившими словами. Блеск глаз хоронился за равнодушным выражением лица, закрывался веером, так же, как и тайные симпатии, желания, мысли. Увидеть слегка выступавшую туфлю из-под платья считалось чрезвычайно волнительным, и чтобы не вводить мужскую половину в искушение, по этикету джентльмен поднимался по лестнице впереди леди и спускался сзади» – пишет автор.

Викторианское общество, не имея для этого достаточных ресурсов, было подчинено таким условностям, которые в настоящее время представляются невозможными в исполнении. Разрыв между чистой и нечистой публикой отражает то, что теперь безжалостно обозначается как двойной стандарт. Показуха знати и ее неосведомленность о реальности сопутствовала в общем историческом периоде с ужасом работных домов и отсутствием естественных социальных гарантий, которые нарождались в форме той же показухи. По современным меркам, детства были лишены и бедные и богатые – одним приходилось работать большую часть суток, другие были изолированы от ровесников и как ни странно тоже голодали, так было принято воспитывать детей.

Виктория стала королевой в 1837 году в возрасте 18 лет и умерла в 1901 году – «своей смертью она как бы подвела черту под целой эпохой необыкновенных достижений». С ее временем связывается изобретение почтовой марки, английской булавки, швейной и пишущей машинки, спального вагона, туалетной бумаги и динамита, телефона и фотоаппарата, лампы накаливания и трамвая, электрического утюга и газовой плиты с духовкой, искусственного шелка, пневматических шин, автомобиля, застежки «молния», посудомоечной машины, резиновой соски, пневматических тормозов, целлулоида и многого другого включая булеву алгебру и шестеренчатую счетную машину.

«В XIX веке дремавшее ранее человечество как будто проснулось и озарилось шквалом идей, проектов и открытий, которые кардинально изменили жизнь в стране и во всем мире, чему свидетельницей удалось быть самой королеве, правившей долгих шестьдесят лет» – этими словами послесловия автор характеризует описываемую ею эпоху. Особенности эпохи художественно отражены по отдельности в 14 главах, поэтому книга может быть источником справочных сведений. Пример королевской семьи описан во введении, причем в нем одном соединение известного несет некую неожиданность для читателя.

Короче, мне книжка про викторианскую Англию понравилась. Тем удивительнее было обилие критических откликов в интернете – ни одна другая из рецензированных нами книг, кажется, не вызывала такой неформальной реакции. Пишут, что автор передрал, возможно перевод сделан не из английского, цитаты узнаваемы, вся эта отвлеченная викторианщина надоела уже хуже горькой редьки. И даже такое: «иногда, в современных поездах и электричках хочется, чтоб рядом была верная лошадь, чтоб забить копытами некоторых мужчин».

Перекличка эпох вызывает сомнение в критике, ни к чему не обязывающей. О силе автора говорит само наличие большого числа живых откликов. Научиться пользоваться интернетом проще, чем излагать собственные мысли, а уж искать их в себе – интересней мечтать о том, чтоб забить копытами потенциальных насильников.

Из этого следует сделать вывод, что книга Тани Диттрич удалась.

Hosted by uCoz