07.10.07
Лев МОСКОВКИН, Наталья ВАКУРОВА
Книга в
Москве
Алекситимия – анатомия скорби
Любовь и
химия, виртуальная Эмили и серость оф лайна
Еще одна
книга известного «Одиночеством в сети» польского писателя Януша
Вишневского вышла в издательстве «Азбука-классика». Как и в предыдущем
романе-бестселлере, автор показывает человека, живущего одновременно как в
реальном, так и в виртуальном пространстве. Причем последнее назойливо
преобладает над живой жизнью.
Герой романа «Продолжение судьбы» (пер. с пол. Л.Цывьяна. – СПб.: Издательский дом
«Азбука» – классика, 2007 – 320 с., тир. 15 тыс.) – Марцин
– мужчина среднего возраста, недавно похоронивший мать-инвалида, за которой
ухаживал все последние годы ее жизни.
Одинокий,
не лишенный привлекательности директор провинциального музея икон, начинает
новую жизнь. Он осваивает интернет и начинает чатиться
– просто общаться с родственниками близкими и дальними, с незнакомыми людьми.
Особую роль автор отводит сюжетной линии, повествующей о судьбе брата Блажея, всемирно известного ученого, который занимается
исследованием биохимических процессов, влияющих на эмоциональную сферу и
психическое здоровье человека. Оказывается, многие люди не способны переживать
и тем более выражать эмоции, и это в определенном смысле болезнь, называемая алекситимией. Однако вся жизнь как Блажея,
так и других героев романа, показывает, что, даже зная о химическом
происхождении эмоций, люди не перестают любить и страдать, не предохраняясь от
этого. Автор доказывает, что чувства – это не синоним слова «эмоции», а нечто
большее, определяющееся состояние души, а не психики.
...После
неудачной любовной истории, случившийся, как водится, в студенческие годы, Марцина преследует необъяснимый страх. Приступы страха возникают волнообразно и позднее страдалец нашел в интернете
объяснение. Страх связан с сексуальным желанием, подавляемым боязнью получить
очередной удар от женщины. Страх и секс в человеческом мозгу сожительствуют.
Реальных женщин Марцин избегает, но случай дает
начало его общению в чате с некоторой Эмили. Чем оно
закончится, проницательному читателю понятно заранее, но не будем раскрывать
интригу романа. Читайте, книга заинтересует всех, кто задумывается о сути
человеческих чувств и природе отношений, а также над вопросами любви реальной и
виртуальной, ведь это так характерно для современного общества, где человек все
чаще чувствует себя одиноким среди людей. Он избегает наслаждения физической
близости и использует множество изобретенных цивилизацией суррогатов (у
Стругацких это называется «Хищные вещи века») – от мастурбации до таблеток,
заменяющих эндоморфины, поступающие в мозг при
оргазме. Чувство страха и занятия бегом действуют аналогично. Есть еще
публичная активность, такой «экспорт революции» на личном уровне. Впрочем,
страны – как люди, и Польша назло России готова отдаться заокеанскому хаму.
Однако
линия главного героя – лишь одна среди множества переплетений сюжетной сети,
привычной для польской литературы. Автор талантливо и одновременно грамотно
выписывает едва ли не весь спектр личностных проблем. Да и сам герой
повествования – фигура явно сборная. Его находки в ситуациях щекотливых
послужат если не инструкцией к применению, то по
крайней мере источником юмора. Только появляется эта тема ближе к концу. Что-то
в романе обязательно до слез зацепит буквально каждого читателя, дав человеку
недвусмысленно понять простую избегаемую истину современного мира.
Истина в
том, что мы не созданы для счастья, о котором столько говорим.
Чувство перемен и сладкой боли доминирует над любовью и простыми человеческими
радостями, которыми остается довольствоваться в мутном бесцельном блуждании по
жизни с ее необозримыми возможностями. Причина, которую мы всегда находим – в
пьяном безразличии мужа, зверствах службы безопасности, враче-психиатре – «русской
суке», случайной гибели единственного ребенка, характере собственной матери, а
затем ее болезни. На самом деле причина эта в нас, она выработана веками как готовность
выживать в будущих концлагерях и гетто. Крамольная
мысль по сути изложения: не будь того в природе человека, никакому диктатору не
под силу загнать миллионы во рвы с автоматчиками наверху. Назойливое описания в
романе чувств по поводу 11/9 отвлекает от несвежей мысли о роли циничной
американской спецухи в мировой скорби. Причем в связи с тем, к чему мы не имеем отношения.
Странный
роман сочетает описание молекул счастья, их изучает брат Марцина
Блажей, и вариаций из жизни отсутствия этого самого
счастья в жизни. Едва ли не единственной сбалансированной фигурой кажется
фоновый персонаж старухи Секерковой. Как говорится,
без закидонов. У нее даже имя есть – то ли Доброслава, то ли Магдалена. Религия, курево,
выпивка возмещают отсутствие мужа и сына, но случайно оказывается, в прошлом и
они были.
Оторваться
от произведений Вишневского невозможно, они в новом качестве продолжают
традиции польской литературы, небольшой по количественному вкладу, но великой
по значимости, как это было с творчеством Станислава Лема,
Ежи Ставинского, Станислава Дыгата
и другими, не менее популярными. Новый автор опять типично по-польски соединяет
научно-познавательный подход к природе человека с художественным изложением. В
текст органично встроены истины, недоступные самим ученым – о тех, кто
распределяет гранты на исследования: «А деньги в NIF
делит мафия титулованных старцев, которые верят исключительно в химиотерапию.
Они предпочитают травить людей старьем из шестидесятых годов. Они СПИД спутали
с раком. Наихудший пример старческого слабоумия». Или о природе публичной
активности людей: «Политики для него были людьми, которые в результате
житейских поражений, когда уже ничего другого не оставалось, принялись за
деньги обманывать людей». И далее идет исследование роли эндорфинов
в природе страха и оргазма с выводами о причинах биологического омоложения
политика. На троих мужчин во главе власти в Германии приходилось в общности 11
жен, одна моложе другой. В Польше такое невозможно. Может, в том и причина
навязывания воли меньшинства большинству в этой истерзанной стране?
На том
сакральном вопросе пандемического характера рецензия завершается, но
продолжается жизнь. Популярный польский писатель являет собою ее изыски среди
гримас. В Польше принято демонстрировать ненависть к России как символу
советского прошлого, не любить евреев и ходить в церковь чаще, чем это делают в
США. На уровне стереотипа к полякам приклеился штамп антисемитов, торгашей и
спекулянтов. Новый представитель великой польской литературы живет в Германии,
но хорошо говорит по-русски. В своем романе он среди прочего честно раскрывает
все особенности отношений человека с богом, инвертируя вектор творчества от
бога к человеку и низводя его где-то до уровня нейропептидов
мозга. Вишневский конечно не критикует принятую на его
родине религию, как мы пытаемся делать со своей, но сам факт безумной популярности
его сугубо атеистических произведений в клерикализованной
стране – факт удивительный.
На подходе
новый роман Вишневского «Нужны ли мужчины этому миру?»