13.10.07 Лев МОСКОВКИН

Книга в Москве

Опыт жизни в застенке: вот бы знать, когда умрешь

Не думаю, что автор публикации маленькой книжечки «Стена» обрадуется этой рецензии. Тогда зачем он ее издал, пусть даже тиражом ничтожным?

Есть такие темы в жизни журналиста, долго и безнадежно откладываемые до лучшего расклада, вспоминаемые в беседе между рюмкой и стаканом, маркируемые истасканным «не могу молчать».

Только в данном конкретном случае это правда. И честно скажу, в моей жизни я сталкиваюсь с таким раскладом впервые: Константин Вишневецкий. «Стена» и другие стихи. М.: «Петровский парк», 2007. тир 300 экз., 65 с. Корректор Ирина Кутина.

Для «обычного читателя» вроде меня тоненькая книжечка стала камерой-обскурой опыта человеческой жизни в этом стократно проклятом «советском режиме».

Публикатор, сын автора Алексей Вишневецкий, тоже неслабый журналист, круто закольцевал тему «Стены» собственным предисловием и тем, что нашел в записных книжках отца, Вишневецкого Константина.

Скупой подбор фотографий и других стихов Вишневецкого-старшего включая описание будущего его сына в форме пародии на Маяковского с головой выдает талант «чувства естественного», коим страдает составитель. Это наследственное, таков диагноз.

Против генов не попрешь и тоталитарный режим тут бессилен.

Опыт отечественной словесности свидетельствует, что можно накатать роман о человеческой жизни и смерти, любви и измене, ни разу не помянув на сотнях страниц «Сталин». Ну просто нет такой потребности, потому что причина в нас. Вишневецкий маркировал ее словом «Стена». Можно было бы иначе, но так получилось весьма емко: «Я хочу / О стены вокруг / Разбить / Стены / Внутри».

Написанное в 1956 году следует принять как резюме докторской диссертации «Опыт жизни в революционной России», потому что наша страна без постоянных обновлений не бывает. Тут все сильнее, шире, глубже и раньше. Вводную главу условной диссертации – литературный обзор и постановку задачи – скучно-безнадежно, но доказательно изложили в 1910 году авторы сборника «Вехи». Экспериментальная часть выполнена блестяще не нами, а нам пора вернуться в описании природы происходящего с нашей жизнью к стихотворному жанру, который успешно применил великий эволюционист Эразм Дарвин, дед Чарльза.

Жизнь всегда проще-хитрее стереотипов, столь непринужденно катающихся с языка на язык. Чтоб описать ее, требуется не меньше таланта, чем для ее творческого создания. Классик учит, что рецензия не должна быть ниже уровнем по сравнению с рецензируемым произведением. Однако борьба с угрожающей выживанию банальностью – неблагодарное дело. Кому понятно, тому слов, кажется, не надо. Слишком много в человеческом муравейнике тех, кто «не может молчать», обличая во всем виноватых. Сталина или евреев, власть или пятую колонну, какая разница. Мой реализм им не нужен, или у них от меня крыша едет.

Я пожалуй откажусь от защиты диссертации в этом высокоученом совете. К его оппонентам за рубежом апеллировать не буду за безнадежностью свирепствующего стереотипирования, они оттуда сами принялись искать выход через нашу «отсталую» демократию, заладив экскурсии в Чечню для делания карьеры, как фашистка из Австрии. Или к нашим искусственным «правозащитникам», как госсекретарь из-за океана. Но и другого глобуса у Создателя просить не буду, коль такие книжки выходят в России. «Создатель» – душа народа, как и душа человека – понятие системное. Тут все на виду, но есть проблемы описания, коих Автор рецензируемой книги не знает.

Нет у него стены на этом месте. Чего и вам желаю.

PS. Напомним: «чувство естественного» у журналиста как эвристика в выборе и подаче материала предопределена наряду с талантами музыканта, архитектора или математика эстетическим инструментом дарвинова отбора. Он возник в общем корне млекопитающих и птиц, заказав появление человека в ходе эволюции жизни на Земле. Человека с его страстью к обновлению и разгулом эстетизма в развитии цивилизации.

 

Hosted by uCoz