06.11.07 Лев МОСКОВКИН

Книга в Москве

Чтоб доказать происхожденье...

Наука о развитии жизни: опыт теории эволюции

«И переводя взгляд с могил природы на ее колыбели, философ может снова улыбнуться» – цитата крупного отечественного дарвиниста, историка науки Юрия Чайковского из кого-то, кого ученый считает умнее себя, споря с прочими.

Основа так называемой «теории Дарвина» – инструмент эстетического подбора, явленный миру тем условным последним ящером, который стал первым теплокровным в основе будущего расцвета птиц и млекопитающих.

Это сейчас у нас, людей, все позади и далее ничего радующего. Ну, так нам кажется. И не надо кисло иронизировать, потому что как людям кажется, так оно и будет.

«С появлением дарвинизма идея эволюции стала респектабельной и, главное, преподаваемой» – утверждает автор объемного труда, к которому он без преувеличения шел всю жизнь, а написав, уже никогда не сможет остановиться: Юрий Чайковский. Наука о развитии жизни. Опыт теории эволюции. Москва: Т-во научных изданий КМК. 2006. 712 с., тир. 1000 экз.

Юрий Чайковский, отдаленный потомок композитора, работает в Институте истории естествознания и техники. Физик по образованию, он посвятил жизнь исследованию дарвинизма. Зачем дописывать штрихи к давно и не тобой написанному портрету? Оказалось, что о том, что так часто становится предметом разговоров и публикаций, людям практически ничего по сути неизвестно. Открытия Чайковского удивительны, только сделаны они не в лабораториях, а в библиотеках и пыльных архивах.

Выявились пласты вранья в искажениях дарвиновой теории справочниками или энциклопедиями. Подделано было расписание пароходов, чтобы доказать, что в октябре 1857 года Дарвин якобы не успел получить письмо Уоллеса с изложением будущего дарвинизма – «происхождения видов» – до своего эпохального выступления в Линнеевском обществе.

Откровением для современников стала такая очевидная вещь: наука не всегда была одинаковая, она сильно и круто менялась. Смысл, например, слова «атом» означал у его древнегреческого изобретателя совсем другое. Дед Чарльза Дарвина Эразм сочинил восемь томов про эволюцию, три из них в стихах. Зачем потребовалось искать новый способ изложения?

По свидетельству Чайковского, Дарвин-внук попробовал начать с религиозного текста. Вообще, фактор «творца» очень заманчив. Он решает вопрос «антропного принципа», то есть присутствия некоего «наблюдателя» при самоорганизации нашего мира. Однако тем самым автор изложения дает козырь в борьбе за духовную власть над людьми креационистам-клерикалам (по Чайковскому, профанам) и дальше вся публичная дискуссия низводится к тому, что мир непознаваем, причем оппонентам очевидно, что нет, и наука еще никого не сделала счастливым.

Поскольку мы являемся неопровержимым свидетельством обратного, нам легко понять, что Дарвин на религиозной форме изложения не остановился. Но сейчас трудно понять то, как ученые прошлого, говоря одно и то же разными словами, ухитрялись так отчаянно воевать друг с другом.

Чайковский написал, что ушедший ХХ век был веком генетики. Век начался с нашумевшего переоткрытия законов Менделя в 1900 году и завершился столь же шумными сообщениями о расшифровке генома человека в 2000. Закавыка в том, что расщепления Менделя были получены неоднократно, у него были предшественники включая... Дарвина, который получил те же сакральные «три к одному», только не на горохе, а на львином зеве. Но интерпретация была иная.

Век двадцатый – век войн, кровавых и идеологических. Примат науки в этом веке был с войнами сцеплен непосредственно. Неоднократно было так, что погоду в науке делали отечественные ученые, их коллеги в мире, да и не только коллеги, учили русский язык. Что у нас осталось от этого, написал Чайковский. Почему одна информация распространяется и активно «живет», другая похожая оказывается как бы под эмбарго? Или та же самая информация, раз возникнув, остается незамеченной и болтается «генетическим грузом» в Интернете, но взрывает сознание спустя годы, когда это уже давно не новость?

Чайковский решает вопрос круто, он просто напоминает, как получились большевики, взяв власть одними словами. Террор был развязан позже, но сначала надо было придумать верные слова, которые будут буквально кататься на языке. Примерно то же было сделано под Ельцина в 1993 году, когда под Белым домом стояли баржи для сбора запланированных трупов. Кто-то воспринял это как революцию, эволюционист Чайковский отмечает наличие сценария: «снимается кино». Современный политический PR сделал из творчества ремесло, но ведь и в хромосоме происходит то же самое. Это называется «горизонтальный перенос» генов. На этой теме Чайковский честно вспомнил киевского генетика Кордюма, умолчав, как тот был ошельмован коллегами. Но ведь о незаконной рекомбинации писал еще основатель первой в мире кафедры генетики в МГУ Александр Серебровский.

Собственный тезис Чайковского простыми словами можно описать как признание того, что ключевые события в эволюции уникальны. То есть они не имеют сходящихся частоты и вероятности. Доказать достоверность таких случайностей диссертабельными методами невозможно. Мои собственные эксперименты с супервариабельной тимусной ДНК свидетельствует: если какой-то информации суждено сыграть в последствиях, это происходит неизбежно, хотя и называется лженаукой. Человека, который меня надоумил использовать ДНК в эксперименте, выгнали из института, где мы тогда работали и мы с ним несколько лет копали колодцы на чужих дачах. А задолго до нас великий и непризнанный сын философа Сергей Гершензон получал изменчивость путем обработок ДНК. То есть за много лет до «двойной спирали» Джеймса Уотсона и Фрэнсиса Крика – возмутителей спокойствия. Крик умер до того, как Уотсон стал жертвой политкорректности.

Эволюционная (или динамическая) генетика – уникальная наука: если люди в ней не понимают очевидного, то она же сама объясняет, почему. То, что в описании Чайковского произошло с дарвинизмом, стало рутинным явлением в современной журналистике. Только теперь вопрос не в том, кого благодарное человечество назначит автором теории и его потрет станет предметом культа в галерее признанных творцов.

Вопрос в выживании человечества. Прогноз действительно тревожен и как всегда перед катастрофой наблюдается расцвет, в том числе в книгоиздании и о том же катастрофизме. На полке рядом с Чайковским – «Основания синергетики» Князевой и Курдюмова, «Турбулентное движение и структура хаоса» Юрия Климонтовича, «Пути моделирования мышления. Активные синергические нейронные сети, мышление и творчество, формальные модели поведения и «распознавания с пониманием» Александра Шамиса.

Толстенный том Чайковского кажется, должен примирить всех. И все же это только начало разговора: жизнь есть способ существования информации и все три информационных поля – генетическое в хромосоме, мыслей в голове человека и публичное – самоорганизованы по одним и тем же законам. Только люди пока не нашли такой способ изложения, чтоб однозначно понимать друг друга.

Hosted by uCoz