09.02.08
Наталья ВАКУРОВА, Лев МОСКОВКИН
Книга в
Москве
Карнавализация российской политики
Трикстер в Думе и на журфаке:
роль одна, исход противоположный
Автор новой книги, преподаватель кафедры периодической печати факультета
журналистики МГУ, представила типологию фигур политического спектра новой
России (Елена Козина. Комплексы любимых политиков. М.: Алгоритм, 2007.
Серия: «Вкус скандала» – 208 с., тир. 5100 экз.).
Прелесть
этой книги в том, что представление политики основано на общедоступной
мифологической типологии. Она может быть и не полна, но автор не
останавливается, а работает, причем на основе личных наблюдений и размышлений.
Как ни
странно, это теперь редко бывает. Даже в среде высокообразованного
профессорско-преподавательского состава принято оценивать политику исходя из
того, как якобы должно быть или хотелось, чтоб было.
Но продукт сосания из ученого пальца – предмет совсем другой науки. Тем более
странно, что автор рецензируемой книги выжила в этой среде и продолжает
работать. Там архетипы скорее отечественного плана – Баба-Яга, Кощей
Бессмертный, Лихо одноглазое и далее по сказочному трафарету. Побеждает в этой
компании Иван-дурак и в
общем понятно, почему наш автор предпочитает импорт.
Короче, как
сказали любимые фантасты, «Трудно быть богом» и еще вести репортаж из эпицентра событий, каковым является российская политика,
свирепствующая практически в любом коллективе.
«Комплексы
любимых политиков» не совсем соответствует содержанию книги, оно скорее
призвано привлечь внимание читателя. Речь идет в основном о том, в какой роли
(маске) выступает тот или иной политик на публичной арене. Эти
маски автор соотносит с дополненными ею известными архетипами коллективного
бессознательного по Юнгу: младенец, мать, дева, тень, трикстер,
воин, мудрец. По ним и строится типология, которая, естественно,
используется не впервые. Литературовед Михаил Бахтин, изучая смеховую культуру
Средневековья на примере творчества Рабле, писал о так
называемой карнавализации.
Смысл карнавализации заключается с парадоксальной смене обычных
масок на противоположные или неожиданные. Иными
словами, в освобождении навязанных социальных ролей.
Позднее
типологию на основе масок – архетипов – использовал Юрий Буданцев
для описания функций СМИ. Набор вариантов у него получился таким: маске
глашатая соответствовала функция информации, трибуна – пропаганды, уличного
зазывалы – рекламы, шута – рекреативности, учителя –
образовательная.
Надо
сказать, что в книге Козиной данная типология дополняется довольно важным
социально-психологическим аспектом, который связан с тем, каким образом тот или
иной человек пришел в политику. В качестве героев, фигурантов этого
своеобразного исследования имиджа российских политиков, описываются Ельцин,
Явлинский, Жириновский, Хакамада, Рогозин и др.
Читатель
узнает из этой книги не только о составляющих имиджа известных политиков, но и
во многом познакомится с их биографией в ее публичной части. Важно, что это
нужно автору для того, чтобы понять: одни пришли в политику в маске борца, как
Ельцин, преодолевая внешние обстоятельства и силы, либо превозмогая себя, свои
комплексы, как Хакамада или Явлинский.
Отдельная
глава посвящена женщинам-политикам, что не удивительно. В ней автор
рассматривает вопрос, какова женщина в российской политике, учитывая
отечественный менталитет – женщина никогда не может стать президентом.
Возможно, по этой причине эффективные политики женского полу не требуют к себе
особого отношения, а борются за место в публичной сфере наравне с мужчинами и
даже с большей энергией при тех же результатах. К сожалению, осталось
незамеченным исследователями жесткий путь в политику Валентины Матвиенко. С нее
начался перелом в отношениях федерального центра и регионов. Эта женщина смогла
заставить губернаторов направлять по назначению средства детских пособий. И
только Любовь Слиска может в жесткой, утраченной политиками-мужчинами «мужской
логике» вести диалог с тупыми генералами НАТО или самозванцами из европейских надправительственных структур. Осталась за кадром и почти
навязанная Екатерине Лаховой роль Бабы-Яги, потому
что эта женщина сохранилась в политике. Об этом неназойливо вспоминается на тех
страницах книги, где дается любопытная интерпретация того, почему Ирина
Хакамада из политики слетела.
Е.Козина
для иллюстрации сильного образа женщины-политика почему-то описывает депутата
четвертого созыва Наталию Нарочницкую, которая в
памяти парламентских журналистов почти не засветилась.
Специально
для гендерных апологетов феминизма придется отметить,
что речь идет о женщинах, ведущих свою игру и принимающих свои решения, даже
если это только тактика в исполнении порученной стратегии, как в случае
«человека президента» Матвиенко. Женщин-исполнителей во власти над людьми
больше мужчин и об этом часто и неодобрительно говорит Жириновский из своей
роли думского «городского сумасшедшего».
У автора
типологии это называется «трикстер» – обобщенный
маркер множества ролей начиная с шута, пронзающего
барьеры и опровергающего несоответствующие реальности стереотипы: «Когда
сценарий пишет Трикстер, в сюжет античной трагедии
запросто врываются персонажи комедии дель арте». По словам автора, этимология слова «трикстер»
неясна, возможно, оно идет вообще от индейцев и обозначает нечто такое, что наш
Иван-дурак отдыхает. Мы использовали
за неимением лучшего то же слово для обозначения роли мобильных элементов в
хромосомах, связывающих в единое целое генофонд всей биосферы.
В ходе
увлекательного изложения Елена Козина не отказала себе в удовольствии привести
особенности абитуриентов журфака, которых ей довелось
экзаменовать. По нашим наблюдениям, феноменология волн массового сознания
наиболее эффективно выявляется на примере студенческой среды. Каждый курс
одного и того же вуза сохраняет что-то общее в мировоззрении и позициях
буквально до конца жизни. И каждый год от года имеет свои особенности.
Так, для
2005 года Е.Козина описала суицидальные настроения, что было типично для года
перелома в истории новой России. Во всяком случае, такая картина встает по
нашим наблюдениям в Думе, откуда решались проблемы развития массовой тревожности
населения после ее трансформации в революционные настроения. Пятый год второй
век подряд становится точкой надежды для страны. На сей раз
явственно изменилась тенденция в динамике рождаемости, смертности,
работоспособности.
...Иван-дурак стал фаворитом виртуальной «президентской гонки»
– политической игры «Супервласть». Совместная акция
радиостанции «Эхо Москвы» и газеты «Московская правда»
посвящена выборам президента-2008 из числа героев известных произведений
русской литературы. Возможно, народ и тут вместе с Путиным ошибается, потому что внимательное слежение за отечественной политикой
навязывает в победители Остапа Бендера. Трудно
поверить, что Дума успешно работает по сценариям Алексея Митрофанова,
реализованным через Жириновского. Над ними смеялись, им удивлялись, их ругали,
а теперь с опозданием делают то же самое.
Если
честно – книга вызывает немало вопросов в тех местах, где автор выказывает
признаки синдрома преподавателя журналистики: навязывания реальности схем того,
как должно быть или хотелось, чтоб было. Например,
выигрыш «Родины» и проигрыш СПС на выборах четвертой Думы, который обвалился
буквально в за три дня до голосования. Однако роль
Козиной и ее книги столь же выдающаяся над среднем уровнем «теории журналистики», как и применение
синергетики к отражению публичного информационного поля Луизы Свитич. Тушить это нельзя, следует поддерживать, имея в
виду, например, как журфак провалил свою часть
блестящего проекта «Столетие Думы».