09.03.08 Лев МОСКОВКИН

Книга в Москве

Структурная геология и бесструктурная жизнь

Банальное название подчас скрывает нечто необыкновенное совершенно. Роман о «геолухах» написан в новом пока еще жанре «производственный детектив» (Андрей Куц. Держись, геолог!: роман – М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. – 285 с., тир. 5 тыс. Серия ПрофРом).

Каждая новая книжка издательства «Центрполиграф» серии ПрофРом отличается круто закрученным сюжетом на основе глубокого знания мельчайших деталей производственной сферы.

В данном случае – геофизики. Была прежде, в эпоху расцвета советской геологии и геологоразведки, приевшаяся прибаутка: геолог – это кто ничего не терял, но всю жизнь ищет. И пели еще до оскомины: «Кто бывал в экспедиции, тот поет этот гимн / И его по традиции мы считаем своим...»

Однако жизнь геологическая, экспедиционные будни, романтики содержат по минимуму. Точнее, ее приходится выдумывать, потому что проходят они в худшем жанре коммунальной квартиры. На своей «вахтовке» (так называется машина, перевозящая буровиков, шахтеров, вообще геологов) партия оказывается открыта всем ветрам и проблемам. Причем для графика работы наиболее опасны старые друзья, которых встречаешь в самом немыслимом времени-месте – пьянка растягивается на неделю. А есть еще местное население со своими обычаями и заморочками. И если дождь в этой зоне идет раз в семь лет, то он обязательно случится в ту ночь, когда по возвращении партия развернет лагерь на солнечном берегу. Дальнейшие события зависят от того, успеет ли полутрезвый водитель завести ГАЗ-66 и выдернуть вахтовку из зоны затопления.

Иногда приходится разворачивать целый поселок для промразведки только потому, что кто-то буквально нарисовал улетную пробу золота. Результат не подтверждается, свернуть работы по каким-то причинам невозможно. Может, просто стыдно людям сказать, которые живут уже этим делом.

«Командир на самом деле мало надеялся на показания магнитометра. Дайка диабазовая, а в диабазе в качестве акцессорных минералов почти всегда присутствует ильменит или магнетит. Эти минералы обязательно дадут подъем магнитной кривой выше уровня осадочных пород – это было предсказуемо, но информативности в этом сейчас не было никакой. Поэтому Практиканта можно было с собой и не брать...» – как для кого, для меня эти слова звучат музыкой. «И места в которых мы бывали, люди в картах мира отмечали».

«То, что снизу виделось массивной скалой, в профиль оказалось довольно тонкой стеной, вроде бутафорской театральной декорации. Это и была дайка в своем классическом виде – каменная плоская плита, под крутым углом вылезшая из земли. Ее торчащая из осадочного чехла кромка волнистой линией, как Китайская стена, уходила в противоположный край долины. Местами эта стена была разрушена временем, но обща целостность интрузии сохранялась...

Как это ни странно, но из всех геологических премудростей, которыми его пичкали в институте, Виталик запомнил только одну картинку из учебника – именно ту, где схематично были нарисованы различные формы интрузий: плоские дайки, грибообразные лакколиты, линзовидные лополиты, сплющенные силлы. И здесь, сидя на каменном гребне, он вспомнил и эту иллюстрацию, и экзамен по структурной геологии, который не сдал с первого раза как раз потому, что перепутал определения дайки и лакколита».

Практикант Виталик с третьего курса столичного института в одночасье стал «Виталием Владимировичем», от знаний которого зависит исход экспедиции. Командир Ткач выбыл из игры на неопределенный срок, заведомо превышающий поставленные условия.

«Ткач не был большим знатоком минералогии – это геофизику и не нужно, – но что такое диабаз, он знал хорошо: серая масса плагиоклаза, в которой на свежем сколе зеленоватыми огоньками поблескивают микроскопические зерна оливина, часто можно увидеть такие же микроскопические черные частицы ильменита или тончайшие жилки кварца. Сам диабаз используется как строительный материал, но вряд ли в министерстве заинтересовались бы этой дайкой ради декоративного камня. Инвесторы рассчитывали на руду, а это значит, что где-то на сколах образцов должны появиться крупные кристаллы какого-нибудь ценного минерала с хорошей поляризационной активностью – красивые, правильно ограненные кристаллы в палец толщиной, место которым не в кабинетных шкафах, а на выставочных стендах минералогических музеев. Такие кристаллы Ткачу до сих пор не попадались... Давно миновал полдень, Командир уходил все дальше к западному краю дайки. Иногда он поднимался выше по скале, цепляясь за выступы, как заправский альпинист. Про Виталика он на время забыл».

Для чистоты картины автор романа привел определение.

«Дайка – это пластинообразное геологическое тело, ограниченное параллельными плоскостями и секущее вмещающие породы. Имеет большую протяженность по простиранию и падению по сравнению с мощностью» – статья в геологическом словаре, найденном в сундуке командира Ткача практикантом Виталиком.

Практически вся наша жизнь состоит из таких вот интрузий и тем мы сильны в России, что остро чувствительны к красоте нового и необычного. Словари и экзамены приобретают мистическую силу, когда стоишь на гребне водораздела, наблюдая в натуре нечто совершенно казалось бы необычное поперек абсолютно банальных осадочных пород.

Успех профессии геолога в умении «оцифровать» заранее любую неожиданность, что может случиться за поворотом.

Андрей Куц умял в одну неделю кажется все, что только может произойти. Человек в силе интеллекта превышает логическую машину способностью совершать неразумные поступки. Недельная интрузия в череде будней геологической экспедиции в своем итоге не имела никакого производственного смысла, только сказать об этом сначала было некому, кто услышит, а потом некому, кто знает и может сказать. Жизнь в России меняется быстро, круто и неожиданно. О приросте запасов – так прежде назывался продукт геологоразведки – теперь мало думают, производственников вскрыша заедает.

Мы же хотим всего и сразу, так устроены люди в нашей стране. Все силы моральные и физические брошены на неожиданное и потому так красивы сами слова, придуманные для описания интрузий.

Быт и зарплата никогда не будут самоценностью в России. Нам всегда светит незнакомая звезда и каждый раз мы снова оторваны от дома, которого нет и не будет, кроме вахтовки.