03.06.08 Лев МОСКОВКИН

Книга в Москве

В мире людей

Ослик дедушки Ленина и лифчик на меху

Хорошие девочки попадают в рай, а плохие – куда захотят

«Степа вообще привыкла двигаться по жизни рывками. Ей нравится все начинать, продолжать становится скучно, а заканчивать и вовсе мука. Часто она не дотягивает до победного конца совсем чуть-чуть. Все бросает, сходит с дистанции, не добежав до финиша пару шагов, стоит и тупо наблюдает, как ее обгоняют даже те, кто едва тащится по жизни. Наблюдает их победный финиш и испытывает странную слабость от унижения. Сделать последний шаг ей бывает так же трудно, как некоторым сделать первый» – жестокий и типичный для современной героини диагноз поставлен точно автором своему персонажу – Лидия Скрябина. Клетка: двенадцать драматических эпизодов. – М.: ЗАО Центрполиграф. 2007. – 365 с., тир. 10 тыс. (Серия Любовь & money).

Роман, условно говоря, на самом деле составной, его драматургическая композиция «экспозиция – развитие действия – кульминация – финал» клонирована и живет параллельной жизнью во взаимоинсертированных чередующихся нескольких сюжетах самого разного смысла и происхождения, подобно тому, как записана последовательность информации в нити хромосомной ДНК человека или на диске компьютера.

Основная сюжетная линия «Клетки» состоит в моральной подготовке главной героини Стефании к тяжелой, неизбежной и непредсказуемой в последствиях операции трепанации черепа. На нее отведен достаточно короткий временной промежуток с 25 ноября 2003 года по 14 февраля 2004 года и она сопровождается моно-диалогом героини со своим «внутренним ребенком» в образе маленькой, своевольной и злой девочки.

В несущий повествование фоновый сюжет (основного нет, все важны разностью) вкраплены отношения с «ящерицей»-падчерицей Лалой, история ее приручения и использования ее последующих половых успехов для выживания героини. Также родителей, родственников, подруги Нади и не менее экзотического «подруга» Жоржика. Присутствует подробное описание попыток Степиной судьбы выдать ее замуж и потом – отношения с мужем, причем весьма своеобразные, раскрывать не будем.

Среди людей не принято говорить правду, в непосредственном общении они увлекаются игрой ее избегания. Что и отражено Лидией Скрябиной блестяще. Но в каждом составленном из разносюжетных кусочков информационном блоке (их двенадцать и они названы «драматическими эпизодами») неожиданно ударит сознание читателя выстрел истины, что это было на самом деле между живыми людьми, отраженными в персонажах. В самом теле блока может подробно излагается правда о нашей жизни вообще: о ключевой деструктивной роли гинеколога в советском обществе, самопожирающей академической среде, внутренней жизни политической редакции, личностной мотивации войны в Абхазии, новом российском бизнесе и многом другом, что воспринимается этакой фантасмагорией и правдой не считается. Знание жизни автором такое, что роман исподволь оказывается энциклопедией конкретики человеческих отношений в быстроменяющейся России.

С литературоведческой точки зрения наиболее интересна форма применения Скрябиной известной по романам Джона Дос Пасоса «камеры-обскуры» – предваряющих блоки текста новостных сообщений, для пущей достоверности маркированных датами. Вторник 25 ноября 2003 года отмечен пожаром в РУДН, отстранением Шеварднадзе, обнаружением металлической корки на горах Венеры. В этом первом «эпизоде» повествования Степу выгоняет с Николиной горы муж. «Ящерица» Лала успокаивает. Отца она называет диблоидом, которого апгрейдить некому.

Завершающий блок субботы 14 февраля 2004 года отражает короткие проводы на операцию. Он отмечен сообщением бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко о том, что в отношении пропавшего ранее кандидата в президенты Ивана Рыбкина применяли психотропный препарат СП-117. И еще трагедией Трансвааль-парка, в который собиралась пойти, но не пошла Лала, предпочтя проводить мачеху.

Если это роман, то весьма качественный. Стоило бы заменить старое неадекватное название жанра на новое. Например, «жанр настоящей Хромосомы с большой буквы» – именно такими блоками самоорганизована информация как в человеческой хромосоме, так и в нечеловеческой жизни, которую эта хромосома в значительной степени определяет. Как ни назови, «Клетка» выдержана в своем четко идентифицируемом жанре, что является залогом читательского успеха. Характерно и то, что автор придал произведению необходимый формат, но не эксплуатирует его для упрощения творчества – сама все написала.

Жанр «Хромосомы» известен с романа «Ожог» Василия Аксенова, хотя он написан несколько иначе и с обычными в генетическом тексте повторами. Кумир-основоположник по-мужски пошел в хромосому глубже.

Конец «Клетки» как бы обращен в неизвестность. Как и любое качественное произведение, он насыщен ассоциативностью. Мы же завершим рецензию банальным утверждением о том, что от судьбы не уйдешь. Дописывать историю Степы после операции бессмысленно, потому что приготовленный для Рыбкина сценарий реализован на самом Литвиненко и потряс мир, который ничего не понял. Во всяком случае, это следует из потоков публичной информации.

Повешенное автором в двенадцатом эпизоде ружье выстрелило за пределами романа.

Hosted by uCoz