Дефолт: десять лет грустя (18 368)

 

Игорь Ефимов, Лев Московкин

 

Потерянных денег всегда жаль, даже чужих. Россияне не забыли август 1998 года. Многие всерьез пострадали от финансового кризиса, но многие отделались легким испугом и небольшими потерями, благодаря отсутствию накоплений, счетов в банках и собственного бизнеса. Но кризис затронул всех. Вспоминая события десятилетней давности, некоторые с тревогой оценивают сегодняшнюю экономическую ситуацию – и в России, и в мире. Как говорится, «Гондурас меня тревожит...»

 

Правительство нахулиганило

Специалисты по-разному оценивают последствия кризиса, но сходятся в определении виновных.

- Дефолт стал катастрофой, в прямом смысле слова, и его последствия ощущаются до сих пор, – уверенно заявил «МП» экономист Михаил Делягин. – Да, он привел к очищению экономики от очень большого количества воровских схем, но это происходило потому, что страна стояла на грани еще большей катастрофы.

По мнению Делягина, разговор о «пользе дефолта» ведется людьми, виновными в этой катастрофе.

- Они ушли от ответственности, и в результате их точка зрения на кризис стала одной из основных. Но в действительности другие люди просто разорились, лишились денег. И их количество огромно.

Разумеется, когда речь идет о деньгах, могут возникнуть куда более серьезные проблемы, кроме их отсутствия.

- Мы до сих пор не знаем, сколько людей было убито, потому что не смогли расплатиться с долгами. Мы не знаем, сколько было самоубийств, – отмечает экономист, подчеркивая, что была 4-кратная девальвация, причем 3-кратная – произошла мгновенно.

- Надо отдать должное нашим людям: они простили это нашему правительству. Но это была катастрофа, хотя и меньшая, чем в начале 90-х, когда произошел абсолютный спад. Но многие люди потеряли все.

По мнению Делягина, можно и нужно говорить об ответственности причастных к кризису чиновников.

- Если, конечно, возможна ответственность государства перед людьми, то она должна быть персональной. Но многие до сих пор остаются у власти, а какой смысл Кудрину или Кириенко ворошить сегодня прошлое, даже если их политика привела страну к катастрофе.

Профессор ГУ ВШЭ Иван Родионов, выступая на недавнем круглом столе, где экономисты предавались воспоминаниям о бурных 90-х, назвал дефолт 1998 года хулиганством.

- Правительство должно было уйти в отставку в полном составе, а не только премьер, – считает эксперт.

В то же время, он обратил внимание на то, что «основные фонды у нас не обновлялись двадцать лет, за это время не построено ни одного нового НПЗ».

- Государство должно отвечать за то, что у нас плохой бензин, нефтяные компании в этом не заинтересованы. Проблемы есть и на фармакологическом рынке – посмотрите, что у нас происходит с лекарствами, они дорогие и плохие, – отметил он.

Однако от дефолта-98, по его мнению, была и польза. Ее Родионов иллюстрировал таким примером: вы сломали ногу и прочитали интересную книгу, потому что не могли ходить – после августа 1998 года произошли изменения именно такого характера. Говоря об этом, профессор отметил, что в современной России по-прежнему много абсурда, с экономической точки зрения. Например, цены на овощи в августе 2008 такие же, как зимой, и такие же, как на Западе, где зарплата другая. Но, с другой стороны, в Москве нет секретарши с зарплатой ниже тысячи долларов.

- Явно у нас переоценка труда. В результате мы получаем супердорогое образование, здравоохранение – сейчас у нас идет дефолт с обратным знаком, – сказал профессор.

 

Альфа и омега

Впрочем, большинство экспертов считают угрозу нового дефолта минимальной. Десять лет назад мы получили очень дорогой опыт, отмечают они. Благодаря этому в ближайшее время нам не грозит повторение кризиса десятилетней давности, потому что российский рынок оказался стабильным и сохранил доверие вкладчиков – физических лиц.

Сегодня очень многие эксперты, к которым обращались корреспонденты «МП», признались, что их лично дефолт не коснулся – у них просто не было столько денег, чтобы почувствовать масштаб этого эпохального катаклизма. По их словам, от девальвации пострадали, прежде всего, те, кто имел накопления. Затем (восстанавливают эксперты хронологию кризиса) цены подросли, и это уже почувствовало большее количество людей – живущие от зарплаты до зарплаты и уволенные в связи с сокращениями. Но, считают специалисты, в целом жизнь начала улучшаться вследствие того, что правительство приняло вынужденные меры по оздоровлению экономики.

Ждать дефолта откуда-то со стороны, например, из США, по их мнению, тоже не стоит. Директор Аналитического департамента «Банка Москвы» Кирилл Тремасов, говоря об экономике Штатов, отметил, что в последнее время доллар претерпел серьезный рост относительно евро.

- Доля государственного долга США небольшая. Она составляет 8 трлн долларов при объеме ВВП 13,5 трлн долларов, но эти цифры нельзя сравнивать с тем, что было у нас 10 лет назад, потому что проблемы в доверии, а доверие к американской экономике гигантское и оно основано на геополитических факторах, – отметил Тремасов.

По его словам, правительству России надо делать то, что делается.

- В случае возникновения проблем окажется, что надо благодарить Минфина Алексей Кудрина. Средства российского Стабфонда вложены в Америке в treasure bills и они приносят даже некоторый небольшой доход, считает эксперт.

По мнению Тремасова, причина любого кризиса в неадекватной оценке будущих перспектив, т.к. бизнесу свойственно впадать в эйфорию во время улучшения и в панику при ухудшении. В последние годы, отметил он, были примеры сверхрисковой корпоративной политики и уже начались первые дефолты в корпоративном секторе, т.е. начались первые дефолты эмитентов.

Как сказал при обсуждении вопроса руководитель Экономической экспертной группы Минфина РФ Евсей Гурвич, в США происходит очень серьезный кризис, он продолжается, но по сравнению с дефолтом-98 в России очевидно, что его природа другая: его источником является не государство, а «плохие кредиты», связанные с тем, что происходило в начале двухтысячных годов в ипотеке.

В общем, Америка с ее проблематикой нам не страшна, считают эксперты. Пока, отмечают они, «ничего серьезного в российской экономике не происходит, банковский кризис в Америке мы проходим «на ура».

 

Как это было, как это будет

Это была игра – кто-то выиграл, кто-то проиграл. Говорят, что некоторые играли наверняка. А еще говорят, что власти определенно подыгрывали дружественным структурам.

А еще это была пирамида. Которая, как ей и следовало, рухнула. Летом 1998 года доходность по ГКО и ОФЗ превысила ставку рефинансирования, люди получали сказочные доходы и это вызвало приход на российский рынок частных инвесторов, которые хотели получать экстрадоходы, а не вкладывать деньги в реальный сектор экономики.

Эксперт Минфина Евсей Гурвич вспоминает, что история дефолта началась не с 17 августа 1998 года, а за несколько лет до этой даты. Центробанк и правительство, по мнению эксперта, готовили дефолт.

- Бюджет исполнялся с огромным дефицитом 5-8 процентов ВВП. Обменный курс рубля был завышен. Правительство с благой целью вместо печатания денег решило перейти к долговым обязательствам и создало рынок государственных краткосрочных обязательств – ГКО (в соответствии с предложением замминфина Бэлы Златкис по американскому образцу, где уже к тому времени госпирамида была выше, – корр. «МП» Лев Московкин). Ставки ГКО доходили до 250 процентов годовых, тем не менее, инвесторы продолжали вкладываться в них, веря, что проблема как-то решится.

Гурвич пояснил, что благодаря тому, что после дефолта-98 Россия на долгое время потеряла доступ на внешние рынки, а внутренний рынок был разрушен, правительство было вынуждено пойти на оздоровление экономики и сбалансировать бюджет. Он считает, что правительство извлекло уроки, но нам еще долго предстоит разгребать это наследие. Говоря о причинах дефолта, Гурвич напомнил о кризисе 1997 года в Юго-Восточной Азии, когда цены на нефть упали до 12 долл. за баррель и когда отчетливо проявилась негибкость нашей финансовой политики.

- Правительство пыталось убедить инвесторов, что цены на нефть вырастут и все вернется в нормальное русло, мы возьмем кредит у Всемирного банка, и даже этот кредит взяли в июле, а в августе произошел дефолт, – вспоминает эксперт. – Реальная зарплата упала на треть, пенсия за два года сократилась на 42 процента, реальные доходы сократились. Обычно такие кризисы приводят к спаду экономики, но в России получилось наоборот, через два месяца начался рост, и цены на нефть выросли, и российская экономика начала избавляться от бартера и переходить в денежное русло. К настоящему времени зарплата выросла уже в три раза, пенсии и реальные доходы – в два.

Тем не менее, Гурвич поставил вопрос о том, хорошо ли мы работали, чтобы избежать следующего кризиса? («Мы» – это, конечно, об экономическом блоке правительства, – корр. «МП» Игорь Ефимов). Он констатировал, что есть взлет инфляции, физический объем импорта значительно превышает объем экспорта, но это пока компенсируется ростом цен на нефть. Однако в случае торгового дефицита наша экономика будет уязвима для следующего кризиса и поэтому, по мнению Гурвича, «надо серьезно работать».

 

Испорченный отпуск

Вернемся в 1998-й. Лето – пора праздности, покоя и отпусков, пора распродаж и крупных покупок и время, когда любой заработок желателен.

Когда в России грянул кризис, когда прозвучало новое слово «дефолт» и чудовищная девальвация внезапно подчистила кошельки покрывшихся первым жирком россиян, москвич Андрей нежился на черноморском пляже где-то в окрестностях солнечной Варны. Лениво глядя на мерцающую волну, ощущая приятный жар раскаленного золотого песка и предвкушая добротный балканский ужин со сливянкой, вином и ракией, он внезапно почувствовал некий дискомфорт. Это было не шестое чувство – страдания разорившихся в одночасье соотечественников ему были пока не ведомы. Это была суета, которую устроил его товарищ Павел.

Прожив когда-то несколько лет в Болгарии и закончив Софийский университет, Павел не забыл язык дружественной когда-то державы и теперь случайно прочитал жирный заголовок на странице шуршавшей в чужих руках болгарской газеты, которая сообщала о кризисе в России. Разумеется, отдых друзей тут же был нарушен. Павел завладел газетой, ознакомился с содержанием публикации и забегал по пляжу. Андрей нехотя выслушал друга, даже не испытав разочарования – а чего еще можно было ждать от тогдашних российских властей?

Разочарование пришло позже. Засунув карточку могучего в те времена коммерческого банка в банкомат, Андрей сумел получить лишь сто долларов. Добротный балканский ужин накрылся, у Павла денег не было вообще. В последующие дни доступная для снятия сумма не изменилась. Товарищам пришлось потуже затянуть пояса.

Вместе с разочарованием появилось и прозрение. Ста «баков» в сутки, конечно, на жизнь в недорогой Болгарии хватало, но Андрей понял, что те скромные по российским меркам две тысячи долларов, которые лежали на его счету, возможно, ему уже не принадлежат. В России возле банковских офисов уже толпились обезумевшие вкладчики, требуя своих денег.

Впрочем, позднее, уже в Москве, Андрей получил свои деньги. Этот банк расплатился с вкладчиками, подтвердив репутацию солидного финансового учреждения. Но его время уже прошло. Уже скоро банк, входивший в одноименную Группу, распродав за долги активы, объединился с двумя такими же банками, свернул деловую активность в России, а его глава, не вписавшись в бурно меняющийся российский климат, оказался за пределами родины. Но вкладчикам этого банка, включая Андрея, все-таки повезло: с ними расплатились, в отличие от тысяч других россиян, всерьез пострадавших от финансовой политики властей.

 

Дело случая

Впрочем, кто-то пострадал случайно, «за компанию». Без денег, без вкладов многие граждане России, казалось бы, могли спокойно наблюдать за тем, как сходят с ума соседи. Но не тут-то было.

Фотокор одной крупной столичной газеты в результате дефолта был вынужден потратиться на несколько бутылок водки. За пару недель до финансового кризиса он получил известие о денежной премии от московских властей, которую ему присудили за поразившую воображение жюри работу. (Что именно он там наснимал, история умалчивает. Скорее всего, какой-то официоз). Собираясь в отпуск, наш коллега решил на время отложить получение денег. И просчитался. Тысячи рублей, которыми он оказался неожиданно вознагражден, и которые предполагал тратить на угощение коллег и другие полезные вещи, попросту «сгорели», обесценившись в три раза.

- Я поляну-то накрыл, – рассказывает он, – но пришлось добавлять из своих: премии хватило на бутылку и немножко закуски. А вот мой знакомый, продавший накануне машину за доллары, через неделю смог купить другую, и еще деньги остались.

Некоторые деятели бурно и не вполне легально развивавшегося в то время пиара тоже пострадали. По рассказам одного энергичного пиарщика, накануне дефолта к нему обратились знакомые предприниматели, попросив опубликовать в одной из московских газет заметку о проблемах бензинового рынка. За заметку предлагалось много-много сотен долларов.

Быстро обнаружив контакты в этом издании – в лице известного поэта-песенника, товарищ которого был причастен к автомобильной тематике, – пиарщик получил средства для публикации – немалые, но в пересчете на рубли. Он появился в редакции во всеоружии и с текстом, распечатанным на трех страницах. Аккуратно, ножницами, отрезав логотип фирмы-заказчика, он решил перед серьезным деловым разговором зайти в туалет. Зажав страницы губами (чтобы отпечатки зубов не придали тексту вид неряшливый и нечитабельный), он, пошатываясь, начал, собственно, то, за чем зашел в туалет. В самый разгар процесса, он с ужасом увидел, что одна из страниц, оказавшаяся короче двух других, медленно выползает и падает в унитаз. От неожиданности он не смог предотвратить катастрофу, и даже усугубил ситуацию. Текст приобрел вид неряшливый и нечитабельный. Копии не было. Именно в таком виде заметку отнесли редактору. Предлагаемая сумма позволила избежать недоразумения, и заметка была опубликована, деньги были поделены. Но проблемы были еще впереди.

- Я подумал тогда, – рассказывает незадачливый пиарщик, – что это дурной знак. Надо что-то менять в жизни, подумал я, может быть, завязывать с алкоголем... Но кто мог знать, что через пару дней, когда выйдет публикация, выплаченные за нее рубли станут уже в три раза дешевле? А они стали ровно в три раза дешевле! Мне позвонил товарищ. Он был уверен, что заказчик все знал заранее и обманул нас. Не надеясь на правительство, мы занялись реструктуризацией долга. Что-то нам заказчики компенсировали, но в основном, нам пришлось отдать свои деньги. Мы ничего не заработали и даже потеряли. А в банках, к счастью, у меня тогда были какие-то копейки. Я об этом и не думал. Я думал, как жить дальше вообще.

Купля-продажа автомобилей тоже стала той сферой, где можно было много потерять, но если повезет, выиграть.

Пенсионер Юрий Васильевич вместе с сыном за несколько дней до дефолта купили в магазине на Озерной улице за несколько дней новую «Волгу». Чудесная была машина – с 150-сильным «роверовским» двигателем. Обошлась она в семь или восемь тысяч долларов. В тот же день машину угнали. Очевидно, предполагает пенсионер, «следили от самого магазина». На асфальте, где была она припаркована, даже осталось черное влажное пятно от только что положенных на кузов нескольких слоев «антикоррозийки». Горе было велико, но в семье оставалось еще три с половиной тысячи долларов. Решено было купить на эту сумму «девятку» 1993 года выпуска – гаражного хранения, в хорошем состоянии. Купили. На следующий день за три тыщи долларов можно было уже купить новую девятку. Не повезло! Хорошего от властей никто никогда не ждал, но о такой подлянке даже подумать было сложно.

 

Россияне помнят и ждут (по материалам ВЦИОМа)

По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), 60 процентов жителей России не только помнят события августа 1998 года, но уверены, что материальное положение их семьи ухудшилось в результате дефолта. Однако социологи отмечают, что только четвёртая часть опрошенных предпринимала какие-то активные шаги, чтобы преодолеть последствия кризиса: они стали больше работать, искали дополнительный заработок (10%), снизили потребление (4%), сменили работу (3%), стали больше трудиться на приусадебном участке (2%), закупали продукты, вещи; занимали деньги и продавали имущество (по 1%). Почти половина опрошенных – 46% – в связи с дефолтом ничего особенного не предпринимала. Были и те, кто в тот период «во всем себе отказывали, выживали, голодали»; «ничего не успели предпринять, все пропало» (по 2%). Ещё 28% затрудняются припомнить, делали ли они что-либо.

Большинство россиян (57%) по-прежнему считает, что ответственность за дефолт 1998 г. несёт государственная власть во главе с президентом Ельциным (57%). На втором месте в рейтинге «виновников кризиса» правительство Сергея Кириенко (21%), на третьем – демократы-реформаторы во главе с А. Чубайсом (14%). Реже звучат обвинения в адрес олигархов во главе с Б. Березовским (9%, в 2004–2007 гг. о них вспоминали больше – 14–17%); в адрес Международного валютного фонда и иностранных кредиторов (6%) и коммунистов во главе с Г. Зюгановым (2%). При этом большинство россиян считают, что Россия пока еще не вышла из кризиса 1998 г. Хотя число тех, кто полагает, что страна уже преодолела последствия дефолта, растёт (с 9% в 2001 г. до 22% в 2008 г.) как и доля тех, кто отмечает, что Россия постепенно выходит из кризиса (с 44% до 49%). А число тех, кто считает, что наша страна ещё долгие годы не сможет выйти из того кризиса, сокращается (с 37% до 19%). Чем выше респонденты оценивают свой собственный материальный статус, тем более оптимистично они воспринимают нынешнюю ситуацию: считают, что страна уже вышла из кризиса 1998 г. от 12% плохо материально обеспеченных опрошенных до 33% хорошо обеспеченных; и напротив, полагают, что Россия ещё долго не сумеет преодолеть последствия, соответственно, 7% и 29% респондентов из этих групп.

Многие опасаются повторения дефолта, за последний год возросло. Если в 2007 г. респонденты склонялись к мнению, что повторения финансового кризиса в ближайший год не будет (46% против 33%), то в 2008 г. стало несколько больше тех, кто полагает, что это возможно (42% против 38%). Особенно обеспокоены респонденты с низкими доходами. Ожидают повторения дефолта в ближайшее время от 34% хорошо материально обеспеченных опрошенных до 49% плохо обеспеченных.