08.03.09 Лев МОСКОВКИН

Книга в Москве

Достоевский в юбке как пародия на Чехова

Время Путина нашло своего Достоевского

Классик – он и в Африке классик

«Перед вами – образец современной русской литературы высочайшего уровня, книга-явление, книга-событие, претендующая на то, чтобы стать современной классикой. Новая книга Галины Щербаковой – это прямой и откровенный диалог с Чеховым. Его она словно призывает в свидетели нашей современности – еще более хаотичной, больной и жестокой, чем во времена классика. Используя названия знаменитых чеховских рассказов, Щербакова каждый из них наполняет новым содержанием и смыслом. Ее «Ванька», «Дама с собачкой», «Душечка», «Смерть чиновника», «Спать хочется» и другие миниатюры – это истории о жизни простых людей, наших потенциальных коллег и соседей, увиденной без иллюзий и прикрас. Все названо своими именами. И нет больше места ни мнимому добру, ни ложному состраданию. Каждый будет счастлив и несчастен только так, как сможет!» – написано в аннотации к новому сборнику признанной писательницы Галины Щербаковой «Яшкины дети» (М.: Эксмо, 2008. – 320 с., тир. 40100 экз.).

Сие есть истинная правда. Едва ли не впервые встречаю ее, правду, в череде дежурных аннотаций разнопестрых рецензируемых изданий, авторы которых за такие деньги обычно из книжки читают, от силы первую главу. «Эта книга – дань любви всей моей жизни к Антону Павловичу Чехову» – так предваряет автор сборник рассказов-перевертышей под до боли знакомыми, знаковыми названиями.

Талант получает право любить признанного гения в борьбе исканий, поиске собственного признания.

Что все более характерно для новой литературы расцвета на фоне последнего кризиса, так не столько накал страстей, сколько привязка к реалиям. Чем скорее они меняются, тем шустрее их догоняет писатель, обходя журналиста на последней черте к общему финишу.

«Но сейчас у нас время Путина. Все сидят смирно, стоят по стойке. А в каждом себе что-то копится. Это определенно. Опять же говорящая фамилия у вертикали. Поковыряйся в ней, поковыряйся... В корне такое наверчено, что куда там лошадиным фамилиям. Но выискивается только прекрасное – путь в светлое будущее...»

В итоге жених с невестою расстались, не успев как следует разругаться – «вот чем кончаются неожиданные туалетные разговоры юных существ».

Почти на каждой странице – феерическое нагромождение находок, недюжинное знание жизни, параллели безрадостного прошлого с бесперспективной современностью. Чехову надеюсь уже все равно, а мне лично больше напоминает Достоевского. Столько боли в каждой строчке, что слишком выстрадано талантом чисто писательского свойства.

«Разве может безумный, злой, жестокий народ рождать такое величие?» – вопрос принят, но герой рассказа – персонаж потерянный. «И он терялся. Окружающая его жизнь была отвратна. Бедные злели от нищеты. Богатые зверели от богатства. У тех и у других росли дети-уроды – у одних от голода и холода, у других – от бессмысленности существования. И те и другие дети подрастали с ненавистью друг к другу. Первые от зависти, вторые от презрения. Мир трещал по самому важному шву – молодому поколению. И погибал мальчик, которого скорее всего можно было бы спасти, если бы родина не была сукой».

Для разнообразия есть рассказ и с хорошим концом. Впрочем, оценка конца – это дело вкуса: «Господи, спаси нас всех от спятивших русских дур!»

 

Hosted by uCoz