12.04.11 Лев МОСКОВКИН

Книга в Москве

Еврей – матрос, писатель и международный бомж

Есть такая форма жизни, где-то между ботаником и сексуальным монстром – литератор. Можно просто писать, что видишь. Можно для обострения ощущений залезать в какие-то странные ситуации у себя на родине. Или добираться до уголков Земли, не для всех доступных. Для советских людей таким уголком был Париж.

Оттуда и написано очередное в издании на русском описание просто жизни в обычной Франции незабываемого Бориса Носика – «Записки маленького человека эпохи больших свершений»; Роман, повесть, стихи. – М.: Текст, 2010. – 381 с., тир. 1500 экз.

Кажется, таким образом можно выдумать из головы цепь событий, с негодованием отвергая случайно попавшихся на жизненном пути лесбушек. Да и зачем они, если в редкой французской компании не попадется какая-нибудь Софи. Или кто-то еще. Знакомство неизменно начнется с изложения левацких идей в комплекте с обвинениями в недостатке общественной активности. Герой нашего романа оказывается в постельных сладостях или буржуазных гадостях типа полуголых замерзших проституток вдоль дороги, перемежая повествование тонкими наблюдениями, какие у нее трусики и что после посещения туалета у них тут в Париже ручки-то не моем.

Далее могут идти сопоставления как это во Франции с ее возможностями или в России с ее невозможностями. Оказывается, по сути разницы мало. Скорее антураж и декорации отличаются, но не души людей – актеров нашего спектакля жизни. Разница в том, что в России как-то все более неожиданно, а во Франции очень много левых и женщины богаче.

Среди прочего может промелькнуть тоска по оставленному в России сыну (еще бы, Антон Носик в своей кипе – не последний человек в оставленный стране, абсолютно неформальный и супервлиятельный). Красочно, с уместными и привычными матерными выражениями описывается драянье палубы в шторм по ночам. У нас в России отношения матроса с боцманом – это уже секс, хоть что-то новое в этом пресыщенном мире, где есть Франция с ее Парижем, Софи с ее квартиркой и автостоп с его необозримостью.

Странно. Надо было так стремиться вон из своей советской тюрьмы народов – хоть тушкой, хоть чучелом – за свежим опытом и тем же выводом: да какая разница?

Надо отметить, что Борис Носик – литератор продуктивный. Эксплуатирует разные жанры, вплоть до формата «Театрального романа» Булгакова или «Степного волка» Гессе. Не говоря уже о «Голубой акуле» Ирины Васюченко.

Короче, кто это писал, я за это не отвечаю. Персонаж «редактор» того же разлива, что и «автор» Зиновий Кр-ский. В неслишком назойливых комментариях первый дистанцирует публикатора от избытка у второго женских персонажей с описаниями трусиков.

Какой-то странноватый в наш гиноцентрический век мужской эгоцентризм. Или этот человек действительно настолько фантастически обаятелен, что ни одна нечаянная подруга не бросила его первой. Наоборот, когда он по необъяснимым причинам уходил, она плакала, забирая его брошенную одежду – «до твоего возвращения». Что-то в этом есть от вывернутых наизнанку невеселых женских романов. Тоска, вечные поиски себя, сравнение жизни в России и Франции для одного неутешительного вывода – везде одно и то же.

Среди наших знакомых есть люди с подобным образом жизни во Франции. Что с ними будет теперь? У Носика описаны самые благодарные для этого годы.

И все же литература Бориса Носика – это не мужские сказки и тем более не женское чтиво. Она не обращена исключительно к человеческим ожиданиям, запросам массового читателя – читателя Коэльо или Мураками.

Но и современности этого быстро меняющегося мира в творчестве нашего талантливого литератора не отмечается.

Надо думать, что такие отношения, как между нынешними странами-народами, были всегда: у римлян с греками, инков с испанцами. Только кто поймет, что там было на самом деле, если мы не можем знать, что вчера вечером было в соседней комнате за стенкой?

Вот тут кажется и работает литература, как в прошлом философия. Строит мостики сознания, где формализованная наука пока еще не соизволит приложить усилия.

Не говоря уже о политической проститутке – истории.

В сборник вошла продолжающая тему повесть «Бульвар Сен-Мишель», завершается он подборкой стихов «Песни и молитвы горнолыжника».

Что тут взять с литератора Носика? Кто что видит, тот то и пишет. Как чувствует, так и выражается. У Бориса Носика есть свой читатель и он оценил.

Мне нравится подход автора. Его произведения отмечены инсерциями реминисценций ценностей советской интеллигенции: журналы «Звезда» и Ленинград, поэтесса Ахматова и писатель Зощенко, «гнусный космополит» с фамилией Гурвич и любовью к «Гамлету» и т.д. Включая стыдливую хемингуевину, открывшуюся массовому советскому читателю в изданиях американского автора: это было интеллигентское неверие в то, что твои собственные занятия могут быть важными и интересными; это было желание приобщиться, притереться, примазаться к чьей-нибудь «настоящей» жизни – рыбацкой, крестьянской, негритянской, какой угодно. Герой Носика, т.е. он сам, вынужден признать, что его собственные рыбацкие, геологические, археологические и даже педагогические эскапады никогда не имели американской последовательности и полноты самоотречения.

Новые ценности старой Франции замешаны на все той же романтике подполья и самопожертвования с бесконечными спорами о причинах террора для оправдания его кажущейся вынежденности.

Просматривая в киоске дешевую серию военных приключений антифашистского толка на плохой бумаге, наш герой вздохнул: «о читателях можно не беспокоиться и спешить с изданием своих книг не стоит».

 

Hosted by uCoz