07.06.11 Тезисы от Лев Московкин к обсуждению новой образовательной программы Журфака МГУ по направлению подготовки «Журналистика»

0. Как ни странно, работая в Думе, я вовсе не считаю законы, постановления, стандарты панацеей. Состояние массового сознания таково, что юридические законы работают в конкретном заданном природы законами направлении или не работают. К тому же ситуация везде разная, мотивированные люди все равно работают и на Журфаке такие есть, но здесь они коллектива не создают, как в РГГУ или в ГУУ, хотя и там проблем хватает. Здесь никогда не было таких революций, как на естественных факультетах, особенно моем биологическом. Ротация кадров лучшее лекарство, потому что преподавательский корпус Журфака сделал так, чтобы замены не было. Идет мощная защита от всего внешнего, нового. Если я так раздражаю, то меня пригласили правильно. В моей жизни такой опыт был, когда меня использовали для перемены ситуации, если нельзя выпустить мою диссертацию – а вдруг я потом на работу попрошусь? Почему нельзя было опубликовать тезисы по доминирующей теме 2008 года – ну так они вышли на другой конференции.

Можно сделать формально требуемое и успокоиться, потому что разработка программы потребует серьезных усилий, а качество образования от него сейчас зависит меньше всего. Или наоборот воспользоваться ситуацией и начать перемены, но тогда делать это надо комплексно, выстроив программу от запросов жизни, а не того, как говорил Жириновский, о чем профессор докторскую защитил.

К сожалению, начинать приходится с того, что прямого отношения к журналистике не имеет, потому что с этого все начинается включая кризис. Тут приходится сделать серьезный упрек современной журналистике: она не отражает существенные проблемы населения. За рубежом как я понимаю это делается, но криво (одно слово – политкорректность), у при такой пересыщенности СМИ и журналистов на публичной сфере присутствуют зияющие лакуны.

Они возникают для той темы, вопроса, по которому расходятся релевантность и экспрессивность.

В контексте самой журналистики необходимо отметить развитие в России болезней сна и общения (гипофории и утраты смысла жизни), проблемы взаимодействия в коллективе (неэтическая конкуренция, манипуляции  – моббинг, буллинг, боссинг – инсайдерство). В схеме Берна люди не могут поддерживать ни конструктивный ни игровой диалог, причем в редакциях таких большинство. Они предпочитают сотрудников молодых, нетребовательных, необученных, даже неграмотных, что особенно чувствуется в научно-популярной журналистике. Эти люди не могут собой управлять, ситуация в среднем хуже, чем просто в городской толпе. В Думе люди в таком плане нормальные и вести себя, контролировать могут. За отдельными исключениями. Хорошо Валерий Комиссаров ушел. Судя по презентациям курсов, на Журфак к студентам приглашают в основном людей, которых мы журналистами не считаем – или я тогда не журналист, а нечто иное.

Кроме особенностей страны, есть аналогичные особенности времени – волна в структуре хаоса, которая определяет лабильность массового сознания именно оно детерминирует состояние системы СМИ. Поэтому и блоги поддерживаются, властная элита не чувствует власти иначе, как через СМИ. Когда я начинал работать в Думе, массовое сознание было мобильно, но не лабильно, т.е. в целом консервативно, но что-то одно люди были готовы отдать на растерзание журналистам. В позднесоветское время массовое сознание в целом было стабильно за исключением отдельных страт, например, моей генетики.

Сейчас ситуацию невозможно интерпретировать иначе, как гигантский природный эксперимент над жизнью на Земле и конкретно над человечеством как самой чувствительной ее компонентой.

Работа журналистом в это время приносит генетику в моем лице чувство ужаса – подобные эксперименты я ставил в пробирке, а Сталин над народами, но и наслаждение одновременно.

Разумеется, наше завтра в значительной степени зависит от того, что журналисты написали вчера.

1. Связи Думы точнее парламентского пула и Журфака прочные, но неоднозначные. В клетке для журналистов иногда возникают споры о ценности образования на Журфаке (никогда – журналистского образования вообще). Позиции до противоположных, но спорят не др. с др., а почему-то со мной. Из судьбы тех, кто учится, в сравнении например с университетом печати, можно сделать однозначный вывод: программа в целом перегружена и неадекватна, требования завышены, но планка низкая, особенно по дипломам.

2. Обратной связи Журфака с Думой не чувствуется и это большая проблема. Дело в том, что с 2005 года (начало большого кризиса) журналистика попала в странное состояние сочетания влиятельности и безответственной неопределенности. С годами тенденции нарастали и после кризиса мировой журналистики, когда освещение событий 08.08.08 выявило ее административно-командный характер, российская журналистика для становления в качестве эталона стала нуждаться в сущей малости.

Мы оказываем ключевое влияние на все информационные процессы и большинство властных решений. Для того и Дума существует, чтобы аккумулировать резонансы СМИ на слитую или случайно попавшую на парламентскую площадку информацию. В этих условиях журналистике остро необходимо, чтобы подобный инструмент действовал над ней, чтобы она ни в коем случае не оставалась истиной в последней инстанции.

По моему субъективному мнению, журналистский продукт демонстрирует полный спектр как недостижимых для например фундаментальной науки прорывов (сообщения и/а о структуре хаоса по информационному поводу кончины Эдварда Лоренца), так полной абракадабры, как по биологическим космическим программам Вести-24 03.06.11.

Большая проблема в том, что даже люди с аналитическим складом ума среди журналистов не имеют представления о существовании доказательной и экспериментально подтверждаемой истине. Т.е. мне как читателю м.б. неинтересно ничье мнение по вопросу, например, генетической природы кризиса или разрушения империи.

Это не значит, что журналист обязан избегать прямой лжи, потому что правда как правило однобока. Например, меня убедили, что вранье о вреде ГМО м.б. необходимо для преодоления монополизма на пересаженные гены американской фирмы Монсанто. Наиболее яркий пример – после обсуждения предстоящего вторжения НАТО в Ирак Жириновский и Митрофанов вышли с закрытого обсуждения с белыми лицами. Митрофанов сообщил о намерении США использовать в Ираке мининьюки. Капица мне пояснил, что это невозможно, но мы пытались хоть как-то раскачать ситуацию, потому что последующая реальность ужасающая: генералитет скупили и совершенно безопасно устроили на мирном населении испытания новых видов вооружений. Разница с Хиросимой и Нагасаки в том, что тогда не требовалось журналистов отстреливать.

3. К вопросу о том, чему учить журналиста. Мне трудно советовать, потому что я учился много в т.ч. журналистике и продолжаю учиться. Опыт журналистской работы показывает: то, что моей деятельности способствует наиболее эффективно, сейчас недоступно для учебного процесса. Тут два момента.

Первый состоит в том, что наша страна многолика и мы будто бы живем в разных странах. Можно утверждать, что журналист не обязан вникать в тайны фундаментальной науки, но необходимо знать об исторической роли «гена альтруизма», «теории гениальности», «зеленой тетради» Тимофеева-Ресовского (этот казус порождения пучка новых наук опровергает роль цитируемости, рейтингования и аккредитации ВАКом). Это не менее значимо, чем история Антифашистского комитета, роль прокурора Вышинского, резонанс на статью «Марксизм и языкознание» или для чего на самом деле был нужен Уотергейт, которым прикрыли обрушение Бреттон-вудса. Никсон спаситель США, а они его сдали, чтобы и далее жить в долг.

Второй момент состоит в том, что последняя четверть прошлого века ознаменовалась постепенной сменой базы науки – постепенно доминанта с материи заместилась на структуру хаоса. Обрели право на существование роль уникальных событий и т.н. «волн жизни», что чрезвычайно важно для теории журналистики.

В целом для гуманитарных наук означает исчезновение преференций и послаблений, право на отсутствие эксперимента и доказательности. Иными словами, есть только одна сфера – естественнонаучная.

Кроме того, советское фундаментальное образование хорошо тренировало выбор существенного и форму его подачи. Благодаря ему событийное поле можно рассматривать как объект познания и соответственно применять обычный инструментарий подходов. Как причиной клещевого энцефалита является укус клеща, так и роста тарифов – подлог в бюджете-2002. Аналогично устранение Щекочихина означало не неожиданное убийство журналиста, там все заранее было известно, и ему сказали, и разговор с Гуровым у него был, а раскрепощение, как до того тарифов, огосударствленной организованной преступности. Следить надо было, потому что это и коррупция, и жилищное рейдерство, и отъем детей из семьи, рейдерство вообще и т.п.

Аналогично для США ключевой была роль Никсона в объявлении суверенного дефолта, что прикрыли кампаний Уотергейт. Спасителя Америки попросту сдали, что типично для американской политики ради сохранения доминирующего положения этой страны в мире, без чего она в силу своей специфики развалится.

Некоторые вещи надо просто знать. Один раз выучить что такое плазмидная эволюция прокариот чтобы понимать слова Онищенко про искусственное происхождение новой патогенной формы E.coli или ранее что свиного гриппа нет, не ошибаться про антибиотики – это гигантского масштаба торговая война с массовым генетическим поражением генофонда.

Как минимум, не стоит называть аксолотля рептилией или скорпиона и паука насекомым – ошибка очевидна и теоретически исправить должен корректор, но такое отпугивает читателей – правило 13-го удара с сомнением в предыдущих 12-ти.

4. Отдельно следует сказать о научно-популярной журналистике. Наша перманентная война с научным редактором полит.ру Борисом Долгиным привела к разрыву и он со мной говорить уже не может, как Реснянская, но в отличие от нее он читает что я пишу. Развитие науки в наше время фантастично, причина почему ее достижения не доходят до аудитории в общих проблемах журналистики.

5. Мне кажется, пора во всем возвращаться к советским моделям. Научную журналистику должны делать люди с соответствующим образованием, ее целью должно быть просвещение с оценкой реакции аудитории на предмет выявления тех направлений, которые следует развивать в науке.

Журналистика должна быть информирующей и обучающей, а не потрясающей и очерняющей (демонизирующей образ врага, в частности, для США – России).

Научное исследование от курсовой до докторской должно строиться по стандартной схеме: обзор литературы и постановка проблемы (теория) – описание материала и метода (программа и методика исследования) – приведение итогов эксперимента – обсуждение (аналитика) – выводы и рекомендации. Структурирование дает возможность отделить проделанную работу от профанации и оценить ее качество.

Необходим контент-анализ текстов, сейчас все есть в цифровом виде, что я и сделал в диссертации, нормальные опросы и фокус-группы – т.е. их надо просто делать, а не придумывать.

Обучение студентов должно включать ролевые игры – пресс-конференция, интервью, подготовка новости в ньюс-рум, с записью на видеокамеру и последующим аналитическим обсуждением.

Можно вообще ничего не делать, но без чего нельзя – научиться работать с информацией. Тот, кто знает, как самоорганизована сеть, тот владеет миром. К сожалению, программисты или системные администраторы этому учить не могут. Это называется информационная гигиена и журналисту надо ею владеть, как уметь говорить «здравствуйте» или «хорошая погода».

6. Форма представления и гигиена учебного процесса. Лучшее признание способностей преподавателя – когда студенты записывают лекцию, а не аплодисменты устраивают после нее с удивленными глазами, что они никогда такого не слышали. Так раз за разом будет то же самое, потому что ничего не запомнили.

Следует разрешить на любой защите не только видеозапись, но и участие любого с улицы придти и задать вопрос, высказать мнение. Как и на лекции тоже. Единственное правило – жестко укладываться в формат, за его нарушение выгонять, а не бояться последующего суда, как один пожилой ректор одного престижного института.

7. Отдельный вопрос – соотношение журналистики и ее теории с одной стороны, PR и рекламы с другой.

Нужно как минимум изучать причины погружения журналистики в рекламу, а ее в свою очередь в PR. По этой причине проблема т.н. заказной журналистики раздута, потому что не так важно, кто, кому и на какой фазе платит, если журналистика в целом в основном обслуживает торговые и геополитические (идеологические) войны.

Однако PR как и вся западная терминология или модели менее адекватны, чем отечественные. Удобней изучать УМС – управление массовым сознанием, потому что все происходящее в мире людей зависит или является прямой производной от состояния массового сознания.

Вопрос, надо ли уделять специальное внимание работе пресс-службы и PR-службы во взаимодействии со СМИ, press-relations, government-relations.

По опыту работы журналиста, работа пресс-службы в значительной степени техническая – надо просто работать. PR-служба «работает» по принципу правительства: делает что-то свое, если декларированная цель по каким-то причинам достигается – то «благодаря нашим усилиям», если нет – то «вопреки нашим усилиям».

В принципе, все сказанное объединяют закономерности Макроэволюции, которые сводят задачу к меметике, т.е. закономерностям генерации, эмиссии, сукцессии и рецессии информации. С двумя задачами: почему одна информация сукцессирует пожаром, а десяток других даже не эмитируются, или в чем причина расхождения релевантности и актуальности; что означает слово «информация» в зависимости от контекста – смысл или его затопление?

8. Вместо заключения. Главная проблема в невнимании прессы к тому, что является главным для страны. Властные решения ориентируются на создаваемый СМИ общественный резонанс. Его не было после подлога по тарифам в бюджете-2002, которым Чубайс дал старт тому, что мы сейчас имеем. С 10.12.10 в Думе пошли прецедентные обсуждения с адекватной оценкой ситуации без демагогии. Резонанса опять не будет, потому что как и десять лет назад по тарифам, писал я один. После 10.12.10 пришли в Думу на слушания с молодежью Федотов, Венедиктов, Агалакова, и у нас случилась непристойная стычка – оказалось, они не в теме. Почему, если цена вопроса – выживание страны и мира

Засурский тоже был.

К середине предвыборного 2011 года страна оказалась перед выбором пути, а журналистика – в состоянии странном – на грани информационного дефолта. Обычно перед выборами открывают новые газеты, сейчас закрывают действующие с устоявшимися брендами. Закрывают по модели прежних «Московских новостей», т.е. как ликвидация предприятий в Ростехнологии – чтобы деньги украсть, как говорят сами журналисты. На самом деле газеты дохода не приносят и закрыли например «Газету», а теперь под угрозой «Известия», потому что они власти не нужны. Дума пока нужна и даже очень в качестве площадки информационного медиатора властной элиты и населения, но отношение к ней тех, кто закрывает СМИ перед выборами, ревностное как к органу активному (см. с начала). Такие просвещенные и умные люди, как Георгий Сатаров или Дмитрий Ицкович, даже бывший депутат Константин Ремчуков агрессивно защищают свою позицию о том, что про Думу писать не нужно, там нет ничего интересного, что конечно же такая же нелепость, как пренебрежительное отношение к деятельности «Единой России».

Виталий Третьяков в МН кадровых решений не имел, поэтому провокатор свободно предлагал водочки попить перед дедлайном. То что не закрывается, реформируется. Что не реформируется, там журналистов переводят на договора срочные или оказание услуг – как на Западе, чтоб трудовых прав не было. Однако подавляющее большинство не имеет никаких договоров и работают на честном слове. Журналистов обворовывают даже в таких изданиях, как независимая газета. Правда, в системе СМИ ликвидация структуры из-за запредельного воровства все же редкость, так было с пресс-центром «Мир новостей», но газета выжила. Одни редакции предпочитают молодых и нетребовательных, другие готовы держать требовательных, но заведомых непрофессионалов – из ревности, как в «Русском репортере». Полученными от журналистов материалами торгуют, не публикуя, как в РБК. Региональные СМИ существуют в режиме, красочно описанном Маргаритой Симоньян «В Москву!»

 

Информация организаторов Экспертного совета, в рамках которого пройдет обсуждение новой образовательной программы Московского университета по направлению подготовки «Журналистика».

Разработка собственной программы МГУ по журналистике совпала с серьезными изменениями, происходящими в средствах массовой информации. Появление новых каналов передачи и приема информации, цифровизация СМИ и связанная с ней перестройка ньюзрумов, перераспределение аудитории между старыми и новыми медийными сегментами, возникновение новых профессиональных ролей и функций журналистов стали главной причиной обновления и пересмотра учебных дисциплин и образовательных технологий.

Новая образовательная программа, которая вводится в учебный процесс в сентябре 2011 г., базируется на уже существовавшей ранее. Ее разработчики сохранили университетскую установку на высокий «академизм», на изучение опыта культурного наследия, освоение исторических знаний, овладение нормами русского и иностранного языков. В то же время, она отличается прикладной направленностью, выпускник этой программы получит профессиональные компетенции, позволяющие работать не только в традиционных СМИ, но и в мультимедийных редакциях, получит наиболее актуальные навыки, необходимые журналисту в условиях конвергенции.

Новая образовательная программа разработана с учетом замечаний и пожеланий Экспертного совета, представителей работодателей, а также в сопоставлении с зарубежным опытом образовательных программ по журналистике. Она соответствует европейской двухуровневой системе, разделяющей образование на бакалавриат и магистратуру. Сроки обучения в бакалавриате – 4 года, магистратуре – 2 года.