Частично опубликовано в сборнике

21.07.11 Лев МОСКОВКИН

Фактор трех восьмерок – блистательный позор административно-командной западной журналистики

Вряд ли мы когда-нибудь сможем представить адекватную картину событий ключевого 2008 года. Или нас не будет, или картины. Время добавляет новые подробности: Россию раскрыли не только для американских финансовых рынков, но и для массированного притока спекулятивного капитала. Кризис в нашей стране был рукотворным, его не должно было быть столь скоро после сакрального для России Пятого года. Знаковым событием 2008 года стала Новая кавказская война. Позже мы узнали, что военная агрессия была лишь инсценированным поводом для Черноморского ядерного кризиса, симметричного Карибскому.

Как всегда, когда за дело берутся американцы, оно делается чужими руками и завершается уничтожением мирного населения и древностей тысячелетней давности. В Ираке конечно уничтожено больше и в основном разграблено, артефакты всплывают на рынке Западной Европы, в Швейцарии. В Цхинвале зачем-то разбомбили древнюю синагогу.

Здесь нам важно то, что не имея адекватной информации о событиях, мы столкнулись с тем, что ее отсутствие имманентно благодаря задействованию административно-командной модели управления мировыми СМИ. Как это делается, описал Джордж Орвел на примере Испанской войны. Гибель людей, испытания новых видов ведения войны, уничтожение очевидцев в числе журналистов становится подкреплением главной войны – идеологической. Вашингтон проводит все это намного более цинично, чем Сталин, Гитлер, Муссолини, Франко. Они договаривались, а вот с кем договариваться Путину сейчас – главный вопрос в путях разрешения текущей мировой неопределенности эпохи заката глобализации на основе либерально-рыночной модели. От выбора пути зависит не только обилие крови, но само существование человечества в будущем. Но таково устройство государства США, там центры принятия решений намного более виртуальны, чем в России. Информация не просачивается с таких бандитских стрелок, как Бреттон-вудс или G-20, где решаются судьбы мира на обильных двухсторонних «переговорах» в стиле секретной встречи Дона Рэбы с Вагой Колесом (Стругацкие, «Трудно быть богом»).

Мы не знали правды и были уверены в этом, потому что обманывали нас вполне откровенно и попытки Госдумы противостоять обману серьезного эффекта не принесли. Тем более глупо, что не только редакторы российских СМИ, но и еще в большей степени профессорско-преподавательский корпус Журфака чужой обман поддержали безоговорочно и бескорыстно. Надо было свергнуть отечественную. Модель управления массовым сознанием ради чужой и получить ту же административно-командную систему управления журналистикой.

Ниже представлены два материала, которые готовились для публикации на ежегодной конференции Журфака МГУ «Журналистика в 2008 году» и были отвергнуты, причем блокировка информации была поручена Галине Викторовне Лазутиной. Переписка с ней приведена в конце, она отражает общую модель самозащиты консервативного научного сообщества. Отличие от привычного только в отсутствии ссылок на марксистско-ленинскую идеологию.

В результате ожесточенной переписки с Лазутиной (см. в конце, аргументы характерны для советского времени, только без ссылок на марксистско-ленинскую и рабоче-крестьянскую идеологию) и «доработки материал статьи в неискаженном и развернутом виде опубликованы в сборнике «СМИ и общество, проблемы взаимодействия (к 75-летию Оренбургской области): материалы региональной научно-практической конференции. – Оренбург, ИПК ГОУ ОГУ, 2009. – 275 с., тир. 500. Конференция состоялась 30.04.09.

Материалы конференции в Оренбурге оказались намного сильнее «головной» ежегодной конференции на Журфаке МГУ – самая слабая статья там из МГУ (Мироненко Н.Н. с совершенно искусственной классификацией). Большинство публикаций содержательны, современны и свободны от стереотипов: Рыков П.Г. Всемирное телевидение; Зуев А.А. Образ суверенной демократии в зеркале российской прессы; Телегина И.Л. К проблеме актуальности в журналистской деятельности: опыт наблюдения над британской прессой; Зверева Е.А. Предвыборный анимационный проект «Обнаженная кампания» в электронной версии журнала The New-Yorker; Зуев В.А. и Зуева Е.Ю. Масс-медийные образы в контексте ведения информационно- психологических войн и т.п.

Наша статья о факторе «трех восьмерок» оказалась проческой несмотря на ошибку в названии. «Эксперты» отправили в корзину все попытки анализа случившегося. То что я слышал в 331-й при обсуждении тезисов – позорно. Я не знаю, что это были за тезисы, но про тех, кто решал вопрос публикации, точно могу сказать: экспертами они быть не могут – это как про Новую кавказскую войну, про которую всей правды не знаю, но что врут, это точно. Они эту тему и обсуждали. Все попытки декана Елены Вартановой повысить уровень качества встречают сопротивление консервативной системы, не менявшейся сорок лет. В итоге на следующей конференции эксперты стали недоступны и вершили судьбы публикаций из виртуала. Впрочем, вычислить причину очередного отклонения наших тезисов не составило труда. Отклонил из ревности эксперт Журфака МГУ Руджеро Сергеевич Гиляревский – достаточно посмотреть его труды.

Единственное, о чем мне жаль, это то, что отбить наши материалы взялась именно Галина Лазутина. Студенты ее любили всегда, это Наталья Вакурова видела еще во время своего яркого пребывания на Журфаке. Причина проста: Галина Викторовна доброжелательна и не позволяет себе издеваться над студентами, как делает от творческого бессилия большинство на факультете. Ничего другого студенты Журфака не знают. Я думаю, что попав на занятия Вакуровой, они бы испытали чувства слушателя «Голоса Америки» в советское время. И только я один позволяю себе спорить с милейшей Галиной Викторовной – она искренне заблуждается, в т.ч. и в по работе студентов на опасных событиях, что с усердием поощряет «Новая газета». В итоге гибнут лучшие студенты Журфака.

Лев Московкин

Опубликованные в Оренбурге и доработанные тезисы по двум темам

Лев МОСКОВКИН, спецкор газеты «Московская правда»; Наталья ВАКУРОВА, Государственный университет управления

Парламентская журналистика в двух своих ипостасях – медиатор власти и населения или инсулятор (экран) между ними.

Описание парламентской журналистики требует особого отражения, так как данная сфера в остром, концентрированном перманентном процессе включает буквально все, что можно найти в широком спектре журналистики в целом. Причем это есть особенность России вне зависимости от соответствующего времени, названия, структуры и оформления органа представительной власти, традиционно развитой в нашей стране и привлекающей внимание ее населения. Можно сказать, что именно представительная ветвь власти собирает на себя значительную часть критики, недовольства и оформленных в слова заветов населения России, где словесное выражение недовольства собой – доминирующее имманентное свойство на уровне архетипа.

С точки зрения журналиста, парламентская площадка является наиболее урожайной по эффективности получения первичного материала для оформления его в публикацию – элемент контента СМИ того или иного журналистского жанра. Традиционно парламент России используется для проверки готовности общества слышать о наличии той или иной проблемы, воспринимать ее в зависимости от предпринятой формы подачи, т.е. прорыва сложившегося раздела релевантности и актуальности задолго до их схождения вследствие усугубления общественно значимой проблемы вплоть до ее неразрешимости.

Для проверки реакции общества используется как номинально открытый канал вброса информации в публичное информационное поле в многочисленных формах работы парламентариев включая пленарные заседания, заседания комитетов, парламентские слушания, круглые столы и брифинги, так и такая форма подачи информации, которая может быть обозначена в публикации только как анонимный «источник в Думе». Этот источник м.б. действительно анонимен и по нашим оценкам его информация на две трети предваряет реальное развитие и событий или соответствующие планы по их развитию, и на треть – достойные анализа провокации. «Анонимным» источником м.б. и вполне живой человек, как бывший вице-спикер, сливший по старой памяти парламентским журналистам перед своим вынужденным уходом с поста губернатора информацию о войне за коррупционный ресурс областных МВД и ФТС.

Данная фоновая информация в потоке не может иметь ответственного авторства, она как правило касается планируемых кадровых решений во власти, геополитических разменов, их теневых согласований, антироссийских действий международных партнеров (свидетельствующих о слабости наших позиций или зарубежной ангажированности), перемещения и изоляции государственных активов в предчувствии перемен и т.п. Известны факты эффективной работы в Думе резидентов самых различных структур включая Госдеп США, конкурирующие ведомства в составе МВД или Минобороны, спортивной, банковской или энергетической сфер, страхового сообщества, транснациональных корпораций (например, British-American Tobacco и Philip Morris), игроков алкогольного рынка. Известен случай вброса информации о высказывании владельца украинского алкогольного олигарха Грибова, владельца компании «Немирофф», который не скрывал своей уверенности в том, что российская Дума примет нужный ему закон сразу в трех чтениях.

Парламентская арена предоставляет широкий спектр возможностей ввода информации в публичное поле: внесение законопроекта, выступление по законопроекту первого чтения или в процедуре ратификации, подача поправки ко второму чтению законопроекта, парламентский или депутатский запрос, протокольное поручение, несколько вариантов выступления депутата – по ведению заседания или по мотивам голосования в третьем чтении, вопрос к докладчику в процедуре первого чтения или ратификации, обоснование поправки ко второму чтению, предложение в повестку дня. Во всех перечисленных случаях выступление может включать политическое заявление или любую содержательную информацию, рассчитанную на внимание парламентских журналистов. Зачастую парламентский пул знает заранее, что конкретно может стать информационным поводом. Эмоциональные выступления как правило проходят в практически пустом зале, что напоминает описание игры в романе Германа Гессе «Игра в бисер», поскольку за событиями в парламенте следят по мониторам сотни человек в срочном режиме, также есть теоретическая возможность получить стенограмму, фонограмму, видеозапись автоматических камер «Парламентского часа» – собственного думского телевидения, журналисты которого имеют статус госслужащих.

С другой стороны, если общество начиная с медиатора в лице журналистов остается глухо и не выказывает реакции на информационный вброс, тем самым снимаются препятствия в принятии соответствующего решения, например, очередного коррупционного закона вроде обязательного страхования или создания дополнительной независимой властной структуры типа наркоконтроля или судебных приставов. В случае заведомой независимости властного решения от его оценки в массовом сознании утверждение закона не требуется, возможно либо демонстративное издание указа главы государства, причем этот способ как самостоятельный вариант практически не используется, либо принятие ведомственного постановления.

Парламентская площадка привлекает многочисленных активистов, создающих разнообразные авторские проекты включая такие, как «Мертвая вода», Национальная алкогольная ассоциация, Общественная палата. В связи с этим проход в Думу и тем более пронос печатной продукции строго регламентирован. Кроме того, в парламенте действует система организации и проведения выставок, кинопросмотров и презентаций, напоминающая ВДНХ в миниатюрно-органичном выражении.

Все те же инструменты используются для переключения внимания журналистов и соответственно аудитории на ложные цели, равно для анти-лоббизма, например, по блокированию законов об электронном документе, электронной цифровой подписи, электронной торговле, прослушке (инсайде). В результате все то же самое сохраняет свою нелегальную значимость, причем в Думе это почти всегда случайно становится известным журналистам, использующим информацию по своему усмотрению и своего редактора разумению, который в Думу не ходит, но все знает лучше, как Константин Ремчуков – бывший депутат бывшей для подрыва тарифов фракции-односозывке СПС. Ее создал Анатолий Чубайс под реформу электроэнергетики, заставил страну перейти с бартера на деньги. Подлогом в бюджете раскрепостил тарифы и создал модель структуры прокачки гигантских денег.

Сила воздействия информации на парламентской площадке столь высока, что оценить ее можно и по степени сопротивления, ограничивающей формы проведения «правительственных часов» в Думе и тем более парламентского расследования, которое по факту невозможно инициировать. Результат таков, что обильный поток информации на парламентской площадке инсулируется и становится практически недоступен для аудитории. Во всем своем многообразии он вызывает эффекты отторжения, утомления, своеобразной наркозависимости в соответствии с генетическими особенностями человека.

Важная особенность парламентской журналистики состоит в том, что пребывание в парламентском пуле в значительной степени компенсирует журналисту недостатки и проблемы работы редакции, здесь агрессивность журналиста в значительной степени реализуется в творчество, и тем самым возникает эффект коллективного разума во взаимодействии с коллегами и депутатами.

Возникновение эффекта обеспечено прежде всего невозможностью лишить журналиста аккредитации. Известны случаи запрета на допуск в Думу депутата – Владимира Головлева, но не журналиста, каждая такая попытка становилась предметом своей кампании в прессе, по уровню общественного резонанса сравнимой с убийством журналиста или депутата.

Взаимодействие депутатов и журналистов описано в статье «Парламентские журналисты – это не люди, а медиа-каналы...» (Лев Московкин, Наталья Вакурова, «Русский журнал», 28.05.1999). Деятельность парламента наполняет инфосферу по нескольким каналам, включая пресс-конференции и пресс-релизы, через согласованный формат деятельности крупных информационных агентств и разнообразную аналитику, для которой события с участием парламентариев включая инсценированные становятся информационным поводом вплоть до типично российского варианта метажурналистики – парламентского. В данном случае действует архетип «царь хорош – плохи бояре», т.е. презумпции виновности депутатов, которым представитель соответствующего сегмента аудитории делегирует ответственность за собственную неустроенность.

Указанное явление используется для особого мощного потока в наполнении инфосферы в типичном жанре метажурналистики. Парламентской журналистикой она номинально считаться не может, поскольку к деятельности парламента имеет лишь то условное отношение, что затопляет адекватную информацию о ней. Речь идет об одном из наиболее талантливых и высокооплачиваемых продуктов контента СМИ – компромате. Судя по прямым контактам депутатов с аккредитованными парламентскими журналистами, нет ни одного парламентария, которому не пришлось безуспешно судиться, иногда многократно, с кем-то из авторов означенного жанра или со СМИ, публикующим материалы этого неуловимого автора.

Отдельным каналом собственно парламентской журналистики приходится признать сообщения о том, что привлекает читательское внимание исключительно потому, что происходит оно в Думе – например, кража сумочки у корреспондентки грузинского телеканала (кражи в Думе – обыденное явление, в том числе мобильных телефонов и диктофонов у журналистов), мышка в коридоре или таракан в комнате для журналистов. Предметом публикации может стать, например, меню с ценами из думской столовой, номера машин на стоянке перед Думой или отделка кабинета того или иного депутата.

Влияние означенного канала столь велико, что подготовка материала о тараканах на пирожках в столовой, ставшая известной из блогов, вызвала успешную попытку предотвратить публикацию. Следует понять, что низовым исполнителям в Думе платят унизительно мало. В случае со столовой оказалось, что пересортица вчерашних салатов создает неучтенку, из которой доплачивают сотрудникам столовой. Несмотря на их несдержанность и хамство по отношению к автору публикации , их руководителю удалось разжалобить журналиста и публикация была предотвращена, за что начальник аппарата Думы выписал премию. Естественно, не журналисту, и это разрушает стереотип о продажности журналистики.

Кроме аккредитованных в парламенте или черед МИД РФ журналистов за событиями в Думе следят резиденты таких структур, как Центробанк, Сбербанк, АСВ, ФНПР и др.

С точки зрения исследователя медиапроцессов и формирования публичного информационного поля, федеральный парламент является столь мощным информационным трансформатором, что не уступает человеческой хромосоме по возможностям возникновения новаций. Таким образом, на публичном уровне можно говорить о возникновении эффекта коллективного разума – неординарного варианта самоорганизации в обществе, т.н. кооперативном эффекте психики. Наиболее известными из них являются факельные шествия, демонстрации, забастовки, военные атаки, революционная активность и т.п., т.е. такие проявления массовой активности, которые в отличие от парламентской деятельности как правило несут заведомо разрушительную мотивацию.

Парламентская площадка настолько информационно насыщена, что пребывание здесь служит эквивалентом обучения в вузе. С другой стороны, это одна из наиболее эффективных PR-генераторов и источников эмиссии соответствующей информации. Достаточно напомнить о вбросе на Совет Думы спикеру палаты 13.09.99 записке о взрыве в Волгодонске за три дня до реального взрыва. История с запиской служит источником ряда фундаментальных выводов о характере эволюции информации на публичном информационном поле, в частности, о возможности существования лаг-периода между генерацией и эмиссией информации. В конкретном случае с указанной запиской он составлял более двух лет, когда ряд СМИ, подконтрольных Борису Березовскому, подвергли мощной сукцессии элемент информации из прошлого в виде маленькой заметки в сетевом агентстве lenta.ru. В другом случае отмечена причинно-следственная инверсия во времени, когда вице-спикер от фракции «Яблоко» Сергей Иваненко сообщил парламентским журналистам весной 2001 года о нарастании ксенофобии в США, которая спустя полгода объяснялась атаками самолетов на башни-близнецы 11.09.01.

Для сравнения отметим, что к парламентской журналистике тесно примыкают и во многом являются ее составной частью медиа-потоки не только из Думы как наиболее привлекательной площадки для информационной эмиссии. Речь идет о Совете Федерации – верхней палате Федерального Собрания (парламента России), также о региональных или муниципальных собраниях, составляющих с ФС трехуровневую фрактальную структуру, Центральной избирательной комиссии в составе многоуровневой фрактальной структуры избиркомов. Кроме того, действует кремлевский и правительственный пул, пулы министерств, ведомств, госкорпораций и т.п. Как правило, перечисленные потоки отличаются значительной зарегулированностью и закрытостью.

Наиболее острые столкновения позиций из числа максимально возможных происходят все же в Думе. Лишить периодическое издание «парламентской журналистики» так же невозможно, как определенной доли эротичности и желтизны. Отношение аудитории к Думе напоминает таковое к порнографии: объем публичных обличений безуспешно конкурирует с объемом негласного потребления данного вида информации. Отношение к Думе иллюстрирует и такой парадокс, как способность испытывать «синдром Иерусалима» - один и тот же человек может поносить депутатов и винить их во всех своих бедах, но оказавшись в Думе, впадает в состояние, отражающее попадание рядового гражданина в святое место. С работой Думы это никак не связано, будучи отражением архетипа.

В случае появления в Думе соответствующей медиаперсоны, например, министра, за ним приходят специализированные корреспонденты его пула, оттесняющие парламентских журналистов, или его выводят из зала заседаний мимо журналистов. Иногда министр убегает от журналистов, как это мог делать Михаил Зурабов, прыгая через три ступеньки лестницы к выходу для VIP в престижном крыле старого здания Думы. В других случаях от парламентских журналистов медиаперсону изолируют разными способами их пресс-секретари или собственная охрана. Иногда в их роли разобраться сложно, как было с полковником милиции из свиты МСХ Елены Скрынник – ярость министра вызвал вопрос о районировании сортов и кто напал на журналиста сзади, разобраться было трудно.

В зале же звучит заготовленный доклад и задаются заранее согласованные вопросы. При подготовке визита министра в Думу его аппарат работает как пресс-служба. Особое внимание уделяется выбору даты визита в зависимости от ситуации и текущего состояния массового сознания. План правительственных часов согласовывается и утверждается на всю сессию в конце предыдущей сессии, но министр может оказаться в командировке или на совещании у премьера Путина, прислать вместо себя зама, специально назначенного для доклада в Думе. Или наоборот, он может согласиться придти в ответ на срочный вызов, если ему это выгодно в плане PR.

Кроме министров, Дума имеет право приглашать Генерального прокурора. Особую проблему составляют созданные для выведения из-под контроля т.н. внебюджетные фонды – ПФР, ФОМС, ФСС, затем возникшие при Путине по их модели фонды, госкорпорции и госкомпании – ВТБ, АСВ, Росатом, Роснано, Ростехнологии, Росавтодор, Фонд ЖКХ, Фонд жилстроя, Венчурный фонд. Все они так или иначе создавались для тройной цели в разном соотношении: эксплуатация ликвидности советских активов, выведение бюджетных средств в качестве спекулятивного капитала на фондовый рынок, выполнение указаний Вашингтона по ликвидации факторов советского геополитического преимущества.

Не все подобные попытки были завершены, например, так и не заработала ГК по управлению средствами Резервного фонда и Фонда национального благосостояния.

Модельной стала РАО ЕЭС, которая решала все указанные задачи. РАО ВСМ освоила 50 млн долл. и от нее остался только котлован в Санкт-Петербурге. Планы по созданию РАО «Леса России» не реализованы. ОАО РЖД или Росатом при всех внутренних и внешних проблемах сохранили долю суверенных интересов. Крайне невыгодно выглядит деятельность сравнительно небольшого по объему Фонда жилстроя, выполняющего задание Вашингтона по уничтожению остатков советского селекционного потенциала. После скандала с попыткой ликвидации Павловской коллекции Фонд жилстроя перешел с помощью единоросса Владимира Пехтина к политике блокирования любой информации, кроме заготовленной собственной пресс-службой. В аналогичном положении оказалось ГУП Почта России, деятельность которой привела к информационной дезинтеграции страны. Исторически момент совпал с рядом ключевых изменений в старте негативной эскалации: мощный приток в Россию спекулятивного капитала, искусственный банковский кризис, решение «большой тройки» мобильных операторов по введению внутрисетевого роуминга с последующими событиями, завершившими информационную дезинтеграцию России по принципу областному и особенно с выключением из Интернета и мобильной связи национальных республик.

Подчеркнем, что основные ключевые события указанного типа произошли осенью 2008 года, т.е. совпали или последовали историческому ядерному кризису в Черном море, симметричному Карибскому, с искусственным информационным поводом агрессии Саакашвили против Южной Осетии. Организованный в то же время провал российских гимнастов на Олимпиаде в Пекине не получил отдельного резонанса в Думе как момент геополитического УМС Вашингтона. Однако все остальное так или иначе обсуждалось на парламентской площадке. По некоторым темам депутаты получили задание по проведению конкурентного анти-УМС. В связи с агрессией на Южном Кавказе развернулась настоящая идеологическая война и если Вашингтон не потерпел в ней поражение, то только в силу того, что представления о самой лучшей демократической стране Америке достаточно сильны в массовом сознании. В то же время противоположные позиции перестали быть уделом маргиналов и это позволяет ставить перед депутатами вопрос о возможности трибунала над американским режимом по типу Нюрнбергского.

Изменение состояния массового сознания позволило организовать и провести в Совете Федерации антифашистскую конференцию сенатора Бориса Шпигеля. Конференция прошла с адекватным международным представительством, показавшим масштаб по существу пропаганды новых форм фашизма в странах – сателлитах США из состава СССР и бывшего Варшавского блока. Заметного резонанса в СМИ конференция не имела.

Приведенный пример стал исключением, обсуждать подобные вопросы возможно пока только на думской площадке. Депутаты неоднократно требовали прекратить действие Гаагского трибунала, созданного для сокрытия преступлений США против бывшей Югославии. Особо тонкая тема в рамках парламентских инструментов УМС в форме противодействия унаследованному США от Третьего рейха антисоветскому PR-проекту «Катынь» была поручена достаточно мощному депутату, коммунисту Виктору Илюхину. Вследствие цепи событий, случайность которых для целей изучения УМС надо доказывать отдельно, депутат Илюхин потерпел не только суверенное, но и личное поражение. Он известен реабилитацией генетика Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского, ставшего элементом международного имиджа России. Судьба прокурора, депутата Виктора Илюхина стала доказательством того, что в PR-войнах за суверенитет гибнут прежде всего генералы.

Подчеркнем, что для целей изучения УМС случайность значимых совпадений надо доказывать. Если неизвестно обратное, совпадения по времени или причинно-следственные соответствия следует считать неслучайными по крайней мере по двум причинам. На исторических фактах известно, как лидеры тоталитарных режимов скрывали не только авторство своих приказов, но и старались не оставлять свидетельств того, где и как принимались решения. С другой стороны, в фашизированных обществах процессы самоорганизации создают возможность тотальной сукцессии определенной информации (мема), что мы видим по «войне анекдотов» про Сталина и Гитлера в прошлом между СССР и Третьим рейхом, получившей определенное продолжение в противостоянии США и России. Эффективность PR-акции можно оценивать по тиражируемости вброшенной и подхваченной СМИ «информации» без попыток анализа и поиска ответа на вопрос «кому это выгодно». Однако логика и истина бесполезны как в борьбе с PR, так и в анализе свершенных акций. Депутат С.Абельцев прав. Журналисты в лучшем случае не спорят и не избегают явно рекламной информации, но подхватывают, профанируют, извращают, пародируют. Можно написать, что люди в массе стали нервными, заразив свои мозги компьютерными вирусами. Или, например, утверждать, что могущественные грибы, способные съесть человека целиком, пролоббировали в СМИ отсутствие публикаций об угрозе, которую они несут. Для сравнения: информация о том, что Леонид Гозман оплачивал отсутствие негативных публикаций о РАО ЕЭС, пришла по каналу Думы, ссылаться на который невозможно. Парламентским журналистам это и так было понятно, доказывать свое понимание публично никто не захотел.

Применяемые в PR-войнах методы ориентированы исключительно на массовое сознание. Используются приемы переключения внимания на негодные цели, развитие неадекватной реальности идеи на благодарном для УМС обществе, прежде всего в странах-сателлитах США из бывшего СССР или Варшавского блока. Основной прием типичен для парламентской площадки – аргументация, опровергающая ошибочные аргументы противника, несущественные для общей картины.

Вызывающий отторжение «интеллигентного» сегмента аудитории депутат Сергей Абельцев в заявлениях от ЛДПР неоднократно предупреждал, что выступать с голой правдой в PR-войне – то же самое, что идти с голыми руками на противника с новейшими видами вооружений.

Остается вопрос, почему в таком широком тематическом многообразии должны разбираться исключительно депутаты и широкопрофильные парламентские журналисты? Это при том, что т.н. «ведущие СМИ» в лице общероссийских каналов, также президентские структуры выполняют задачу, противоположную достижению суверенных целей и зачастую физически затопляют свой сегмент истины на публичном поле. Вместо ответа отметим, что даже такие информированные медиа-персоны, как Алексей Венедиктов, Марианна Максимовская, Михаил Федотов могут придти на парламентские слушания и выступать, не имея представления о думской дискуссии. Они просто не знали, что здесь обсуждалось на заседании, последнем перед их выступлением.

Сравнение того, что можно услышать в Думе, с освещением парламентской дискуссии в СМИ позволяет сделать два вывода: наиболее острые заявления звучат непосредственно на пленарных заседаниях; в целом парламентская площадка практически закрыта для освещения.

Депутат Геннадий Гудков неоднократно отмечал отсутствие телеоператоров на балконе для журналистов при обсуждении вопросов, затрагивающих интересы населения.

Однако тематический спектр парламента намного шире того, что вообще как-то обсуждается. В Думе можно с опережением узнать о том, что станет проблемой страны и мира. Остается серьезной проблемой журналиста его личный выбор: что делать с информацией, которая до достижения точки невозврата публично опровергается? Как минимум можно лишиться работы. Т.о., наша парламентская журналистика работает как информирующая, будучи по факту включенной в войну УМС. В результате важнейшие для населения вопросы освещения не находят. В частности, к ним относится создание и внеконституционная деятельность отраслевых вертикалей власти: ФСКН, ФМС, Ростуризм, ФССП, РАР, СК. Их руководство приглашается и выступает на правительственных часах. В реальной жизни эти структуры так же слабо управляемы, как МВД, но в борьбе за поборы с предпринимателей, мигрантов или простых граждан легко конкурируют не только с МВД, но и с ФНС, Генпрокуратурой.

Описанное служит примером борьбы на парламентской площадке двух виртуальных сил, сторонников публичности и закрытости. Таких примеров довольно много, в частности, в Думе отмечены аккредитованные журналисты, публикации которых отследить невозможно, поскольку их задача состоит в том, чтобы следить за деятельностью неорганизованных парламентских журналистов. Потребность в неорганизованной публичности тем больше, чем сильнее склонность общества к переменам и чем опаснее для власти состояние неустойчивости массового сознания. В связи с этим на пике публичности в Думе активно работающая с журналистами пресс-служба фракции готовит для них материалы по включенным в повестку пленарного заседания проектам постановлений и законопроектам с краткими аннотациями, указывая на спорные моменты, которые могут привлечь внимание аудитории. Сотрудников пресс-службы инструктировали в том плане, чтобы они не отвечали на просьбы журналиста словом «нет».

Резюмируя, следует отметить что парламентская журналистика описывает не состоявшееся, а возможное будущее, формируя его конструктивные сценарии в соответствии с существующими в массовом сознании человеческими ожиданиями. При этом парламентские журналисты представляют собой специалистов широкого профиля, определенный слой профессиональной элиты, вызывающей ревностные чувства со стороны коллег в редакциях. Парламентский корреспондент либо ежедневно получает задания с предопределенным результатом, либо, если в редакции нет жесткого разграничения полномочий, сотрудники отдела информации торопятся опубликовать материал на основе материалов информационных агентств. Корреспонденты крупных конкурирующих информационных агентств в перечисленных выше пулах договариваются друг с другом о том, что, как и когда передавать. Парламентские журналисты лишены возможности задерживать или не передавать информацию даже в случае ее явно рекламного, PR-характера. Чем выше заложенная в ней ее креаторами релевантность, тем мощнее будет последующая сукцессия (тиражирование).

Наталья ВАКУРОВА, Государственный университет управления; Лев МОСКОВКИН, спецкор газеты «Московская правда»

Теоретическое значение «фактора трех восьмерок» – Triple-eight: история познала сослагательное наклонение (постановка задачи журналистики)

События лета 2008 года стали ключевыми не только в развитии мирового кризиса, но и журналистики. Будучи отмечены фактором t-8 – 8 августа 2008 года, они вывели в публичное информационное поле чисто теоретические вопросы, столкнули западную и отечественную модели журналистики и привели к постановке вопроса о ее генеральных задачах.

Отметим, что данная часть теории журналистики гармонично вписывается в т.н. динамическую генетику, т.к. подчиняется принципам и закономерностям теории макроэволюции.

Речь идет о причинах и возможности выделения прогностических признаков генерации, эмиссии, сукцессии и рецессии конкретных сообщений, также о том, какой «информации» суждено стать мемом в дефиниции Ричарда Докинза (в журналистике – штампом или стереотипом), который подхватят люди.

Фактор t-8 обострил и проявил складывающиеся в публичном поле тенденции. Его освещение в мировой прессе оказалось достойно анализа, проведенного для освещения «испанских событий» тридцатых годов Джорджем Орвелом (см. «Прощай, Каталония!»).

Дифференциальный анализ национальных особенностей мировой прессы показал силу идеологического влияния Кремля в том, что надо было скрыть в событиях начального этапа войны. Аналогичный анализ по t-8 показал влияние Белого дома, который обозначается мемом «Вашингтонский обком». Мем запустили люди, для которых предвзятость англосаксонской прессы не стала неприятной неожиданностью, знакомые с административно-командной системой управления СМИ не понаслышке, а в связи с содержательным понимаем того, как строится управление массовым сознанием (УМС) через партийную печать и партийную литературу. Модель управления Вашингтон унаследовал и от СССР и от Третьего рейха. В приложении к освещению Новой кавказской войны мем «Вашингтонский обком» является метафорой, потому что в США система принятия решений и проведения их в жизнь исторически строилась иначе, чем в России, на основе т.н. «демократии курительных комнат». И зарубежное влияние обеспечивалось в большей степени угрозой террористической или военной агрессии, чем прямым подкупом. Оба инструмента в разных пропорциях применяются совместно в геополитических войнах с позиций любой глобализирующей идеологии – анархистской, коммунистической, фашистской, либерально-демократической.

Хотя это не имеет прямого отношения к теме настоящей работы, следует отметить серьезный изъян современной теории журналистики. Отказав в праве на существование советским моделям управления, мы попытались убить и советские модели описания прессы. Будучи очевидцами процесса, журналисты «не заметили», что при Горбачеве был демонтирован не столько Советский Союз, сколько и прежде всего система управления через систему обкомов-райкомов. Реализованные с советских времен журналисты как бы забыли, что их деятельность на местах встречала как и сейчас сопротивление, но в СССР все подобные проблемы решались с помощью звонка или бумаги из обкома КПСС, получавшего директиву по цепи иерархического подчинения. Виртуальный «Вашингтонский обком» унаследовал исключительно деструктивную роль, исповедуя идеологию превосходства одной расы. Подобно Третьему рейху, США не несут ответственности за судьбы народов – если не иметь в виду их уничтожение.

Кардинальным отличием отражения Испанской и Новой кавказской войны стало следующее. С помощью инструмента Думы удалось заставить общество слышать то, о чем люди предпочли бы не знать. Этот инструмент сложился к 2005 году в ответ на трансформацию власти и общества путем введения будущего 122-ФЗ. Объемный документ на стадии проекта так напугал законодателей, которые вынуждены были его одобрять и нести за это ответственность, что значительные средства были брошены на разработку PR-поддержки процесса под логотипом «монетизация льгот». Кардинально перемешавший сложившуюся систему власти закон стал кульминацией многолетнего процесса. Авторы идеи неосознанно, но целенаправленно наметили кульминацию правоприменительных последствий на пик революционной готовности в условиях роста базовой тревожности населения.

Благодаря «монетизации льгот» в начале 2005 года реализована превентивная мини-революция, исключившая возможность серьезного кризиса осенью того же года. Россия прошла локальный пик кризиса. Однако в мире события развивались иначе и в 2008 году во второй раз фактически был перенаправлен ход исторических событий. Представительская роль палаты использована для взлома мировой модели освещения t-8, рассчитанной на PR-поддержку симметричного варианта Карибского кризиса в Черном море. Оставляя вне задач настоящей статьи конкретные вопросы о том, кто на кого напал, для чего и как велась Новая кавказская война, что происходило в это время в Минобороны России, отметим только, что альтернатива доминирующей антироссийской позиции воспринималась как паранойя – об инициации агрессии по звонку из Вашингтона строго в день открытия Олимпиады в Пекине.

В контексте статьи важно, что и ранее 2005 года на Думу была возложена функция органа слуха общества. То, что не вызывает резонанса, принимается в законе, причем независимо о того, насколько закон ущемляет общество или его конкретные страты. Так было с подлогом в бюджете-2002, из которого выпало ограничение роста тарифов. Опасные в плане возбуждения общества нормы отвергаются, как получилось в итоге резонанса на проект об обязательном страховании жилья, который был отозван. Позже при обсуждении последствий принятия законов о платной рыбалке и обмене охотничьих билетов представитель президента в этих вопросах делегировал ответственность участникам дискуссии от общественных организаций: а вы где были?

Т.о., информационный канал связи власти и общества существует и действует, но он не прямой. Его организаторы используют вторичные системные эффекты, просчитывая генерацию вторичной информации в СМИ. Журналистика погружена в PR потому, что информационная связь с обществом власти жизненно необходима в связи с обострением массового сознания, а прямой канал не действует из-за тех же проблем в журналистской среде. Лоббистские заготовки и банальности легче проходят через СМИ, замусоривая информационное поле и закрывая от внимания остающиеся на нем лагуны. Например, по связи кризиса с медицинскими показателями и генетическими факторами, его сочетание с пандемией дефицита иммунитета и роста тревожности, гипофории.

На этом фоне Дума м.б. представлена как высокоэффективная PR-машина управления будущим. С другой стороны, происходящее в публичном информационном поле, однозначно названное участниками процесса его формирования «информационной войной», по сути является проявлением геростратической мотивации в отношении продукта качественного освещения реальности, захлестнувшей журналистику в 2008 году настолько, что это было отмечено как проблема в пресс-службе фракции «Единая Россия».

По словам главы компании «Суп» Антона Носика, шум и помехи не наносят ущерба противнику, это не информационная война, а борьба тех, кто хочет громко кричать, против тех, кто желает знать, что происходит.

Картина в СМИ указанных выше событий имела едва ли не более мощный резонанс, чем сами события. Как журналистика, так и ее исследования, обобщения, достаточно обильные и в России и за рубежом, в значительной степени деформированы вследствие своей вторичности по отношению к политическим пристрастиям авторов, времени и месту их профессиональной реализации, специфики образовательной базы журналиста, эвристической способностью вычленять существенное в потоке первичной информации.

Иными словами, сфера исследования журналистики поражена тем же явлением, что и сама журналистика из-за отсутствия связи релевантности и актуальности в представленной информации. Нам не кажется странным, что непосредственно в постсоветское время созданная в советское время система описания журналистики была просто отвергнута без попытки ревизии, а с развитием мирового кризиса американской модели однополярного мира и в попытках исследования инфосферы, и в выступлениях медиаперсон все чаще приводят ссылки и цитируют Ленина и Маркса. К этому времени сложившийся в советское время исследовательский, преподавательский корпус сферы теории журналистики, переживший постсоветский период, подвергся ротации. Приходящее ему на смену новое поколение преподавателей воспитано исключительно на западных моделях исследования журналистики и как правило ничего другого просто не знает. Между тем модель западной журналистики потерпела крушение во время освещения агрессии на Южном Кавказе.

Журналистам пришлось справляться с проблемой адекватности освещения событий без поддержки со стороны исследователей. Проблема журналистики в данном случае возникла в связи с тем, что в геополитической конкуренции великих держав удалось сломать одностороннее сугубо релевантное, то есть соответствующее ожиданиям массового сознания, освещение Новой кавказской войны.

Если бы альтернативная позиция в публичном поле не существовала, возможно, у журналистов было бы меньше проблем. В прошлом при освещении Испанской войны фактически так и получилось, что стало известно благодаря тому, что очевидцем стал Джордж Орвел. В отличие от подавляющего большинства других талантливых журналистов и писателей – участников ключевых для развития человечества событий – Орвел не только выжил, но представил и адекватную картину событий и анализ прессы с учетом национальных особенностей в своем эссе «Прощай, Каталония!»

С т.зр. теории журналистики модель Орвела входит в конфронтацию со способом освещения событий, формой подачи материала в культовом романе советской интеллигенции «По ком звонит колокол?» Эрнста Хемингуэя. Роман был издан в СССР, когда острота испанских событий с уничтожением очевидцев отошла в историю. Эссе Орвела осталось на поле запрещенной диссидентской литературы, пока окончательно не потеряло релевантность.

К 2008 году в журналистике произошли колоссальные изменения. Эпоха уникальных талантливых очевидцев-репортеров ушла в прошлое. Публичное информационное поле значительно выросло в объеме и продолжает лавинообразно нарастать, причем не только за счет Интернета. Конкурирующие сетевые проекты позволили войти в сферу письменного общения огромному количеству людей. Значительно выросли возможности анализа контента с помощью компьютерных программ и текста в электронном виде. Что особенно важно, используются открывшиеся возможности сохранения в латентной фазе до обретения релевантности сгенерированной и эмитированной актуальной информации.

Благодаря возможности сохранения подобной информации время от времени в инфосфере наблюдаются сукцессии (пики тиражирования), не связанные с каким-либо информационным поводом. Остается вопрос: новая журналистика освещает события или отражает перемены в массовом сознании, обозначая сценарии будущего развития человечества?

Используя новые возможности, репортеры ведущих информационных, т.е. признанные надежными источниками всеобъемлющей информации глобального значения, в условиях обилия первичной информации подпали под соблазн упростить свой труд и договариваться, что, как и когда они передают, диктуют прямо сейчас или все – строго все! – сначала идут пить кофе. Делается это для того, чтобы не получать взысканий в редакции за пропущенные острые темы – «прососы» на профессиональном сленге.

Именно такой «просос» получился в мировой системе СМИ в ответ на t-8. Выявившиеся идеологическая зависимость и пристрастность западных СМИ вызвали неоднозначную и разнородную реакцию. Поскольку большинство редакторов воспринимали альтернативу как «паранойю», журналисты, не ощущая своего бессилия, ввели в публичное поле свежие штампы (мемы): «Вашингтонский обком» и «Есть люди, для которых Солнце встает на Западе». Иногда добавляли: «...и конкретно над Капитолийским холмом».

Маркируемая этими мемами проблема в эпоху глобализации на основе либеральной идеологии (четвертой волны глобализации нового времени после анархизма, коммунизма, фашизма) получила пандемическое значение и поразила не только журналистику, но и большинство сфер ее освещения – политику и парламентаризм, экономику, образование и здравоохранение, шоу-бизнес и т.п. включая спорт. Посвященные в конкретную сферу журналисты оказались в роли врачей, с удовлетворением узнавших из уст патологоанатома, от какого уникально необычного сочетания причин скончался их больной, если ни одна из них по отдельности не должна быть летальной. Для них профессиональный интерес затмил сам факт трагедии, тем более будущую угрозу вплоть до недвусмысленного ощущения, что разразившийся мировой кризис не только станет причиной новых трагедий глобального звучания, но может оказаться последним в истории человеческой цивилизации.

В результате ситуация в журналистике-2008 года стала модельной. В итоге прошедшей дискуссии возможно привести как минимум две формулировки постановки задачи журналистики и ее описания.

Был актуален и ранее вопрос о том, что приоритетно в журналистском освещении: то, что читатель, слушатель, зритель сам увидеть не может вследствие уникальности явления или территориальной отдаленности события, или то, что он категорически не воспринимает вследствие банальной нерелевантности, сколь актуальной ни была бы вновь порожденная информация?

Вторая формулировка носит более общий характер. Речь идет о вопросе, в чем состоят задачи журналистики: потрясти читателя все равно чем или заставить его видеть проблему? Дело в том, что властная элита не склонна заниматься вопросами, выпадающими из сферы внимания населения, даже если оно может вымереть из-за откладывания решения на будущее. Отмечены попытки российской элиты эксплуатировать журналистику для «проверки слуха» общества в отношении проблем, которые еще не поздно решать с помощью доступных ресурсов, чтобы в будущем не столкнуться с катастрофически непреодолимыми проблемами. На фоне личных и корпоративных интересов из-за нарастания глобальных проблем в геополитической конкуренции возникает виртуальный эффект достижения суверенных интересов.

Подчеркнем, что на уровне политических заявлений такая задача не более чем декларируется.

При этом элита геополитических оппонентов России эксплуатирует журналистику с помощью другого инструмента, расшатывая массовое сознание релевантными материалами и откладывая решение накапливающихся проблем с помощью экспорта инфляции и кризисов. Состояние массового сознания позволяет избегать актуальной тематики и получается эффект абсолютной лояльности, невмешательства населения в свои внутренние дела.

Не случайно серьезный исследователь журналистики Дэвид Рэндалл (см. «Универсальный журналист») в списке репортеров, изменивших мир, приводит имена российских журналистов Алоизия Макгаена, Ильи Эренбурга. Их репортажи по высокохудожественной форме не отличаются от лучших сообщений западных СМИ из Белграда, Ирака, Косово, Цхинвала. Но они полярны по своей сути тем, что не экранируют, а доносят эту самую суть и вынуждают политиков передоговариваться о судьбах мира. Иными словами, российская журналистика в разные эпохи своего существования имела и имеет возможности разрушать непреодолимость барьеров между релевантностью и актуальностью.

Описанные различия западной и отечественной журналистики отметила в целом ангажированный аналитик «Новой газеты» Юлия Латынина в своей еженедельной программе на радиостанции «Эхо Москвы» 28.03.09. В данном случае сказывается «эффект прокурора Вышинского» – потребности сказать правду о чем-то в промежутке выполнения генерального заказа, в контексте настоящей статьи – продвижение в массовое сознание откровенной дезинформации о том, как «большая Россия напала на маленькую Грузию».

Т.о., задача исследования поставлена в форме конфронтации западной релевантной и отечественной актуальной моделей журналистики и ее изучения. Утверждение не носит абсолютного характера, но отражает две тенденции, присутствующие в зависимости от национальных особенностей в различной степени. Полярность имеет универсальное значение во многовековой конкуренции англосаксонской и славянской цивилизаций, обозначенном мемом «Большая игра» певцом конкуренции равно в дикой или искусственной природе Редъярдом Киплингом. Как понятие оно было раскрыто на конкретных исторических примерах в монографии Михаила Леонтьева «Большая iигра».

Последней кульминацией «Большой игры» стало t-8 и остается только надеяться, что в будущем не будет более мощных потрясений, которые мы не сможем пережить просто потому, что журналисты не смогли или не захотели вовремя донести правду о намерениях, действующих лицах и исполнителях.

Подчеркнем, что правду о событиях t-8 мы не знаем. Геополитика распадается на отраслевые изоляты включая террористический, алкогольный, наркотический, энергетический. Почему Россия поставляет стратегическому врагу в лице Грузии электроэнергию по льготным ценам? Вопрос не может получить публичного ответа. Как и большинство других вопросов. Недостижимость ответа безусловно ложится бременем вины на СМИ. Остается признать, что полной картины событий только одного эпизода истории на примере t-8 мы не знаем до сих пор, но мы с самого начала знали, что ставилась не задача достижения истины, но что-то глубоко противоположное. Т.е. общие закономерности легко выводимы.

Часть переписки с Г.В.Лазутиной по тезисам – аргументы характерны для советского времени, только без ссылок на марксистско-ленинскую и рабоче-крестьянскую идеологию

07.12.08 Чудеса на журфаке с тезисами вашего корреспондента (бодался теленок с кем-то еще, чья голова не поддается правке, но мы попробуем)

Задача журналиста – проникать и преодолевать, договариваться и искать компромиссные формулировки в выражении общих проблем, которые люди не желают видеть. Что я и делаю (см. «Репортер в России: между сумасшествием и бесплодностью»).

Черный текст – тезисы в третьем варианте, фиолетовый – замечания Галины Викторовны Лазутиной, которая отвергла предыдущие два варианта и продолжает отвергать включая те места, которые сначала одобрила, синий – мои ответы.

Дума как PR-машина (получилось не к месту – возможно, но Дума есть наиболее эффективная PR-площадка в стране и мире, это известно).

Через Госдуму провели "операцию принуждения к истине" – (кто провел? – допустим, Грызлов) для западных СМИ, а со своими справиться не могут (кто с кем? – пресс-служба Думы с теми, кто освещает ее деятельность. Включая тех, кому тут бывать не обязательно, чтоб знать все наперед благодаря установкам). События лета 2008 года вывели в публичное информационное поле чисто теоретические вопросы.

Речь идет о причинах и возможностях определения того, какая "информация" будет подхвачена людьми, тиражироваться в СМИ, почему она не соответствует истине и можно ли пробить стену непонимания (нельзя ставить слово информация в кавычки, пока не выяснилось, что это лажа; нельзя предвзято заявлять, что она не соответствует истине, надо сначала это установить; непонятно про какую стену непонимания речь. Фраза полна неясностей, смысл которых известен только автору – увы, потому в первом варианте я написал слово «мем» Ричарда Докинза, которое охватывает все варианты штампов, стереотипов, слоганов и т.п. Генетиков включая Докинза «независимые эксперты» не читают, это показывает мой журналистский опыт. Так что и пытаться не стоит). Освещение агрессии на Кавказе в мировой прессе оказалось достойно анализа, проведенного для освещения "испанских событий" тридцатых годов Джорджем Орвелом (см. "Прощай, Каталония!") (Опять нет ясности: по тексту получается, что Орвел проводил анализ событий для того, чтобы СМИ их правильно освещали – «для освещения», а первая часть фразы заставляет думать, что он все-таки анализировал освещение испанских событий – возможно, я плохо написал. Орвел действительно анализировал и на национальных отличиях прессы Англии, Бельгии, СССР показал идеологическое давление Москвы. Сталину надо было скрыть события начала войны, сговор коммунистов с фашистами против анархистов, и тогда это удалось, в отличие от освещения агрессии на Кавказе 08.08.08).

Кардинальным отличием от исторических событий тех лет стало следующее. С помощью инструмента Думы удалось (кому удалось? – повтор: допустим, Грызлову) заставить (как заставить? – более чем просто: проведен ряд мероприятий высокого уровня включая саммит в Хиросиме, где Грызлов буквально навязал альтернативную информацию) общество слышать то, о чем люди предпочли бы не знать (откуда взял, что предпочли бы не знать? Зачем на людей напраслину возводить? Может, и хотели бы знать, но доподлинно, а не в виде чьего-то мнения – никакая не «напраслина», западные СМИ в своей позиции «маленькой беззащитной Грузии» и «кровожадного монстра России» показали модель, никак не связанную с реальностью. Извините, это известно). В данном случае, что агрессия была инициирована из Вашингтона с использованием марионеточного режима Саакашвили. Речь идет о том, что западные СМИ давали искаженную картину кавказских событий из-за чудовищного (кто доказал, что именно по этой причине? В чем проявлялось «чудовищное давление»? – мне, в частности, о давлении «Вашингтонгского обкома» говорил депутат Сейма Латвии Николай Кабанов в комментарии после пресс-конференции РИА Новости, отчетной по поездке в Южную Осетию. До этого Доренко рассказывал в эфире ЭМ о роли советника Госдепа Мэтью Брайза, за что был изгнан с ЭМ. Позже Венедиктова вызывал Путин в связи с непатриотичным освещением агрессии на Кавказе, и была учреждена РСН, где теперь Доренко. Извините, это все известно, как показывали обстрел Цхинвала под текст, что это Поти, какой скандал возник, когда девочку-осетинку по возвращении в США пригласили в эфир и вырубили, она сказала «неправильно») идеологического давления Вашингтона. Путем организации ряда мероприятий в Думе и за рубежом с участием российских депутатов включая саммит спикеров "восьмерки" в Хиросиме удалось провести (кому удалось? – Грызлову, он там выступал с докладом) "операцию принуждения к истине" для западной журналистики. (А российские СМИ как себя в этой ситуации вели? – в целом иначе, кроме некоторых СМИ, например, ЭМ).

Происходящее в публичном информационном поле, однозначно названное участниками процесса его формирования (кто это такие? – журналисты прежде всего)"информационной войной", по сути является проявлением массового геростратизма в отношении продукта качественного освещения реальности (С чьей стороны? Почему геростратизма и в каком смысле – в плане сожжения, уничтожения или в плане честолюбивого освещения? – например, в плане выбраковки тезисов Московкина. Это массовое явление уже год, типичным стало изгнание Доренко с ЭМ, Кати Гордон с Маяка и т.д., примеров много, включая слом заглавной страницы сайта и ранее его закрытие по тяжелому обвинению в экстремизме.) По словам Антона Носика, шум и помехи не наносят ущерба противнику, это не информационная война, а борьба тех, кто хочет громко кричать, против тех, кто желает знать, что происходит. (В чем борьба-то? Где здесь противоречие? – борьба «независимых экспертов» с открытой форточкой, извините). В Госдуме практически не осталось депутата, который не имел бы претензий к журналистам в связи компрометирующими публикациями (О чем речь? – строго о том, что написано, на компромат жаловались одинаково Юшенков, Митрохин, Морозов, Селезнев, Зюганов, Слиска. Причем в каждом случае показывался материал, это была откровенная чушь. Мне было весьма неудобно. Компромат на Юшенкова был напечатан на разных полосах с моей статьей о реформе армии, на просвет объем и место совпадало, Новодворская сказала: про Юшенкова сжечь, а вас оставить. Как это возможно, я не добился). Подобный жанр журналистики (Какой жанр? Что имеется в виду? – компромат «желтизны», у этого жанра простые диагностические признаки)наносит серьезный ущерб освещению в СМИ парламентской деятельности. (Где аргументы? Бездоказательные утверждения такого рода могут привести к судебным искам – Нет, НЕ могут. Есть опыт, потому что тут нет «бездоказательности». Когда мы публиковали о записке Селезневу, параллельно шел компромат о его сексуальной ориентации. С ним во главе строили лоббистскую машину, в основе событий было убийство Старовойтовой. Все это опубликовано, еще начиная с РЖ. Кончилось PR-проектом «Единой России» по изгнанию Селезнева из Совета Думы и из Думы. Мне трудно согласиться, поскольку Селезнев человек яркий в т.ч. в журналистском плане. Но речь шла именно о ликвидации лоббистской машины. Компромат о его «голубизне» настолько размывал картину событий, что его оппонентам мешал больше, чем ему).В пресс-службе "Единой России" отмечают "информационное рейдерство", также давление от сотрудников редакций не-журналистских профессий (Что значит «сотрудники редакций нежурналистских профессий? – речь шла о редакторах и таких, как Гозман. Он с кошельком объезжал редакции и платил за то, чтобы не публиковалось никакой негативной информации о РАО ЕЭС) на действующих репортеров и интервьюеров.

Т.о., информационный канал связи власти и общества существует и действует, но он не прямой, его организаторы (Кто это? Надо называть вещи своими именами – Думаю, прежде всего Сурков. Организаторы вне Думы) используют системные эффекты, просчитывая генерацию вторичной информации в СМИ. (Про СМИ вообще ничего не понятно: когда включаются, как действуют, в чем проявляется их рейдерство, каково их место в этом непрямом информационном канале? – вопросы разноплановые. Информационным рейдерством» Игорь Демин в пресс-службе ЕР назвал действия RBC с предложениями заплатить за отказ от публикации готового материала) Журналистика погружена в PR потому, что информационная связь с обществом власти остро необходима в связи с обострением массового сознания (она и без обострения необходима – конечно, только сейчас от нас, от того, что и как мы напишем, зависит выживаемость мира. А мы, черт возьми, в свободном полете. Если на нас что-то действует, то «независимые эксперты». Нужен адекватный анализ, так что от исследователей журналистики зависит еще больше, если б они выполняли свою роль), а прямой канал не действует из-за проблем в журналистской среде (каких именно проблем? – Уже отмечено: информационного рейдерства, геростратизма, – всего, что размывает адекватное освещение событий). Лоббистские заготовки и банальности (чьи, как это проявляется? – это постоянно: не успеешь из Думы доехать до редакции, там уже все написали. Примеров завал, мне показался наиболее ярким пример закона о криминализации нового вида преступлений совершение ДТП в состоянии опьянения. Депутаты высказали замминистра МВД Овчинникову все известные аргументы, но ему плевать, потому что эти аргументы не прошли в публикации. МВД получит дополнительно сотни тысяч долларов взяток, и кажется, что это «коммерческая информация». Но не судьба, в МП написал Игорь Ефимов про пьянство, потому что он закодировался, когда ушел из Думы. Моя инфа в публ не прошла) легче проходят через СМИ, замусоривая информационное поле. На этом фоне Дума м.б. представлена как высокоэффективная PR-машина управления будущим.(В этом контексте и пиар-машина не «работает» – извините, вывод основан на моих знаниях динамической, или эволюционной генетики. Виноват, но я что-то знаю).

Лева, в тексте столько логических «проскоков», что он не поддается правке. Пометки и вопросы, выделенные желтым цветом, – это не мои субъективные соображения, я проверила их на восприятии нескольких независимых экспертов – вполне адекватных людей. Но самое главное, что материал лишен доказательности, фактическое положение дел в нем заменено какими-то приблизительными утверждениями, неясными и неубедительными. Чувствуется, что за этим есть какие-то наблюдения, какие-то выводы, но какие?.Те, что звучат, как выводы не воспринимаются. Такое впечатление, что Вы владеете информацией, открыть которую не хотите, поэтому ходите вокруг да около. В результате, задача, заявленная вначале – привлечь внимание к теоретическим вопросам, текстом не решается, про нее вообще речи дальше нет. Может, Вам попросту рассказать, как развивался информационный процесс во время конфликта, какие выявились проблемы в парламентской журналистике и как их можно решить? Я готова помочь Вам в работе над тезисами, но нужна вразумительная основа.

С уважением

Гал.Вик.

Уважаемая Галина Викторовна!

Проблема конечно же не в этом и не в том, что текст не поддается правке или в логических проскоках, а в том, кто эти «восприятии нескольких независимых экспертов – вполне адекватных людей».

Короче, ЕСТЬ УСТАНОВКА НЕ ДОПУСТИТЬ МОСКОВКИНА – НИ ТЕЗИСОВ, НИ ДИССЕРТАЦИИ, КОТОРАЯ ДАВНО ГОТОВА.

Мне жаль, что роль выбросить мои тезисы досталась именно вам, как в прошлом роль выбросить с факультета корреспондента «Независимой газеты» Ваню Родина досталась Гуревичу – не так уж много на факультете людей, которых я искренне уважаю. И вас и Семена Моисеевича – безусловно.

Очевидно, тут сложилась компания, которая чего-то просто не знает и знать не хочет, открытая форточка – смертельна. Это тиражированная ситуация в условиях кризиса, на международном уровне пробить ситуацию удалось с помощью инструмента Думы.

В думской журналистской компании про Журфак говорят ужасающие вещи, ваши «независимые эксперты» тут отдыхают.

Но мне ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВАЖНО СОХРАНИТЬ СВЯЗЬ С ФАКУЛЬТЕТОМ!!!!!

Полагаю, это важно не только мне и я не первый в такой ситуации. Я же, взяв на себя роль журналиста, считаю себя обязанным договариваться с любыми людьми и добиваться позитива. С Ясеном Николаевичем уже разговаривал, теперь осталось всего-то ничего – убедить вас и Михаила Васильевича.

На всякий случай для «независимых экспертов» включая уважаемую Реснянскую, которая от меня просто убежала: проситься на факультет на постоянную работу не намерен, у меня другие задачи – сохранить возможность диалога с вами, и только.

Умоляю, дайте мне возможность, я попытаюсь за воскресенье написать еще раз, хотя это непросто. Удовлетворить «независимых экспертов» – неподъемная задача.

Ситуация со моими тезисами доказывает их справедливость. «Независимые эксперты» есть и в думской пресс-службе в лице Петра Акаемова, который проводил от Думы секцию парламентской журналистики на журфаке и провалил издание, в СФ – руководитель информационной комиссии Людмила Нарусова, которая поддержала Ксению Собчак в изгнании Кати Гордон с Маяка (она теперь на РСН, так что все к лучшему).

Для меня эксперты – прежде всего парламентский корреспондент НГ Иван Родин (изгнан с факультета), Наталья Вакурова (тоже была изгнана с факультета, преподает в ГУУ и ВШЭ), также Засурский, Лазутина и Гуревич. Почему-то в общении со мной вы другие. Впрочем, и депутаты тоже – у меня в Думе роль достаточно уникальна, если вспомнить описания «записки о взрыве», подлога в бюджете по тарифам, отравления Щекочихина, закон о произволе судебных приставов, публикации об избиении Белонучкина за суд по выборам Думы V созыва (ЭМ отказалось от этой информации), вопросы по закону о геномной регистрации и т.п.

Ваш ответ – сшибает. Надеюсь, вы дадите мне шанс попытаться еще, но мне надо посоветоваться с Натальей, когда проснется. Пока же посылаю свои ответы на ваши вопросы, которые как догадываюсь ничего не прояснят из-за установки НЕ ДОПУСТИТЬ.

Лев Московкин

Привет, Лева!

Прежде всего, насчет экспертов и установки. По поводу Вани Родина мне ничего не известно, а по поводу Л. Московкина заявляю со всей определенностью: никакой установки «не пущать» нет и не было. Откуда Вы это взяли, я не знаю, но это ложь чистой воды. Претензии к Вашим текстам связаны с тем, что Вы свои мысли выражаете путано, не убедительно, их трудно понять читателю, каков бы ни был его статус (это и есть эксперты). Все мы, и я в том числе, от души готовы помочь Вам, но довести Ваши тезисы до норм, которые необходимо соблюдать в процессах научной коммуникации, без Вашей помощи, без Ваших усилий невозможно. Через открытую форточку, если Вы себя чувствуете таковой, должен идти чистый, свежий воздух, а не выхлопные газы, от которых болит и кружится голова. Ваши ответы на вопросы кое-что проясняют в ходе Ваших размышлений, но не позволяют вразумительно перестроить текст, даже если раскрыть загадки и невнятности, которыми он наполнен: все равно не просматривается его логический остов. Я готова, как Вы выражаетесь, «дать шанс», но вот беда: он не в моих, а в Ваших руках. Прежде всего определитесь с предметом разговора: это должна быть не Дума, а СМИ, пишущие о Думе. Врут, искажают истину, помогают лоббировать групповые интересы? Приведите доказательства на уровне фактов, а не по принципу «Одна баба сказала». Покажите, почему это происходит и что из того следует. Посадите рядом с собой Наталью и набросайте страничку текста по этому плану. Я буду ждать до 10.00 завтрашнего утра. Успеха! P.S. Прочла Ваши новые тезисы. Это уже другое дело. Думаю, что можно после небольшой правки предложить к публикации обе работы.

Гал.Вик.

Но и из этого ничего не получилось. В результате титанической работы, переписки со мной и мучительных разговоров с Н.Вакуровой по телефону не был пропущен и искалеченный текст. Нам от этого только лучше – материал вышел в Оренбурге. Аналогично получилось и с материалами других авторов.