02.01.12 Наталья ВАКУРОВА

Книга в Москве

Баба Яга в трех измерениях: в семье, с мужчинами и как миф

Когда до нас доходят книги не только русских и американских писателей, а, например, европейские, это очень хорошо. Если попалось произведение южнославянской литературы, то это как правило большая удача. Книга хорватской писательницы Дубравки Угрешич «Снесла Баба Яга яичко» состоит из трёх частей (Дубравка Угрешич. Снесла Баба Яга яичко: роман. Пер. с серб.-хор. Л.Савельевой. – М.: Эксмо. 2011. – 448 с., тир. 3 тыс экз.).

В первой части описываются отношения взрослой дочери и её восьмидесятилетней матери. Надо отметить большое мастерство автора в чисто словесном описании их общения. Угасающее сознание старой женщины уже не в состоянии воспроизводить даже самые простые понятия: «Где моя эта... из которой я пью?» Судя по всему, она озабочена лишь тем, чтобы всё в квартире стояло на своих местах и ничто из внешнего мира не привносило никакого разнообразия в её жизнь.

Во второй части подруга упомянутой старухи (как вы уже догадались, прообраз Бабы Яги) появляется уже в другом окружении на известном курорте. Её спутницы со странными именами Кукла и Беба везут ее в инвалидном кресле. Все дальнейшее напоминает фантасмагорию с элементами комедии положений. Не побоюсь ассоциативного сравнения с Булгаковым: так же, как и в его романе, в книге Угрешич происходят события-перевертыши. Например, когда старуха умирает, ее тело отправляют на родину в огромном сувенирном деревянном яйце.

Уже в начале повествования возникают смутные ассоциации с названием книги, пока в самом конце мы не убеждаемся окончательно, что каждая женщина – это Баба-Яга. Хотя, кстати, если сказать наоборот, то не каждая Баба-Яга – женщина: все помнят мужеподобный облик Бабы-Яги, ее низкий хриплый голос – не случайно в кино роль Бабы-Яги исполняют актеры-мужчины. Третья часть книги полностью посвящена разбору двух предыдущих частей с точки зрения параллелей образов героинь с мифологической и сказочной Бабой-Ягой. Этот раздел имеет самостоятельную исследовательскую ценность, так как в нем автор с историко-филологической точки зрения рассматривает образ Бабы-Яги: его происхождение, роль, внешние особенности и сакральную специфику его существования в славянской этнокультуре.

Возвращаясь к ассоциативной связи с романом Булгакова «Мастер и Маргарита», можно предположить, что Баба-Яга – «черт в юбке». На ее дьявольское происхождение указывают известные особенности образа: одна нога костяная или железная, а другой как бы нет; длинные железные зубы; она не умеет готовить, угощая гостей несъедобными вещами – железным хлебом, солеными пряниками или похлебкой с человеческими пальцами; у нее длинная одежда, как предполагает автор, возможно скрывающая копыта; длинный крючковатый нос – когда Баба-Яга лежит на печи, «нос в потолок врос».

«Автор» заключительного изыскания о Бабе-Яге, молодая болгарская фольклористка, подписавшаяся как «Аба Багаи», считает, что современные женщины, облагораживая свою наружность (например, пластика носа), утрачивают ведьминскую сущность – то есть индивидуальность, и становятся неинтересными. Баба-Яга преодолевает пространства в ступе. Аналог – деревянное яйцо, в котором перевозят умершую старуху по имени Пупа. Современный аналог ступы – автомобиль: разве женщины за рулем не ведьмы? И вот они летают по произведениям разного авторства на красных чаще всего машинах, а иногда и на метлах или швабрах. В состоянии свободного полета они не боятся мужчин, разве что Кощея Бессмертного, да и того самую малость. По версии Д.Угрешич, Кощей неумный и Бабе Яге ничего не стоит его перехитрить. Баба-Яга с мужским началом не борется, а превосходит его. По ходу повествования такое случается, например, в форме «убийства по неосторожности» – размахнувшись клюшкой для гольфа, наша Баба-Яга попадает мячом в открытый рот. Этот полный кретин учит продлевать жизнь, а она хочет умереть – продлевать надо молодость, но не старость.

В книге «Снесла Баба-Яга яичко» все заканчивается позитивно: вместо вовремя скончавшейся Пупы две ее пожилые подруги Кукла и Беба везут домой маленькую девочку, – случайно обнаружившуюся внучку Бебы, рожденную от ее сына китаянкой. Так раскрывается смысл названия, а чтобы закольцевать тему яйца, Д.Угрешич описывает, как малышка забирается в меховой сапог Пупы. Свернувшись в нем, как в яйце, она едет в нем навстречу своей новой жизни, не ведая, что самим своим появлением вносит смысл в существование обеих старых женщин, готовых жить теперь ради нее. У них появляется масса планов по обмену квартир, чтоб съехаться, записать ребенка на музыку и фигурное катание.

«Снесла Баба-Яга яичко» – это современная сказка, в которой не просто добро побеждает зло, а зло оборачивается добром подобно избушке на курьих ножках «к лесу задом, ко мне передом».

Мода на югославскую литературу в России исходит из советских глубин нашей страны, достаточно вспомнить роман «Галерник» Драго Янчара. В наше время больше известен Милорад Павич, но сейчас явно возвращается литература не просто массовая, но обязательно с глубоким смыслом, требующим внимательного прочтения. Произведение «Снесла Баба-Яга яичко» заявлено как «искрометный и едкий роман», однако в жанровой классификации чистым романом являются первые две части, а третья представляет собой исследовательское эссе. Все в целом можно назвать сатирическим романом-сказкой. В огромные количество «играющих» деталей, порождающих множественные ассоциации. Например: Пипа – пипка – «курочка» – в мужском воображении женская сексуальная деятельность состоит в связи с птицами (обнаженная красавица и попугай, Зевс-лебедь и Леда). Или: Баба-Яга – репрезентант темной стороны материнства. Она появляется и как злая мачеха, и как зловещая повивальная бабка, и как лже-мать, подманивающая жертву голосом матери. Баба-Яга окружена потенциальными символами женской сексуальности. Ее печка – это матка, избушка на курьих ножках – женский живот. Ступа – «ступушка-матушка» – тоже матка, матка ее матери. Реакции на других женщин у Бабы-Яги женоненавистнические, у нее склонность к соперничеству с молодыми героинями.

Не все из ассоциативных связей Д.Угрешич нам понятны, но тем более познавательна книга проникновения в близкий нам мир южных славян – один из исторических центров человеческого мира, обойденный вниманием незаслуженно.