Чувство юмора редакции не обязательно совпадает с чувством юмора авторов

Дмитрий Лисин беседует с Максим Кантор. Третий лишний Лев Московкин заставил раскрыть личность и сошел с ума

Очень рекомендую «Красное на черном. Культурный фронт. Максим Кантор». Журналист РЖ Дмитрий Лисин выполнил сложную задачу, взять интервью у Кантора – такое в моей журналистской среде было раз, когда Альберту Макашову приспичило дать интервью «Еврейской газете» – он в следующую Думу не проходил. Но дело не в том. что он антисемит, а в его психике. Кантор тоже не помнит, как отвечал на мои вопросы.

Надо отдать должное таланту интервьюера и мужеству интервьюируемого Кантора. Он все честно про себя сказал. Разумеется, кроме того, что меня не знает. Но это ложь во спасение. У Лисина интервью-портрет в по классификации Натальи Вакуровой выросло за пределы набора трех жанров журналистского интервью, получилось интервью на раскрытие личности, которое Н.Вакурова применяла в обучении журналистов.

 

http://www.russ.ru/pole/Krasnoe-na-chiornom

Красное на черном

Культурный фронт

Максим Кантор

От редакции. Недавняя выставка художника и писателя Максима Кантора в Доме архитектора была интересна не только новой графикой из атласа «Вулкан», где правители и жители Европы, нарисованные в специфической канторовой манере, предавались своим жутким радостям, но и расширением типичного амплуа подобных вернисажей «для своих». Кроме отличной закуски и выпивки присутствовал театр. Максим написал пьесу «Эхо России» про беседу на радио модного журналиста Московкина с разными депрессивными персонажами – жителями окраин, слушателями радио, вопрошающими о том, как бы им спастись из пустыря нашей страны. Про лирического и центрального героя живописи, графики и – добавим теперь, – героя романов, пьес Максима Кантора лучше всех написал философ Александр Зиновьев в предисловии к альбому офортов 90-х годов: «Его герой... это, как мне кажется, отчужденный образ самого художника. Это интеллектуал – одиночка, сохраняющий, несмотря ни на что, личное достоинство, не поддающийся ни на какие компромиссы, не предающийся никаким иллюзиям. Его историческая роль состоит в том, чтобы быть, присутствовать, видеть, понимать и страдать. Он не борец, ибо бороться в принципе бессмысленно. Все светлое здесь опошлено, испачкано, испоганено, оплевано, дискредитировано, осталось лишь убогое множество феноменов, символизирующих убогость самой сущности бытия: грязная одежда, сосиски, стакан какой-то жидкости, гнутая вилка, грязные ботинки. Но он не нищий, не падший. Но есть ощущение причастности к некоей тайне бытия, и оно искупает страдание».

Специально для «Русского журнала» с Максимом Кантором поговорил Дмитрий Лисин.

Русский журнал: Все-таки даже при всем желании никогда жизненная разруха не дойдет до степени и густоты, показанной, к примеру, в фильме «Кин – дза – дза». Обыденность лозунга «скрипач не нужен» никогда не взойдет до предельной, «сияющей» реализации, «зияющие вершины» не дождутся своих скалолазов, а предельная тирания, выдвинутая идейно Платоном в «Государстве», не будет воплощена в конкретику любых вертикалей власти. Идея государства понятна, это для того, чтобы жизнь граждан богатела, кипела и изобиловала соками, законы должны быть безжалостны и тираничны, то бишь не отменимы для каждого отдельного гражданина, кем бы он ни был. Великая сушь, глад и мор рассудочной идеи государства никогда не реализуется в своей полноте здесь-и-сейчас, а всегда остается планом будущего. В этом смысле графика вашего альбома – атласа «Каракорум», который напечатан под именем «Пустырь», является «исторической», в смысле того, как реальные руины Хархорина, древность ставки Чингиз-хана, исторически относятся к нынешнему бытованию. Идеи, даже художественные, своей пустынностью похожи на давно свершенную историю.

Максим Кантор: Время всегда есть, если подождать, все утопии и антиутопии сбываются. Я только не понимаю, зачем вы Платону приписали какой-то глад, мор и пустыню. Нет там ни глада, ни мора, ни пустыни, зато есть идеально организованное государство, управляемое философами. В центре мира Платона, его Республики, находятся философы, которые учреждают законы. Закон потому и закон, что его исполняют, иначе это другое. Речи о богатстве граждан там не идет, Платон скорее ориентировался на аскетизм Спарты, чем на зажиточность Афин. Богатством в его «Государстве» и не пахнет. Что там есть, это не тирания и угнетение, это ясно работающий общественный договор. Это то, чего сейчас нет у нас, то есть государство у нас есть, а общественного договора у нас нет. Он существовал – уродливый, убогий, ущербный, во времена советской власти. Но он был, договор, а сейчас его нет. Это была хреноватая такая социальная договоренность. Но она была. Причем и тот общественный договор, что существовал на Западе, подвергся в наше время страшной коррозии. Что будет в дальнейшем с этим договором, непонятно, этим и объясняются всякие волнения запада, критическое состояние самосознания граждан Европы. Рассыпалась вдруг благостная картина на глазах в песок, в глазах один песок.

Поэтому у Платона никакой тирании нет, у него есть ясно предъявленное нам, читателям диалогов, ясное описание положений общественного договора, которые обязаны соблюдать все страты общества. Он говорит, что если вы одинокий поэт, вы все равно находитесь во взаимодействии с теми, кто вас кормит и охраняет, и с теми, кто отдает приказы страже. Поэт вы, или не поэт, но роль обязаны исполнить. Республика Платона насквозь регламентирована в том же смысле, в каком регламентирована «Утопия» Томаса Мора или «Город Солнца» Кампанеллы, в том смысле, как ставится задача любого социального договора, прописываемого Лениным, Жан-Жаком Руссо, Карлом Марксом, Фурье, Сен-Симоном, кем угодно. Когда людям приходит в голову, что пора договориться, а не давать Васе душить Петю за просто так, потому что Вася большой и толстый, а Петя не уродился, тогда и возникает общественный договор, связь граждан с государством. Иначе просто по своему «демократическому» праву рождения большим и сильным Вася всегда будет душить хилого Петю. Равенство возможностей позволяет душить и никакой Страсбург не поможет. Стремление оградить маленького Петю от страсти Васи к насилию приводит к правильной связи граждан с государством, общественному договору, сохранению человеческого рода, выживанию, одним словом.

РЖ: Не уродившийся мальчик Петя из рязанской деревни Скоморохово, позвонивший на радио в вашей пьесе «Эхо России», чтобы попросить денег на лечение, ведь он и требует совершить акт общественного договора? Где бесплатное лечение, где семь метров жилья, ГДЕ ЛЮБЯЩИЕ ПАПА С МАМОЙ? А герой пьесы Лев Московкин вдруг поражается как громом детским лепетом Пети, перестает врать, его рвет на части, он впадает в осознание, кричит, чтобы все улетали или уходили пешком через границу, принимали гражданство любой страны, вступали в шаманизм, мусульманство, в мормоны, лишь бы не продолжать пустые мечтания о выздоровлении на пустыре родины. В конце концов, Московкин падает, пораженный солнечным ударом, прямо как поэты Волошин и Белый, как человек, воочию узревший город Солнца. Обнаружился и реальный журналист Лев Московкин, откликнулся на пост в ЖЖ.

М.К.: Да, это тот ребенок, который говорит, что король голый. Конечно, все мы в той или иной степени не уродившиеся. Но есть люди, дети, для которых рождение в мир было совсем неудачным предприятием. Им и положенных семи метров никак не достается, в силу запредельной дороговизны этих минимальных метров. Тогда получается, что общество должно взять на себя и совсем нечеловеческую, так сказать, вину, никто ведь не виноват в том, что родился. Еще произошла такая удивительная накладка. Есть реальный журналист Лев Московкин, и он думает, что я на него обижен за рецензию, и вот его именем назвал персонажа. На «Учебник рисования» было огромное количество отрицательных рецензий, но я из них максимум треть прочитал. И как раз ничего написанного Львом я не читал и никогда его не встречал. Так что это совпадение, я мог подумать здесь, что Лев Данилкин обидится или Лев Новоженов. Замечательный и реальный Лев Московкин пусть не обижается, персонаж вполне лирический получился. Наверное, меня соблазнила логическая аллитерация – «Эхо России» плюс Московкин дают «Эхо Москвы». Когда издатель Дима Ицкович сказал, что такой человек есть, я даже предложил написать некое извинение на его портале «Полит.ру», но понял, что это будет выглядеть иронией иронии, что это может совсем в какой – то хармсовский беспредел вылиться, все это расшаркивание, реверансы и предложение считать фамилию Московкин фамилией Ленинградкин. Так что, извините, дорогой Лев, если чувствуете себя хоть как – то недовольным таким, уверяю Вас, творческим совпадением.

РЖ: Мне нравится структура и стиль вашего писательства, эдакая дихотомия реального, ощущаемого, бытийного и рассужденческо – диалогичного, наглядная противоположность ощущения и мысли. Так устроен атлас графики 90-х «Пустырь», где красно-черные рисунки переходят в письма к любимой, письма гусарского полковника из города мертвых, письма Герцена и Чаадаева, с попыткой осознания диалектики Восток – Запад, с огромным желанием ясности. Так же и эпопея «Учебник рисования» устроен, с пролегоменами к каждой главе – наставлением по искусству смешивать краски и рисованию. Таким образом, на страницах романа описание ремесла, в смысле цехов 15 века, вдруг оказалось источником совсем другой, новейшей традиции – видеть в любом бытовом разговоре продолжение вечного рассуждения об устройстве мира, страны, семьи и человека, для чего приходится превращать невнятицу разговоров в силлогизмы вполне сократовских диалогов, в логическую игру, в театр рассуждений. Причем «живописные» пролегомены своим «анти абстракционизмом» напомнили мне «Башню из черного дерева» Фаулза.

М.К.: Любое ремесло связано с миром, потому как не абстрактно. Ремесло всегда зачем-то есть, оно служит всему миру, но всегда при этом конкретно и рукодельно. Поэтому ремесло привязано к проблемам всего мира, оно не только украшательно и декоративно, оно существенно, основополагающе и конструктивно. У Фаулза тот художник, который рисует отношения чистого цвета, очень боится потерять комфорт релятивизма. Всегда очень нам хорошо среди относительных ценностей и абстракций. Когда он пробует прикоснуться к чему-то конкретному, соблазнительность этого превращается в опасность. Он бежит обратно в большой абстрактный релятивистский мир и там ему хорошо. Это вообще наиважнейшая проблема двадцатого века, столкновение категориального, гегелевского мышления и релятивистского, постмодернистского мышления, которое было заложено теорией относительности Эйнштейна. В какой-то момент категориальное мышление было признано недостаточным для освоения мира, а потому и необязательным. Все понятия красоты, морали, справедливости, общественного договора, оказались размытыми, никак и ничем не определенными.

В девятнадцатом веке еще существовал такой всеобщий образ смирения – вот так все устроено, есть северный полюс, и есть южный. Нынче существует абстрактная свобода точки зрения, которая свобода сама по себе не описывается, не исходит из самой абстракции относительности. Вряд ли при таком подходе мир явится восприятию и мысли, как воплощение добра, любви, блага и гармонии. Чего радует, так это попытка на философском уровне вернуться к категориальному мышлению, это происходит в разных университетах мира. Непросто после века относительности вернуться к категориям, к кантовскому категорическому императиву и трансцендентальной апперцепции. Невозможно без возврата всего отброшенного богатства строить философские и исторические конструкции. Истории Второй мировой войны нет до сих пор, потому что ее стали описывать в терминах постмодерна. Все усилия, направленные на дискредитацию коммунизма, странным образом приводят некоторых мыслителей к правоте фашизма. Эта тенденция неизбежна при расторможенной относительности взгляда. Релятивизм истории устанавливался во имя свободы, ради избавления от любых директив идеологии. В результате все есть, а общества нет.

РЖ: Всегда спрашивают – а позитив у вас есть? Наверное, сам процесс расшифровки своего мучения по поводу непонимания происходящего содержит элемент ясности, всегда приходится, как говорил Мамардашвили, заново впадать в тему, в переживание, в наблюдение, что и есть мысль. Тогда понятие позитивность ничего действительно важного не представляет, кроме желания все увидеть в розовом свете. Наверное, многие люди, глядя на ваши картины, внутренне требуют позитива, и сколько вообще можно все рисовать беспросветным углем. А с позиции познания, гнозиса, наиболее важно увидеть эти тощие деревья, опрокинутые лица, объедки и одинокие толпы как символы и элементы происходящего с миром, включить в бытовое мироощущение трагедию непонимания.

М.К.: К этому надо добавить, что позитивной, прежде всего, является способность суждения. Ничего более позитивного не бывает. Если способность суждения и понимания сохраняется и не размыливается в пену, то это уже очень много. Тогда можно суметь в этой каше, в этой пене, в этой потере, которую нам предлагают сейчас как феномен стихийного свободного развития, вдруг увидеть, что это не просто нечто возникшее вследствие воплощения свободы, а оно возникло вследствие разрушения общественных скреп. Это привело к хаосу и потере обществом самого себя.

РЖ: В быту масса изменений. Во дворах нет детей, нет подростков, нет шахматистов, гитаристов и доминошников. Нет жизни в городе, если нельзя увидеть даже старушек на лавочках. Может, это градостроительство, дома не те, может это люди перестали ощущать себя «на местности», признавая только убежища квартир за стальными дверями.

М.К.: Я сейчас наезжаю в Москву дискретно, каждый второй месяц, поэтому мой взгляд это взгляд со стороны. Вижу очень странное преобразование Москвы. Есть ощущение, что этот город предоставлен сам себе, покинут. Власть придержащие и богачи из него уехали. Кто на Рублевку, кто в Лондон или на испанскую виллу, кто на Тихий океан. Так город становится средством выкачивания денег из населения. Нормальной городской жизни, которая сама для себя является ценностью, ее нет. Вся прибыль от работы города уходит тем, кто в этом городе не бывает. Это общество трудится и живет для другого общества, которое не здесь. Огромная масса людей функционирует для того, чтобы существовал какой-то параллельный мир, который сюда не заходит, ведь тут воздух дурной, вода опасная, толчея и пробки, а еда наполовину сделана из нефти. Никак нельзя назвать одним словом общество, состоящее из двух параллельных миров. Рано или поздно это рассыплется. Если это положение дел лучше коммунистической модели, то чем?

РЖ: Это картинка из триллера. Люди заполняют офисы, хозяева которых обитают на райских островах, кругом чистота и стерильность, над городом огромная сфера, через которую отсюда отсасываются малейшие признаки жизни для пущего блаженства хозяев офисов. Менеджеры ходят с кислородными баллонами, потому что вместе с деньгами пропадает и кислород. Я иду дышу, я иду ды, в голове на ходу образовываются ходы, замотал, запутал, залепил, завязал, вцепился в последнее, чтобы не падал.

М.К.: Отсутствуют как класс Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой. Это что, был объективный процесс прогресса? Нет. Почему этого нет ни в Париже, ни в Берлине, ни в Лондоне? Произошло это очередной раз по той же самой крепостнической модели, по которой всегда развивалась Россия. Население, все еще достаточно обильное, несмотря на демографическую катастрофу, всегда было внутренней колонией для начальства. Внешних колоний в этом смысле и не было, потому что и Столыпин, и Троцкий, и все до них цари и бояре превращали крестьянство в колонизированных жителей.

Когда сюда пришел Сорос со своими деньгами и открытым обществом, что они сделали? Ни больниц, ни школ, ни жилья, зато народу нужна правда. Помню это заседание, где решили послать 150000 экземпляров «Архипелага Гулага» в Магадан. Мой приятель полетел с этой бредовой миссией в Магадан, несмотря на то, что там эти лагеря стоят и видимы в окна жителей, которые наполовину потомки выживших гулаговцев. Зачем им Солженицын? Архипелаг Гулаг или Газпром колонизирует население, это не важно. Всегда здесь население работает на кого-то.

РЖ: Я вам сейчас сказку расскажу. Надоело жизни ютиться в подвалах и гулагах, взяла да и ушла жизнь в макбуки и клубы, стали ее называть живой жизнью. Новый культ красоты начался в 1917 году, там не только кровавый переворот или великая соцреволюция, а важнейшая вещь произошла. Эйнштейн вовсю изобретал единую теорию поля на основе принципа относительности, Тесла уже изобрел принципы электроцивилизации, а Дюшан выставил тогда унитаз на вернисаж, вот поэтому нынче образец красивой жизни это продукция фирмы ЭПЛ, воплощение искусства изобретательства техники, особая машинная красота, почти что ИИ. Пользуются этой красотой люди будущего, хипстеры, метросексуалы – интеллектуалы, Стругацкие называли таких просто интели. Это такие веселые и свободные от забот о хлебе насущном молодые люди, не заставшие СССР, а придумал их, то есть опознал на местности Юрий Сапрыкин. Вся Россия и таджики ринулась зачем-то в Москву, гастарбайтеры приехали без детей, бабушек и домино, вот их и не видать. Зато недвижимость всегда в цене, пол-Москвы сдает жилье. А если квартира в центре, вот ты и хипстер, вот ты и адвокат, манагер, сисадмин, промоутер или даже архитектор. Да, в принципе, можно не работать, писать в электронные СМИ статейки для удовольствия, ведь рента это Франция, почти Лазурный берег. Есть и настоящие герои среди тридцатилеток, Кашин и Навальный вдвоем за последний месяц сделали для осознания населением себя как колонизируемого больше, чем все социологи вместе взятые за десять лет. Короче говоря, новизна времени всегда новее любых теорий и планов.

М.К.: У меня странным образом совсем другой опыт, каких-то других молодых людей я вижу, ровесников сына, детей университетских товарищей. У знакомой дети собрались в Австралию эмигрировать, другие еще куда-то. Этот энтузиазм, что будем строить здесь, который был в конце девяностых, куда-то рассосался. Помню, Сергея Станкевича, демократа, обвинили в краже пары холодильников. А я думаю, какой же он прекраснодушный, романтический человек. Когда люди присваивают миллиарды, семейные бюджеты равны бюджетам стран, демократ утаил два холодильника. Да он благороднейший человек, идеал и Кампанелла, вот его бы избрать символом русской демократии. В середине девяностых он выступил с душераздирающей статьей о том, что не надо ребята уезжать отсюда, мы все здесь построим, причем ему хотелось срочно в Польшу скрыться, тогда еще люди не мыслили широко, бытовали узкие понятия, морозилки какие-то, курицы мороженые.

Думаю, задор Станкевича «не уезжать» не посещает людей, готовых стать «гражданами мира». Разделилось и стратифицировалось общество, как мне кажется, очень четко. Молодые люди, являющиеся наследниками империи, наследуют здесь понятно что, зачем куда-то ехать, когда есть чем управлять с помощью красивого макбука. Управлять хорошо бывает из Швейцарии или Лондона с периодическими наездами на местность формального проживания. Есть и другие люди, понимающие, что ни историку, ни философу, ни любому гуманитарию здесь просто не прожить. Вот и едут в Новую Зеландию. Так что холодильники есть у всех, демократия построена. До каких пор будет существовать класс граждан мира, неизвестно, во всех странах происходит резкое ужесточение иммиграционных законодательств. Лондон наполнен нашими людьми, у которых история приобретения огромных средств является предметом судебных разбирательств. Такие граждане мира ни в коем образе не могут быть образцом либерального, свободолюбивого мышления для наших граждан. Но таких людей мир принимает легко.

А простому человеку приехать в Лондон, получить визу и остаться там работать практически невозможно. Это простое наблюдение превращает демократию во что-то другое, в колониализм, например. Демократия и была тем строем, при котором колониализм расцвел как никогда. Польские и украинские гастарбайтеры не голосуют в Лондоне, где они кладут кафель. За счет таджикских рабочих строятся квартиры менеджеров в Москве. Что это такое? Это рабский труд. Разница в том, что при любом дефолте бедняк выбрасывает свой символический капитал в виде бумажек под названием акции, облигации и ГКО на помойку и сам идет туда рыться, а у богатого символический капитал всегда остается в виде земель, яхт и домов. Тот, кто символически владеет половиной Сибири, как раз во время кризиса и дефолта всегда может еще прикупить и половинку Никарагуа.

РЖ: О чем будет ваш следующий роман?

М.К.: Несколько лет уже пишу роман о войне, о мировой войне. Которая как началась в 1914 году, так и не собирается заканчиваться.

Беседовал Дмитрий Лисин

15.12.10 15:28

 

Коммент Л.М.

Дорогой Максим! Я не только не недоволен, я счастлив тем, что ты вылил в слова свою реакцию на мою рецензию и ее можно анализировать. В остальном реакция естественна и типична, только обычно она недоступна для фиксации.

Жалею только об одном – интервью Дмитрия Лисина увидел с двухлетней задержкой. Я и не знаю, что порождаю! Я бы и твою блестящую пьесу пропустил, но мне в редакции «Московской правды» заботливо и с юмором передала Татьяна Сергеева – человек, по духу нам близкий.

Лисина можно поздравить – ты, судя по нашему разговору на презентации твоего «учебника», обладаешь недоступным для диалога В-В в рамках транзакционной модели Берна психотипом.

Наверное, ты прав, мое рождение было неудачным предприятием. Неудачным для кого? Моя судьба очень счастливая, что могу повторить вслед за Тимофеевым-Ресовским. Мне повезло с учителями. Или со страной, где такие люди возможны. В т.ч. и «реальный журналист Лев Московкин». Мне приятно, что Дмитрий Ицкович помнит. Он честнее тебя, Максима Кантора.

Но это неважно. В конце концов, не каждый может поступить, как ты, и вылить собственное недовольство в творчество. В прошлом ревность Даниила Гранина к силе масштабной фигуры Тимофеева-Ресовского заставила написать «Зубр» без надежды на успех. Результат превзошел все ожидания, порожденные события продолжаются до сих пор и я не могу в них разобраться. Получал нехорошие угрозы, редкие даже для политического журналиста. Люди кое-что приврали, о чем-то умолчали в угоду диктату момента. Сейчас сказать уже некому. Вину одного перевели на другого. Я вычислил, но мне не верят.

Это обычно, но у тебя будет иначе. Так что искренне желаю тебе дальнейших творческих успехов! Главное – результат в целом позитивный. Я писать рецензии на все не обещаю, но мне интересно. Так что спасибо.

Рецензия с интервью http://leo-mosk.narod.ru/works/06_03_29_rezensia.htm

 

Пьеса снята с сайта «Литературной газеты», где она была доступна по адресу:

http://www.lgz.ru/article/id=1810&top=26&ui=1190884556047&r=061

Клуб 12 стульев

Эхо России

Радиопьеса ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Аркадий Пурыгин – ведущий радиопрограммы Лев Московкин – популярный деятель культуры Голоса далеких слушателей

Максим КАНТОР Рисунки автора

Томимая непрестанной жаждой совершенствования и неугасимым стремлением поражать и удивлять читателей, администрация «Клуба ДС» пошла на торжественный демарш – потребовала от редколлегии опубликовать пьесу знаменитого художника, автора недавно поразившего читающую публику романа «Уроки рисования» Максима КАНТОРА. Как ни пыталась редколлегия урезонить распоясавшуюся администрацию – а) газета не печатала доселе пьес; б) для этого потребуется площадь, превышающая обычные размеры клуба, – добиться этого не удалось. Администрация клуба с пением известного хита перестроечных времен «Перемен требуют наши сердца!» стояла на своем – печатать, и все тут. Редколлегия была вынуждена уступить этому напору. Потому как и сама палима жаждой усовершенствования и желанием нести читателям все новое и неизведанное.

Слышны быстрые шаги, звуки передвигаемых предметов, суета радиостудии. Пурыгин (говорит скороговоркой). Здрасьте. И вам здрасьте. Все готово? Начинаем. Ну что еще? К телефону? Опять? Слушаю! Еще чего! Сказано русским языком – я на работе! Глупости слушать нет времени, я их сам говорить буду. Ха-ха. Шутка. Отстань, дорогая. В эфир выхожу! Даже не мечтай. Все, даю отбой (проверяет микрофон). Раз, два, три. Раз, два, три. Проверка. Рот фронт. Рот фронт. Проверка. Начинаем! Время пошло! (Говорит совсем другим, уверенным, вальяжным голосом.) Здравствуйте, у микрофона ведущий Аркадий Пурыгин, радио «Эхо России». Мы приглашаем вас принять участие в политической дискуссии в программе «Который час?». Который час на наших политических часах? Не пришла ли пора для либеральных ценностей? Что делать в это время суток? Не хотите ли подкрепиться? На эти и на многие другие вопросы ответит наша программа. Сегодня у нас в гостях мейнстримный либерал, актуальный социолог Лев Московкин. Звоните нам по телефону, Лев с удовольствием ответит на все вопросы – а пока я начну дискуссию. Скажите, Лев, как вы оцениваете современную ситуацию? Не секрет, что многие пророчат революцию. Ха-ха! Опять революция! Не многовато ли революций, интересуюсь я и слушатель из Владивостока Ефим Паперный. Расскажите немного о себе, дорогой Ефим Паперный.

Голос из динамика (звук глухой, издалека, с помехами): Я учитель средней школы.

Пурыгин: Не робейте, Ефим! Наша аудитория хочет знать о вас все. Вы женаты? Имеете детей? Держите дома аквариум? Страдаете запорами? Что заставило вас думать о революции? Смелее, Ефим. Вы в эфире!

Голос: Да я просто так спросил. Сидел дома, в окно смотрел, подумал, пора революцию делать. Аквариума нет. Рыбок нет. Детей нет. Света нет. Денег нет. Жена померла. Думаю, сколько терпеть можно? Все вокруг украли.

Пурыгин: Дискуссия началась! Итак, на ваши вопросы отвечает Лев Московкин! Прошу вас, Лев. Московкин. Не будем преувеличивать опасность. Зададимся вопросом: что такое революционная ситуация? Когда верхи не могут, а низы не хотят, не так ли? Ну, скажем прямо: у нас совсем другая ситуация. Наши верхи все отлично могут, в то время как низы – низы, несомненно, хотят!

Пурыгин: Ха-ха-ха! Узнаю искрометный стиль Московкина! Вы удовлетворены, господин Паперный? Не беспокойтесь, уважаемый Паперный, не скоро еще революционные матросы станут разгуливать по Владивостоку! Покупайте аквариум, заводите детей! Блестящий ответ, браво! Итак, напоминаю, у нас в гостях Лев Московкин! Автор книг «Правда о ГУЛАГе», «Как варить макароны по-милански», «Прогнозы рынка недвижимости», Лев Московкин давно заявил о себе как бескомпромиссный борец и остроумный человек. Итак, аудитория готовит свои вопросы, а я тем временем поинтересуюсь у нашего гостя наболевшим. Скажите, Лев, кто будет нашим новым президентом? Ваше мнение?

Московкин: Интереснейшая тема. Скажу вам так, дорогой Аркадий. Ответ на этот вопрос может знать только один человек. Наш теперешний президент. А он еще не решил.

Пурыгин: Ха-ха-ха! И опять Лев Московкин демонстрирует нам свое великолепное остроумие. Как вам удается держать форму, Лев? Вы неизменно точны, находчивы и умны. Что это – тренировка, воспитание, талант? Интересуется слушательница Алла Колдобина из Перми. Спасибо за вопрос, Аллочка! Хороший вопрос задала гражданка Колдобина! Острый, своевременный вопрос. Браво, Аллочка! Давно нас слушаете? Голос из динамика. Я всегда слушаю вашу программу. И хочу сказать большое спасибо лично Московкину. Когда мне грустно, я включаю радио, и голос Московкина возвращает меня к жизни. Однажды я хотела покончить с собой. Намылила веревку, встала на табурет и тут услышала, как Московкин рассказывает о своем путешествии в Гонолулу. И Московкин вернул мне силы жить. С тех пор слушаю вас каждый день, чтобы не повеситься. Где я только не побывала с вами! В Сьерра-Леоне, в Париже, в Бразилии. Больше всего мне нравится на Маркизских островах. Расскажите, Лев, что помогает вам сохранять хорошее настроение? Вы всегда такой находчивый.

Московкин: Спасибо, дорогая Аллочка! Это правда, я слежу за своей формой. Я надеюсь, у меня будет случай продемонстрировать вам свою прекрасную форму. Встретимся вечером в отеле «Савой», и мы с вами вместе проверим – в хорошей ли я форме. Полагаю, я вас не разочарую! Оп-ля!

Пурыгин: Слушателям не видно, но Лев Московкин только что проделал сложнейший акробатический трюк – двойное сальто-мортале. Превосходный ответ! Он показал нам свою прекрасную форму наглядно! Радиостанция «Эхо России» со своей стороны делает подарок нашей постоянной слушательнице – мы бронируем на два часа номер в гостинице «Савой»! Добро пожаловать, Аллочка! Спешите скорее на вокзал, Аллочка, и покупайте билеты в Москву! Если поднажмете, успеете на поезд, который отходит в 14.26. Вперед, Колдобина, увидимся в столице! Надеемся вместе с Львом Московкиным, что Аллочке Колдобиной не придется жаловаться! А вот и еще звоночек. Алло! Говорите, вы в эфире.

Голос из динамика: Здравствуйте.

Пурыгин: Представьтесь, пожалуйста!

Голос из динамика: Меня зовут Виктор Кукиш, я из Воронежа.

Пурыгин: Отлично, Витя, привет Воронежу! Как у вас там, в Воронеже? Ха-ха. В смысле осадков – нормально?

Голос: Да ничего себе, нормально. Дождь идет.

Пурыгин: Подобные катаклизмы все еще случаются в наших широтах, верно, Витя? А вы возьмите зонтик, Витя, и наденьте теплые носки! Не стесняйтесь, задавайте вопрос!

Голос: Тут, значит, такое дело. Вот интересуюсь, когда Россия станет Европой. Есть такое мнение, что Россия является европейской державой. В журнале написано. Мы с корешами хотим знать, правда ли это.

Пурыгин: И слово предоставляется Льву Московкину. Попросим!

Московкин: Видите ли, уважаемый Витя. Вы затронули серьезнейшую историческую тему. Я бы сказал, историко-философскую, или, иначе говоря, историософскую тему. Хм, да. Итак, является ли Россия европейской страной? Скажу вам сразу: да! Россия фактически является европейским государством, но номинально не признается таковым.

Голос: Не понял.

Пурыгин: Дорогой Лев, поясните вашу мысль для неподготовленных радиослушателей. Не все слушатели у нас философски подкованы. Витя Кукиш из Воронежа до сих пор не знает: европеец он или нет. Ха-ха! Наивный человек! Хочу вас обрадовать, Витя! Вы европеец, Витя, вы безусловно европеец, и даже не сомневайтесь! Еще какой европеец! Сейчас Лев Московкин докажет вам это как дважды два.

Голос: А если я европеец, то почему меня в Европу не пускают?

Московкин: Поясняю. Исторически сложилось так, что России мешали стать частью Европы, злонамеренно мешали. Если бы нам не мешали, мы бы уже были Европой.

Голос: Так и знал, что дело нечисто. Нет, ну какие гады. А кто мешал, конкретно?

Московкин: Сначала татаро-монголы нам мешали, а потом большевики.

Пурыгин: О, эти большевики, эти кровопийцы! Эти монголы, эти азиаты! Как верно, как точно указал Московкин корень наших неприятностей, друзья! Витя Кукиш, несомненно, слышал об этих печальных инцидентах. Но знал ли Кукиш, к чему они привели? Догадывался ли? Скажите нам, Витя, вы представляли себе, как обстоит дело?

Голос: Короче, все, кто угнетал русских, мешали России стать Европой?

Московкин: Вы уловили мою мысль, уважаемый Витя.

Голос: Ясно. А фашисты нам тоже мешали стать Европой?

Московкин: Ну, в общем, можно сказать, что да, мешали.

Голос: А как они могли мешать России стать Европой, если они сами из Европы?

Московкин: Это сложный историософский вопрос. Есть мнение, что они были азиаты.

Голос: А сегодняшние олигархи, которые народ угнетают, они тоже мешают стать Европой?

Московкин: Хм, непростой вопрос. Видите ли, Витя, сегодня сложилась качественно новая ситуация. Сегодня те, кто, по вашему выражению, угнетает Россию, – сегодня эти люди несут в нашу страну европейскую цивилизацию. Ведь кто такие русские олигархи? Зададимся вопросом: кто они? Это люди инициативные, мобильные, свободные личности. То есть это индивиды, отстаивающие европейский идеал общественного развития.

Голос: Понял. Значит, те, кто угнетал раньше, они были против Европы, а те, кто угнетает сейчас, они за Европу. Так и скажу ребятам.

Пурыгин: Вы превосходно все поняли, уважаемый Витя.

Голос: Последний вопрос. А в чем тогда разница между Европой и не-Европой? Если все угнетают?

Пурыгин: Великолепно, Витя, мы тем временем получили очередной звоночек. Витя, оставайтесь на линии, мы вернемся к вам, как только сможем. Алло! Алло! Говорите, вы в эфире.

Голос: Это Боря Раппопорт из Бостона! Боря Раппопорт говорит! Ну, помнишь, Лева? Ну, Раппопорт Боря! Ты у меня еще джинсы покупал, помнишь?

Московкин: Сколько лет, сколько зим, дорогой Боря! Рад слышать твой голос!

Голос: И я рад! Включил радио, дай, думаю, Москву послушаю. Я специально ловлю ваше радио, ребята, чтобы ностальгию гасить. Знаешь, иногда вспоминаю нашу помойку. Скучаю даже. Потом послушаю, какие все у вас там козлы, и так на душе хорошо делается. Правильно сделал, что смылся. Вовремя! Слушай, Левчик, какой у вас бардак! Что, все воруют? Что – вообще все? (Шум и помехи в эфире.)

Пурыгин: Помехи в эфире, плохая слышимость! Козлы, говорите, воруют?

Голос (пробивается сквозь помехи): И сегодня включил радио, думаю, про воров послушаю! А тут ты! Родной голос! Левчик, дорогой! Ты еще на Ленке женат? Ой, не завидую! Как вы там, ребята! Не надумали еще драпать из Раша?

Пурыгин: Напоминаю, что словом «Раша» наши заокеанские друзья называют Россию. Итак, сейчас мы услышим, что ответит острый полемист Лев Московкин своему далекому другу. Напоминаю, у нас в гостях знаменитый Лев Московкин, автор нашумевших брошюр по культуре. Его книга «Как в пять уроков стать европейцем» переведена на казахский, узбекский, албанский и чеченский языки. Итак, ваше слово, дорогой Лев! Лев. Уважаемый Боря! Ты напрасно думаешь, что у нас все воруют. Вот я, например, ничего не украл. И ситуация в стране делается лучше с каждым днем. Вот тебе доказательство: с женой я давно развелся!

Пурыгин: Ха-ха! Исключительно точный, честный и, как всегда, остроумный ответ. Надеюсь, Боря Раппопорт удовлетворил свое любопытство! Приезжайте к нам, уважаемый мистер Раппопорт, вы найдете колоссальные перемены! Теперь за торговлю джинсами не сажают в тюрьму! Нет! Теперь торговля джинсами поощряется! Да! Мы живем в европейской стране, где всякий человек имеет право на джинсы! И снова звонок. Милый, оптимистичный голосок. Представьтесь нашим радиослушателям, дорогая!

Голос: Ой, это говорит Лариса Лисюткина из Берлина. Я вот иммигрировала из Москвы в Берлин и думаю: хорошо я сделала или нет?

Пурыгин: Нам трудно судить, уважаемая Лариса Лисюткина. Голос у вас симпатичный, а как насчет всего остального? Может быть, вы упустили в России богатого жениха? Ха-ха. Шутка. Уверен, у вас полно кавалеров в Берлине! Эх, Берлин, Берлин! Люблю и я прокатиться в Берлин, дорогая фрау Лисюткина! Люблю попить пивка, закусить сочной сарделькой! Прошвырнуться по Курфюрстендамм! Понимаю ваш выбор, уважаемая Лисюткина! Кстати, нашим радиослушателям интересно будет узнать, что в Берлине – обширнейшая русская диаспора. Где и похрустеть соленым огурчиком, как не в Берлине? Вы встретили наших ребят, Лариса? Знаете Натана Перельмана? Зажигаете в «Зеленой лампе» с Мишей Курцером? Ну, это так, к слову.

Голос: Перельмана, к сожалению, не знаю. Цель моего звонка...

Пурыгин: Расскажите о себе подробно, Лариса. Замужем? Сколько вам лет? Не стесняйтесь, Лисюткина! Если не замужем, так и скажите, а не царапайте микрофон. Больше информации для нашей аудитории. Вы демократка? Сталина ненавидите? Бюстгальтер какого размера вы носите? Надеетесь на лучшее?

Голос: Не замужем я! Убежденная демократка! И еще надеюсь!

Пурыгин: И отлично делаете, Лисюткина, прекрасно делаете! Продолжайте надеяться, Лисюткина! Как давно надеетесь? Сорок лет? Надежда украшает девушек вашего возраста. Побольше энтузиазма! Может быть, скоро встретите свою судьбу! Вы спросите: как узнать, что это именно судьба стучится в вашу дверь? Советом вам поможет Лев Московкин!

Голос: Так я не про то хотела узнать. Я хотела знать, как развивается демократическое движение в России. Что стоит на повестке дня? С тех пор как уехала в Германию, очень мало слышу про русскую демократическую партию.

Московкин: Лучшим свидетельством того, что демократия стала нормой нашей жизни, является тот факт, что вы ничего о демократии не знаете. Раз не слышите новостей – значит, все в порядке: демократия функционирует без перебоев.

Голос: И лидер демократических сил здоров?

Московкин: Поверьте, он полон сил! Великолепно себя чувствует. Занимается виндсерфингом, играет на бильярде.

Голос: Слава богу!

Пурыгин: Я со своей стороны подтверждаю, что лично играл в бильярд с лидером демократического движения! Так что не тревожьтесь, фрау Лисюткина, смело ешьте сардельки! А вот и новый звонок! Как вас зовут?

Голос: А вот это тебе знать не обязательно.

Пурыгин: Как так?

Голос: А вот так. Не твое дело, понял? Не суй нос куда не надо. Целее будешь.

Пурыгин: Если желаете сохранять инкогнито, это ваше неотъемлемое право. Программа «Который час» и я, Аркадий Пурыгин, уважаем приватную жизнь. Расскажите нашим радиослушателям, каков характер вашей деятельности, что заботит вас в настоящий момент. Внимание, вы в эфире!

Голос: Ну, бизнесмен. Продаем кое-что. Кое-кому.

Пурыгин: Поконкретнее, пожалуйста. Что продаете? Почем? Где берете? Служит ли ваш товар прогрессу? Продаете мелкими партиями или оптом?

Голос: Помолчи. Вопросы буду задавать я. Короче, наехали на нас. В смысле, давай, делись. Раньше я такие проблемы просто решал. Говорят, сейчас время изменилось. Все легально можно перетереть. Это имеет смысл?

Пурыгин: Наше открытое общество всегда предпочитает переговоры.

Голос: Не тебя спрашиваю. Понял? Говори, Московкин.

Московкин: Думаю, надо дать понять вашему партнеру, что ответ может быть жестким.

Голос: Понимаешь, Московкин, партнер у меня государственный. Тут надо сразу решить, как действовать – или так, или так. Чтобы решение принять, надо ситуацию вперед просчитать. Как аналитик скажи: это у нас надолго? Поясню: если рассчитывать на три года, мне с ним дружить смысла нет. Если есть пять-шесть лет, тогда, конечно, будем делиться.

Московкин: Я со своей стороны хочу сказать, что среднесрочные прогнозы развития демократического общества...

Голос: Короче, Московкин.

Московкин: Демократия пришла в Россию навсегда! Возврата к прежнему нет!

Голос: Понял. Считаешь, пять лет имеем. Спасибо, Московкин, даю отбой.

Пурыгин: Да, и такие звонки порой поступают в нашу радиостудию. Общество у нас живое! Встречаются разные люди, разные характеры. И вправе ли мы требовать от открытого общества однородности? Ведь это не казарма, а развивающийся организм! Не так ли? И доказательством тому – новый звоночек, совсем от другого человека! Говорите!

Голос: С вами говорит корреспондент «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» Кристина Кноблох-Мессершмит.

Пурыгин: Кого я слышу! Чем хороша моя работа, что могу вот так, в рабочее время, не отрываясь, так сказать, от производства, поболтать с друзьями. Как отдохнула, Кристиночка? Как Венеция? Поясню радиослушателям: журналистка Кристина Кноблох-Мессершмит только что вернулась с выставки прогрессивного искусства в замечательном городе Венеция. Каталась на гондоле, Кристиночка?

Голос: Я нахожусь под большим впечатлением от авангардного искусства! Мы делали визит на выставку и получали впечатления.

Пурыгин: Как же иначе? Разумеется, мы все находимся под впечатлением от искусства! Ах, авангард, авангард! А что же ты хочешь спросить у нашего гостя Льва Московкина, дорогая Кристиночка? Разве есть что-нибудь в России, чего не знают иностранные корреспонденты? Ха-ха!

Голос: Я желаю узнать мнение господина Московкина: есть ли надежда, что русский народ продолжит политику реформ? Не секрет, что на Западе многие обеспокоены – сохранит ли Россия волю к демократическим преобразованиям.

Пурыгин: Да, непросто будет ретроградам, которые хотят отказаться от реформ. За нами зорко следит иностранная общественность – и особенно Кристина Кноблох-Мессершмит! Она строго спросит, она потребует ответа! Зачем вы отказываетесь от реформ, спросит госпожа Кноблох. И тут придется нашим аппаратчикам призадуматься. Итак, анализ сегодняшней ситуации. Есть ли перспективы? Напоминаю, у нас в гостях видный социолог Лев Московкин, сейчас он выскажет свое мнение!

Московкин: Когда я пытаюсь мысленно обобщить опыт последних лет, мне хочется сказать одно слово – «вперед!». Мы прошли непростой путь, мы сталкивались с непониманием. Сколько приходилось слышать скептических высказываний. И что же? Мы далеко ушли от казарменного социализма и вплотную приблизились к западной демократии.

Голос: Есть мнение, что Россия стала сырьевым придатком Запада. Так считают те, кто хочет возврата вспять, к временам тирании. Националистические настроения – нет ли в них угрозы для российского общества?

Московкин: Приведу простой пример – вот мои штаны, они сшиты в Лондоне. Мои носки куплены в аэропорту Франкфурта. Рубашка – из Парижа. Очки – из бутика в Женеве. Трусы – из Милана. Уверен: если мы проведем опрос населения, то получим недвусмысленный ответ: все хотят одеваться как европейцы, есть как европейцы, спать как европейцы, голосовать как европейцы. Зададимся вопросом: может ли Россия быть придатком Запада, если она сама стала полноправной частью Европы?

Пурыгин: Убедительно! Просто! Носки – и цивилизация! Эта пара неразрывна! Хотите ходить в носках – голосуйте за демократию! Хотите носить трусы – выбирайте цивилизованного президента! Блестяще! Лев Московкин! Поаплодируем! (Хлопает в ладоши.)

Голос: Благодарю, Лев. Но нельзя ли получить более развернутый ответ? Сторонники жесткой линии в политике – мы на Западе называем таких людей «хардлайнеры» – считают, что трусы и носки для русских людей следует производить в России. Мне самой не раз приходилось видеть лозунг «Русские носки должны быть сшиты русскими руками!».

Пурыгин: Не может быть, Кристиночка! Какой ужас!

Голос: Йа-йа. Я сталкивалась с такими лозунгами. Боюсь, следует говорить о зарождении русского фашизма. «Русские носки для русских людей!» Как вам это нравится?

Пурыгин: Мне стыдно за свой народ!

Голос: Хардлайнеры внушают народу, что падение производства носков на территории бывшего Советского Союза – опасно. Ваши комментарии?

Московкин: Нам не привыкать к демагогии. Не следует забывать, что демагогия, обман, прямая клевета есть излюбленное оружие хардлайнеров. Дефицит информации, подтасовка фактов – это прямая угроза для общественного сознания. Зададимся вопросом: а кто же именно шьет носки, произведенные в Лондоне? Ответ прост: русские люди и шьют эти носки. Заводы, принадлежащие Британии, построены в Сербии, Хорватии, Болгарии и обслуживаются русскими эмигрантами. Если вдуматься, производство этих британских носков есть модель цивилизованного развития человечества! По британским рецептам – русскими руками – на территориях, освобожденных от социалистического ига, – шьют интернационально пригодные носки! И я, Лев Московкин, говорю этим носкам: браво!

Пурыгин: И мы повторим: браво! Исчерпывающий ответ! Полагаю, теперь хардлайнеры должны будут заткнуться! Что ж, мы будем стараться не разочаровать зарубежных друзей. Хотите жить, как в Европе, и носить европейские носки – тогда идите по пути реформ! На этом пути вы приобретете отличные носочки и станете цивилизованным человеком! Скажем ретроградам «нет!». Новый звоночек. Алло! Радио «Эхо России», программа «Который час?» и я, ведущий Аркадий Пурыгин, вас слушаем! Алло! Представьтесь, пожалуйста!

Голос: Вася Хряков из Тамбова беспокоит. Есть тут у меня один вопросик.

Пурыгин: Валяй, задавай свой вопрос, Василий! Без стеснений, давай, прямо в лоб!

Голос: Неловко мне как-то.

Пурыгин: Да что ты, как девица, Василий! Давай, задавай вопрос!

Голос: Вот я как раз про девиц интересуюсь узнать. Когда разрешат публичные дома в России открывать? Так и будем по подворотням прятаться? Не век же девчатам на улице стоять? Я в бизнесе уже десять лет – и все милиция гоняет. Встану на одном перекрестке – нельзя. На другом – опять нельзя. И всякому менту на лапу дай. Вот и хочу спросить: сколько можно! Надо, понимаете, жить не по лжи! Не могу молчать!

Пурыгин: Насколько понимаю, речь идет о легализации борделей, верно, Василий? Вопрос актуальный. Наболевший вопросик. Со своей стороны замечу, что в Германии и Нидерландах давно введен закон, упорядочивающий проституцию.

Голос: Я и говорю: наболевший вопрос! Я родину люблю, но не могу, понимаете, с неправдой мириться! Девчонки в мини-юбках зимой на морозе стоят. Иногда по пять часов – без колготок в сугробе! Это что ж такое, граждане! А сутенеру – как? Как быть, я вас спрашиваю? Что делать? Я – член гражданского общества или так себе?

Пурыгин: Наша радиопрограмма не убегает от трудных вопросов. Проституция, конституция, реституция – на любой из этих вопросов вам даст ответ блестящий Лев Московкин!

Московкин: Вопрос поставлен остро. Мы с вами, дорогие радиослушатели, нередко замечаем на улицах так называемых проституток – молодых девиц с накрашенными лицами и длинными ногами. Зададимся вопросом: а чем эти девицы хуже нас с вами? Что плохого в этих девушках? Почему их преследуют? Скажу так: бордели – это прорыв в цивилизацию. Недавно я был с лекциями в Германии и навестил в порядке культурного туризма так называемый публичный дом. И что же? Симпатичные, милые создания, я бы сказал, с особым шармом. Когда им сказали, что в гости пришел русский профессор Московкин, я был принят со всей теплотой и заботой. Труд свободных проституток приносит прибыль не только им, но и городу. Девушки посадили цветы перед домом терпимости, участвуют в общественной жизни города яркими парадами, взяли шефство над детским садом! Их профессиональные орудия – презервативы, хлысты, резиновые аксессуары – изготовлены добротно, из экологически чистых материалов и поддерживаются в отличном состоянии. Девушки социально активны и участвуют в выборах. Мы все должны брать пример с этого дома терпимости! Учитывая то, что теперь в проститутки идет каждая вторая девушка в провинции, мы должны сказать себе: проститутки – это наши дети! Вдумаемся: проституция – это наше завтра! Если мы хотим войти в демократию, то не надо бояться проституции, но напротив, протянуть ей руку.

Пурыгин: Подписываюсь под каждым словом! Заботьтесь о проститутках, и вы станете свободными людьми. Вот лозунг завтрашнего дня. Удовлетворены, господин Хряков? Вот и славно. Мы будем удовлетворять вас, а ваши девушки – нас, и так, общими усилиями, построим мир на земле. Горячий привет вашим девочкам! И еще один звоночек. Говорите, вы в эфире. С кем имею честь? Назовите себя.

Голос (далекий, доносится сквозь помехи): Зовут меня Платон, город Афины, Греция.

Пурыгин: Очень приятно. Вижу, что наша программа делается более и более популярной. Германия, Америка, Греция, отдаленные уголки нашей Родины – откуда только не поступают звонки! И это не может не радовать. Итак, ваш вопрос, уважаемый Платон. Напоминаю, у нас в гостях социолог и мыслитель Лев Московкин. Он разрешит ваши сомнения. Прошу, не стесняйтесь!

Голос: Вопрос к Московкину. Почему вы считаете демократию самым справедливым общественным строем? Разве прошлое не доказало, что демократическое общество создает свою элиту из сильных и жадных, а не руководствуясь общественным благом?

Пурыгин: Провокационный вопросик задают наши греческие слушатели. Покушали там у себя оливок – и, пожалуйста, соорудили вот такой коварный вопросик. Однако Льву Московкину не привыкать. Он и не такие орехи разгрызал в переносном, конечно, смысле. Ха-ха. Шутка. Внимание, у микрофона Лев Московкин.

Московкин: Вдумаемся, что стоит за подобным вопросом? Ностальгия по прошлым временам? Страх перед новым временем? Или нечто худшее – желание повернуть историю вспять? Зададимся вопросом: что есть так называемое общественное благо? Развитие производства, валовой продукт, полеты на Марс или спокойная жизнь рядового гражданина, пусть даже проститутки? Отвечаю: жизнь спокойная и обеспеченная и есть общественное благо, а на Марс летают те, кому нет дела до простого человека! Идея демократии была выстрадана многими поколениями мыслителей. Люди искали: как сделать так, чтобы обыкновенному человеку всегда было приятно? И додумались. Выборная система, ответственность каждого перед всеми, равенство перед законом – вот фундамент гражданского общества, вот основа демократии. Да, и у нашего демократического общества есть проблемы, кто спорит. Но мы их решаем. Да, решаем путем народного голосования. Что же вы предпочитаете? Монархию? Тиранию? Феодальное общество?

Голос: Какое голосование может быть в государстве, состоящем из ста миллионов человек? Ваши граждане голосуют за тех, кого им предлагает начальство. Граждане не в состоянии выбирать. Выбирают за них. Так формируется особое сословие, внутри которого и происходит реальный отбор правителей. Правящее сословие живет жизнью, обособленной от общества, но делает вид, что подотчетно народу. Критерием отбора внутри правящего сословия являются сила и хитрость, а народу говорится, что критерием являются совесть и талант. Так привилегированное сословие становится правящим классом. Такой класс рано или поздно становится тираническим по отношению к населению своей страны. Демократия – самый короткий путь к безответственной тирании.

Московкин: Вижу, что мы имеем дело с идейным врагом демократии. Осознаете ли вы, что демократия – это власть народа? Если вы против демократии, значит, вы против народа?

Голос: Худший враг народа – сама демократия. Демократы придумали слова «враг народа» и «друг народа». Эти определения правящий класс употребляет для оправдания казней и захвата власти. Демократы сами уничтожают друг друга и свой народ. Социал-демократов убивают фашисты, фашистов – коммунисты, коммунистов – новые демократы. Так происходит естественный отбор сильных и жестоких.

Московкин: Старая песня. Подобные нападки на демократию уже совершали большевики и фашисты. Однако история сказала свое веское слово – и демократия поставила противников на место. Сегодня человечество выбрало именно демократию как способ решения своих проблем. Зачем спорить с очевидным? Жить стало лучше – и жить стало лучше решительно всем. Люди ездят за границу, имеют машины и дачи, покупают квартиры, пользуются ипотеками и кредитами. Вот я, русский интеллигент, получаю приличную зарплату. Вдумайтесь: мы отстаиваем права всех членов общества, а не одних чиновников. Давайте зададимся вопросом: кто звонил нам сегодня в студию? Отвечаю: интеллигенты, домохозяйки, проститутки, журналисты, фарцовщики – решительно все. Это открытое общество, господин Платон, и вам придется согласиться, что членам открытого общества нравится демократия. Проститутки, фарцовщики, домохозяйки и интеллигенты сами выбрали, в каком обществе хотят жить. Такое общество удобно для нашей жизни. Вам это понятно?

Голос: Понятно.

Пурыгин: Вот видите, как все просто. Поинтересовались – и получили ответ. От себя добавлю, что не мешает вам быть поскромнее. Не сердитесь за критику – это я по-дружески. Люди поумнее нас с вами, Платоша, давно согласились, что лучше демократии ничего не придумано. Так считают Черчилль, Джордж Вашингтон, Ирина Хакамада, Борис Немцов, Шварценеггер и Кондолиза Райс. Не будем, как говорится, спорить с авторитетами. Не будем, как говорится, изобретать велосипеды и открывать Америки. Не будем плевать против ветра. Сказано: демократия, значит, демократия. Им виднее. Итак, еще вопросы? Вот новый звоночек. Приветствуем вас, уважаемый. Представьтесь нашим радиослушателям.

Голос: Это Петя Клочков, мне десять лет.

Пурыгин: Отлично, Петр! Так держать! А где ты живешь, Петя? Расскажи нашим слушателям, где живет такой отличный мальчишка – Петр Клочков!

Голос: Живу в деревне Скоморохово Рязанской области.

Пурыгин: Приятно знать, что в деревне Скоморохово Рязанской области так хорошо налажена связь! Значит, ты живешь в деревне, лежишь на печи, ешь калачи и слушаешь «Эхо России»? Завидую тебе, Петька! Хорошо устроился Петр Клочков!

Голос: Нет, я не на печи лежу, а в областной больнице.

Пурыгин: Надеюсь, ничего серьезного, дорогой Петя? Следи за своим здоровьем, искренний тебе совет! Наша программа желает тебе скорейшего выздоровления, и мы внимательно слушаем твой вопрос!

Голос: Со мной все в порядке. Нас с папой бандиты стали бить, и мне мочевой пузырь порвали. Теперь пузырь удалили, и я лежу с баночкой.

Пурыгин: Какая ужасная история, дорогой Петя! Надеюсь, родители с тобой? Наша радиопередача передает всей твоей семье сердечный привет, и мы посылаем вам коробку конфет «Золотой ключик».

Голос: Папа умер. Его до смерти побили. Мы дачу бандитам строили, а они нас побили, что мы плохо строили. Архитектор из Москвы приехал и сказал, что мы все неверно строили. Тогда нас бить стали. Я хочу спросить, а можно мне тоже стать архитектором, когда я вырасту? Они такие красивые дачи строят.

Пурыгин: Да, случаются у нас такие истории, что скрывать. Случаются, увы! Это тяжелое наследие советских времен, испорченная социализмом психика. Мы выражаем искреннее сочувствие Пете Клочкову, и, думаю, нам следует объявить сбор средств на его лечение. Мы скоро навестим тебя, Петя. А сегодня мы обсудим образование мальчика. Ведь должен мальчик осуществить свою мечту! Пусть Петя станет архитектором и строит красивые дома! Я предоставляю слово Льву Московкину. Итак, станет ли Петя Клочков архитектором?

Московкин: Милый Петя, мне очень жалко тебя и твоего папу. Я очень хочу тебе помочь. Когда поправишься, мы поможем тебе поступить в специальную школу, где готовят архитекторов, и ты обязательно будешь строить красивые дома. Это так приятно, строить жилье для людей! Наверное, ты когда-нибудь построишь большой красивый дом для своей мамы в деревне Скоморохово.

Голос: А мамка у нас умерла. Зимой замерзла и умерла. Холодно у нас зимой.

Московкин: Прости, Петя. Мне очень жалко тебя, Петя.

Пурыгин: Нам всем жалко Петю! Можно подумать, мы живем в Средневековье! Женщина замерзла! Стало быть, плохо топили! Услышишь такую историю и поневоле ахнешь. Программа «Который час?» выражает соболезнование Петру Клочкову, мальчику десяти лет из деревни Скоморохово. Мы организуем сбор средств для лечения и образования мальчика Пети. На следующей неделе мы планируем открыть широкую дискуссию по вопросу детских домов и интернатов в России. Мы пригласим журналистку Кноблох-Мессершмит и других влиятельных лиц. Давно пора вдохнуть жизнь в благотворительные учреждения! А пока Лев Московкин расскажет Пете Клочкову, что значит быть архитектором в современной России. Профессия актуальная, не так ли? Мы строим новое общество, гражданское общество, общество свободных людей – и люди должны жить в хороших домах! Едешь по шоссе – слева и справа возводят новые особняки! Хочется верить, что в новых особняках жизнь будет хорошей! Некрасивые истории, подобные той, что случилась с Петей, там невозможны. Итак, Лев Московкин в программе «Который час?» отвечает мальчику Пете Клочкову. Прошу вас, Лев!

Московкин: Прости меня, Петя. Я все тебе наврал. Не надо становиться архитектором. Да ты никогда и не станешь архитектором, Петя. И домов ты не построишь.

Голос: А почему?

Московкин: А потому, что архитекторы строят дома для богатых и плохих людей вроде тех, которые убили твоего папу. Ты ведь не хочешь строить дома таким людям? Знаешь что, Петя? Когда поправишься, беги скорее из этой страны. Поезжай куда-нибудь, где тепло, Петя, попробуй найти работу.

Голос: А куда же я убегу, дядя Московкин? У меня и денег-то нет на билет.

Московкин: Беги, Петя, куда глаза глядят. Как хочешь исхитрись, только убегай. Рад бы тебе помочь, Петя, да не помогу. Я, если честно, еще никому никогда не помогал. Просто я жадный, мне самому всегда мало, вот я с другими и не делюсь. И тебе не стану помогать, не привык. Могу только совет дать. Одна у тебя надежда, Петя. Садись в товарный вагон и езжай на юг. Прячься, воруй, и двигайся на юг. В России может выжить только вор. Крупным вором тебе не стать. Воруй по мелочи и пробирайся на юг! Может, там найдешь, куда прибиться. Тебе никто не поможет, Петя. Все вокруг только врут. Твоя Рязанская область больше никому не нужна. Пропала твоя деревня, Петя, и люди в ней пропали.

Голос: Если бы я не знал Льва Московкина в течение многих лет, я бы решил, что он сошел с ума! Но мы-то знаем Московкина! Мы знаем автора судьбоносной книги «Как переделать Россию за два курортных сезона». Мы все знаем Льва Московкина как неистощимого балагура и исторического оптимиста. Я уверен, что остроумный Лев Московкин готовит очередную шутку! Сейчас он нас всех удивит! Ну-ка, Лев, признавайтесь, какой сюрприз вы заготовили?

Московкин: Главный сюрприз – это то, что сегодня я больше не стану врать. Слышите меня? Всем хорошо слышно? Я наврал вам, дорогие слушатели. Россия – не европейская держава. Это вранье, уважаемые радиослушатели. Мне хотелось понравиться тем, кто платит деньги, и я много врал. А деньги нам платят те, кто наживается на переменах в России. И нам платили за то, чтобы мы говорили, что перемены к лучшему. Мы убеждали вас, что Россия станет такой же, как европейские страны, если ее земли купят капиталисты. Россия – холодная грязная страна, где нет законов и где правят бандиты. И при чем здесь Европа, я не знаю. Россию распродали по кусочкам – те места, которые были интересны жадным людям. Продают нефтяные месторождения и алюминиевые карьеры. А сама Россия – провинциальные города и деревни – никому не нужна. И никогда больше не будет нужна. Слышите меня, радиослушатели? Эта земля больше никому не нужна! Она вымрет так же точно, как вымирает забытая всеми Африка. Вы пропали, понимаете? Слышите меня? Бегите отсюда!

Пурыгин: Блестящий полемист Московкин предложил нам послушать точку зрения своих всегдашних оппонентов – так называемых национал-патриотов! Так вот они и рассуждают, эти мастодонты, эти реликты сталинизма. Эти тупорылые хардлайнеры! Московкин изложил нам их версию происходящего, а сейчас прихлопнет их своей железной аргументацией. Он это умеет как никто! Поаплодируем Московкину!

Московкин: Слышишь меня, Петя? Слышите меня, радиослушатели? Бегите отсюда! Бегите отсюда прочь! Россия – это большое и неуклюжее животное. На Россию объявлена охота – и ей не спастись. Поймают! У России съедобный хвост и хитрая голова – хвост съедят, а голова выкрутится. Но туловище России никому не нужно, туловище отрезают и выбрасывают. И вас всех выбросят вместе с туловищем. Вы – это потроха России, и вы сгниете на помойке. Пока вас еще кормят – до тех пор, пока ваши голоса нужны ворам. Вы голосуете за бандитов и воров, и они забирают у России последнее, чтобы продать на Запад. Западу плевать на вас. Запад любит только богатых воров и тех, кто обслуживает богатых воров. Вам врут, что на Западе хватит места для всех. Не верьте. Никакого общего Запада нет, не надейтесь. Вас туда не возьмут. Бегите, пока целы. Прячьтесь! Слышишь меня, Петя? Слышишь меня, Витя Кукиш? Скажи корешам в Воронеже, чтобы паковали чемоданы. Валите отсюда, мужики! Пробирайтесь лесами, на попутках, на товарняках. Расходитесь поодиночке и встречайтесь потом в безопасных местах. Русское население должно выработать стратегию спасения.

Голос: Дорогие радиослушатели, у меня ощущение, что Лев Московкин сошел с ума. Алло, Лев! Подумайте, что скажет Кристина Кноблох!

Московкин: Пошла она в ж... Идите в ж..., госпожа Кноблох! В ж... вашу газету! Не до вас. Русскому народу надо выработать программу выживания. Так делали когда-то евреи, спасаясь от погрома и геноцида. Так делали армяне во время резни. Так делали ирландцы во время голода. Надо бежать, и прятаться, и осваивать новые территории. Появятся новые русские колонисты, которые спасут язык и русскую культуру. Иначе – смерть. Когда обоснуетесь на новом месте, перетягивайте к себе родню и друзей. Любой ценой цепляйтесь за плодородные места! На юг, слышите, двигайтесь на юг – там можно выжить! Может быть, через сто лет русские вернутся в Россию. Или хотя бы сохранят генетическую идентичность, как сумели ее сохранить армяне и цыгане. Передавайте детям память и предания. Поселения русских появятся в Латинской Америке и в Африке, в Австралии, на островах и архипелагах Океании. Только так выживем. Другого пути нет. Страна вымирает. Спасайся, кто может! Караул! Нет никакой демократии, какая здесь, на хрен, демократия! И вообще демократия – это г...! Власть врунов и подонков. Стране пришел конец. Слышите? Все кончено. Слушайте меня, люди! Внимание! Внимание! Говорит Лев Московкин. К вам обращаюсь я, друзья мои! С Россией покончено. Полный п...ц! Вокруг одни воры! Драпайте, ребята! Тикайте отсюда к едреней матери!

Голос: Наша программа «Который час?» объявляет... Московкин. Пора драпать! Нет времени думать! Бегите! Бегите! Все бегите! (Шум, грохот, возня, крики, слышно падение тела.)

Пурыгин. С огорчением должен констатировать, что с известным полемистом Львом Московкиным случился солнечный удар. Господин Московкин провел последнюю неделю на островах Зеленого Мыса, откуда передавал свои блестящие репортажи «Весь мир для вас». И вот результат – перегрелся. Уверен, через месяц-другой Лев Московкин опять выйдет в эфир. А пока, дорогие слушатели, эстрадная группа «Цыпочки и пиписки» исполнит для вас модный хит по мотивам народной песни «Полюшко-поле». Похлопаем, похлопаем! (Хлопает в ладоши, звучит удалая песня.)

ОТ АДМИНИСТРАЦИИ «КЛУБА ДС» Мы при каждом удобном случае подчеркиваем, что чувство юмора редакции не обязательно совпадает с чувством юмора авторов. И уж тем более – с призывами некоторых отрицательных персонажей этой пьесы. Конечно, наше демократическое воспитание не позволяет заткнуть таким рот, пусть выскажутся. Но и соглашаться с ними, драпать отсюда, тикать – это уж увольте. Пусть бегут, если хочется! Причем в любую из четырех сторон – на выбор!

Обсудить на форуме