Лев Московкин, Наталья Вакурова

МАША С АРБАТА: «История женщины, которой с самого детства было лень притворяться»

(ДВА РОМАНА НОВОГО ТИПА ЖЕНСКОЙ ПРОЗЫ)

Мария Арбатова. Мне сорок лет... Биографический роман. Москва, Захаров-Аст, 1999, 459 с.

Мария Арбатова. Визит нестарой дамы. Москва, 1999

«Никаких евреек, девочка. Тебе жить, в этой стране евреям несладко, — сказал пожилой милиционер и вывел “русская” крупными буквами». Так решилась проблема национальности автора романа. Тем не менее проницательность еврейской женщины светится буквально из каждого слова, даже если бы она скрывала свое галахическое происхождение.

Мария Арбатова (Гаврилина), автор многочисленных пьес и постоянный участник популярной передачи «Я сама», благодаря двум изданным романам может быть названа новым писателем – таков их успех у читателя. Да и сами романы в жанровом отношении несут элемент новизны. Вот уже почти полтора десятилетия жизнь стремительно и постоянно меняется, соответственно меняя читательские требования к литературе: востребованность романа-наркотика как ухода от безнадежной реальности сменилась на востребованность романа-технологии жизненной игры и именно таковы произведения Арбатовой. Человек яркий пишет книгу на переломе жизни, трансформация человека в автора – лучший способ начать вторую половину жизненного пути, не сойдя с дистанции навеки. Но и для читателя это явно приобретение. Почему же тогда в прессе на эти две книги нет ни одной нормальной рецензии? Впрочем, и на прошлое творчество Арбатовой отклики были неоднозначными, что нашло тонко психологическое отражение в новых романах.

Две книги – суть две стороны одного и того же романа как жизненного опыта автора, дважды рассказанного по-разному для читателей разного типа в составе аудитории. «Автобиография» -- для читателя психологически стойкого и без комплексов, сохраняющего уверенность в собственной жизни. Роман «Визит нестарой дамы» написан на основе того же набора психологических характеристик, только перетасованных по персонажам для удобства детективной драматургии изложения.

Автобиографическая книга написана с большим социальным перехлестом, значительно перекрывающим ее художественные достоинства. А они немалые несмотря на отсутствие работы корректора (ошибки есть даже в имени бабушки Нехамы). Причем движение читателя вглубь романа наращивает как напряжение, так и число не выправленных огрехов текста, которые тоже добавляют остроты восприятия смысла. А смысла много, текст им перегружен. Детство и юность, отношения с мамой и братом, жуть детской ортопедии, образ отца в собственном восприятии и семейных персонажей в изустной памяти описаны в хороших традициях русской мемуаристики, которой так блестяще владела Александра Бруштейн. Даже жаль, что Мария Гаврилина-Арбатова вполне по-современному торопится, экономя слова и печатное пространство. Роман — не вино, что легко пьется, но пока сообразишь, как к этому относиться, успеваешь наглотаться густого концентрата по самое некуда, откуда ругать автора — все равно что самого себя, понуро соглашающегося на такую жизнь. Или, например, плевать в зеркало, в котором ты отражаешься с такой вот жизнью. Создавая печатную версию собственной жизни, автор фактически описывает единственно возможную форму позитивного протеста, позволяющую жить в нашей стране не без эстетической гармонии и с надеждой на будущее. При чтении трудно избавиться от желания отредактировать огрехи текста (правда, они накапливаются ближе к концу романа, детство и истории родственников описаны очень чисто). Но такая работа задержала бы издание, а оно очень своевременно и выгодно отличается от обильной мемуарной литературы. «Я хочу разгрести ниточки семейного сценария, разгадать, что было на месте белых пятен. У меня ничего не получается, потому что нигде в мире нет такого количества подложных дат, фальшивых документов, семейных тайн и фиктивных историй, как в России». Так что в таком романе опечатки просто необходимы, ибо он, как свежая диссертация, пылесосом выметает на себя мусор из десятилетиями слежавшихся умов.

Эта книга — типичный продукт и одновременно высший перл отечественного переходного периода, комплиментарный, то есть дополняющий, в гендерном смысле роман Василия Аксенова «Новый сладостный стиль» как метафизическое зеркало головокружительных перемен, произрастающих на российской почве. Не в обиду любимому Василию Павловичу, но, как теперь почти всегда, у женщины получилось лучше, короче и как-то смачно точнее. Особенно, если текст читает тот мужской типаж, отстраняющийся от чисто женского издевательства над собственным телом и духом посредством «карательной гинекологии», «абортов от нелюбимого» и манипулирования инструментами в виде мыслящих мужиков, воспринимаемых эффектной женщиной не более чем необходимыми подставками известного сакрального инструмента женского удовлетворения. Который им вовсе не принадлежит. Милые прелести чисто женской жизни способны кастрировать мужчину во всех смыслах, но это проблемы женские — «чем они распугивают мужчин» кроме тех, кого не интересует происходящее за пределами сферы с радиусом в длину собственного мужского достоинства.

Благодаря милым женским развлечениям с собственной плотью и духом женщина ощущает себя живой и потому теперь из этого мягко говоря не делает секрета, но для издания в виде книги от автора-женщины требуется определенное мужество. Тем более, что на мужчин щебетанье об абортах действует как ДДТ на вредных насекомых, когда выживают самые отвратительные и хреновые. Естественно, корректора на такой текст найти еще труднее, чем такого автора, поскольку одна запятая может выхолостить половину выстраданного автором смысла.

Роман и вправду гениальный, только непонятно, когда собственно он был написан. Если суммировать описанное: заботу о детях, разборки с двуногими и тоску по четвероногому кобелю, посиделки в ЦДЛ и обмен любезностями с маститыми бой-френдами отечественной словесности, охоту на мужчин и последующие кульминации, длительные и неоднократные, затем болтовню по обмену опытом с подругами... Получается в среднем где-то сто часов в сутки и это без учета очаровательного московского транспорта, хотя и не в одной же точке пространства все вышеуказанное происходило. То есть на писанину, не говоря уже про аборты и изнасилование, времени не остается.

Изумительно сочетание драматической постановочности сюжета с точным описанием происходящего. Ведь автор не упускает почти ни одной особенности нашей жизни, именно тех глубоко личных проблем, которые настигают каждого в нашей стране и про которые великолепно известно любому представителю власти. Книга обречена на успех, хотя далеко не каждый читатель в этом признается. Возможно по этой причине пресса по роману бедная и пока не появилось ни одной значимой рецензии. Автор подает себя сильно и не хочет или не может смириться с правилами игры, вызывая мощную публичную негативную реакцию. Все это типично и привычно, наша страна во множестве плодит «сильные личности» и те, кому не нравится перманентно настигающее унижение просто уезжают. Оставшимся остается книга — если и не понравится, то по крайней мере невозможно отмести ее технологичность как руководства по выживанию в семье и в стране. Имеются в виду те, кому прискучило черпать эмоции из надоедливых «признаний» картонных персонажей импо-ртных сериалов, а знания — из передач «о любви и сексе», сооруженных энергичными неизлечимыми девственниками.

Поскольку сильный автор в похвалах не нуждается, просто скажем ему спасибо — хотя бы за смелость сказать о том, чем слишком многие мучаются молча.


У нас нет такой могучей рефлексии, как у автора книги и одновременно эксперта самой рейтинговой передачи «Я сама». Рефлексии как имманентного свойства русской интеллигенции на основе «внутренних допингов» гениальности. А вот сорокалетний автор имеет захватывающих набор синергии галахического еврейского происхождения со стороны мамы в сочетании с русской пассионарностью со стороны папы, также однозначно высокого гормонального фона судя по описанию собственного поведения и особенность облика, в описании которой автор идеи генетических причин гениальности Владимир Эфроимсон ссылался на пример хромоты Авраама Линкольна и многое другое, на что описываемый обычно обижается, а здесь уместно, так как умалчивание в таком романе может восприниматься как оглушительное вранье. Впрочем, стремление к публичной истине — тоже черта национальная, вспомним Фейхтвангера. Но отвлечемся хотя бы номинально от тела, его допингов и его происхождения во имя текста как бессмертного продукта бренного тела.

Нас иногда спрашивают — как это мы пишем вместе. Мы не Ильф и Петров и на такие вопросы отвечать не умеем. Не существует технологии совместного творчества, таланты скорее сжигают друг друга, особенно происходя из общей постели. Но мы пишем вместе и виноваты в этом такие, как Маша Арбатова. Чтобы вскрыть интимность творчества, мы препарируем мысли каждого. Хотя нам труднее, у нас нет такой могучей рефлексии — этого имманентного кнутопряника русской интеллигенции, как у препарируемого нами автора, когда в одном теле сочетаются пожар души нескольких причин, разных, как определил Владимир Павлович Эфроимсон, «внутренних допингов» гениальности. В данном случае автор имеет захватывающих набор синергии галахического еврейского происхождения со стороны мамы в сочетании с русской пассионарностью со стороны папы, также однозначно высокого гормонального фона (тестостероны стимулируют творческую агрессивность), особенность облика, в описании которой Эфроимсон ссылался на пример Авраама Линкольна и многое другое, на что описываемый обычно обижается. Но отвлечемся хотя бы номинально от тела и его содержимого во имя текста как бессмертного продукта этого тела — есть такая область биологии, изучающая в основном продукты жизнедеятельности.

ЧИТАТЕЛЬ-МУЖЧИНА Эта книга — типичный продукт и одновременно высший перл отечественного переходного периода, комплементарный, то есть дополняющий, в гендерном смысле роман Василия Аксенова «Новый сладостный стиль» как метафизическое зеркало головокружительных перемен, произрастающих на российской почве. Не в обиду любимому Василию Павловичу, но, как теперь почти всегда, у женщины получилось лучше, короче и как-то смачно точнее. Особенно если текст читает тот мужской типаж, отстраняющийся от чисто женского манипулирования собственным телом посредством «карательной гинекологии» (не только «абортов от нелюбимого») и духом посредством манипулирования инструментами в виде мыслящих мужиков, представляемых эффектной женщиной удачными подставками конкретного инструмента внутреннего удовлетворения. Милые прелести чисто женской жизни способны кастрировать мужчину во всех смыслах, но это не проблемы мои и не моих братьев по полу — пусть такие женщины не видят мужчин вокруг себя кроме тех, кого не интересует происходящее за пределами виртуальной сферы радиуса в длину собственного конца. Но помочь энергичным женщинам решить груду проистекающих личных проблем тотального характера с позиций противоположного пола просто невозможно, можно лишь не без некоторого извращенного удовольствия наблюдать, как женщины бьются в паутине лесбийства и феминизма, все более запутываясь. Я же восхищаюсь силой женского духа, яркостью авторши и отдельных частей ее тела в котором далеко не последнее место занимает грудь, лично я все же не испытываю сладкого желания виртуального залезания под ее платье при чтении ТАКОГО текста, а без ТЕКСТА вряд ли бы меня заинтересовала хотя бы одна ее грудь, как левая, так и правая. Мы теперь по ящику такое наблюдаем! В технологичном мире отдельности всегда превосходят целое и угнетают его, поэтому таких, как Арбатова, надо заносить в Красную книгу Ex Tempora. Тем не менее мне непонятны ассоциации между грудью и кухней, что-то из текста я, мужчина, вынужден делетировать по восприятии, иначе нормальный мужик оперативно становится ненормальным благодаря указанным выше милым женским развлечениям с собственной плотью и духом, без которых женщина не может считать себя живой и в современном варианте — из которых мягко говоря не делает секрета, но на мужчин щебетанье об абортах действует как ДДТ на вредных насекомых, когда выживают самые мелкие, отвратительные и хреновые. Очень технологично, но корректора на такое найти труднее, чем такого автора, поскольку одна запятая может выхолостить половину выстраданного автором смысла. Если не зацикливаться на частностях, которые автор знать не может по возрасту (родилась после спада гендерного антимужского террора, когда собственного мужа можно было сдать на 15 суток случайному милиционеру и такая возможность определила отношения полов на последующие десятки лет) или знать не хочет по положению в постели государственного чиновника с кругозором в пределах реализованных амбиций — группа Георгия Сатарова использована в избирательной кампании Ельцина в лучших традициях сталинских шарашек на контрастах положения человека и его зависимости от настроения «папы». Зачем автору замечать такие «мелочи», как глобально-тотальное воровство в роли желанного «рынка», личную успешность в котором автор ставит в заслугу женщинам и в пример мужчинам.

ЧИТАТЕЛЬ-ЖЕНЩИНА Книгу мне подсунул муж, друг, коллега по журналистике и отец моих детей — все в одном числе, что противоречит трем принципам советской бабы, приведенных Арбатовой «Замуж выходит за одного, спит с другим, детей рожает от третьего». Из-за книги были забыты ежевечерние просмотры «Сегоднячко» и субботние — «Про это», поскольку три работы, двое малышей и двое пуделей незабываемы. В книге особенно впечатляет описание детства и отношений с матерью, дискриминация детей, чего автор старалась избежать в отношении к собственным детям. Многое в книге узнаваемое. Местами восприятию мешают шероховатости и отсутствие переходов, логических связок, наличие отвлекающих опечаток, автор явно торопится — трудно при чтении избавиться от желания отредактировать огрехи текста. Хотя такая работа задержала бы издание, а оно очень своевременно и выгодно отличается от обильной мемуарной литературы. «Я хочу разгрести ниточки семейного сценария, разгадать, что было на месте белых пятен. У меня ничего не получается, потому что нигде в мире нет такого количества подложных дат, фальшивых документов, семейных тайн и фиктивных историй, как в России».

 

три части детство семейные исторические экскурсы по семейным рассказам и современная жизнь глазами интеллигента Очень много после серии ошибок и проблем узнаешь о взаимоотношениях проблем но еще больше о роли демократов и демократии хотя в каждом дискурсе излитого на страницы калейдоскопа нет последнего слова Конечно интеллигенция опять оказалась в роли осла со скотского хутора Джорджа Орвела которому в качестве великого одолжения дали возможность поработать

 

Легко несколькими словами обозначить каждую из всех наших прошлых проблем в которые талантливые и ненужные втыкались с яростью справедливость чтобы исчезнуть из круга друзей навечно Легко — и жить дальше по страницам жизни и волнам книги

 

Арбатова настолько жаждет известности, что готова как в романе Фитцджеральда, размахивать собственными трусами для привлечения внимания.

Мария Ивановна Арбатова (Гаврилина) автор нашумевшей книги Мне сорок лет После этой книги вышла еще одна Визит нестарой дамы В будущем предполагается издание сборника 14 пьес и сборника прозы который пока до конца не написан — в настоящее время автор больше занимается политикой: Мария Арбатова собирается баллотироваться в Думу.

 

Этот мир разучился различать хорошее и плохое полезное и вредное нужное и лишнее если во имя небрежного слова из зависти к более талантливому автору можно украсть у читателя его произведения заодно и оскопить себя же окружив те что называется верняк-средняк Визит нестарой дамы не уход от жизни в сюр а возврат к реальной жизни через наиболее трудный для автора стиль реализм с его минимальным эффектом достоверности и осмысление этой жизни

 

Описано застарелое уродство, но как построить жизнь от нуля, с чистого листа, а не ломать сложившееся, она так же не знает, как и все мы

Hosted by uCoz