Опять
записки дрянной девчонки
Между
правдой и искренностью
Дарья
Асламова Дрянная девчонка. Приключения продолжаются. М., «ЭКСМО-Пресс», 2001. –
320 с., тир. 15100.
Неудавшуюся
кандидатшу в Государственную Думу – «двойника» писательницы Марии Арбатовой
против проходного Михаила Задорнова – никогда не будут награждать престижными
литературными премиями, даже посмертно, и тем более навязывать ее творчество
школьникам по программе. Это просто невозможно, поскольку творчество Асламовой
исполнено превозношением свободы от семейных уз и пропагандой пьянства.
Собственно, в нем переплетаются и чередуются две основные темы: охота на мужчин
как половых партнеров и жажда острых ощущений, которую автор удовлетворяет
визитами в горячие точки.
К
журналистке и писательнице Дарье Асламовой прочно приклеили определение «искренняя».
Если ей верить, получается, что женщина успешно узурпирует мужскую роль половой
охоты на партнеров, а война – естественное удовлетворение ненависти, живущей в
некоторых человеческих душах изначально, до появления физического врага и
нуждающееся в нем. Между двумя темами есть связующие роли вроде
женщины-снайпера, чья дважды извращенная мотивация восходит к классике
советской литературы – «Сорок первый» Бориса Лавренева.
Описание
войны тоже восходит к классике, только зарубежной – Хемингуэй или Орвел
вспоминаются не раз, когда читаешь описания Асламовой событий в Абхазии,
Югославии или Чечне. Например, без ее репортерского отражения событий на месте
трудно понять о войне в Чечне, что врут действительно обе стороны и что
журналисты федеральной стороны «заряжены» той же односторонней ненавистью, что
и сами «федералы» или чеченцы, и что журналист Андрей Бабицкий для своих коллег
– отвратительный предатель. Может и так, но с такими установками ехать на войну
надо с автоматом, а не с блокнотом или камерой. Причем две роли действительно
несовместимы – правило, которого придерживался Бабицкий.
При
любом отношении к творчеству Асламовой негативность к самопрезентации автора в
жизненной роли шлюхи – как она сама себя неоднократно называет – не должно
отпугнуть читателя от того, чего нет в творчестве всех прочих: правды в
мотивации войны, блестящих интервью на раскрытие личности, характеристик
географического места и человека в нем, изложенных прекрасным языком с сочными
метафорами. Ее журналистские описания событий в различных точках планеты
соответствуют красочности романов Ивлина Во «Черная жуть» или «Сенсация».
Если
будет позволено, хочется сказать о достоинствах – не все же книги почитаемые,
есть и читаемые взахлеб, но без почтения.
В
отличие от романов, описания Асламовой по журналистски точны и местами могут
быть использованы в качестве руководства к действию или необходимого
предостережения. Например, против стремления «выйти замуж за иностранца», не
зная обычаев и особенностей его народа и страны его происхождения. Но и поиск
приключений в ночной Москве может привести к непоправимому, об этом тоже
написано.
Русский
язык Дарьи Асламовой, право же, стоит в одном ряду с языком Владимира Набокова
и Федора Достоевского, причем метафоры щедро рассыпаны по страницам без
повторения.
Имидж
«дрянной девчонки» – эвфемизм бляди – смачного матерного слова, которым сама «искренняя
Даша» награждает себя изустно – позволяет ей быть свободной от любых рамок, ибо
наше парадоксальное время свободы от совести и от слова, то есть от личных
обязательств, поразительно ханжеское и правду о себе воспринимает с реакцией на
уровне демонстративного отторжения порнографии.
Асламова
как бы и говорит: это порнография, не хочешь – не читай. Читают, причем именно
как порнографию, у которой в реальности максимальные рейтинги, но по
социологическим опросам получается наоборот.
Впрочем,
наш век отличается еще и накалом женской агрессивности в отношении к
противоположному полу, на его фоне читать откровения снабженной литературным
даром «похотливой самки» странно и... приятно. Наверно, миллионам целомудренных
жен, этаких последователей Елены из романа Улицкой «Казус Кукоцкого»,
засыхающих в многолетнем добровольном отказе от присутствующего мужа, было бы
полезно понять, назло кому они себя оскопляют.
Впрочем,
отказ от естественного секса – символ ХХ века – приумножил не только войны, но
и достижения цивилизации. А то, что автор считает нужным о себе написать, вовсе
не обязано быть правдой.
Драматургической структуры и
сюжета у книг Асламовой нет, поскольку ход повествования диктуется самой жизнью
по выбору журналиста – что может быть интересно читателю. Как говорит героиня
на странице 172 новой книги: «Я не лгу, я просто говорю то, что тебе больше
всего на свете хочется услышать».
Право же, это надо читать, а
не мечтать о теле автора, отвергая написанное – вечно мы все путаем, как
справедливо заметил Саша Черный.
Лев
МОСКОВКИН, Наталья ВАКУРОВА