ЧЕЛОВЕК КАК ЭЛЕМЕНТ ДИНАМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ — НОВАЯ РЕЦЕНЗИЯ НА СТАРЫЕ СОБЫТИЯ

(И. Грекова «Свежо предание» М.,97, «Текст», 10000 экз., 255 с.)

Роман начинается с заметки «от автора»: «Все газетные цитаты, приведенные в книге, — подлинные. Автор по национальности — русский. Москва, 1962г.» Когда нам в 1970 году Владимир Павлович Эфроимсон читал лекцию на основе его идеи, обошедшей мир (родословная альтруизма), он начал ее с такой же точно своеобразной авторской страховки в форме отчуждения от собственного тезиса. Таким образом наше истинное «я» стало сначала нашим «я» вторым, чтобы потом и вовсе адресоваться к тирану, смешав в один неразрывный образ Михоэлса, Бейлиса, Менделя, Тимашук, Чеберяк, Сталина и еще бог знает кого...

Зачем казалось бы сегодня возвращаться к событиям полувековой давности в канун нового века и опять ковырять давно зажившие душевные язвы? Роман безусловно историчен в каждой части своей — он передает дух времени, хотя и автор не во всех временах жила сама.

Казалось, тридцать лет назад — совершенно другая эпоха, и невозможно представить, что роман написан тогда и тогда уже были столь продвинутые в понимании происходящего люди, как автор, что тридцать лет назад были такие провидцы. Описанное могло быть и было в жизни каждой семьи, все объясняется очень по-человечески незатейливо, в ракурсе восприятия именно человеком нормальным и не отягощенным лишними проблемами, политическими или карьеристскими. Поэтому и возникает вопрос — почему возникали такие проблемы, если люди понимали? Читаешь — и буквально сдавливает горло. В романе есть такие моменты, которые обычно не выплескиваются на печатные страницы: отношения с сыном («будем суетится») — настолько личное и узнаваемое, что естественно очевидно, насколько автор пережил описываемое сам и в себе. Писатель не стесняется личного — что-то кажется своим, что другим не будет понятно, но при достаточной смелости пера в руках автора оказывается, что именно человеческое наиболее понятно. Особенно если оно происходило в нечеловеческое время.

За счет человеческих моментов этот роман будет интересен всегда. Понятное всем, если это есть в книге, дает ей определенную оценку. Писать об этой книге легко, ругать ее — не хочется, разве что за то, что уже тридцать лет назад она, кажется, могла быть с нами. Эта книга не проходная. Может быть, такого резонанса, как «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, она и не вызовет, но и вряд ли уйдет из памяти в будущем.

И еще. Пусть лучшие повара, писатели, дирижеры, председатели колхозов — мужчины. Но сейчас личная смелость — женский удел, и лучшие по читаемости романы написаны женщинами: только-только Людмила Улицкая заставила потесниться Викторию Токареву и Петрушевскую, как сознание вновь потрясла И.Грекова. Кстати, еще во времена бурного успеха «Кафедры» псевдоним ее автора не называли иначе, как одним словом «игрекова», подчеркивая причастность автора к темным и блистательным вершинам математики (о кибернетике тогда речи не было и механическая черепашка вернулась милым воспоминанием о наивном прошлом). Что ей же было приписано и байкой: «Слышал, что ответила Игрекова на предложение вступить в Союз Писателей? Начала шумно возмущаться, что ей, матери двоих детей, предлагают...»

Самое удивительное, что некоторые люди даже выживали и продолжали жить.

 

Hosted by uCoz