29.01.17 Лев МОСКОВКИН
Кино по выходным
Наше будущее в наших руках
Возможно, существует что-то важнее
бессмертия
Звезды как ангелы: Русский вариант
«Ангар-18», альтернатива – фильм «Притяжение» http://leo-mosk.livejournal.com/3700867.html
Знал наперед, что Федор Бондарчук
снимает этакий вариант вторичного Голливуда и «Сталинград» не смотрел. К
моменту выхода в прокат «Притяжения» допекло от потока неадекватной рекламы и
критики. Захотелось узнать самому, что же это такое.
Скажу честно, мне страшно видеть
кадры с молодыми людьми, весело болтающими ножками, целующимися и валяющими дурака на крыше многоэтажного дома без ограждения. Просто
раз видел последствия девичьей шутки в парочке на бордюре подземного переходе.
Шалунья убежала, тело парня осталось на асфальте в луже темно-красной крови.
Страшных кадров в фильме
«Притяжение» много. Великолепная компьютерная графика, спецэффекты, драки и
динамичные массовки. Фигура корабля пришельцев нетрадиционной формы. Не тарелка,
а нечто вроде гигантского глаза. Ужасающие экзоскелеты-скафандры с мигающими цветными светодиодиками.
Фабула фильма настолько проста, что
лучше ее не раскрывать, потому что после всего наворота с драками и убийствами завершение неожиданно
доброе. Притчевая поучительность ненавязчива, служит какой-то разрядкой, будто
проснешься от страшного безысходностью сна и уже точно знаешь, чего не надо
делать и что стоит попытаться.
Подростковый сленг, настрой на
решение любой вселенской задачи собственными кулаками и битами, «Это моя
девушка!» перерастает в «Это наша земля!» Кто первый ударил, уже неважно,
действует логика ненависти, логика толпы, превращенной в стаю тем, что
специалисты уже называют не PR, а интегрированные маркетинговые коммуникации.
Персонажи Бондарчука круто
переживают пубертацию все поголовно, от внучки до
бабушки включая залетного пришельца. Группа крови у него такая же. Это все тоже
ненавязчиво. Есть что-то поважнее подросткового
пренебрежения к смерти, будто впереди вечность.
Очевидно: пубертацию переживает вся
огромная страна. Эти дела в отечественной истории привычны с беременностью
будущим. Впервые, пожалуй, кризис возраста пришелся на высший уровень развития
кинематографии. Получилось впечатляюще, завораживающе и поучающе
одновременно. Вкусно и полезно, как горчица в блине. Вопрос «Зачем?» у нас
ответа не имеет и потому заставляет задуматься над своим поведением.
Чувство рефлексии имманентно для
россиян вместе с эндемичной интеллигенцией и
феноменом тоски. Нацизм здесь плохо приживается и империя
получается вывернутого наизнанку потока из метрополии в провинции. Россия
отличается от остального мира, как Deuterostomia от Ptotostomia. Любопытный был заход в эволюции
жизни на Земле.
Фильм «Притяжение» как бы
отталкивается от североамериканского «Ангар-18» и тоже содержит антропософскую
идею Циолковского в основе. По времени она вполне уместна. У Бондарчука идея космичности человеческого разума получила роль инструмента,
показавшего главной героине Юле утопию идеального города будущего без смерти и
без агрессии.
Феномен идеала – имманентная
составляющая человечество разума. Идеал неосуществим, но мы
по крайней мере нарисовали себе картинку, к чему стремиться и чего не надо
делать. Потому что фильм Бондарчука прежде всего о том,
что люди после вавилонского столпотворения опять и опять теряют способность
понимать друг друга. Сказать прямо страшно и бесполезно. Смотришь на них как бы
со стороны и злишься: почему нельзя просто договориться? Ведь это же кино!
Да вот в том-то и дело, что мы в
таком «кино» живем. Российский быт такой, что каждый день прилетают пришельцы,
любой диалог начинается от Адама про вечной и как правило
заканчивается перепалкой на пустом месте. В нас живет вечность.
У этого фильма может быть множество
ассоциаций. Он безусловно является альтернативой для
«Ангар-18». Как ни странно, и для «Трудно быть богом».
По замыслу Стугацких, спасают пришельца, но не
условное человечество. Все-таки мы не столь плохи, как могли бы быть и как нас
представляют некоторые режиссеры включая Алексея
Германа или Павла Лунгина. С перестроечной продукцией
трудно сравнивать, это из иной системы жанров и другой тип кризиса, за которым
нет чувства будущего.
Разница как между эротикой и
порнографией. Одна возбуждает естественные чувства, другая подавляет
естественное и возбуждает неестественное выражение агрессии в жестокость. То же
половое влечение, но извращенное. Экологическую агрессию тоже
подавляет, хотя нынешние виоленты WASP имеют
имперский успех методом планомерного насаждения глобальной путаницы. Вот
такие, как Бондарчук, типа идут по Алеппо и
разминируют.
В эволюционно-генетическом ракурсе
разница планов с будущим или без оного незначительна и требует верного
эстетического чутья, если кто-то очень хочет выступить генетическим инженером
для человечества. Одно неосторожное решение порождает угрозу глобальной трагедии.
В этом тяжелая в моральном плане аналогия с трагедией киевского Майдана. Это
уже для старшего поколения из числа тех, кто способен осмыслить события,
сопоставить с отражением в телевизионной картинке, а не отмахнуться от нее, и
представить, насколько более масштабной могла быть трагедия после попытки
устранить угрозу оружием. Ведь именно на это и была рассчитана экспансия
ненависти через провокации.
Ох, как сладко адресовать
собственную мучительную ненависть неким чуждым пришельцам! Однако оставим
антиутопию англосаксам с их островным мышлением. Бондарчук не оставил сомнения,
никто в мире не собирается людей уничтожать, кроме них самих.
Один чужак из далекого Космоса поверил
в нас больше чем мы сами. В этом плане Федор транслирует идею Льва Толстого,
воплощенную на экране его отцом Сергеем.
Еще одна ассоциация и пища для
размышлений. Теперь понятно, что фильм Бондарчука-ст.
был лучшей экранизацией романа, но кто тогда сумел внушить нам, что он слабый?
Любой советский интеллигент был уверен – дали бы ему такие возможности с
немереным бюджетом и послужной Советской Армией, сделал бы лучше.
Фильм начинается с воспоминаний
девушки Юли о маме и звездах, как ангелах. Заканчивается тем, что на Земле
крайне агрессивная социальная среда четыре млрд убитых за последние пять тыс
лет, пять тыс вооруженных конфликтов.
Возможно, существует что-то важнее
бессмертия.