Опубликована статья: Московкин Л.И., Н.В.Вакурова. Диагностические признаки информационной войны и политического маркетинга. // Сборник статей XVI международной научно-практической конференции «Проблемы и перспективы современной науки». – М., “ISI-journal”, 2017, с. 140-150

https://leo-mosk.livejournal.com/4263665.html

Н.В.Вакурова

доц., к.филол.н.

(ГУУ, г. Москва);

Л.И.Московкин

(газета «Московская правда»)

диагностические признаки Информационной войны и политического маркетинга

Аннотация

Статья посвящена роли журналистики в информационных войнах в составе политического маркетинга. Опираясь на результаты медиаисследований и материалы СМИ, авторы рассматривают различные методы и средства воздействия на массовую аудиторию, классифицируют способы ведения информационных войн. В связи с современными реалиями однополярного мира и погружением журналистики в PR и рекламу вводится понятие «метажурналистика», дается определение этого особого вида журналистики и выявляются ее диагностические признаки. Выводы делаются на основе изучения информационной повестки СМИ и анализа мнений и оценок экспертов в области журналистики и политического маркетинга. Даются рекомендации по адекватной интерпретации и применению инструментов информационной войны в политическом маркетинге.

Ключевые слова

Гибридная война, дайджестирование, информационная война, киберсуверенитет, конвергентная журналистика, медиаобраз, метажурналистика, политический маркетинг, медийный менеджмент, релевантность, рерайтинг, тематическое викарирование, управление массовым сознанием, фейковые новости

N.Vakurova

Assoc. professor, candidate of philological Sciences

(GUU, Moscow);

L. Moskovkin

(the newspaper «Moskovskaya Pravda»)

Information war in the system of political marketing: the diagnostic signs and mechanisms of resistance

Abstract

The article focuses on the role of journalism in the information war as part of a political marketing. Based on the results of media studies and media materials, the author examines various methods and means of influence on mass audience, classified way of information warfare. In connection with the modern realities of a unipolar world and immersion journalism to PR and advertising introduces the concept of «metajournalism», the definition of this particular type of journalism and identify its diagnostic signs. The conclusions are based on the study of information agenda of the media and the analysis of opinions of experts in journalism and political marketing. Recommendations for appropriate interpretation and application of the tools of information warfare in the political marketing.

Keywords

Hybrid warfare, digestione, information warfare, cybersovereignty, convergent journalism, media images, metajournalism, political marketing, media management, relevance, rewriting, theme vicariouly, control mass consciousness, fake news

Актуальность темы данной статьи обусловлена тем, что динамика событий в современном глобализованном мире и ее отражение в СМИ требует от исследователей массовой коммуникации пересмотра терминологии и ряда устоявшихся представлений о роли и функциях журналистики [1].

Концепция рыночной конкуренции в основе либеральной модели управления замещается группой понятий с корнем «война» и производными от него: информационная война, кибер-война, торговая война, экономическая война, война компроматов, лингвистическая война, допинговая война, гибридная война, proxy war. В сложившихся условиях утратила актуальность модель конфронтации прессы и власти. Линия фронта гибридной войны пролегла не между структурами, а внутри каждого социально-политического института гражданского общества. Одни и те же люди оказываются носителями противоречий, поддерживая истину в одних вопросах и ложь в других. В результате аудитория становится жертвой тщательно выстроенной пропаганды, усугубляемой управляемостью национальных СМИ [6].

Научная новизна исследования связана с тем, что к настоящему времени сложился рынок fake news, который поглощает значительные ресурсы общества. Наиболее ликвидным товаром стали технологии производства fake news, фактически разнообразные новейшие формы коммуникационного экстремизма и терроризма. Массовое применение для России получили методы затопления содержательной информации и перманентного изменения правил, инструкций и требований с целью деморализации и отказа от профессиональной деятельности.

Объектом исследования, результаты которого изложены в данной статье, является политический маркетинг в медийном пространстве.

Предметом исследования является информационная война как инструмент политического маркетинга.

Цель исследования – выявление диагностических признаков информационной войны и обоснование механизмов противодействия информационной агрессии и манипулятивному воздействию на массовое сознание.

Задачи исследования состоят в изучении феноменологии информационных агрессий, типологизации методов ведения информационных войн в современном медиапространстве и в обосновании способов противодействия информационным войнам в системе политического маркетинга.

В настоящее время противоречивое развитие событий и принимаемые решения не позволяют идентифицировать необходимую совокупность признаков войны [11]. Нет симметричных ответных действий, и агрессия может вызывать неадекватные последствия со стимулирующим эффектом. С точки зрения политического маркетинга данная ситуация формирует условия для эффективного применения соответствующих инструментов управления массовым сознанием [2].

Признаки современных информационных войн обнаруживаются в глубокой древности. Классическим примером стали письма Курбского царю Ивану Грозному. Формулировка появилась во второй половине прошлого столетия. Как констатирует Г.Вирен, «термин возник и вошел в употребление в последней четверти прошлого века» [12, с. 10]. По его же определению, «информационная война – это комплекс мероприятий по информационному воздействию на массовое сознание для изменения поведения людей и навязывания им целей, которые не входят в число их интересов, а также защита от подобных воздействий» [12, c. 5]. В сфере политического маркетинга для подобного воздействия используются выборные технологии, политический PR и политическая реклама [7]. В качестве инструментов влияния используются коррупционный подкуп, политический шантаж, военная и террористическая угроза [15]. Предпочтительным является формат «война чужими руками», так обычно воспринимается термин proxy war. Безусловной новацией являются технологии, электронные и гуманитарные. Технологии обеспечивают глобальность мониторинга и вовлечения, перманентность скрининга, эффективную идентификацию проблемной тематики для выявления мишеней атаки, целевую локальность применения [8].

Диагностическими признаками атаки являются затопление истины, приуроченность, постановочность, опережение, синергизм множественного действия, PR-подготовка с инсценированными декларациями, политическая поддержка монополизма через коррупционное продвижение и налоговые преференции. Проблемы большинства подменяются корпоративными интересами искусственных меньшинств. Общая актуальность замещается релевантностью для целевого сегмента аудитории, используемого для трансляции обвинений. Информационная повестка СМИ расходится с интересами и запросами аудитории [4]. Отсутствуют признаки ответственного управления: стандарты, привязка к реальности, право и правосубъектность, суверенитет. Система подготовки кадрового резерва ответственного управления подменяется корпоративной менеджеризацией, государственные функции передаются на аутсорсинг, бюджетное финансирование заменяется внебюджетным фондированием, краудсорсингом и новой моделью инициативного бюджета. Возможности внешнего влияния обеспечиваются увеличением числа субъектов законодательной инициативы, разрушением суверенной властной вертикали в пользу глобальной сетевой системы горизонтальных связей удаленного доступа.

Наложение двух систем управления – национальной вертикальной и глобальной горизонтальной – провоцирует общественную и бытовую конфликтность и, в конечном счете, повышает базовую тревожность населения. По мере роста сопротивления сложившейся глобализации управление национальным законодательством замещается потоком ведомственных внезаконных актов прямого управляющего воздействия, противоречащих законам и нормам естественного права.

В связи с накоплением аудиторной усталости и без прямой связи с изменениями ситуации производится тематическое викарирование (замещение). Классическим приемом глобализации стало обвинение в проблемах, превентивно созданных самим источником обвинения. В 2016 году процесс вошел в режим с обострением и на первый план вышли два типа обвинений: вменение обвиняемому собственных внутренних проектов или дискредитация очевидных достижений противоположной стороны. Традиционным инструментом стали борьба с коррупцией и обвинения в низкой производительности труда, связанных с вменением практики коррупционного подкупа и излишних непроизводительных затрат. Утверждение касается буквально всех сфер жизни, включая аккредитацию в образовании и практики образования. Объем требований к исполнителям растет, параллельно в документооборот внедряются ошибки, исключающие исполнение финансовых и административных требований.

Наблюдается массированная разноплановая кампания, нацеленная на демонстрацию силы невидимой стороны proxy war, деморализацию населения и разрушение семьи, рост протестных и суицидальных настроений, склонение к деструктивной инсайдерской деятельности, повышение бытовой конфликтности и смертности, особенно подростковой.

Диагностическими признаками являются недоступность информации об источнике решений, подмена суррогатами естественных продуктов и традиционных человеческих отношений. Национальные программы, как правило, прозрачны и нацелены на стабилизацию. Типичным примером является проект «День семьи, любви и верности» Фонда социально-культурных инициатив С.В.Медведевой.. Атака MSM не удалась из-за полной прозрачности проекта.

Эффективным приемом является использование стихийных проявлений или случайных событий в качестве инструмента политического маркетинга. В научной литературе политический маркетинг чаще всего рассматривают как прикладную отрасль, имеющую своим содержанием деятельность по формированию и регулированию политически значимого поведения масс в нужном для властных элит направлении [13]. Важнейшим инструментом политического маркетинга, включая маркетинг политического лидера, являются СМИ. Так, в результате информационной активности СМИ, и особенно телевидения, политиком года 64% россиян, по данным опроса ВЦИОМ 2016 года, назван В.В.Путин. Остальные указанные в ответах политические лидеры страны не набрали и 20%. Важно отметить, что резонансные события внутри страны, отмеченные россиянами как наиболее значимые, носят политический характер: парламентские выборы в России (10%), истории с применением допинга российскими спортсменами (7%), борьба с коррупцией (4%), военная помощь Сирии (4%) [22].

В политическом маркетинге активно используются имиджевые стратегии, в том числе стратегия дискредитации путем так называемой «имитационной дезинформации». В качестве инструментов используются снижение доверия к источнику, нападение на источник, подмена источника (например, использование слухов) и другие [19, с. 161].

Вместе с тем, информационное воздействие СМИ не всегда приводит к адекватным результатам. Кампания борьбы с влиянием иностранных агентов, «патриотический стоп-лист» и законы по ограничению иностранного участия не привели к уменьшению потока депрессивных решений по наиболее чувствительным для населения направлениям: ЖКХ, жилищная политика, занятость и гарантии трудовых отношений, оплата производительного труда и устранение непроизводительных издержек, транспортная доступность, качество продукции массового потребления и стандартизация требований к ним, деловая активность. Результаты медиаисследований показывают, что информационная повестка расходится с интересами и запросами населения, доверие к СМИ год от года снижается [14].

Как отмечает Е.Г.Торсуков, «основной ареной информационного противоборства является информационно-психологическая сфера, представляющая собой часть информационной среды и связанная с воздействием информации на психическую деятельность человека» [20, с.90]. Соответственно, журналисты могут и должны применять в своей деятельности формы и методы управления информацией на основе ее анализа и интерпретации.

Однако в настоящее время журналистика не выполняет свои прямые функции вследствие ряда причин, одной из которых является погружение в PR и рекламу [3]. В целях политического маркетинга применяются более сложные формы управления журналистикой для вытеснения новостной информации и замещения ее сфабрикованными проектами fake news. Глобализация журналистики производится через так называемые mainstream media (MSM), которым вменяется публикация материалов, подготовленных в рамках политического маркетинга в аналитических центрах за пределами страны, придаются преференции и политическая поддержка. По информации депутата А.К.Исаева, СМИ имеют договоры на публикацию подготовленных за рубежом материалов.

В то же время национальная информирующая журналистика дискриминируется и подавляется. Исключение составляет новая фронтовая журналистика, которую технологично развивает Россия.

Освещение в прессе резонансных событий выявляет признаки менеджмента стихийного массового поведения или предъявления обществу в качестве типичных массовых проявлений неестественных событий постановочного характера. Укрепились два типа «журналистского расследования» – публикация вероятной версии с отслеживанием реакции и использование вброса («слива»), организованного одной из сторон противоречивого менеджмента.

Статусные СМИ приравняли сообщения в твиттере к официальным заявлениям. Авторами и одновременно фигурантами ключевых новостей становятся хакеры. Классические приемы редакторской работы, компиляция и дайджестирование экстраполируются на нетривиальные источники. Сопоставление медийных событий выявляет взаимную приуроченность и управляемый рерайтинг (переписывание уже опубликованных материалов в другом формате).

В данном случае идентифицируются признаки менеджмента случайных событий и самоорганизации. Используются методы викиномики в социальных сетях для повышения эффективности.

Менее заметна особая форма деятельности нежурналистского расследования, мимикрирующая под журналистику. Метажурналистика (мета – данные о данных), или квазижурналистика, по многим признакам напоминает форму корпоративного расследования службы собственной безопасности корпорации (compliance) [8]. Внутренний контроль соответствия деятельности корпоративной структуры законодательству декларируется как важнейшая часть менеджмента. Формат процедуры ведомственного расследования исключает состязательность процесса обвинения, участие адвоката и право на защиту. В то же время, подобные расследования оказывают существенное влияние на судьбы людей, нарушают права человека и наносят ущерб конкурентному развитию.

Резонансные политические дела в США стали классическими примерами в истории PR [17, 18]. Прежде всего, это хорошо известный Watergate и менее известный случай дезавуирования аргументов о необходимости бомбардировок Ирака агентом ЦРУ Валери Плейм Уилсон, также политические скандалы в FIFA или WADA. Во всех подобных случаях использовался формат процедуры ведомственного расследования. Процедура применяется с выраженным несоответствием нормам естественного права для демонстрации силы, которой невозможно и бессмысленно сопротивляться. Фактически это не устранение человека с определенной публичной ролью, а акция устрашения, чтобы исключить все подобные роли].

Суть процедуры состоит в том, что из допросов в форме интервью выбираются элементы ответов, на основе которых аналитические центры как особая форма PR-службы генерируют материал для публичного обвинения через СМИ или в отдельных случаях для суда и следствия. В критически важных темах на роли сотрудников корпоративной безопасности выдвигаются легендированные следователи ФБР.

Формат ведомственного расследования активно внедряется в журналистику. Диагностическими признаками метажурналистики являются разделение ролей, оплата значительно более высокого уровня, а также инверсия, когда вопросы готовятся для провокации под заготовку. Задача интервьюера ограничивается записью ответов интервьюируемого со словами опровержений или любыми другими, воспроизводящими формулу обвинения или хотя бы ее часть. Для этого подходит любой человек, способный включить диктофон и транслировать заготовленные вопросы, не вникая в их смысл.

Традиционный вариант журналистики предполагает наличие ответственного автора. Журналист самостоятельно проводит анализ темы (background), подбирает и формулирует вопросы, договаривается об интервью, расшифровывает текст и готовит материал для публикации. В постсоветское время сфера профессиональной деятельности журналиста расширилась, поскольку роли редактора и корректора сведены к минимуму. Обязанности журналиста без оплаты дополнительной занятости принудительно расширяются в формате конвергентной журналистики. Современный журналист обязан работать универсально, одновременно задавать вопросы, держать камеру и удочку с микрофоном. Телефон, диктофон, компьютер или планшет для работы обеспечиваются журналистом самостоятельно. При этом информирующая журналистика искусственно сокращается за счет снижения оплаты труда, принуждения к рерайтингу, отказа в гарантиях и перевода на заемный труд вне рамок трудового законодательства.

Задачи подавления информирующей журналистики облегчает тот факт, что большинство журналистов имеют гуманитарное образование, зачастую не умеют выбирать существенную информацию из большого объема данных и не владеют доказательным аппаратом верификации. При этом у профессиональных журналистов в пулах существует система взаимопомощи и обмена информацией, они могут договариваться друг с другом, когда, что и как передавать, чтобы не попасть под редакционные санкции. В результате происходит унификация новостного потока, облегчающая маркетинг fake news.

Поведение метажурналистов строится иначе при выполнении поручений медийного менеджмента для целей PR. Задачи конвергентной журналистики выполняются разными людьми с узкой специализацией вместо универсализма. Характерным признаком является непубличность интервьюера. Разрешение на беседу с другими журналистами в том же пуле надо получить у PR-службы компании, по сути корпоративного compliance. Как уже было отмечено, задачей такого журналиста является получение первичного материала для заготовки обвинения. В критически важных темах в роли сотрудников редакции используются опытные аналитики удаленного доступа.

По образу корпоративного расследования метажурналистика использует провокации, принуждающие к контакту и превращающие интервью в допрос, от которого невозможно уклониться. Важнейшим признаком медийного менеджмента является наличие резидента (инсайдера) в роли пресс-секретаря, блокирующего прямые несанкционированные контакты журналистов с ньюсмейкером. Пресс-секретарь исключает возможность содержательного интервью или контролирует содержание, если предотвратить не удалось. Основная задача состоит в обеспечении публикации материала в СМИ соответствующей редакционной концепции.

На пресс-конференциях можно видеть, как несколько журналистов от разных СМИ узурпируют внимание однотипными вопросами формата корпоративных заготовок. Для вопросов по актуальной тематике не остается времени. Иногда случайно становится известно о запрете на микрофон для репортера по актуальной тематике или заметна работа журналистов, специализирующихся на выхолащивании смысла реальных проблем. В некоторых случаях доходит до угроз и взаимных оскорблений [16].

Работа метажурналиста, как правило, заканчивается передачей в редакцию диктофонной или видеозаписи, все остальное в сжатые сроки делает команда с распределенными ролями. Продукт в форме публикации может появиться практически сразу или в другой удобный для целей PR момент. Для метажурналистики характерна дивергенция вместо конвергенции. В этом смысле маркетинг fake news не отличается от любого другого, мимикрируя под журналистику.

Противостоять метажурналистике чрезвычайно сложно. Некоторой страховкой служит опыт корпоративных переговоров. Традиционный принцип постулирует категорический отказ от непубличных встреч без участия журналистов, свободных от влияния источника обвинения. Руководитель российской делегации в ПА ОБСЕ Н.Д.Ковалев сообщил, что после беседы наедине западные СМИ приписали ему то, что он не говорил.

Метажурналистика исходит из принципа презумпции виновности назначенной жертвы, каждое слово которой, если может быть использовано для фабрикации обвинения против нее, непременно используется.

Центризбирком России применил механизм противодействия, разработанный на основе опыта многократных обвинений России в связи с выборами [10]. Фабула определяется заранее, для подготовки итоговой резолюции используется сам факт присутствия наблюдателей на выборах и тем не менее, резолюция выглядит голословным и неряшливо подготовленным документом, не выдерживающим критического анализа специалистов МИД РФ.

Критическим признаком служит отсутствие оснований для присвоения исполнителям ролей непубличного корпоративного расследования и обвинения. В России данный формат теряет черты трагической безысходности в пользу фарса, и в грамотном анти-PR может использоваться для героизации жертвы.

Учитывая опыт прошедших кампаний, глава ЦИК Э.А.Памфилова декларировала полную открытость в борьбе с нарушениями и предоставляла слово всем трансляторам обвинения, с которыми невозможно договориться. Их интересовали не нарушения в актуальной оценке, но релевантные формулировки. Памфилова ответила на вопросы в присутствии журналистов разных СМИ, указала на логические несоответствия и пригласила авторов критической публикации к участию для завершения расследования [5].

Обвинение оказалось обезоруженным из-за отсутствия авторов в числе публичных исполнителей, неспособных к содержательному диалогу паритетного формата.

По мере развития информационной войны на первый план выходят обвинения жертвы в том, что является характерным признаком агрессора. Особую проблему составляет похищение граждан РФ в третьих странах с обвинением и осуждением в США для предъявления обществу русских хакеров, торговцев оружием или наркотиками. При этом для демонстрации силы грубо нарушается естественное и международное право.

Таким образом, вместо независимой информирующей журналистики действует система корпоративного менеджмента, которая может выполнить любые задачи управления массовым сознанием без ответственности за результат [6].

Под видом заботы об интересах населения страны подаются темы, далекие от интересов населения, но релевантные для специфических сегментов зарубежной аудитории и людей, реализованных в транснациональной правозащитной системе. Более грубые системные нарушения выпадают из критики, если они нерелевантны или не соответствуют корпоративным интересам.

Во многих случаях задачи информационной агрессии решаются через навязывание населению корпоративных интересов крупных транснациональных компаний-монополистов (ТНК). Менеджмент ТНК платит редакциям СМИ, которые считает влиятельными по своей тематике, за отказ от публикации критических негативных материалов. На финансирование национальных СМИ выделяет значительные средства USAID. Влиятельные теле- и радиоканалы приобретают признаки корпоративности, журналисты – корпоративное мышление, подменяющее общие интересы частными.

Информационный менеджмент активно работает в направлении цензуры Интернета. Под эмбарго находится информация об этиологии вирусных заболеваний, канцерогенеза и многочисленных разнообразных иммунодефицитов. Убираются сообщения о деструктивных проектах, в том числе самого информационного менеджмента. Зафиксированы случаи, когда из социальных сетей и особенно Wikipedia исключается информация об отечественных ученых и их приоритетных открытиях. Аналогичные запреты действуют на телеканалах. Тематически купируется информация палат Федерального Собрания. Ряд парламентариев устранен из-за конфликта национальных и корпоративных интересов. Некоторые подверглись процедуре описанного выше квазиведомственного расследования, причем следственные действия выполнялись СМИ, и после эфира готовые обвинения транслировали следственные органы.

Информация с примерами и названиями компаний присутствует в открытом доступе или, как минимум, была размещена, однако источники информации чаще всего отказываются ее подтвердить из-за угрозы потерять свою роль и влияние. В отличие от журналиста, исследователю проще обойти запреты, так как ситуация постоянно меняется и производится тематическое викарирование, но форматы сохраняются и могут быть описаны на любых примерах, которые утратили актуальность, соответственно и опасность для автора.

Некоторые хронические проблемы (неуправляемый рост тарифов, спекуляции на фондовом рынке и с отечественной валютой) были созданы через манипуляции журналистикой.

В целях информационной войны используются разделение ролей и специальная подготовка по каждой роли с применением современных технологий для отражения релевантной тематики. В качестве базовых критериев противостояния информационной войне на межнациональном уровне рассматриваются, как правило, три основные компонента суверенитета России, которые при любых условиях должны быть сохранены: духовный, информационный и киберсуверенитет [9].

Президент группы компаний InfoWatch Н.И.Касперская в своем выступлении на пленарном заседании Совета Федерации 29.11.16 назвала особенности медийных атак: преобладание и «клейкость» негатива, злопамятность сети. Цена отмывки вброса негатива чрезвычайно высока. Для вбросов используются боты и фейковые новости. Технические средства защиты неэффективны и отстают от технологий агрессии. Н.И.Касперская предложила проводить мониторинг социальных сетей для выявления предпосылок атаки, публиковать сообщения об атаке и давать свою позитивную информацию. Было высказано предложение осуществлять импортозамещение и вводить государственное регулирование, а также ограничить введение программного управления и баз данных в открытом сегменте Интернета.

На заседании Государственной Думы 14.11.16. депутат А.В.Чепа в заявлении от фракции Справедливая Россия описал ситуацию с кибератаками., сославшись на слова вице-президента США Джо Байдена, раскрывающие цели Вашингтона в отношении России и следующих выборов. Был озвучен факт, что за 2015 год серверы органов власти РФ испытали 24 миллиона атак, при этом в качестве «слабого звена» было названо импортное ПО.

Председатель комиссии Совета Федерации по информационной политике и взаимодействию со СМИ А.К.Пушков считает информационную войну признаком однополярного мира. Она связана с попыткой установить политическую монополию и политическую гегемонию. Наблюдается манипуляция информацией и фабрикация фейковых новостей. Авторы атак создают в массовом сознании ощущение войны через те же mainstream media (MSM).

Декларируемая мотивация большинства PR-проектов с использованием СМИ и/или социальных сетей связана с принудительной демократизацией, распространением добра и предотвращением зла. Реальная мотивация направлена на монополизацию власти, подавление конкуренции и омертвление ресурсов. Фактически это агрессия, повышающая издержки, блокирующая развитие страны и доступ населения к информации. Разрабатываются и предпринимаются военные действия, традиционные и нестандартные, для которых исследователи не успевают придумывать названия. На первом плане внимания экспертов, политологов и аналитиков неизменно оказываются признаки информационной войны.

Частный вывод состоит в том, что сложившуюся ситуацию вполне правомерно и доказательно можно интерпретировать как информационную войну. Прямого прагматического смысла данный вывод не имеет, потому что универсального механизма противодействия информационной войне не существует, а попытки ответных действий без профессиональной проработки усугубляют ущерб. На противодействие отвлекаются необходимые ограниченные ресурсы, в то время как отсутствие ответа воспринимается как проявление слабости, а простые опровержения закрепляют в общественном мнении формулировки обвинения.

По свидетельству экспертов, доминанта массового сознания меняется в направлении, противоположном цели информационных атак. Некоторые эксперты констатировали, что инициаторы информационной агрессии проигрывают на своем поле. Социальные сети как носитель либерального сознания в рамках отдельных тематических направлений превратились в проводника государственнического и патриотического мышления.

Новый президент США Дональд Трамп заявил 31.12.16 «Русские обыгрывают CNN и NBC, как дураков. «Fox news» полностью понимает ситуацию»..Альтернативный негативному MSM вариант «Fox news» получает популярность в десятки раз выше CNN Русский вариант MSM в форме телеканала «Russia today» и агентства «Sputnik» активно блокируется и, тем не менее, успешно привлекает аудиторию.

Отказ от активного противодействия информационной агрессии позволяет выявить войну внутри источника агрессии. Защита россиян от корпоративных преследований является государственной задачей. Сам факт преследования спортсменов, парламентариев, сотрудников госструктур или представителей РФ на международных площадках является фактом признания их роли в продвижении позитивных интересов страны.

Общий вывод заключается в том, что характер информационной войны как инструмента политического маркетинга соответствует применяемой модели журналистики и методам управления коммуникациями. Важным фактором противостояния информационной агрессии является осознанная деятельность профессионального журналистского сообщества с применением современных медиатехнологий.

Прикладные рекомендации, исходя из сказанного выше, состоят в следующем:

1. Необходимо минимизировать возможности метажурналистики в России, в том числе через восстановление и поддержку отечественной информирующей журналистики формата «универсальный журналист».

2. Противодействие информационной войне в целях собственного политического маркетинга должно быть организовано с учетом биполярной самоорганизации в условиях глобализующего экстраполитарного управления.

3. Следует расширить тематику профессиональной аналитики в СМИ с целью нивелирования воздействия информационной агрессии и создания адекватного медиаобраза России как внутри страны, так и за ее пределами.

4. Преподавателям и исследователям следует использовать междисциплинарность для выявления общих закономерностей текущих событий. Для предъявления итогов допустимы любые каналы взаимодействия научного сообщества и аудитории.

5. В документооборот и информационное взаимодействие следует внедрять защищенные практики. В частности, использовать формат «только текст» для передачи в редакции файлов без макросов, счетчиков посещений и прочей управляющей информации. В критических случаях необходимо возвращаться к передаче информации через бумажный носитель с одновременным дублированием в электронном виде.

Политические события в мире ускоряются, и это требует формирования опережающей системы действий. Новые подходы в управлении политическим маркетингом позволяют не только диагностировать признаки информационной войны, но и выработать адекватные механизмы противодействия информационным атакам и манипуляциям в медиа среде.

Список литературы

1. Бакулев Г.П. Массовая коммуникация: Западные теории и концепции: Учеб. пособие для студентов вузов. – 2-е изд., перераб. и доп. / Г.П.Бакулев. – М.: Аспект Пресс, 2010

2. Вакурова Н.В. Соотношение закрытости и публичности в управлении массовым сознанием (на примере парламентской журналистики 2008-2011 гг.) // Вестник университета, № 16. – М.: Государственный университет управления, 2011, с. 22 – 25

3. Вакурова Н.В. Социально-психологические факторы воздействия СМИ. // Вестник университета, № 6. – М.: Государственный университет управления, 2011, с. 23 – 26

4. Вакурова Н.В. Новые тенденции в журналистике в условиях политической и общественной нестабильности (по материалам анализа прессы за 2012-2013 гг.) // Вестник университета, № 14. – М.: Государственный университет управления, 2013, с. 245 – 248

5. Вакурова Н.В., Московкин Л.И. Особенности избирательной кампании – 2016: конвергенция и дивергенция игроков избирательной арены. // Сборник статей международной исследовательской организации «Cognito» по материалам XIV международной научно-практической конференции: «Актуальные проблемы науки XXI века» 1 часть, г. Москва: сборник со статьями (уровень стандарта, академический уровень). – М.: Международная исследовательская организация «Cognito», 2016, с. 109-115.

6. Вакурова Н.В., Московкин Л.И. Журналистика в глобализующем информационном пространстве: новые инструменты управления массовым сознанием. // Информационное поле современной России: практики и эффекты: Сборник статей ХIII Международной научно-практической конференции (20-22 октября 2016 г.) / под ред. Р.П.Баканова. – Казань: Изд-во Казан. Ун-та, 2016, с. 144 – 150

7. Вакурова Н.В., Московкин Л.И. Интегрированные маркетинговые коммуникации в конкурентной медиасреде. // Век информации. Медиа в современном мире. Петербургские чтения: матер. 56-го Международного форума (13-14 апреля 2017 г.) / отв. Ред. В.В.Васильева. – 2017. – № 2: в 2 т. – Т.1. – СПб.: Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций, 2017, с. 137 – 138

8. Вакурова Н.В., Московкин Л.И. Метажурналистика как инструмент информационной войны. К вопросу виртуализации политического противоборства в глобализованном мире. // Сборник публикаций мультидисциплинарного научного журнала «Архивариус» по матер. ХVI Международной научно-практической конференции «Наука в современном мире» г. Киева. – К.: Мультидисциплинарный научный журнал «Архивариус», 2017, с. 59-70)

9. Вакурова Н.В., Московкин Л.И. Провокационный контент в медиасреде и способы его идентификации. // Журналистика в 2016 году: творчество, профессия, индустрия. Сборник материалов международной научно-практической конференции. – М.: МедиаМир; факультет журналистики МГУ имени М.В.Ломоносова, 2017, с. 448 – 449

10. Вакурова Н.В., Московкин Л.И. СМИ и выборы: некоторые аспекты самоорганизации в русле новых политических технологий. // Вестник Московского университета. Сер. 10. Журналистика. № 4, 2000, с. 103 – 108

11. Вепринцев В.Б., Манойло А.В., Петренко А.И., Фролов Д.Б. Операции информационно-психологической войны. – М.: Горячая линия – Телеком, 2005

12. Вирен Г.В. Современные медиа: Приемы информационных войн: Учеб. пособие для студентов вузов / Г.Вирен. – М.: Издательство «Аспект Пресс», 2017

13. Ильясов Ф.Н. Политический маркетинг. Искусство и наука побеждать на выборах. – М.: ИМА-пресс, 2000

14. Московкин Л.И., Вакурова Н.В. Ценность репортерского эксклюзива в природе глобализованной журналистики. // Сборник статей ЦНС «Международные научные исследования» по материалам Х международной научно-практической конференции: «Проблемы и перспективы современной науки», г. Москва: сборник статей (уровень стандарта, академический уровень). – М.: «ISI-gournal», 2016, с. 105-110

15. Московкин Л.И., Вакурова Н.В. Предвыборная журналистика в сетевом поле: полигон «информационных учений» или артподготовка информационной войны? // Журналистика в 1999 году. Тезисы научно-практической конференции. Ч. IV. – М.: Факультет журналистики МГУ имени М.В.Ломоносова, 2000, с. 19 – 21

16. Невзоров А.Г. Искусство оскорблять. – М.: АСТ, 2016

17. Панарин И.Н. Информационная война, PR и мировая политика. – М.: Горячая линия – Телеком, 2006

18. Панарин И.Н. Информационная война и коммуникации. – М.: Горячая линия – Телеком, 2014

19. Связи с общественностью: Теория, практика, коммуникативные стратегии: Учеб. пособие для студентов вузов. / Под ред. В.М.Горохова, Т.Э.Гринберг. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Издательство «Аспект Пресс», 2017

20. Торсуков Е.Г. Управление информацией в глобальном информационном пространстве. // Журналистика в 2016 году: творчество, профессия, индустрия. Сборник материалов международной научно-практической конференции. – М.: МедиаМир; Факультет журналистики МГУ имени М.В.Ломоносова, 2017, с. 90 – 91

21. Итоги 2016 года: события, люди, оценки, ожидания от 2017-го. Всероссийский центр изучения общественного мнения. Пресс-выпуск № 327: http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=116011