03.03.17 Лев МОСКОВКИН
Коллекционер растений
Выставка в Дарвиновском музее к
130-летию Николая Ивановича Вавилова https://leo-mosk.livejournal.com/4426401.html
Картинки https://twitter.com/leo_mosk/status/926566203941847040
В Дарвиновском музее проходит
выставка «Коллекционер растений» к 130-летию выдающегося учёного, путешественника
и организатора науки Николая Ивановича Вавилова. Экспозиция открыта до 24
декабря.
По замыслу организаторов, выставка
рассказывает, как детское увлечение гербарием переросло в серьезный научный
труд по изучению географии культурных растений, и как родилась новаторская идея
создания банка семян для сохранения генофонда планеты. Тут можно узнать, где
родина кофе и кукурузы, картофеля и помидоров, моркови и чеснока.
Приходить в Дарвиновский музей
всегда приятно, как себе домой – в молодость под знаком споров на кафедре
генетики Биофака МГУ. Просто диву даешься, как великие предшественники,
исповедуя одни и те же взгляды, ухитрялись не жалея живота своего воевать друг
с другом. Не менее удивительно, как в наше глобализованное
время заквадраченных мозгов Дарвиновский музей
сохранил дух и идеологию именно русской науки.
Дарвиновский музей посвящен идее эволюции и он единственный в своем роде. Тут всегда много
детей, по детски безумных или не по годам вдумчивых. Третьего нет дано и это симптоматично.
Будь моя воля, я бы изложил теорию
эволюции иначе. Собственно, мы это уже сделали в прагматическом ключе,
используя построения Ивана Шмальгаузена, собственные эксперименты и новый
синтез замдекана Биофака Галины Беляковой.
Тут речь о
другом. Авторам экспозиции Дарвиновского музея удалось примирить несовместимое
в представлении эволюции, кратко и в то же время всеобъемлюще. Монументальность
Дарвина, укравшего идею Уоллеса, не подавляет, ибо тут царствует
альтернативность мнений. Самому Дарвину приписана случайная изменчивость в
основе эволюции и естественный отбор как основной движущий фактор эволюции.
Эволюционные изменения по Дарвину происходят плавно и непрерывно.
Благоприобретенные признаки не наследуются.
Это канон, все остальное апокрифы.
Хотите пять в зачетку, учите и не спорьте.
Щемит сердце изолированная в темном
уголке скульптурная группа Ламарка с дочерью. Он знал, что понят не будет, и к сожалению, прав до сих пор.
Лев Берг использовал конвергенцию
как признак закономерного развития в определенном направлении. В наши дни
конвергенция стала бичом журналистики: сходство СМИ разных типов вылилось в
непомерные нагрузки для репортеров, которым вменяется уметь все.
Синтетическая теория эволюции
приписана Сергею Четверикову, Феодосию Добржанскому и Эрнсту Майру.
Заслуга Четверикова
уникальна, он сформулировал самый главный фактор эволюции – волны жизни.
Достаточно было открыть глаза и дать себе труд описать увиденное. В 1897 в
Московской губернии несказанно размножился опасный вредитель Limanthria dispar непарный шелкопряд. А в 1901
неожиданно появилась Vanessa atalanta адмирал.
Скачкообразность эволюции описал
Сергей Коржинский. Еще в 1590 году у средневекового
аптекаря отмечен глубоко перисто расчлененный лист Chelidonium majus чистотела, нетипичный для вида.
Лотси получил в потомстве F1 разных видов Antherrhinum majus и A.sempervirens львиного зева разнообразие
устойчивых форм.
Кризис дарвинизма
отражен разными примерами включая опыты Иогансена: отбор
неэффективен в чистых линиях.
Эрнст Майр
постановил, что виды определяются не различиями, а обособленностью, и состоят
из популяций. Критерием вида служит репродуктивная изоляция.
Хромосомная теория наследственности
канонически принадлежит Томасу Моргану, получившему Нобелевскую премию 1933.
Рудольф Вирхов сформулировал один из
трех фундаментальных принципов организации жизни: omni cellula ex celluli.
В 1926 году Вавилов издал
фундаментальный труд «Центры происхождения культурных растений». На основе
личных наблюдений и материалов Вавилов описал семь центров:
- абиссинский – арбуз, кофе,
клещевина, сорго, нут, кола;
- юго-западноазиатский
– абрикос, грецкий орех, черешня, виноград, груша, горох;
- восточноазиатский – корица,
мандарин, соя, киви, чай, слива;
- южноазиатский
– банан, кокос, апельсин, баклажан, рис огурец;
- средиземноморский – кабачок,
редис, капуста, лук, оливки, свекла;
- центральноамериканский
– авокадо, тыква, папайя, кукуруза, подсолнечник, перец;
- южноамериканский – ананас, томат,
арахис, картофель, земляника, бразильский орех.
Другой фундаментальный труд Вавилова
– параллельные ряды гомологической изменчивости, своеобразная таблица
Менделеева для культурных растений, не имеющих строгого видового деления,
поскольку сортовая чистота поддерживается раздельным воспроизводством.
Работы Вавилова невозможно
воспринимать отдельно от эволюционно-генетических представлений с одной
стороны, и с другой – без связи с почвоведением, агрономией, райнированием пород и сортов.
До конца моей учебы на кафедре
генетики поминать имя Вавилова всуе было не принято.
После выхода в свет книги Марка Поповского о Вавилове начали говорить шепотом.
Уже в 1977 на пленарном заседании в Кремле Международного генетического
конгресса был представлен доклад, что бы обнаружил Вавилов в своих экспедициях
на тот момент. Получилось на порядок меньше.
Вскоре после этого эволюционная
генетика и селекция испытали удар, несопоставимый с
временем описанной истории науки. Наши повествования бледны в сравнении с
реальностью и именно по этой причине не хотелось бы
вставать в ряд судей на прошлым. Берут себе роль судий люди, далекие от научной
реальности. Научная среда по-детски агрессивна и нуждается в воспитателе, как
это описано в романе Уильяма Голдинга «Повелитель
мух». Таков образ бесов Достоевского в островной ментальности.
Известно, что Вавилов лично
инспектировал селекционные станции созданной им сети и решал как научные, так и
человеческие проблемы. Пришедшие на созданные им должности и посты заняты в
основном стравливанием и разжиганием ненависти.
Отсюда неизбежно возникает вопрос:
что дал нам Дарвин в понимании феномена человека? Меньше, чем ничего. Увел от
сути.
Судьба Николая Вавилова поражает
воображения не более чем двумя моментами, очень простыми. Во-первых, масштаб величия
этого человека, объем сделанного им поражает воображение. Английский гений
Дарвин, маркер островного национального проекта, мелочь пузатая по сравнению с
русским гением. Однако ж на неласковой родине Вавилова процветает музей
Дарвиновский, но не Вавиловский. Мало того,
Павловскую коллекцию Вавилова отстояли с большим трудом благодаря неистовому
упорству депутата Надежды Школкиной, лишившейся
мандата.
Во-вторых, то, что сделали с самим
Вавиловым, должно быть на чьей-то совести. И вот на этом месте облом.
Я не могу присоединится
к числу безусловно правых. В конце концов, Олег Лысенко – такая же жертва
эпохи, как и его отец Трофим. И Гелий Александрович Тарабрин,
которому было поручено осудить Лысенко-мл., когда это
ничем не грозило, – того же разлива с той же грядки из армии советских ученых,
самоедской в основе своей. Научно-технической интеллигенции.
Что важно, в музее на третьем этаже
имеется в продаже книга Семена Резника «Эта короткая жизнь» (М.: «Захаров»,
2017) – фундаментальный труд о Николае Ивановиче Вавилове. Более
тысячи страниц и всего полторы тысячи тираж далеко не исчерпывают тему.
Надо понимать, автор выполнил свой моральный долг и спасибо ему за это.
Автор обвиняет
Поповского в необоснованных утверждениях и сам буквально начинает с того же. В реальности
как и сто лет назад, так и сейчас, человечество одновременно страдает и от
голода и от переедания. Об этом писал Эренбург в романе про
национальный мазохизм «Трест DE» и развитие событий отразил Фитцджеральд в эссе «Век
джаза». За сто лет человечество обрело технологии, которыми можно было бы
накормить всех голодных. Система ответила технологиями
так называемой либеральной экономики с пирамидальными деривативами
для стерилизации ресурсов, когда при избытке возможностей людей невыгодно кормить
нормальными продуктами и до наших ртов доходят исключительно суррогаты,
упакованные в яркие этикетки органической еды.
Над миром довлеет двойной портрет
Вавилова-Лысенко, такой инвариантный образ, порожденный человеческой сущностью.
Сотни новых вавиловых и тысячи новых лысенко ушли в небытие, отразившись лишь местами в случайных Интернет-постах. О
роли Вавилова мы по крайней мере знаем. Образы
Дарвиновского музея составляют национальную гордость. Тут не все и далеко не во
всем их величии, но тут по крайней мере нет эпидемии
забвения. Так ведь можно излагать теорию эволюции, ни разу не упомянув не
только Вавилова, но и Четверикова с
Тимофеевым-Ресовским. Напрочь забыть о новой генетике
и роли Владимира Гвоздева, Евгения Ананьева, Алексея Оловникова. Эти хотя бы
известны и без Дарвиновского музея. Совсем никто не знает о работах по
генетической инженерии in vitro, которые с целью получения
первичного материала для селекции продолжались и после разрушения советской
биотехнологии. Например, Валентины Андреевны Внучковой
и Изабеллы Яковлевны Марьяхиной в Институте
сельскохозяйственной биотехнологии.
Душителем выступил не Сталин и не
Вашингтон, а все та же собственная профессиональная ревность, с помощью которой
выжигали и выжигают все живое в науке. Это то, что ортодокс Владимир Павлович
Эфроимсон назвал неэтической конкуренцией. В этом прекрасном новом мире
профессиональная ревность стала инструментом глобализации. Миром правит армия фрустрированных неудачников, клонированных трофимов денисовичей.
Лысенко живет в каждом их нас. В результате человечество страдает не только от
голода и переедания одновременно, но еще и от изжоги, отравлений и нищеты,
наведенной запредельными ценами на суррогаты.
Выставка Дарвиновского музея
«Коллекционер растений» дает представление, что было бы, если б человек
научился управлять своим животным началом. Пока этого не произошло и сейчас это
вопрос жизни и смерти. Стоило бы Дарвиновскому музею сделать выставку по
современным представлениям о трихинах Достоевского в определении массового
поведения человека. Без генетических предпосылок организовать революцию
невозможно.
Информация Дарвиновского музея
Экспозиция выставки «Коллекционер растений» включает личные вещи
учёного, плоды и семена растений, привезённых из многочисленных экспедиций и
описанные в научных трудах Н.И.Вавилова.
Специально к этой выставке разработаны справочная компьютерная программа
и игры.
Главная задача экспедиций, организованных Н.И. Вавиловым, – поиск и сбор
семян культурных растений и их диких сородичей. С этой целью учёный совершил
180 ботанико-агрономических экспедиций и путешествий. Из разных стран во
Всесоюзный институт растениеводства в Ленинграде шли посылки с семенами и
клубнями. Так создавалась бесценная мировая коллекция растительных ресурсов.
Во время экспедиций Н.И. Вавилов не только вёл полевые исследования, но
и читал лекции, делал доклады, встречался с местными учёными и агрономами,
посещал опытные станции и другие научные учреждения. В его полевых дневниках
можно найти много сведений о населении тех стран, где он бывал, их обычаях,
образе жизни и особенностях хозяйствования. Нередко во время экспедиций жизнь
Николая Ивановича подвергалась опасности: он пробирался по крутым горным
тропам, оказывался в гуще военных действий, его арестовывали местные власти,
приходилось защищаться от крупных хищников, страдать от приступов малярии.
В основу выставки легла книга Н.И. Вавилова «Пять континентов», в
которой он описал свои путешествия, а также фотографии, сделанные учёным во
время экспедиций. На выставке можно будет увидеть личные вещи, предоставленные
Мемориальным кабинетом-музеем Н.И. Вавилова: коллекцию семян растений,
собранную во время учёбы в институте, фотоаппараты, которые Николай Иванович
брал с собой в экспедиции, его рабочие тетради, путеводители, атласы, словари.
Один из партнёров выставки – Российский государственный аграрный
университет – МСХА имени К.А.Тимирязева. Николай Иванович Вавилов был
выдающимся выпускником этого старейшего высшего аграрного учебного заведения
России. Именно здесь началась его научная деятельность. РГАУ – МСХА им. К.А.
Тимирязева предоставит на выставку снопы важнейших хлебных злаков: пшеницы, ржи
и овса. Сейчас мало кто умеет вязать снопы, а, между тем, именно так убирали
хлеб на полях до массового появления зерноуборочных комбайнов. На выставке
также можно увидеть плоды тыкв, о поразительном разнообразии которых писал Н.И.
Вавилов.
Ботанический сад Биологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
предоставил на выставку плоды разных видов миндаля, алычи, абрикосов и грецкого
ореха, о которых Н.И. Вавилов писал в своей работе «Растительные ресурсы
Земли». Николай Иванович приводил тыквы в качестве примера удивительного
разнообразия форм. Тыквы разнообразных, причудливых форм и необычной окраски из
Ботанического сада МГУ «Аптекарский огород» стали ярким акцентом выставки.
Материалы выставки
B свою первую научную экспедицию Николай Иванович
отправился в
Время, оставшееся до окончания командировки, Николай
Иванович использовал для агроботанического исследования этой страны.
На крутом подъёме при переходе через быструю горную
реку сорвалась одна из вьючных лошадей с книгами, записями, дневниками, с
коллекционным материалом. Бурная река подхватила злополучную лошадь вместе с
вьюком и понесла под льдины. Лошадь погибла. Поиски в течение нескольких часов
по руслу реки, покрытой как бы естественными ледяными мостами в виде муфт, не
дали никаких результатов...
Н. И. Вавилов «Пять континентов»
Памирские поля представляют нередко участки в несколько
метров; их приходится изолировать камнями, проводить воду. Всё это требует
огромного труда. По счастью, здесь достаточно тепла, света, воды. В условиях
крайних высот, в изоляции, выработались замечательные, весьма продуктивные
формы растений, отличающиеся скороспелостью, быстрым развитием,
приспособленностью к снижению температур в ночное время в течение летнего
периода.
Длительное путешествие полностью себя оправдало. По
мере проникновения во Внутренний Иран поля пшеницы становились всё более и
более разнообразными в смысле состава разновидностей. На этих полях можно было
видеть множество форм, неизвестных ботанику.
Н. И. Вавилов «Пять континентов»
Мы впервые обнаружили здесь десятки новых
разновидностей мягкой пшеницы, неизвестных в Средней Азии, установили генезис
культурной ржи из сорнополевых форм ржи, засоряющих
пшеницу, выяснили также исключительную ценность мягких пшениц
Северного Ирана.
Проникая в любую страну, хотелось
сделать очень много, понять «земледельческую душу» этой страны, её условия,
освоить её видовой и сортовой состав, взять из неё наиболее нужное и связать в единое
целое данные этой страны с эволюцией мирового земледелия, мирового
растениеводства.
Н. И. Вавилов «Пять континентов»
Цель экспедиции – найти так называемую «персидскую»
пшеницу, обладающую устойчивостью к мучнистой росе.
Мы нашли очень много черноколосых
мягких пшениц, но ни одной
настоящей разыскиваемой нами «персидской пшеницы». Загадка «персидской пшеницы»
разгадана была уже много позже. Основной областью её возникновения оказался
высокогорный Дагестан.
Н. И.Вавилов «Пять континентов»
Коллекции мировых генетических ресурсов растений сегодня
Исключительно благодаря преданным своему делу
сотрудникам ВИРа и их самоотверженной работе в годы
войны на сегодняшний день коллекция института насчитывает 325 тысяч образцов,
являясь четвёртым по объёму генным банком в мире.
Задача сохранения мировых генетических ресурсов
растений не утратила своей актуальности. Сегодня в мире на земном шаре
существуют 1750 банков генетических ресурсов растений.
В них хранятся 7,03 млн образцов.
В
Результатом многочисленных экспедиций Н. И. Вавилова
и сотрудников возглавляемого им Всесоюзного института растениеводства (ВИР)
стала уникальная, не имеющая аналогов коллекция мировых генетических ресурс<
культурных растений, насчитывающая к
Коллекция генетических ресурсов растений – это живая
коллекция, и для её поддержания требуется много сил и средств. Н. И. Вавиловым
было организовано 12 опытных станций, расположенных в разных
эколого-климатических условиях. Здесь проводились планомерные работы по
размножению, изучению, хранению и рациональному использования мировой коллекции
ВИР.
Тяжёлые испытания выпали на долю сотрудников ВИР в
годы Великой отечественной войны. В блокадном Ленинграде они ценой собственной
жизни сохраняли уникальную коллекцию. Несколько сотрудников ВИР умерли от
голода: специалист по арахису А. Г. Щукин, заведующий лабораторией
лекарственных трав Г. К. Крейер, специалист по рису
Д. С. Иванов, хранитель овса Л. М. Родина. Никто из них не взял даже горсти
зерна, чтобы утолить голод. Только благодаря героическим усилиям научного и
технического персонала ВИР коллекция института была сохранена от уничтожения и
потери всхожести.
Самым трудным в суровые блокадные зимы было сохранить
коллекции картофеля. Лехнович В. С., хранитель
коллекции картофеля, вспоминал: «Зима 1941/42 гг. отличалась исключительной
суровостью. В подвал с коллекцией картофеля отовсюду забирался мороз.
Приходилось ежедневно топить печь. Дрова я доставал всюду, где можно было.
Раз в неделю комендант ВИРа
снабжала меня вязанкой дров. Во всяком случае, ниже нуля температура в
помещении ни разу не опускалась».
Биография
1887- 13(25) ноября в Москве в семье купца 2-й
гильдии Ивана Ильича Вавилова и Александры Михайловны Вавиловой (урождённой
Постниковой) родился сын Николай
1898-1906 – учёба в Московском Императорском
коммерческом училище
1906-1911 – учёба в Московском
сельскохозяйственном институте
1908 – экскурсия по Кавказу, первые географические
исследования
1912 – Николай Иванович женился на сокурснице по
Московскому сельскохозяйственному институту Екатерине Николаевне Сахаровой
1913-1914 – был командирован МСХИ в Англию, Францию и
Германию для завершения образования
1916 – совершил экспедицию по Памиру и Персии
1918- в семье Н. И. Вавилова родился сын Олег
1919 – опубликовал работу «Иммунитет растений к
инфекционным заболеваниям»
1920 – сделал доклад «Закон гомологических рядов» на
III Всероссийском селекционном съезде
1921 – возглавил Отдел прикладной ботаники Сельскохозяйственного
учёного комитета в Петрограде
1922 – был назначен директором Государственного
института опытной агрономии
1923 – был избран членом-
корреспондентом РАН
1924 – возглавил Всесоюзный институт прикладной
ботаники и новых культур
1924 – экспедиция в Афганистан
1925 – по результатам экспедиции в Афганистан был
награждён медалью им. Н. М. Пржевальского Географического общества СССР «За
географический подвиг»
1926 – опубликовал работу «Центры происхождения
культурных растений»
1926-1927 – экспедиция по странам Средиземноморья,
Абиссинии и Эритрее
1926 – женитьба на Елене Ивановне Барулиной,
бывшей студентке Н. И. Вавилова, а впоследствии его соратнице, специалисту по
чечевице
1927 – участие в V Международном генетическом
конгрессе в Берлине
1928 – родился сын Юрий
1929 – экспедиция в Западный Китай, Японию, Формозу (Тайвань) и Корею.
Был утверждён президентом Всесоюзной академии
сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина (ВАСХНИЛ)
1930 – экспедиция по странам Центральной Америки, США
и Мексике
1931 – избран президентом
Государственного географического общества
1933 – экспедиция в Мексику (Юкатан), в
Перу, Боливию, Чили, Аргентину, Бразилию, Уругвай, Тринидад, Кубу, Пуэрто-Рико
1934-1940 – проводил ботанико-географические
исследования Кавказа
1938 – опубликовал работу «Мировые растительные
ресурсы и их использование в селекции»
1940 – Николай Иванович арестован по сфабрикованному
обвинению
1941 – приговорен к
расстрелу
1942 – высшая мера наказания заменена на 20 лет
заключения
1943 – 26 января Николай Иванович Вавилов умер в
Саратовской тюрьме от дистрофии
Небольшой деревянный дом, перемещенный из деревни Усть-Поча с территории Кеноэерского
национального парка во двор Государственного Дарвиновского музея, – временный и
кочующий спутник. Портал в лес, врата в иной ландшафт. Временное дополнение и
комментарий к коллекции музея.
УДК 82-94 ББК 84(2Рос=Рус)6
Р34 1
Р34 Резник С.Е.
Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время /
Семен Ефимович Резник. – М.: «Захаров», 2017. – 1056 с., илл.
Тир 1500
ISBN 978-5-8159-1458-2
Семен Резник – историк и писатель, автор исторических
романов, научно-художественных биографий, историко-публицистических книг о
России последних двух столетий. Живет в США.
Первой книгой Семена Резника была
научно-художественная биография Н.И.Вавилова, вышедшая в 1968 году в серии ЖЗЛ
издательства «Молодая гвардия» в сильно сокращенном советской цензурой виде. За
прошедшие полвека Семен Резник постоянно держал руку на пульсе вавиловедения, снова и снова возвращаясь к своему первому герою.
Новая книга – это наиболее полное (на сегодняшний день) и многоплановое
повествование о короткой жизни Николая ^Вавилова. Действие развивается на фоне
турбулентных событий яростной эпохи. Вавилов показан в тесном взаимодействии с
коллегами, друзьями, недругами, государственными и политическими деятелями
Советской России и многих других стран, Воссозданы живые характеры многих лиц,
прослежены их неповторимые судьбы.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Об академике Николае Ивановиче Вавилове я впервые и
случайно узнал лишь в конце 1945 года, хотя в то время уже был студентом
второго курса агрономического факультета Московской сельскохозяйственной
академии имени К.А.Тимирязева (ТСХА). Ее питомцем в начале века являлся и
Николай Иванович. В то время это был Московский сельскохозяйственный институт.
На первом курсе академии все студенты начинали свое
высшее образование 1 октября 1944 года с общеакадемической
лекции «Введение в агрономию». В Большой химической аудитории ее читал
негромким голосом самый заслуженный и самый почтенный по возрасту ученый,
академик Дмитрий Николаевич Прянишников. Второй лекцией в тот же день, но уже в
Большой физической аудитории, начинался для нас курс «Ботаника». Лектор, тоже
академик, Петр Михайлович Жуковский, говорил ярко, выразительно, хотя и немного
заикался. Он был блестящим оратором. Аудитория была переполнена, так как на
лекции Жуковского приходили, уже добровольно, не только студенты первого курса.
Второй курс в академии, осенью 1945 года, после обычной в то время отправки
студентов на уборку картофеля в учхозах, начинал для нас академик Иван
Вячеславович Якушкин, заведующий кафедрой растениеводства. Следующую лекцию в
этот же день читал академик Николай Александрович Максимов. Он заведовал в ТСХА
кафедрой физиологии растений.
Однако ни в одной из лекций всех этих курсов мы
ничего не слышали о работах и теориях Н.И.Вавилова. Хотя, как мы узнаем из
представляемой читателям книги С. Е.Резника, Прянишников был учителем Вавилова,
Жуковский – другом и соратником, Максимов – многолетним сотрудником созданного
Вавиловым Всесоюзного института растениеводства (ВИР), а Якушкин – соперником и
«экспертом» НКВД по «Делу Вавилова».
В 1945 году я уже начал научную стажировку по
цитологии растений на кафедре ботаники. Из побежденной Германии в ТСХА
привозили с начала лета «по репарациям» новейшее оборудование, бинокулярные
микроскопы, приборы для получения тончайших срезов тканей – микротомы,
спектрофотометры, реактивы, лабораторную посуду, гербарий дикой и культурной
флоры и много книг со штампами библиотеки Лейпцигского университета.
Цитологическая лаборатория кафедры ботаники, которой руководила доцент Анаида Иосифовна Атабекова, полностью преобразилась. После
лекций и практических занятий я приходил сюда для освоения микроскопии почти
каждый день.
Петр Михайлович часто заходил «в цитологию» пить
вместе с нами чай с бутербродами, им же и приносившимися. Академикам и
профессорам бутерброды входили тогда в какой-то особый «паек», дополнительный к
карточной системе на продукты литания. Жуковский делился этике пайком со своими
учениками. Общая беседа была непринужденной.
Однажды, дату я уже не помню, Жуковский,
отсутствовавший на кафедре два дня, пришел сильно взволнованный. Он «сбежал» с
какого-то юбилейного заседания в Академии наук СССР, широко отмечавшей свое
220-летие. Впервые за много лет АН СССР отмечала юбилей международной
конференцией, на которую были приглашены не только советские, но и иностранные
почетные члены и члены-корреспонденты академии. Жуковский был академиком
ВАСХНИЛ, а не Большой академии. Но его тоже пригласили на юбилейную сессию, так
как ботаников и генетиков в составе биологического отделения
АН СССР не было.
Приехав на сессию, Жуковский узнал, что одним из
приглашенных в Москву иностранных ученых был Джон Холдейн,
выдающийся английский биолог и генетик, избранный в 1942 году почетным членом
АН СССР. Джои Холдейн был
членом коммунистической партии Великобритании. Узнав о возможности встречи с
ним, Петр Михайлович взял такси и вернулся на свою кафедру:
- Джон Холдейн сразу начнет
спрашивать меня о Николае Ивановиче Вавилове, – объяснил нам сильно смущенный
Петр Михайлович, – а что я могу ему рассказать? Вавилов ведь и до сих пор «враг
народа».» его книги конфискованы, его работы нельзя
цитировать...
Когда Жуковский ушел в свой кабинет, Анаида Иосифовна, очень смелая женщина, рассказала мне и
моему студенческому другу Виктору Гуляеву, тоже практиковавшемуся по цитологии
растений, о Николае Ивановиче Вавилове, с которым Жуковский много лет работал в
Ленинграде. Анаида Иосифовна, как
оказалось, знала Вавилова очень хорошо.
На третьем курсе, с января 1947 года, мы начинали
слушать лекции по генетике растений, которые читал академик Антон Романова
Жебрак.
Весной 1948 года я сдавал все экзамены досрочно.
Жуковский. уже ставший моим
научным руководителем, отправлял меня на шесть месяцев в Крым в биохимическую
лабораторию Никитского ботанического сада для изучения роли каротинондов,
желто-оранжевых пигментов растений, как возможных растительных гормонов.
Заведующий этой лабораторией профессор Василий Иванович Нилов был в прошлом
одним из ведущих сотрудников ВИРа, другом
Н.И.Вавилова и П. М. Жукове кого. Он переехал в Крым в 1936 году, заболев
туберкулезом.
Когда я возвратился к октябрю в Москву, Тимирязевская академия была уже другой. Академик
Д.Н.Прянишников ушел из жизни в конце апреля. В августе, на внеочередной сессии
ВАСХНИЛ, классическая генетика и все связанные с нею теории были запрещены.
Ректором академии, на место уволенного академика В.С.Немчннова,
назначили В.Н.Столетова, в то время кандидата биологических наук. Руководил
кафедрой генетики и селекции теперь уже не
А.Р.Жебрак, а Т.Д.Лысенко. Его лекции по новому курсу
«мичуринской генетики» были обязательными и для тех студентов, которые раньше сдавали экзамен по генетике Жебраку Их следовало «переучивать».
Я быстро оформил перевод с агрономического на
агрохимический факультет, чтобы избавиться от «мичуринской повинности».
В последующие годы, уже как научный сотрудник
лаборатории биохимии при кафедре агрохимии ТСХА. я стал собирать материалы по
истории генетики в СССР, узнавал о работах Н.И. Вавилова, H.JC Кольцова и
многих других выдающихся, но «запрещенных» ученых. Областью моих исследований
стал биосинтез белков и нуклеиновых кислот в растениях. Открытие генетической
роли нуклеиновых кислот (РНК и ДНК) привело к возникновению новой научной
дисциплины – биохимической генетики.
В августе 1961 года в Москве собирался Пятый Международный биохимический конгресс. Мне
посчастливилось быть одним из его более чем двух тысяч участников. Президентом
конгресса был сторонник Лысенко академик Александр Иванович Опарин.
Главной сенсацией конгресса был доклад американского
генетика и биохимика Маршалла Ниренберга об открытии
генетического кода ДНК, существование которого несколько ранее предсказал
Георгий Гамов. В СССР, однако, это открытие, удостоенное вскоре Нобелевской
премии, не обсуждалось за пределами аудиторий конгресса. ТД Лысенко все еще был
президентом ВАСХНИЛ. академии, созданной Н.И.Вавиловым, заведующим кафедрой
генетики ТСХА и директором Института генетики АН СССР, тоже созданного
Вавиловым.
Николая Ивановича юридически реабилитировали в 1955
году, его «Избранные труды» в пяти томах были изданы относительно небольшим
тиражом в 2200 экземпляров в 1959 году Однако
легализация в СССР классической генетики произошла лишь после увольнения «на
пенсию» Н.С.Хрущева в октябре 1964 года. Вслед за Хрущевым потерял свои главные
посты и Лысенко. Вскоре стали публиковаться и биографии Н.И.Вавилова
Наиболее полной из них являлась книга С.Е.Резника,
вышедшая в 1968 году в серии «Жизнь замечательных людей». Однако цензура
удалила из текста этой книги заключительную главу и ряд других разделов.
Обсуждение преступлений сталинизма было все еще невозможно. Резник опубликовал
изъятые цензурой материалы в своей книге «Дорога на эшафот», вышедшей в США в
1983 году
Материалы и неизвестные ранее документы Н.И.Вавилова
продолжали, однако, накапливаться в течение десятилетий после его смерти в
саратовской тюрьме в январе 1943 года. Одной из важных форм творчества и
руководства институтами были для Вавилова письма, посылавшиеся им из частых и
продолжительных экспедиций коллегам, жене и друзьям:
Слава Николая Ивановича как ученого, путешественника
и собирателя культурных растений и их сородичей продолжала расти. Его главное
достижение – воспроизводимая коллекция мирового генофонда культурных растений –
становилась важнейшим фактором развития агрономических наук и селекции новых
сортов сельскохозяйственных культур почти во всех странах. Жизнь Н.И.Вавилова
стала уникальной эпопеей. Она достойно и полно освещена в новой книге Семена
Ефимовича Резника, которая представляется читателям. Я изучал историю биологии
и генетики в течение нескольких десятилетий. Однако я открыл в этой книге
огромный новый фактический документальный материал, ранее мне неизвестный.
Жизнь Вавилова показана на широком историческом фоне,
который дает читателям представление о десятках стран на тех пяти континентах,
через которые, чаше всего пешком или небольшими караванами, прошли экспедиции
Вавилова. Мы знакомимся здесь не только с биографиями и проблемами многих
выдающихся ученых, но и с причинами, чаще всего политическими, которые порождали
псевдоученых.
История человечества определяется множеством
факторов. Но само существование человечества зависит
прежде всего от культурных растений, расширению разнообразия, иммунитету и
росту урожайности которых была отдана короткая, но исключительно плодотворная
жизнь Николая Ивановича Вавилова.
Лондон, 2017
Жизнь коротка, проблем без конца, и стоит забирать
всё.
Н. И. Вавилов
от АВТОРА
Сто лет назад на планете обитало 2 миллиарда человек,
и больше половины из них страдало от недостатка еды. Сейчас население Земли –
7,5 миллиарда, оно продолжает расти, но никто не говорит об угрозе тотального
голода. Если где-то возникает такая угроза, то из-за стихийных бедствий или
военных действий, не позволяющих наладить снабжение населения. В глобальном
масштабе человечество теперь больше страдает от переедания, чем от недоедания. При том, что в сельском хозяйстве занята лишь малая часть
населения – в наиболее развитых странах не больше одного-двух процентов.
Эти поистине чудесные достижения стали возможны
благодаря небывалому развитию сельскохозяйственной науки.
Сотни и тысячи ученых разных специальностей вносили и
вносят в нес крупный вклад, но общепризнанным лидером,
центральной фигурой в значительной мере олицетворением этого невероятного
успеха является Николай Иванович Вавилов (1887-1943).
Моя первая книга о Вавилове была написана 50 лет
назад.
Приступая к ней, я, конечно, сознавал, что его жизнь,
насильственно оборванная в 55 лет, была недолгой. Но мне тогда было всего 25, и
я не чувствовал сердцем того, что понимал умом. Теперь, когда я почти на
четверть века пережил своего героя, я глубже осознаю, каким коротким был его
век. Еще рельефнее вырисовывается передо мной грандиозность того, что он успел
свершить. И еще чудовищнее становится то, что сделали с ним. Ученый,
стремившийся «накормить человечество», был затравлен и заморен голодом в
тюремном каземате. Таков сюжет моего повествования. Его придумал не я, а сама
жизнь. Книга документальна, в ней нет ни грана вымысла.
Работа над новой книгой о Вавилове стала для меня
возвращением в молодость. Может быть, главное, что я почувствовал, вновь
погрузившись в вавиловскую тему, состоит в том, что
та особая, непередаваемая атмосфера, которая полвека назад окутывала всё, что
было связано с личностью и делами великого ученого, оказалась почти такой же,
какой была тогда. Это особенно отрадно и поразительно.
Тогда были живы многие ученики и друзья Николая
Ивановича, для которых счастье общения с ним было органичной составляющей их
собственной жизни – тем, чем они безмерно дорожили, что лелеяли в себе и чем
щедро делились. Нынешние вавиловеды отделены от той
генерации двумя-тремя поколениями, но они дышат таким
же магическим воздухом – легким, свежим, озонированным, как бывает в нежаркий
солнечный день после обильного грозового ливня. Таким воздухом дышится с
упоением, он вызывает подъем творческих сил.
Моя первая книга о Н.И.Вавилове завершалась вынесением
благодарности людям, оказавшим мне деятельную помощь. Считаю своим приятным
долгом перенести сюда эти полстранички текста:
«В работе над книгой использованы
материалы Ленинградского государственного архива Октябрьской революции и
социалистического строительства (ЛГАОРСС), фонд 9708, архива Всесоюзного
института растениеводства, архива АН СССР\ ряда частных архивов, а также личные
воспоминания учеников и друзей Николая Ивановича Вавилова, В первую очередь
хочется отметить большую помощь тех, кто ушел из жизни прежде, чем работа над
книгой была закончена: Л.И.Бреславец, А.М.Горского, А.Г.Грум-Гржимайло,
Р.Жебрака, Н.А.Майсуряна.
Приношу глубокую благодарность А.М.Алпатьеву,
В.Ф.Антроповой, М.А,Арсеньевой,
А.И,Атабековой, С.М.Букасову,
Б.Енкену, И.М,Жуковскому,
М.Г.Зайцевой, Н.И.Зактрегер, А.Ж.Ипатьеву, А.И.Карауловой, Д.В.Лебедеву, В.С.Жехноеичу,
Ф.Д.Лихоносу, И.Ф.Макарову, З.Ж.Макрояни,
А.И.Мордвинкимой, Н.М.Павловой, сестрам Подьяпольским, Р.М.Поповой, В.Л.Рыжкову, В.Н.Сахаровой, В.В,Сахарову, В,С,Соколову,
В.Н.Столетову, В.В.Суворову, А.В.Шубникову, Е.С.Якушевскому, а также заведующей
архивом Всесоюзного института растениеводства Л.Ж.Савиновой, работникам
библиотеки ВИРа и работникам других библиотек и
архивов.
Особенная благодарность Ф.Х.Бахтееву,
Н.Р.Иванову и Ю.Н.Вавилову, чья помощь была наиболее важной и необходимой».
Из всех названных лиц в живых остается только Юрий
Николаевич Вавилов. Дружба с ним для меня не просто бесценна – это важная
составляющая моей жизни. Несмотря на преклонный возраст и пошатнувшееся
здоровье, Юрий Николаевич деятельно помогал мне в работе над новой книгой.
Большую и бескорыстную помощь я получал от
ученых-биологов, историков науки, музейных и библиотечных работников,
журналистов, многих других лиц, причастных к вавиловской
теме. Они снабжали меня новыми изданиями, публикациями, архивными материалами,
делились своими мыслями и соображениями, отвечали на мои вопросы. Без их
деятельной помощи и неравнодушного сотрудничества у меня не было бы возможности
написать эту книгу, тем более что сам я уже больше 30 лет живу вне России.
Мне доставляет большое удовольствие выразить
сердечную благодарность Т.Б.Авруцкой (Москва),
(Москва), И.Г.Барышевой (Москва), В.Я.Бирштейну
(Нью-Йорк), С.А.Бондаренко (Москва), СА.Боринской
(Москва), Ю.Л.Вавилову (Москва), М.А.Вишняковой (Петербург), В.И.Глазко (Москва), И.Толковой (Москва), М.Л.Голубовскому (Беркли, Калифорния), В.Л.Гончарову
(Москва), В.А.Дргавцеву (Петербург), О.Ю.Елиной (Москва), покойному В.Л.Бескову
(Москва), И.А.Захарову-Гезехусу (Москва),
А.Б.Клейнерману (Москва), Т.М.Клычковой (Москва),
А.Г.Козловой, Э.И.Колчинскому (Петербург), И.М.Корнелюк (Москва), Е.С.Левиной (Москва), А.П.Лисицыну
(Москва), В.Н.Магиду (Москва), покойному В.М.Максименко, (Москва),
Ж.А.Медведеву (Лондон), М.Е.Раменской (Москва), покойному Я.Г.Рокитянскаму,
П.В.Рязанцеву (Саратов), В.А.Стукову (Саратов), А.А.Терентьеву (Москва), АЛ (Москва), М.Н.Шашкиной
(Саратов), В.П.Шевченко (Москва).
Особая благодарность Жоресу Александровичу Медведеву
за его предисловие к книге, а также за его советы и замечания по рукописи,
позволившие ее улучшить. И совершенно особая благодарность моей жене Римме
Резник – моему первому читателю, советчику и редактору. Ее участие в работе над
этой книгой особенно деятельно и весомо.