24.11.17 Лев МОСКОВКИН, Наталья
ВАКУРОВА
Книга в Москве
Русский мир ведет аттрактор из
будущего
Эволюция как идея: актиреф – периодическая система преадаптации
https://leo-mosk.livejournal.com/4507180.html
Крупнейший эволюционист
современности Юрий Викторович Чайковский зарекся писать новые книги по эволюции
и вот выпустил вопреки политическому давлению небольшую компактную книжку
«Эволюция как идея» (М., Товарищество научных изданий КМК, 2017. 159 с., тир.
500).
Обложка https://twitter.com/leo_mosk/status/934676338623082497
По факту новая книжечка Чайковского
«Эволюция как идея» является концентрированной выжимкой исторических изысканий
автора как архивиста, умноженной его знаниями биологии на основе качественного
физического образования. В любом случае, Чайковский принципиально отличается от
сообщества ученых как целого, для которого «факт не имеет значения, если нет
объясняющей его схемы» (стр. 20)
Выстроенная как живой заочный диалог
со множеством оппонентов включая ископаемых, полезных,
бесполезных и вредных, книга буквально в каждой фразе несет откровение. Просто
прочитать такой текст невозможно, в нем надо участвовать по возможности на
уровне субъекта диалога, то есть с позиций точного знания. Конкурировать на
этом поле с выпускником кафедры биофизики Л.И.Блюменфельда
на Физфаке МГУ трудно, но возможно. По некоторым позициям заметны уступки
общественному мнению, измученному профессиональной ревностью по поводу открытия
симбиозогенеза. По другим – собственная
пристрастность в отношении к коллегам по Институту истории естествознания и
техники.
Тем не менее, даже случайный наскок
в текст позволяет взять на вооружение нечто выигрышное. Например, принцип
«неясности объяснять все вместе» как отражение естественной самосборки
в аргументации для всяческих высоконаучных споров. Или нетривиальный модус – эдвант – в происхождении родов, которые не выводятся из
видов.
У Чайковского есть своя четко
выстроенная система работы в архивах. Системность и последовательность
позволили выявить в истории эволюционных идей скрытое
от обычной академической науки, хаотизированной
нападками и кампанейщиной. На первый план с неизбежностью вышли простые
межчеловеческие отношения носителей увековеченных имен с навешанными ярлыками –
Ламарк, Дарвин, Коп, Жофруа, Лайель. Тот идеалист,
этот диалектик... Или наоборот? Разложенный по полочкам стереотип сыпется под
пристальным взглядом внимательного, непредвзятого и неангажированного
исследователя. На идеологически затоптанной поляне прорастают простые
нечеловеческие отношения, превращаясь в большую политику – могилу науки.
Системный принцип архивной работы
позволил Чайковскому выудить из открытых источников ключевую информацию,
скрытую от обычного ученого, отягощенного политической конъюнктурой с наперед
заданным результатом, подлежащим непременному угадыванию. Работа исследователя
мало отличается от расследования преступлений, каким оно должно быть или
хотелось, чтоб было. Например, достаточно было посмотреть расписание прибытия
пароходов из Нового Света, чтоб установить, письмо Альфреда Уоллеса «О тенденции
разновидностей к неограниченному отклонению от первоначального типа» Дарвин
получил на месяц раньше и соответственно до своего судьбоносного выступления 1
июля 1858 года на собрании Линнеевского общества в
Лондоне, а не после. В биографических описаниях Дарвина расписание прибытия
пароходов подделано ради его приоритета.
Архивные исследования Чайковского
позволили ему представить нетривиальную картину судьбоносных для России событий
1993 года у расстрелянного Белого дома. Также показать, как большевики во главе
с Лениным отдали суверенитет Финляндии. Версия несколько расходится с
описаниями журнала «Дилетант» №12 за 2017 год. Особенно впечатляет
реконструкция того, как большевики приобрели свое искусственное большинство и
взяли власть с помощью нехитрых манипуляций демократическими процедурами
буквально на пустом месте. Достаточно было реквизировать автомобили и
собираться для принятия решений ночью, когда трамваи не ходили, а за людьми с
нужными голосами можно было послать автомобили. Дальнейшее было делом техники –
разослать сотню телеграмм по Российской Империи о взятии власти большевиками.
По схожей схеме привели к власти Ельцина и примерно так же происходят самые
интимные события в эволюции дикой природы.
Ключевые события эволюционной
истории уникальны и вероятности не имеют. В приближении к уникальности
вероятность и частота расходятся.
Будучи адекватно мотивированным
ученым, Чайковский не способен применить свой Thesis к событиям вокруг собственной
персоны. В общечеловеческом измерении эффективность ученого, журналиста,
учителя и вообще любого человека с творческим началом оценивается не наградами
и степенями, а обилием нападок и накалом профессиональной ревности, которую он
возбуждает. В данном измерении Чайковский успешно приближается к абсолютному
лидеру Н,В.Тимофееву-Ресовскому
с его «зеленой тетрадью» (N. W. Timof?eff-Ressovsky, K. G. Zimmer und M. Delbr?ck. ?ber die Natur der Genmutation und der Genstruktur: Nachrichten von der Gesellschaft der Wissenschaften zu G?ttingen, Neue Folge, Band 1, Nr. 13, 1935; в переводе: Тимофеев-Ресовский Н. В., Циммер К. Г., Дельбрюк М. О природе генных мутаций и структуре гена. В кн: Н. В. Тимофеев-Ресовский. Избранные труды. М.:
"Медицина", 1996. С. 105-153 – статья в
малоизвестном журнале перевела науку на естественнонаучный формат и породила
пучок нобелевских премий начиная с двойной спирали).
Это общий закон: оценка таланта обилием
нападок и накалом профессиональной ревности. В России чудиков вроде
Тимофеева-Ресовского поддерживает власть. Даже на общем фоне случай Чайковского
особый, его Thesis эволюционной
идеи дезавуирует идеологию либеральной глобализации на основе идеалистических
представлений о несуществующей честной конкуренции.
Неслучайно основу изысканий
Чайковского составил угрожающий либеральной идее принцип преадаптации
к будущим условиям и параллельно зомби-паразитизм, пример которого вынесен на
обложку: жук – двеннадцатиточечная божья коровка Coleomegilla maculata,
кастрированная и парализованная паразитом, любовно обнимает кокон своего
убийцы, личинки паразитической осы-наездника Dinocampus
coccinellae. Зомби-паразит проникает в систему
управления жертвы и переключает ее на себя, практически
уничтожая. То есть ведет себя неразумно с точки зрения паразитической
стратегии, почти как хищник, и лишает себе ниши, потому что парализованная
жертва утрачивает способность питаться, расти и размножаться. Соответственно
выживаемость зомби-паразита невысокая.
Современная глобальная экстраполитарная империя устроена примерно так же. Жертва в
угоду паразиту используют его язык с эвфемизмами, тем лишая себя базы для
адекватного моделирования происходящего с целью
прогнозирования и выработки самостоятельной стратегии (спустя
2,5 года вышел на экран фтльм «Вторжение» Бондарчука –
антиутопия, наиболее приближенная к реальности).
У автора, сколь ни есть он
самобытен, неизбежны признаки жертвы преследования. Сохранить предмет
исследования в чистоте несовместимо с жизнью в агрессивном научном мире.
Кажется, наиболее революционная идея
Чайковского в историческом разрезе не содержит нового. Все это в основе
тщательно истертое из памяти старое. На странице 19 написано буквально
следующее: природа умеет передавать из рода в род не только материальные
свойства, но и идеи. Механизм непонятен, да и вряд ли может быть понят в
нынешних научных рамках, ибо в них нет места исследованию ни передачи идеи, ни
самого факта мышления вне развитого мозга.
Речь идет об особой форме эмерджентности в основе биопоэза.
В общем случае – свойства системы, не выводимые из поведения ее элементов. Это
не частная особенность, а диагностический признак системности вообще, поэтому
термин по сути избыточный, он необходим лишь в связи с вольным и некорректным
использованием слова «система».
Идея коллективного или системного
разума с эволюционным смыслом и продуктивна. И у самого человека кооперативные
эффекты психики не имеют прямой связи с наличием мышления в каждой отдельной
голове. Массовое антигосударственное поведение напоминает коллективное безумие
пубертации с отторжением родителя с его семейным, общественным, государственным
устройством. В то же время разум человека используется, в
основном, совсем для другого – генерации виртуальных миров с собственной
эволюцией. Большинство из них являются тупиковыми трендами жизни, как бы
долго они ни существовали. В соответствии с понятийным аппаратом Чайковского,
их следует признать интеллектуальной формой зомби-паразитизма.
Книга «Эволюция как идея» построена
на дискуссионных размышлениях, и значительная ее часть посвящена осмыслению
коллективного и в том числе клеточного разума. В таком аспекте зомби-паразитизм
существует шире, чем можно думать, особенно у человека. В частности, между
цивилизациями разного устройства и происхождения (империями) с прямыми или
инвертированными потоками ресурсов.
Идея преадаптации
перерастает в антропный принцип, эволюционную
неизбежность появления человека как мыслящего наблюдателя для объяснения
взаимного соответствия мировых констант. И параллельно стремления к прогрессу
Ламарка, от которого очевидно из популистских соображений зарекался Дарвин.
Маленькая книжка Чайковского
прямолинейно демонстрирует отсутствие запретных тем для автора как
эволюциониста. Соответственно и адекватное понимание истории, из которой
испаряется то, что мы привычно называем политикой, а по сути
является конъюнктурной ангажированностью, замешанной на профессиональной
ревности.
Конечно, даже Чайковский не может
быть абсолютно свободен. Что понятно, если вспомнить, за что его пытались
вытеснить из исследований наследия Дарвина, трансформированного в Дарвинизм,
икону стиля либеральной глобализации. Дух жизненной силы автора не смирился, но
окреп в борьбе глобальной гибридной войны, невольным участником которой он
избран судьбой на стороне истины. Борьба за истину привела Чайковского к
отождествлению Дарвинизма с религией со стигмой идеализма.
Вот что бывает, когда ведущего
последовательного исследователя пытаются вытеснить из предмета его
исследования. До разума тут далеко. Скорее некий инстинкт в составе стереотипа
поведения кукушкиного птенца, широко распространенного в мире науки и
образования.
Вопрос элементарно обобщается:
почему человеческое сообщество с упорством, достойным лучшего применения,
отторгает достижимую истину и сжигает в кострах амбиций ее носителей?
Ответ столь же прост по форме, сколь
и примитивен по сути. Он закопан в пубертатном
поведении человечества, с детской жестокостью отторгающего опыт родителей, чтоб
набить новые шишки на том же пути. Человек преадаптирован
для строительства виртуальных миров, новых уровней жизни с собственной
эволюционной судьбой, будь то финансовые пузыри или науки, мало чему
соответствующие за пределами полета воображения их создателей ради ученой
степени и собственного курса для студентов. На это человечество тратит
практически все свои ресурсы. Эволюция ради эволюции, такая человеческая форма
мазохистского зомби-паразитизма на самом себе. Нужно ли это самому человеку,
его Природа не спрашивала. Человек в понимании Бродского-Водолазкина
всего лишь инструмент языка. Надо избавляться от стигм: жид,
негр, инвалид, шизофреник, пидорас.
Почему? Надо, и все.
Для убедительности
гомосексуалисты и евреи свалены в одну корзину, а Union of Councils for Soviet Jews (UCSJ), созданный в комплекте с поправкой
Джексона-Вэника под массовый импорт в США советского
интеллекта, переформатирован под ЛГБТ-проект для
реанимации общего постмодернистского проекта с целью разрушения института семьи
и всей системы традиционных общечеловеческих ценностей.
Развесистая клюква выросла, став
смыслом жизни нескольких поколений огромного количества людей. А ведь это всего
лишь один из множества примеров современного зомби-паразитизма в мире людей.
Точнее, пример из набора его инструментов. Есть ли смысл глобального
суицидального безумия человечества? Конечно, есть, это всего лишь генетическая
инженерия in populi, генерирующая виртуального творца
внутри Жизни человека, а не где-то отдельно от него в поднебесье. Тем снимается
возражение Н.В.Тимофеева-Ресовского в адрес русской
евгеники: свиньи не могут разводить свиней, это должен делать свиновод, потому
что каждая свинья будет считать себя лучшей. Выдающийся генетик и генератор
мировой научной мысли недооценил природу человека. Хотя насчет свинского
самомнения в научном сообществе оказался абсолютно прав, никто так плохо не
руководил наукой, как сами ученые, где каждый осел считает себя худшим и намерен работать еще пуще.
Орвел оказался антидарвинистом
сильней Чайковского. В результате на пути эскалации патогенности
зомби-паразитизма получили менеджеризацию ФАНО.
Вся крупнейшая в истории экстраполитарная империя на основе ментальности сорока млн WASP эффективно интерпретируется как
зомби-паразитизм на основе сети горизонтальных связей в схеме политолога
В.И.Крашенинниковой. Модель Чайковского для интерпретации
картины глобального политического мира адекватнее любых политико-правовых
построений включая схему комиссии СФ по защите суверенитета сенатора
А.А.Климова. Не случайно эволюциониста Чайковского объявил не-ученым активный автор проекта disser.net М.С.Гельфанд, а в экспертное поле Совета Федерации не пропустил
аппаратный инсайдер. Оба являются элементами и одновременно иллюстрацией
глобальной системы зомби-паразитизма.
Как всегда, в изложении Чайковского очень много терминов, далеких от привычного набора – рефрен,
актиреф, эдвант. По замыслу
авторов, Чайковского и его учителя С.В.Мейена,
термины являются необходимыми обобщениями известных явлений. Например,
гомологических рядов или типов самоорганизации.
Актиреф – это активное движение по
рефренам, точнее: активно е движение наблюдаемое
объекта по диасети. (стр. 23)
На странице 113 автор вплотную подходит
к антропному принципу в синергетике С.П.Курдюмова в развитие идеи субстанциональной информации:
нас ждут особого рода аттракторы, действующие из будущего.
Выдающегося советского синергетика С.П.Курдюмова постарались забыть, однако С.П.Капица с Г.Г.Малинецким не позволили. Простая идея антропного принципа в синергетике «будущее сегодня» имеет
прямое отношение ко всем четырем названным здесь физикам, включая автора
«Эволюционной идеи».
Физик в отличие от биолога, особенно
молекулярного, с неизбежностью приходит к мысли об идее жизни именно как идеи,
то есть за пределами привычных схем ДНК – РНК – белок и все остальное. Оставим
традиции национальной гордости, гению коацерватов А.О.Опарину, и недалеко от
него ушедшему новому «русскому Дарвину» А.В.Маркову. В книжке Чайковского
впервые сталкиваешься с попыткой сформулировать универсальную идею Жизни вне
связи с ней, чисто физически. На странице 32 Чайковский ссылается на биофизиков
Голубевых, которые выводят первичную сопряженность из
свойств эфира (физического вакуума).
Уже ближе к концу книги Чайковский
приводит вывод, с которым невозможно согласиться без реанимации ламаркизма:
«Генов, на которые эволюционисты так
понадеялись сто лет назад, оказалось безнадежно мало, и уже по одному этому они
очень мало дали для понимания эволюции. Кроме того, в генах оказалась весьма однобокая информация – о последовательности белковых
цепей, о механизме их синтеза и регуляции их активности. О том, как строится
клетка и более крупные органы, гены молчат». (стр. 107)
Ход мысли выводит на новый фактор
эволюции:
«Самоорганизация – странный,
непривычный фактор эволюции: у не нет программы, она нигде не записана в форме
какой-либо наследственности, она реализует сама себя в ходе процесса развития
каждого организма 46, а записана лишь последовательность смены ее режимов». (стр. 109)
«Век генетики», когда онтогенез
пытались выразить исключительно на языке действия генов, был для понимания
проблемы осуществления потерян, не говоря уже о ее решении. Как же онтогенез
наследуется (почему из горошины вырастает горох и т.п.), если генов ничтожно
мало? Фрактальный рост и самоорганизация
в морфогенезе дают ключ к ответу: нужен лишь знак, сигнал к выбору пути
самоорганизации, а она течет уже по законам своей системы, пользуется генами
только как переключателями и изготовителями материалов. Самоорганизация
пронизывает мироздание на всех уровнях, так что кодировать
каждое изменение нет надобности – в этом
состоит главный для биологии вывод общей теории эволюции. Конкретные
подтверждения такой схемы уже начали появляться: например замена одной
нуклеотидной пары в некодирующей области ДНК может
радикально менять ход онтогенеза [Гиббс, 2004, с 66; Fiegna et al., 2006]. Вот, оказывается, для чего
служит «мусорная» ДНК. И проясняется смысл еще многого, что прежде по
неразборчивости аттестовали как шарлатанство» (стр. 69-70)
«В генетической памяти хранятся, в
основном, лишь правила переключения режимов самоорганизации онтогенеза» (стр.
109)
Емкость молекулярно-генетического
канала информации ничтожна – сотни бит, не больше, тогда как нужны, казалось,
миллиарды. Теперь же видно, больше и не надо. По Чайковскому, главная тайна
пока неприступна: неизвестно, каким образом вообще молекулярный текст отображается
в пространственный и функциональный.
Между тем ответ в терминологии
Чаковского находится в той же его книжке десятком страниц ранее:
«Номогенез в его диатропическом
понимании рассматривает эволюцию как преобразование рефренной структуры
разнообразия (диасети). Это наглядно, но узко. Более
общее понимание эволюции основано на номогенезе как понятийном каркасе,
наполняемой представлениями из иных учений. Первым и главным из них вступает
понятие активности, основное в ламаркизме. Исследования последних десятилетий
показали: мир устроен так, что материя активна и сама
собой организуется, порождая все более и более сложные системы. На всех
уровнях организации видно одно и то же явление – актиреф.
Термин это нужен как эразмову взгляду на мир, так и бэрову, поэтому термином «актиреф»
удобно кратко маркировать все предлагаемое представление об эволюции».
По нашему мнению, одной
самоорганизации морфогенеза действительно недостаточно. Перевод
линейно-записанной информации в пространственную происходит на стадии прежде всего сворачивания полипептидной цепи в
функциональный белок. Процесс хорошо изучен и похож на то, что происходит в
обществе in situ при образовании внутренне агрессивной страты интеллигенции в среде,
недружественной к носителям бытовой межличностной агрессивности. Иными словами,
если бы специализирующиеся на изучении эволюции ученые могли договориться, они
могли изучать ключевые момент эволюции на себе. Однако в таком случае они
лишились бы предмета подобно эффекту мыла. Сворачивание полипептидной цепи
определяется положением и соотношением гидрофильных и гидрофобных остатков. В
зависимости от того, в какую среду цепь попадает, самоорганизация протекает
различно.
Но и это не все. Опять же, все новое
– хорошо забытое старое:
«В 19-м веке в немецкой науке (она
была ведущей) царил разнобой в понимании целесообразности, и Бэр отчасти навел
порядок [Baer, 1983]. Он отделил понятие сознательно поставленной цели (Zweck) от понятия окончательного состояния (Ziel), завершающего направленный процесс».
(стр. 55)
О ведущей роли германской науки в
позапрошлом веке сейчас знает разве что Чайковский, хотя о том же говорили на
завершающей лекции проекта #ЗНАТЬ – лебединой песни «Лекций polit.ru». А мы-то думали, давят только
русскую науку! В депрессивных сублетальных условиях
науке следует действовать по принципу жизни Евгении Гинзбург в «Крутом
маршруте», изучать концлагерь пребывания, избегая морально-этических оценок.
Получается иллюстрация к размышлениям Чайковского о зомби-паразитизме. Своя
собственная жизнь ученого в этом мере – лучшая его лаборатория.
Мы шли прямым путем без временной
петли в прошлое. Возможно, образования не хватило. Получились три новых
принципа организации жизни: программа от программы, смысл от смысла, цель от
цели. Как бы оно ни трансформировалось, чтобы было на выходе, надо как минимум,
чтобы было на входе. Три классических принципа организации жизни, как известно,
omni vivo ex ovo, omni cellula ex celluli, omni molecula ex moleculi. Последний сформулировал Н.В.Тимофеев-Ресовский
по статье Н.К.Кольцова о наследственных молекулах, передающих генетическую
информацию следующему поколению согласно идее А.А.Колли.
В то же время наши построения
эволюции в наиболее существенных моментах совпадали. Например, в части
макроэволюционной схемы, как она описана в книжке Чайковского «Зигзаги
эволюции» 2010 года (издание редакции «Наука и Жизнь»). В отличие от точной
науки экологии, единой теории эволюции нет и не может
быть, слишком много разных схем развития реализует жизнь, несводимых к единой
модели. Можно выделить то, что может использоваться и по факту используется в
генетической инженерии. И можно отдельно описать эволюционную идею Ламарка,
которая стала основой книжки Чайковского под аналогичным названием. Мы
предлагаем не скакать по терминам в угоду критикам и злопыхателям,
а остановиться на Vis vitalis. Кто в своей жизни занимался
селекций, прекрасно знает, что такое жизненная сила и как она распределяется в
потомстве.
Давно известно, что геном в формате
ДНК, а ранее РНК, запускает морфогенез для двух целей. Тело является его средой
обитания и по его гармонии определяется программная полноценность генома,
потому что подавление шума не справляется за счет одной только элиминации.
Отношения властной элиты и общества
строятся примерно так же, как генома и тела. В книге Чайковский разделяет биоэволюцию и социальную эволюцию, однако в личной беседе
он не настаивал на разделении.
Открытыми остались вопросы биопоэза с одной стороны и возможности человека как
генетического инженера – с другой. Как нам кажется, в нашем узком кругу есть
возможность взаимопонимания, хотя терминология разная. Вопрос биопоэза остается открытым. Все реконструкции происхождения
жизни чем-то похожи на мультфильмы про динозавров основной и может быть
единственной целью поразить воображение детей и грантодателей.
Исключение составляет малоизвестная версия Станислава Лема
в романе, название которого переведено на русский как «Голос неба». Фантаст оказался ближе к
реальности относительно рутинной и диссертабельной
фантастики статусных ученых. Он по факту развивает ту же физическую идею, что и
Чайковский.
Вопрос генетической инженерии мог
быть давно закрыт, для этого необходимо и достаточно адекватно описать
селекционный процесс. Выполнить задачу нетрудно через схему Макроэволюции с
учетом двухкомпонентной структуры генома по В.А.Геодакяну,
с четырьмя фазами включая катастрофу и факторами, действие которых зависит от
состояния генома. Схема теории Макроэволюции одинаково валидна
на все три уровня генетической инженерии – in vtro, in vivo, in populi. Захватывающий воображение вопрос связан с неуловимостью
связи генетики и эволюции по Чайковскому. Непонятно, каким образом
искусственное сочетание сублетальных факторов синергично стимулирует жизненную силу? Эксперименты
показывают подавление мутационного шума и провокацию некоего процесса поиска
новых форм, более соответствующих измененным условиям, чем материнские. Факторы
могут быть любыми, их действие должно соответствовать состоянию системы и
способствовать сначала вводу в катастрофу, что самое простое, затем стимуляции
жизненной силы и точно вовремя выводу на стабилизацию. Последнее наиболее
трудно для инженера и опасно системы объекта. Именно на этой стадии находимся
сейчас мы в России. Книжка «Эволюция как идея» вышла в свет удивительно вовремя.
Нам терять нечего, все равно побьют,
и все равно мы окажемся правы: Жизнь есть способ существования информации. Как
ни странно, Чайковский косвенно и, возможно, сам не желая того, обосновал этот
простой вывод. Дискредитированный термин Vis vitalis он не употребляет, только пассионарность
Л.Н.Гумилева.
Иными словами, Vis vitalis существует как одна из наиболее существенных нематериальных
сущностей наряду с информацией и структурой динамического хаоса.
Познание эволюционной генетики – страшно
интересная сказка, чем глубже в лес, тем страшней, и один ответ порождает
десяток других неожиданных вопросов. Мы не знаем физической природы
негармонических колебаний в основе волн жизни С.С.Четверикова.
может только догадываться о структуре динамического хаоса Лоренца. Что-то тут
от биофизиков Голубевых. Мы не знаем причин
исторических морфозов типа акселерации и изменения
формы черепа.
Thesis Чайковского-Ламарка
влечет актуальный, но нерелевантный вывод. Машины никогда не обретут власти над человеком, даже
когда по вычислительной мощности превзойдут мозг. У машин без человека нет Vis vitalis, как и у любой виртуальной жизни.
УДК 575.8 ББК 28.02 4-15
Ю.В. Чайковский. Эволюция как идея. М., Товарищество
научных изданий КМК, 2017. 159 с., тир. 500.
Автор излагает нынешние взгляды на биологическую
эволюцию: ламаркизм, жоффруизм, дарвинизм, номогенез
и др. Они построены на парадных примерах, а не на анализе многообразия
организмов и его преобразований во времени. Автор предлагает развить
эволюционную заявку А.А. Любищева (1890- 1972), полагая, что она может дать
решение вековых проблем эволюционизма По мысли автора, это необходимо как для
практики выхода из нынешнего общего кризиса (экологического, экономического,
политического и социокультурного), так и для
построения картины мира, соответствующей нынешним знаниям.
На передней обложке:
Обычный пример зомби-паразитизма
(к главе 2)
Божья коровка Coleomegilla maculata, кастрированная и парализованная паразитом,
обнимает кокон его, своего убийцы – личинки паразитической осы-наездника Dinocampus coccinellae.
(PHOTOGRAPH BY
ANAND VARMA; JACQUES BRODEUR LAB,
Оса эта паразитирует на пятидесяти видах насекомых, и
у каждого находит, куда пронзить жертву, чтобы заложить яйцо. Личинка же умеет
гораздо большее: питаясь телом жертвы, выгрызает ей половые органы, а выросши,
перегрызает ей нервы ко всем шести ногам (у любого из 50 видов!), покидает ее,
свивает себе кокон, оплетающий жертву, где и обращается в куколку. Взрослая оса
вылетает, оставляя еще живую жертву умирать.
Если в книге «Активный связный мир» было сказано
лишь, что вопрос о столь сложных формах активности «на сегодня науке непосилен»
(с. 606), то в предлагаемой работе данный вопрос – в центре внимания
На задней обложке:
ЮЛ. Чайковский у себя дома с сыном Тимофеем, его
женой Ириной и внуками Гришей и Стешей в день своего
75-летия (янв.
Эволюционисту Владимиру Степановичу Жданову
(Оренбург) и палеоботанику Игорю Анатольевичу Игнатьеву, побудившим меня
написать эту работу
Предисловие 5
1. эволюционизм И ЭВОЛЮЦИЯ 6
В тени дарвинизма g
функциональный эволюционизм 11
Эволюция 13
2. АКТИРЕФ, ЭДВАНТ И НОВАЯ КАРТИНА МИРА 16
Зомби-паразитизм 18
Неясности надо разъяснять вместе 19
Актиреф 23
Эффект группы 24
Эдвант 25
Новые эдванты и скрытая
дюжина 28
Познавательные модели 32
Будущая ПМ и активность всей природы 35
Детерминизм контактный и дистанционный 37
О диатропической картине
мира 38
О новой картине мира 39
3. ПРОГРЕСС, «НЕСОКРАТИМАЯ СЛОЖНОСТЬ» И ТЕНДЕНЦИИ
Живая вода, или Об энергетике биопоэза
45
3. ПРОГРЕСС, «НЕСОКРАТИМАЯ СЛОЖНОСТЬ» И ТЕНДЕНЦИИ
Живая вода, или Об энергетике биопоэза
45
Сопряженность и усложнение 48
Антропный принцип 51
Проблема прогресса 53
Эразмовы и бэровы учения 57
Актиреф и прогресс 60
Как появились эвкариоты 62
Прогресс внешне заметного строения 66
Перенос идеи 67
Проблема осуществления 69
Прогресс, регресс и тенденции 70
4. ЭВОЛЮЦИОННОЕ БРАТСТВО 75
Догма пресекает исследования 75
Основатель 78
Рождение эволюционного братства 82
Эволюционная тематика на Чтениях 86
Конфуз «с материалистических позиций» 91
Масштабная инвариантность 95
Идеализм обыденного 99
5.УСПЕХИ ЭВОЛЮЦИОННОГО ИДЕАЛИЗМА 102
Мышление и эволюция 104
Новый фактор эволюции 107
Без новой картины мира ничего не понять 112
Двойной мир – привыкайте 113
Появление новых видов 114
Об универсальной эволюции и роли эдвантов
117
Самоорганизация вместо конкуренции 119
Вклад теории биоэволюции в
историческую науку 121
Актуальность параллелей 127
Drang nach Osten,
затем Drang nach Westen 132
Заключение 134
Приложение. До чего ж Античность злободневна 136
Литература 144
Список упомянутых работ автора 152
Таблицы 153
Предисловие
Биолог Н.Г. Холодный , давний друг А.А. Любищева и
его противник в спорах, полагал себя дарвинистом (в чем Любищев сомневался), а
потому и материалистом (иначе тогда не сделать было карьеры, да и выжить
сомнительно). В письме 1947 года он бросил Любищеву вызов:
«Очень уж мы, дарвинисты (по-Вашему,
лже-дарвинисты) и материалисты, туги на ухо, когда с
нами начинают говорить о возможности сочетания дарвинизма с платонизмом и о
тому подобных мудреных вещах. Покажите на примере, как это делается? Скажем Вам
спасибо» Ш дискуссии..., 2009, с. 93].
Насчет «спасибо» он явно преувеличил (единственное,
что он мог бы сделать в благодарность, это умолчать о таких достижениях друга).
Но благодарность не потребовалась, ибо Любищев вызова не принял. В подробном
ответном письме он, как обычно, продолжал указывать на изъяны дарвинизма и
заблуждения адресата, а платонизма даже не помянул. И лишь теперь, через 70
лет, когда давно умерли и они сами, и их ученики, появился материал,
необходимый для хотя бы эскизного ответа.
По написании «Заключительных мыслей» (4-16) никаких
планов писать об эволюции у меня не было, однако двое совсем различных
читателей дали мне понять, каждый по-своему, что эволюция у меня невнятна и скомканна. Скажу больше: ответ на вызов Холодного весь
остался у меня в подтексте. Чтобы хоть немного исправить данный изъян, пришлось
не только заново описать феномен самоорганизации , но и приискать нужную
параллель. А именно, коснуться темы, прежде мне незнакомой – одной из главных
проблем сознания: почему и как получение и обработка человеком информации
приводит к появлению у него своего «я»? Легко видеть, что она, как и онтогенез,
ставит проблему осуществления (см. начало главы 2). У психологов она названа
трудной задачей, тогда как биологи в основной своей массе проблемы просто не
видят. Однако решены они, на мой взгляд, могут быть только вместе.
Далее приведена авторская версия серии статей для
«Российского палеоботанического журнала» (том 12 и последующие). Главной
является статья (здесь глава) об эволюционном идеализме, о котором всю жизнь
размышлял, но который так и не реализовал Любищев.
Заглавие книжки можно понимать и как попытку
включения идеализма в эволюционизм, и просто как торжество идеи эволюции.
1. Эволюционизм и эволюция*
Эволюционизм, 1) познавательная установка (эпистема) европейской культуры, согласно которой познание
сложного объекта должно идти через уяснение его развития; эволюционизм
продолжил традицию космогонических мифов, но они в иных культурах привели не к
эволюционизму, а к идее постоянного мира, созданного навсегда или (в индуизме)
надолго; 2) совокупность взглядов на эволюцию.
В XVII в. эволюционизм вызвал к жизни исторический
метод в науке как целом: «Experientia rem ostendit, historia
rei contextum» («Опыт
указывает факты, история их увязывает»), – писал в
Николай Григорьевич Холодный (1882-1953), физиолог и эколог
растений и микроорганизмов, академик АН Украины. Его именем в
** Все сокращения см. после Оглавления.
Не знаю, насколько это удалось. Проблема поставлена
философом немецкой культуры [Jantsch, 1979] и, хотя книга
сразу издана по-английски [Jantsch, 1980], а идея
самоорганизации обоснована американским биоматематиком
[Кауфман, 1991], она остается в небрежении почти у всех биоэволюционистов.
Поскольку они постоянно смешивают самоорганизацию с естественным отбором.
Стр. 55-57
В самом деле, Ламарк
Это прямо-таки ошибочно: природа делает (не всегда,
но часто) одно и то же разными способами (на чем и зиждется диатропика).
Отвергать ее разумность на этом основании нельзя. Бэр видел природу иначе и в
конце жизни (1876), уже слепой, диктовал:
«Для всей природы я всё же применяю понятие цели (Zweck) и должен признаться, что имею при этом в виду
сущность, имеющую сознание и волю» (цит. по: [Сутт, 1977, с. 19]). В этом различии пониманий природы
причина лишних споров, поэтому рассмотрим его подробнее. В 19-м веке в немецкой
науке (она была ведущей) царил разнобой в понимании целесообразности, и Бэр
отчасти навел порядок [Baer,
1983]. Он отделил понятие сознательно поставленной цели (Zweck)
от понятия окончательного состояния (Ziel),
завершающего направленный процесс. Стрела летит в Ziel,
ничего не зная о Zweck стрелка 21. отрицая Zweck за организмами, Бэр все-таки признавал ее за природой
как целым, поскольку без этого отдельные цели (Ziele)
как самих организмов, так и путей их развития были бы друг для друга случайны,
т.е. нецелесообразны в целом. (Об этом см. также 4-90, с. 112-113.)
Признавая Zweck за природой
как целым, Бэр имел в виду (как мы теперь понимаем) самоорганизацию экосистем и
биосферы. Отрицать при этом Zweck за каждым
организмом можно было только в предположении, что он создан природой, а она-де
разумна и создает организмы, ей нужные, го, надо полагать, и побудило Бэра всю
жизнь допускать эволюцию видов, но не высших единиц и не природы в целом – их
он (как и Ламарк) видел сотворенными. Он признавался:
«Объяснить целенаправленность в ходе развития для
меня невозможно, вероятно, она для нас вообще необъяснима (unerklarbar)»
цит. по Райков 1961, 1961, с. 442]).
Мы знаем, что феномен самоорганизации присущ и
организму, и органу, и клетке, и даже (в форме самосборки)
макромолекуле [4-08, п. 5-14,7-9], так что Zweck
можем видеть повсюду. Вопрос теперь в том, где видеть субъекта этого целеполагания? Когда личинка паразита порабощает жертву, то
движется ли она, словно стрела, к своей Ziel, не зная
о Zweck, поставленной ей свыше, или имеет свою Zweck сама? Следуя Бэру, надо признать, что Zweck ей ниспослана, но кем?
Понимание прогресса, данное Бэром, поддержал
палеонтолог Эдвард Коп (США). Обычной физике и химии (катагенезу)
он противопоставил анагенез (силу роста), направляющий как развитие особи, так и
эволюцию. Оба процесса он видел как сознательные:
«Почему эволюция является прогрессивной перед лицом
универсального катагенеза? Ни одна другая причина не
представляется обнаруженной, кроме присутствия чувственности или сознания,
которые являются, выражаясь метафизически, протоплазмой духа (цит. по [Сутт, 1977Э 26])
Отсюда начался психоламаркизм, отсюда же, но без
метафизических изысков, номогенез Берга (
***
Дарвинисты, в простоте своей либо не думают оп
прогрессе вовсе, либо уверяют, что всякую организацию породил отбор. Однако
даже если поверить, что отбор всё может, останется вопрос: как именно данная
конструкция действует – как личинка (клетка или несколько клеток) знает, где у
жертвы тот нервный узел, который она должна поразить, и каким путем до него
добраться? Где у нее записан код миграции и как он реализуется? Добавим, что
обычно это делает лишь одна личинка (особь), изредка две, тогда как остальные,
никуда не мигрируя, продолжают свой онтогенез в брюшной полости жертвы. Кто их
распределяет? Тут и ламарковы факторы не помогают.
Экологически порабощение, как и всякое приспособление
паразита к единственной жертве, есть сверхузкая
специализация, а ее не раз предлагали |(в том числе А.А. Любищев [4-90, с. 59,
107]) понимать как рутинизацию т.е. как отпадение
неиспользуемых вариантов (т.е. по Ламарку). Паразит якобы селился на многих
видах и поражал их различными способами, но они отпали за ненадобностью. Это
возможно, но тоже оставляет без ответа вопрос об источнике разумного поведения
данной особи (или ее личинки) здесь и сейчас. Ответа нет, но диатропика указывает, где есть смысл искать его.
Порабощение – отнюдь не редкость, а крайняя позиция в
рефрене «социальный паразитизм», высший прогресс в каждом его ряду. В согласии
с принципом компенсации Аристотеля, оно реализуется у самых просто устроенных
паразитов, у личинок. Но сам этот принцип откуда, из какого учения? Или он сам
по себе? Чтобы двигаться дальше, требуется навести хотя бы самый грубый порядок
в основных эволюционных учениях. Что касается прогресса, то важно, наконец
понять:
«Критерий прогресса должен быть таким, чтобы по нему
можно было сравнивать положение в эволюционной системе любой филогенетической
линии. ^Критерий на человека» оставляет вне возможности сравнения не только
растения, но и боковые ветви эволюции животных» [Наумов, 2004, с. 194]. Да и
сами учения необходимо как-то группировать. Г.С. Зусмановский
[2007] предложил интересную группировку учений об эволюции видов, увязав их с психотипами их основателей. Ее надо учитывать, однако в
наши дни всё больше внимания привлекает эволюция сообществ и, прежде всего,
экосистем. Этим занята ЭКЭ.
21 Бэр понимал термин «Ziel» широко: «Словом цель [Ziel] я обозначаю здесь не только
результат всего движения (здесь – формирования), но я признаю непосредственно и
принудительную необходимость, надо заметить, не случайную, но целенаправленную
[zielstrebige] (цит. по
Райков, 1961, с. 441]).
Стр. 107-111
Новый фактор эволюции
Генов, на которые эволюционисты так понадеялись сто
лет назад, оказалось безнадежно мало, и уже по одному этому они очень мало дал
для понимания эволюции. Кроме того, в генах оказалась весьма однобокая
информация – о последовательности белковых цепей, о механизм? их синтеза и
регуляции их активности. О том, как строится клетка и более крупные органы,
гены молчат.
Уже сто лет назад проницательные умы, еще не зная,
сколь мало генов в организме, поняли, что кроме генов есть еще какая-то
наследственность (ее видели в плазме). Поняли, что материал эволюции – отнюдь
не в изменчивости индивидов [Филипченко, 1929, гл. 8]. Показано это было в
1960-х гг. и позже (см. 4-08, п. 6-4). Поэтому прежняя пара понятий
«наследственность – изменчивость» стала недостаточной для понимания того, что
же является базой механизмов эволюции, ее первичным фактором.
Первый шаг к пониманию (точнее, к постановке вопроса)
о данной базе сделал генетик-эволюционист Ю.А. Филипченко, введя понятие микроэволюции (это – образование рас и видов). Ее одну
только и можно, полагал он, изучать методами генетики:
«Однако кроме этой, так сказать, микроэволюции,
существует эволюция более крупных систематических групп, своего рода макроэволюция,
и она-то безусловно лежит вне поля зрения генетики, хотя и наиболее интересна
для эволюционной теории». Теориям «придется разрешать вопросы о «происхождении
видов» (и всех низших подразделений видов) иначе, чем вопросы «происхождения
родов» (и всех высших систематических единиц)» [Филипченко, 1929, с. 260-261].
Данная дихотомия определила всю идеологию споров ХХ
века, явственно отделив то, чем занимался Дарвин, от того, что является
эволюцией в обыденном смысле, т.е. для большинства читающих.
В одном можно бы возразить. Филипченко был уверен,
что «эволюционная теория была и будет только гипотезой, ибо превращение видов
не относится к числу явлений, .которые можно наблюдать воочию» (с. 250), однако
оказался не вполне прав: позже микроэволюцию удалось
воспроизвести, притом на различных объектах. Зато различие индивидов
действительно оказалось ни при чем. См. 4-08, гл. 5, пункты «Экспериментальная
эволюция».
Относительно же макроэволюции довольно очевидно лишь
одно: как самодовлеющий процесс она разворачивается преимущественно в почти не
известном нам мире. Для одних это мир идей, для других – мир эдвантов, третьи просто не видят проблемы. Однако то, что
уже известно, заставляет заново рассмотреть вопрос о факторах эволюции.
Даже в глуши материализма кое-где начинают понимать,
что т «между частными эволюциями, помимо материальности и развития, есть некое
общее, внутреннее, сущностное, происходящее из развития этих взаимосвязей и
взаимообусловленностей, из связи и преемственности между стадиями всеобщей
эволюции, из порождения одной стадии эволюции другой. Это сам механизм
развития, эволюции» [Конашев, 2011, 323].
Об этом «помимо материальности» и пойдет речь. В
статье «Факторы эволюции» (LR, т. 13, с. 100) уже говорилось, что в качестве
ведущего фактора эволюции сейчас постепенно выявляется самоорганизация,
понемногу заменяющая отбор в его прежнем понимании.
Теперь следует добавить, что она заменяет также
основную часть наследственности, поскольку оказалось, что в генетической памяти
хранятся, в основном, лишь правила переключения режимов самоорганизации
онтогенеза. Тем самым, дети похожи на родителей не потому, что все их
наблюдаемые сходства записаны в их генах, а потому, что их онтогенез,
одинаковый в целом у всех людей, шел у детей и. родителей сходно также и в
деталях, направляемых переключениями частных режимов. Изменение самих правил
этих переключений определяет, видимо, макроэволюцию организмов, каковая
выступает, тем самым, как эдвант их онтогенезов. К
сожалению, эволюцию сообществ так просто не описать, хотя в ней тоже течет
самоорганизация, точнее – одна из ее форм.
Самоорганизация – странный, непривычный фактор
эволюции: у не нет программы, она нигде не записана в форме какой-либо
наследственности, она реализует сама себя в ходе процесса развития каждого
организма 46, а записана лишь последовательность смены ее режимов.
И то – для организмов, но едва ли для сообществ.
Материальна ли она? Идеалист скажет, что самоорганизация является объективно
существующим нематериальным явлением, направляющим материальны* процессы,
каковые мы только и можем наблюдать. И мысль ведь нематериальна, но ежечасно
направляет наши действия. Материалисту это будет непонятно, пока он не
догадается признать ее саму материальным процессом 47. Так не раз бывало, и это
уже началось сейчас снова, когда самоорганизацию стали трактовать как форму
естественного отбора. Это, конечно, не продвинуло науку ни на шаг, ибо отбор
действует через отстранение от размножения, а самоорганизацией именуется нечто
иное.
Для успеха науки бывает полезно не новое толкование
прежних терминов (чем как раз известен дарвинизм), а выявление новой сути дела.
Суть же такова: заведомо идеальные объекты заведомо существуют, они несомненно
проявляют самоорганизацию и тем влияют на материальное. Ее следует изучить и
понять, прежде чем отрицать или признать ее роль в развитии материальных
объектов.
Всем известна самоорганизация мысли при размышлении,
причем итогом может выступать действие мыслящего, направленное на материальный
объект, в том числе на себя. Это никого не удивляет. Более того,
самоорганизация группы мыслящих только через такой процесс и осуществляется –
не важно, все при этом мыслят или не все. Если же мыслящего субъекта в группе
не видно, это удивляет, но нельзя отрицать, что группа может вести себя разумно
(таков миксомицет). То есть ряд поведений являет нечто общее, хотя в одних
виден мыслящий субъект (или субъекты), а в других его нет заведомо, но
разумность поведения нужно признать.
Первой приходит в голову мысль, что разумность
поведения рождается в большом коллективе неразумных объектов как некое
системно! свойство. Простейший вариант данной мысли – что в каждом таком
объекте, в каждой частице коллектива таится частица разума, что вместе они и
порождают разум. Отсюда идея о «протопсихике» элементарных
частиц – простейший нынешний вариант панпсихизма. Что-то вроде искр, вместе
образующих пламя. С позиции панпсихизма коллективное сознание столь же
естественно, сколь и индивидуальное (хоть они и неравноценны) – запомним это.
Но как отсюда перейти к эволюции, мне непонятно, и интереснее видится другая
аналогия – самоорганизация фрактала, конструкции математической, а значит,
чисто идеальной. На рис. 5 книги 4-16 приведен изумительно самосогласованный
фрактал (его изображение называют «долиной морских коньков»), и показано, как
он качественно (притом самосогласованно) меняется при малом изменении хотя бы
одного параметра фрактального роста.
Кроме согласованности, на этом множестве фракталов
удобно исследовать усложнение. При изменении параметра сперва это просто
замкнутый контур, затем внутри его полость, затем две полости и т.д., так что
каждая картина сложнее предыдущей, и некоторые – сложнее качественно. Следя за
ними, мы как бы видим эволюцию изображения, в том числе эмерджентную и
прогрессивную 48, а ведь перед нами лишь одна математическая конструкция, раз и
навсегда заданная. Это чистый платонизм.
Если понимать онтогенез, как уже не раз сказано, в
виде совокупности ростов фракталов, то смена режимов их роста как раз и дает
образование сложной формы. Плавное изменение параметра (параметров) даст то
плавное изменение фрактала, то его качественный скачок. Разработка
математического аппарата должна дать всё, что удалось смоделировать В.Г. Черданцеву (см. главу III и еще многое. Не только такой
качественный переход, как от бластулы к гаструле, но можно надеяться, и
органогенез. Притом .Настолько легче, насколько аппарат более подходит объекту,
нежели уравнения Черданцева. Удивительно, что биоматематики еще, насколько знаю, за это не взялись.
Теперь об идеализме. Пока, при нынешнем уровне
знаний, мы можем рассуждать Столько по аналогии. Самосогласованное
преобразование фрактала – чисто идеальный процесс, а самосогласованное
изменение хода онтогенеза – наблюдаемое явление. Изучать второе посредством первого
в науке обычно, но заявлять о сущности второго лишь по свойствам первого
биология не умеет.
Это умеет теорфизика. Век с
лишним назад дискретность спектров излучения (при господстве понимания процесса
излучения как непрерывного) побудила физиков искать дискретные решения
непрерывного уравнения электромагнитной волны. Таковые были найдены, оказались
в соответствии с линиями спектров (атома водорода) и были истолкованы наличие в
атоме дискретных энергетических уровней. Отсюда пошла квантовая теория, уже физическая.
Споры о том, материалистична ли она, не затихли поныне. Затем похожее
проделывалось в космологии, и с тем же итогом. При этом материализм удержался в
физике (так и не вытеснив идеализм) за счет коренного расширения понятия
материи.
Примерно то же самое предстоит в биологии, но едва ли
тут удастся обойтись расширением понятия материи. Достаточно припомнить скрытую
дюжину (см. главу 2), чтобы понять, что единое объяснение либо потребует
непрактично широкого толкования материи, либо придется признать, наконец, что
идея (активность) движет материю. Ведь сам факт движения человека под действием
его собственной мысли есть демонстрация этого.
Вспомним модель В. А. Брынцева
и сходные – они все про то же самое Движение там понято в любом пространстве, а
не только в наблюдаемом.
46 «невозможно понять морфогенез, опираясь только на
знание соответствующего генома и его молекулярного строения, ибо феноменология
имеет свои собственные законы. Естественно это не означает, что известные до
сих пор законы природы неверны. Все это означает лишь то, что трудно обнаружить
все скрытое в них» [Богатых, 2011, с. 174]. Скрыта как раз самоорганизуемость.
47 «Мысль есть ток электричества по проводам нервов»,
уверял Томас Гексли, но и он, как обычно у ульраматериалистов,
позже пришел к панпсихизму.