22.11.19 Лев МОСКОВКИН, Наталья ВАКУРОВА

Книга в Москве

Лягушонка в коробчонке – лицо кавказской национальности

Новый учебник журналистики от Маргариты Симоньян https://leo-mosk.livejournal.com/7020718.html

Нам известно несколько высокого уровня учебников журналистики: «Как я редактировал сельскохозяйственную газету» Марка Твена, «Сенсация» Ивлина Во, «Прощай, Каталония!» Джорджа Оруэлла. Эссе Оруэлла стало слиянием реальности и фантастики репортажа с параллельным анализом освещения тех же событий в прессе разных стран в зависимости от национальных особенностей.

Благодаря главному редактору Russia today (МИА Россия сегодня) Маргарите Симоньян появились еще два учебника журналистики, подобных по форме и уникальных по содержанию.

Первым художественным произведением Маргариты стала повесть «В Москву!» Тут уже круче – слияние жизни с репортажем изнутри профессии: держи микрофон так, чтобы он не выглядел фаллически.

Учебник журналистики по Симоньян и он же учебник жизни такой же реальной, как у Оруэлла, и не менее фантастичный, чем у Марка Твена с Ивлином Во вместе взятыми. По замыслу писателя, война начинается там, где вследствие немыслимого сочетания чего-то из череды неизбежных ошибок появляется журналист другого профиля с редакционным заданием описать войну.

Ради справедливости следует заметить, что проза Симоньян не про журналистику и не про войну, она про жизнь. Аналогично про жизнь, а не про медицину, написаны блестящие репортажи из роддома Татьяны Соломатиной «Акушер-Ха!» Или Наталии Червинской «Поправка Джексона» не про эмиграцию, скорее про разлитую в мире русскость. В новой русской литературе такого много, о чем не подозревают ленивые почитатели классики.

Повесть «В Москву!» имела мощный пропагандистский эффект, который вряд ли был задуман. Нам об этом ничего неизвестно. Зато глубоко понятно, что любознательный журналист, свободный от наслоения собственных предвзятостей с редакционными, накапливает множество весьма своеобразных историй. Они не хотят ложиться в принятые рамки и тем более яростно рвутся наружу.

Те, кто прочитал повесть «В Москву!», заразил жизнелюбием даже хронических русофобов и анти-путиноидов. Таковых не мало, а очень даже критически много именно среди журналистов. На Симоньян перестали смотреть как на «подстилку Путина». Получилось наоборот. Сполохами своего замешанного на наблюдательности журналистского таланта Симоньян опалила серо-зловещий ореол президента и страны в целом. Произошло нечто вроде ключевого эпизода в заключительном сюжете польского фильма «Новые амазонки» (Сексмиссия), где ядерный Армегеддон оказался нарисованным на полотняном куполе.

Нет лучше способа заставить любить Родину, чем описать ее такой, как она есть.

Потом были фильмы Маргариты Симоньян с Тиграном Кеосаяном «Море. Горы. Керамзит» и «Крымский мост. Сделано с любовью». Тут уже без обвинений в пропаганде не обойтись никак, учитывая извращенную международную обстановку в так называемых ведущих mainstream media, имея в виду беспощадную войну с RT и Sputnik, которую ведет US Agency for Global Media через MSM.

С шельмованием вышло неубедительно, фильм сделан слишком талантливо, динамично и с историческими параллелями. Если б нам поручили, мы бы раскритиковали убедительней.

И вот на днях вышел сборник рассказов Маргариты Симоньян «Черные глаза», которым она закрывает тему южной России, Кубани и Абхазии (Черные глаза / Маргарита Симоньян. – М., Абрис, 2020 – 160 с., тир 3000).

Сборник был проанонсирован рассказом «Крысы», который Маргарита зачитала в рамках программы мероприятий Книжного фестиваля на Красной площади. Всего в сборнике двенадцать рассказов: «Подсолнухи», «Дядь-Вачик», «Крысы», «Черные глаза», «Фиолетова маргарита», «Вакцинация», «Бачишь, кума, це игр!», «Курган-Тюбе», «Ленка», «Джон Маккью», «Послесловие», «Кегеник».

По первым своим журналистским заданиям будущая главный редактор ведущего агентства страны и мира разъезжала на старенькой «Оке», за что в телекомпании ее прозвали «лягушонка в коробчонке». Машина была главной инвестицией отца Симона в будущее дочери. В машине не работало все, даже окна не открывались. На перекрестках в июльские плюс сорок Маргарита открывала обе двери и махала ими как крыльями, чтоб не задохнуться.

Благодаря наблюдательности автора, жизнь сама подсказывала красочные метафоры и аллюзии.

«Она быстро поправила лямки бюстгальтера, одним движением мягкой груди выдохнула мечты и воспоминания и снова схватила швабру, как верный спасательный круг» стр. 19

«И давно вы так гуляете, хлопцы? – Литра три!» стр. 17

«Кем ты работал в морге? – Патологоанатомом. – И теперь работаешь поваром? – Так я это... Мясо хорошо разделываю» стр. 13.

«Июльский бриз срывал на асфальт розовые лепестки отцветающего шиповника, похожего на дерущихся осьминогов» – стр. 123.

«Длинные, как у горной косули, глаза Рузанки уже наливались забродившим гранатовым соком» стр. 80

И далее: «Он знал, что когда глаза горной косули наливаются забродившим гранатом, бесполезно показывать, кто тут в доме хозяин, и сегодня ночью Рузанкин орлиный нос выклюет побережскому Прометею, не донесшему свой огонь до рыжего жерла, всю его многострадальную печень».

Проза Симоньян верифицируется нелепыми сочетаниями, поскольку таковыми исполнена наша жизнь.

В 2002 году для прямой линии с президентом корреспондент телеканала «Россия» Маргарита Симоньян была послана подготовить материал из Душанбе. Нашла в Курган-Тюбе Героя России Олега Козлова, прапорщика из легендарной 201-й дивизии, которому отказали в гражданстве России. Дело было за малым: уговорить прапорщика в прямом эфире попросить президента о гражданстве.

Фокус в том, что по возвращении в Россию милицейская будка в Шереметьево отказалась признать Симоньян гражданкой России. Продюсер хохочет: «А ты Путину позвони, он на этой неделе как раз всем гражданство раздает, может и тебе даст!» Когда разобрались с гражданством корреспондента «России», бдительная дежурная девушка-милиционер выяснила, у пассажирки рейса из Душанбе прописка краснодарская и регистрации в Москве нет.

«Ну что, Симоньян, съела? Это ты там звезда, а тут мало того, что лицо кавказской национальности, мало того что у тебя ни прописки ни регистрации в Москве, так ты еще и с душанбинского рейса!»

Реальность распадается на куски.

Это только небольшая часть той истории, весьма поучительной в плане практической журналистики.

Гордая собой Маргарита услышала из редакции: «Ну что Симоньян, это позор. Даже не знаю, как ты будешь объясняться с начальством».

Оказалось, информационные агентства перепутали и прапорщика Козлова назвали Орловым. Редакция в таких случаях склонна верить агентствам, а не собственному корреспонденту на месте.

На прямой линии в 2002 году Путин согласился с тем, что закон о гражданстве нуждается в доработке. Прапорщику Олегу Козлову из 201-й дивизии гражданство дали очень скоро. Только вот закон о гражданстве нуждается в доработке до сих пор.

В дополнение к этому заключению автора следует справедливости ради добавить, что после законодательных заплаток ситуация стала злее с демонстративными выдачами Украине героев Донбасса.

В этой истории много всего включая насекомых вместо воды из крана в гостинице. А мы думали, юморист Михаил Задорнов нафантазировал.

Прежде всего сказывается незаменимое качество корреспондента и вообще любого исследователя-естественника: талант выбора существенного. Чутье на существенное может быть у человека от природы и его можно натренировать через естественнонаучное образование. Журналисты как правило гуманитарии. К тому что бесчисленные фреймы и вменения, что, как и о чем писать подавляют естественное в голове журналиста. И тем не менее, в российской журналистике остаются универсальные журналисты в понимании Дэвида Рэндалла.

Российская наука в конструктивном направлении не отстает вопреки недружественной журналистике.

В сборнике Симоньян описаны эпизоды двух прямых линий с президентом. В другой раз редакция повелела найти на Кубани хутор с чумовым названием, запретив спрашивать, для чего. Ну, в таком случае понятно. Съемочная группа в составе оператора Андрюхи, водителя Гагра и корреспондента Симоньян нашла по карте хутор Казаче-Малёванный. Путин перепутал ударение. Собранные на мероприятие казаки натренированными голосами дружно поправили. Ситуацию спас узконаправленный микрофон.

Тема для прямой линии нашлась такая же хроническая в России, как гражданство, – газ. И решение было таким же. Газ по Путина велению, казаков хотению провели. Инсульта у главного краевого газовщика никто не заметил. Как и того, что результата как такового не было: газ провели до хутора, а за разводку по домам потребовали по сто тысяч.

Вот так господа журналюги, надо проверять последствия своих подвигов. Мало донести тему до президента. Надо как-то постараться не навредить.

Что ни скажешь про нашу прессу, именно российская журналистика остается фактором, на котором держится мир. Выбор Путина относительно Симоньян неслучаен. Однако мы у нее не работаем. Плохо то, что при очередном преобразовании бывшего АПН-РИАН с Зубовской вымели каленой метлой всю науку. Это была одна из наиболее фатальных уступок Москвы Вашингтону наряду со сдачей Хрущевым государственной информационной системы в пакете размена по Карибскому кризису. Тогда еще и развернули травлю кибернетики, а уже в наши годы – Академии наук, для ее деградации.

Почему-то патриотизм команды Путина ходит паровозом по рельсам за кордон, как и газ или гражданство. Внутри дороже и по возможности унизительней. С журналистикой то же самое. Когда в палатах Федерального Собрания развернулась кампания в защиту Russia Today за рубежом, в комитете Госдумы по информполитике депутаты Вадим Деньгин и Александр Ющенко попытались поднять вопрос о защите отечественной прессы внутри страны. Парочку оступившихся сурово одернули, будто на партсобрании. Что толку от того, что депутаты комитета все из разных партий, если это не мешает единомыслию?

Это было тяжелое время для отечественной журналистики. Наши исследования показали, после тщательно организованной атаки она так и не восстановилась. Закрылись газеты, выходившие по сто лет и пережившие перестройку.

Для любознательного читателя с ассоциативными способностями литературное творчество Маргариты Симоньян может служить косвенным указателем на причины. Ее проза дополнят как бы снизу, из повседневности описанное в судьбоносных романах Валери Плейм Уилсон «Игра без правил» и Елены Котовой «Провокация».

Все названные писательницы отражают строго то, что видели сами. Все остальное неинтересно, хотя его может быть по объему намного больше.

Сборник «Черные глаза» всего 160 страниц и он отражает лишь несколько фрагментов жизни Маргариты Симоньян. Тем более трудно понять, как можно столько успеть. Получилась практически совершенная энциклопедия жизни. Сборник похож на ту Оку, на которой Маргарита въехала в журналистику: внутри больше, чем снаружи.

В сборнике есть два сюжета про США – учеба по обмену в пятнадцать лет и один день работы официанткой уже из должности редактора международных телеканалов.

За этим днем стоит история подруги по английской спецшколе в Краснодаре Ленки, владелицы двух ресторанов.

«Я настаиваю, что биографию Лены надо включить в учебники истории нашей страны. В принципе, про мое поколение можно ничего больше не объяснять», – прочитав пронизанную нежностью леденящую кровь историю, невозможно не согласиться.

Другой сюжет про США принять сложнее, хотя он менее фантастичен.

Набор персонажей составляет форменный паноптикум. Редкой классической красоты двадцатилетняя второгодница Саманта Смит 50 минут с калькулятором не могла справиться с примером 16-2х5. Она не отстающая в медицинском плане, ей просто это не нужно. Черноволосый Эрон раз в квартал на уроках демонстрировал новый пирсинг члена в честь очередной любимой. Худенькая незаметная Стейси жила в автомобиле – пьющие родители выгнали ее из дома, пропала на две недели и потом восторженно рассказывала, что в город заехал новый наркотик. Травка не в счет, ее не принимали за наркотик даже родители и учителя. Веселая блондинка Ребекка с зависимостью от кока-колы. Ну и так далее.

Такой психоневрологической концентрации непереводимого messed up самых тошнотворных пунктов криминальной энциклопедии: педофилии, инцеста, навязанного подросткового материнства, суицидальных развлечений – Мэгги-Маргарита не встречала, хотя выросла в бандитском и наркоманском армянском гетто Краснодара. Учителям было законодательно запрещено обсуждать с учениками гомосексуализм, эвтаназию и ядерное оружие.

«...Я не смогла бы жить в этом кубриковском кошмаре, где с каждым годом скуднее иммунитет к массовой истерии, к вирусу диктатуры толпы, к страсти всем стадом побивать камнями первого, на кого покажут даже не вожаки, а просто любой другой из этого стада, и несчастный, зализывая изумленные раны, забьется в свою большую машину и будет пережидать, подглядывая в окно, пока истеричное стадо не обернется к другому...», – цитата нами вырвана из контекста намеренно в той своей части, где она несет универсальный смысл ментальности заокеанского деривата островных англосаксов в широком спектре от быта до геополитики.

Тут как минимум дважды сработал талант автора по выбору существенного. Кроме уже отмеченной феноменологии человеческого стада, есть его жертва и она имеет имя Джон Маккью. Рассказ посвящен именно ему, потому что он неизлечимо нормален и потому изгой. Маргарита Симоньян в художественной форме блестяще описала на реальном примере действие так называемого центрифугального отбора академика Ивана Шмальгаузена. Во время кризиса он замещает приписанный Чарльзу Дарвину отбор наиболее приспособленных.

Чтобы скрыть подмену в науке, за вывод «Дарвин неправ» лишают работы. Однако в современном мире процветает санкционированный монополизм стада. Председатель думского комитета по бюджету Андрей Макаров показал отсутствие конкуренции и от этого ничего не изменилось. Кто читал кроме нас Шмальгаузена, нам неизвестно. Может быть творчество Маргариты достигнет понимания?

Самое удивительное в истории изгоя Джона Маккью то, что он не понял, как могла Мэгги не захотеть остаться в США.

Всяк кулик патриот своего болота. А в русской школе нет отдельных столиков для изгоев. У нас другие изгои, навыворот, как и патриотизм. Они почему-то в России играют роль источника истины в последней инстанции.

Обычно свои рецензии мы пишем после ознакомления с тем, что написано до нас. В данном случае сделали наоборот и не ошиблись. На фоне шквала разнокалиберных откликов из всех пушек по всем воробьям кажется странным, зачем еще что-то писать про сборник «Черные глаза». Некоторые из них вполне типичные приведены ниже. И в самом конце – отсроченный репортаж Симоньян из Беслана в дополнение к тому, что было передано с места событий.

Подробный анализ нового сборника Симоньян представила в «Фонтанке» Венера Галеева, присовокупив известное несобственное мнение: «Ни в одном из рассказов нет и намека на события в Беслане, освещение которых предшествовало вертикальному взлету Симоньян по карьерной лестнице. И к которому до сих пор остаются вопросы».

Репортаж Маргариты из Беслана не вписывается в сборник. «Взлет Симоньян по карьерной лестнице» звучит как обвинение, однако из ее репортажа следует уникальная способность автора проникать. Именно эту способность Алексей Венедиктов ставит журналисту в обязанность.

Что касается вопросов, ожидаемый ответ дала Елена Милашина: «Маргарита Симоньян скрывала количество заложников в Беслане, получила за это орден, – и она причастна к убийству заложников, к убийству 186 детей в школе Беслана» см. https://www.svoboda.org/a/27220792.html

Если у Венеры Галеевой из Фонтанки остались вопросы, она должна была обратить их к себе, а не отделываться туманными намеками на чужие ангажированные вымыслы.

Корреспондент на месте событий обязан прежде всего проникнуть, зафиксировать и живым унести ноги – как Алоизий Макгаен в описании Дэвида Рэндалла «Универсальный журналист». Алоизий Макгаен наряду с Ильей Эренбургом в списке Рэндалла журналистов, повлиявших на развитие событий в мире. Его книгу обязан прочитать каждый, кто берется кого-то поучать в части журналистики.

Что касается Беслана, обилие мифов вокруг той трагедии соревнуется с полной информационной пустыней на том же месте до 1 сентября 2004 года. Сам Венедиктов честно признался, что слово «Беслан» узнал через полчаса после захвата заложников.

Между тем это была водочная столица России. Одновременно и один из культурных центров страны, по среднему уровню превышающий московский. Прогремевшие на весь мир события готовились заранее. На месте трагедии оказались четыре депутата думской группы «Родина», прибывшие в командировку. Группа захвата прошла несколько школ и постов, их никто не остановил. Их даже трудно назвать боевиками, скорее это отвязанные маргиналы – расходный материал. Трудно представить возможность переговоров с такими людьми. Для этого нужен кто-то из их среды, а совсем не те, кого они вызывали.

В истории Беслана столько же трагического, сколько нелепого и позорного. Вопреки Докладу парламентской комиссии Александра Торшина, журналистам она оказалась не по зубам. Мы не видели, чтобы кто-то отметил передел алкогольного рынка после Беслана. То есть видны признаки задачи, заказа, организации и налицо исполнители. Что называется, ни ухом ни рылом.

Тут как всегда после ликвидации СССР есть общий вопрос: насколько дешевого оценивается жизнь человека в России и особенно ребенка. Дети Беслана необычные, они сами за себя. Если б подобное произошло например в Москве, жертв могло быть больше.

Хорошо, что мы не читали отзывов до своей рецензии. Коктейль из подхалимской похвальбы и пещерной злобы. И теперь точно знаем: то что мы написали, не напишет никто. А дополнение про Беслан к сожалению необходимо. Хотя «вопросы» все равно останутся, за них платят больше, чем за информацию.

Аннотация

Короткая проза Маргариты Симоньян захватывает внимание историями-вспышками, мгновенно оживляющими целый мир, сочный, многоцветный. И вот уже струится в стакан густое вино, слепят взгляд уходящие за горизонт подсолнухи, и… Михалюрич снова приглашает в кабинет. Эти рассказы, до предела кинематографичные, передают самую материю жизни. И одновременно поднимают от земли и, взмывая ввысь, переносят от сухумских пляжей в столичные клубы, из горных ущелий Абхазии на карнавалы Провинстауна. И тогда звучат ответы на вопросы, заданные совсем в другом месте: отчего дядь Вачик не захотел переселяться в Россию, а Фауст пойти на вечеринку в гей-клуб? Почему Герой России Орлов оказался Козловым, а Софокл – Сократом?..

Первый сборник рассказов журналистки и медиаменеджера Маргариты Симоньян.

https://www.1tv.ru/news/2019-11-12/375599-margarita_simonyan_prezentovala_svoyu_novuyu_knigu_chernye_glaza

Кирилл Клейменов

Сегодня вообще удивительный день. День самых разных удивлений. Вот у моей коллеги и подруги Маргариты Симоньян вышла книга. Называется «Черные глаза». Рита – напомню на всякий случай – она же рупор правды. Рупор нашей правды и одновременно ночной кошмар всех зарубежных клеветников России, выражаясь современно, русофобов.

Но вот книга. По ней ясно, что ее главная героиня – никакой не кошмар, а наоборот греза. Честно говоря, и безо всякой книги гре… Что-то, кажется, я немного запутался. В отличие от Риты, которая все предельно четко рассказала нашей съемочной группе.

«Черные глаза» – так называется один из рассказов, которые я написала. А вдохновили меня, как и всех, наверное, вдохновляют только люди, люди, которые были в юности, были в молодости. И люди, которые убедили меня, что я могу написать книжку, в первую очередь», – рассказывает Маргарита Симоньян.

https://abnews.ru/2019/11/24/kniga-margarity-simonyan-chernye-glaza-stala-liderom-prodazh-za-nedelyu/?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2Fnews

24.11.19 / 13:58 Новости

Книга Маргариты Симоньян «Черные глаза» стала лидером продаж за неделю

Сборник рассказов главного редактора МИА «Россия Сегодня» Маргариты Симоньян под названием «Черные глаза» возглавил список самых популярных книг среди покупателей торговой сети «Библио-Глобус».

На ее сайте говорится, что книга оказалась самой продаваемой в разделе «Художественная литература» в период с 11 по 17 ноября.

В рейтинге «Черные глаза» опередили новую книгу писателя Виктора Пелевина «Искусство легких касаний», а также роман «Серотонин» француза Мишеля Уэльбека.

Незадолго до этого Маргарита Симоньян рассказала об уменьшении аудитории зрителей телевидения и роста популярности интернет-ресурсов и видеохостингов.

Метки: Литература, Маргарита Симоньян, МИА «Россия сегодня»

https://www.fontanka.ru/2019/11/15/085/

17.11.2019 12:13

Откуда Маргарита Симоньян скопипастила свои «Черные глаза»

Пленительные мокрые ресницы, напирники, кавуны и тугие задницы казачек в синих трико. Первые страницы сборника рассказов Маргариты Симоньян осмеяли и растащили на цитаты в соцсетях.

«Фонтанка» ознакомилась с текстом целиком и нашла признаки того, что Маргарита Симоновна исписалась уже на второй книге. Хочется при встрече спросить: почему в вашем творчестве так много ремейков?

В сборник «Черные глаза» вошли 12 коротких рассказов, в том числе публиковавшиеся ранее колонки из «Русского пионера», одна из которых посвящена Лесину. Выпустило книжку тиражом 3000 экземпляров издательство «Абрис/Олма» (оно же подарило читателям, например, и фундаментальные труды министра культуры Владимира Мединского – «Мифы о России» и «Скелеты из шкафа русской истории»).

«Черные глаза» – второй том в библиографии главного редактора телеканала Russia Today. Первый назывался «В Москву!», был заявлен как «провинциальный роман» и вышел в 2010 году в издательстве «Этногенез». Тогда обложку украсили портретом Симоньян в юности, но главной героиней «романа» была не она, а придуманная ею студентка Нора. В новой книге автор ведет повествование от своего имени, с упоминанием событий и мест из собственной биографии, что уже интереснее. На обложке пометка – «для детей старше 16 лет».

На сайтах книжных интернет-магазинов выложены полтора рассказа из сборника. Пользователи растаскивают их на цитаты и язвительно комментируют.

«Месяц низко дрожал над волной, как желтый язык, которым море хотело лизнуть спускавшиеся со стороны ущелья заварные белые облака. Выйдя из моря в пленительных мокрых ресницах, я присела на гальку».

«Бабы носятся вдоль ерыков, расхристанные, продираются цапкой сквозь ровные грядки, начищают сияющие потолки и крахмалят напирники».

«Над пшеницей планирует витютень, в изумлении глядя на вертолет, справа – зеленый подшерсток сахарной свеклы, а на бахче – тугие задницы казаков и казачек в синих трико».

Местами короткая проза выглядит так, как будто Михаила Пришвина покусал Марсель Пруст. Вот например: «Там, в суровых ущельях, почти никто не живет, бродят серебряные волоокие рыси, трется в кизиле медведь, простреливает куница, серна цокает, пуганая, по белесым камням, а за камнем чего-то ждет тихая и незаметная кавказская гадюка».

Пышные описания природы соединены в фразы, гремучие и душные, как поезд «Москва – Сочи».

В рассказе «Подсолнухи» есть предложение-рекордсмен, в страницу длиной. Оно начинается со слов «можно было устроиться в нашу крошечную телекомпанию и пить разбавленное тихорецкое» и заканчивается трехметровым крошащимся Лениным, который «ошалелее всех таращит бетонные очи» на казаков с казачатами. Симоньян чуть-чуть не дотянула до рекорда Льва Толстого. В его самом длинном в русской литературе предложении из «Войны и мира» 229 слов. У нее – 198.

Чтобы воспринять короткую прозу редактора Russia Today, нужно не только терпение, но и толковый словарь. Если насчет индоуток или лавровишни можно догадаться, то саманки и кавуны придется гуглить. Что, безусловно, расширяет кругозор. Но все бесконечные эпитеты, жирные детали и признания в любви кубанской экзотике разбиваются о реплику молодой Маргариты: «Ты где родился? В Москве. А я родилась в дыре. И, если я не буду бить копытом, то в этой дыре и умру. А я хочу, как ты, умереть в Москве. Под звон кремлевских колоколов». Собственно, если у кого-то был вопрос «зачем ей все это», то ответ – вот он.

Есть в текстах любопытные байки из журналистской юности Симоньян, когда она, будучи корреспондентом провинциального телеканала, мечтала сделать карьеру и уехать в Москву. Про то, как молодая журналистка среди ночи по заданию Евгения Ревенко устроила ради репортажа целые военные учения в Абхазии, у которой в тот момент «даже армии не было». Всего-то и потребовалось представиться племянницей местного министра обороны, чтобы среди ночи получить его телефон, а потом запугать министра словами о том, что «грузины – агрессивный народ» и «грузины вас порвут, как Ашотик надувной матрас», поэтому война с ними вполне возможна.

В другом рассказе неутомимая Марго, чья мечта о переводе в Москву все ближе, организует общение жителей Кубани с Путиным во время прямой линии. Для этого надо выбрать хутор, который удостоится права задать президенту вопрос. Техзадание звучит так: «подготовьте какой-нибудь хутор поприличнее, и чтобы у него было чумовое название». Героиня выбирает первый попавшийся дорожный знак: «Х. Казаче-Малеванный». И потом долго и кропотливо добивается от хуторян, чтобы они что-нибудь попросили у президента. «Нишо нам нэ трэба! Всэ у нас е!» – упираются они. Наконец, проблема найдена. На хуторе нет газа. Ценою нечеловеческих усилий молодой журналистки общение главы страны с народом проходит по плану и без пиара местных властей. А спустя десять лет Симоньян выясняет, что газ-то до хутора довели, «а шоб в дома завести, по сто тыщ просют». Таких денег у малеванцев нет. В итоге газ в дом получает только ненавидимый всеми зажиточный местный житель Ашот. Таков краткий итог формирования реальности, которым увлеченно занимается молодая Марго.

Ни в одном из рассказов нет и намека на события в Беслане, освещение которых предшествовало вертикальному взлету Симоньян по карьерной лестнице. И к которому до сих пор остаются вопросы.

Автор затрагивает в своих рассказах и модную тему сексуальных домогательств. Правда, те, кто покусился на честь юной Маргариты, не названы. Имя одного «изменено из инстинкта самосохранения», и проходит он как «майор Петров». Само покушение описано так: «неприятные три минуты, после которых я устроила визг, и на шум слетелась моя съемочная группа». Другой и вовсе представлен как безымянный «кубанский поэт», весьма престарелый. Встреча с поэтом случилась еще в «пижонской английской школе», где он отбирал 13-летних девочек в свой литературный кружок. «Поэт загодя выяснял, у кого из девиц какой папа, и если папа был так себе, то поэт немедленно залезал ученице в трусы, пугая непоступлением в институт, где ректором был его шурин». Далее Симоньян описывает, как старик пригласил на домашний урок и ее. «Поэт принимал меня почти голым – в одних семейных трусах, скроенных так затейливо, что моему тринадцатилетнему взору предстало все, о чем я пока не догадывалась». На следующий день Маргарита привела отца, правда, ничего ему не рассказав, просто чтобы продемонстрировать поэту «отцовскую мощную загорелую лысину и бычью шею, покрытую черной шерстью».

И здесь начинаются странности. Фрагмент с описанием злодеяний кубанского рифмоплета дословно скопирован из первой книги Маргариты Симоньян и вставлен в свежий рассказ. Правда, в «провинциальный роман» поэт-педофил был инкрустирован в качестве главреда местной кубанской газеты по фамилии Шмакалдин. Поэт и заслуженный учитель с созвучной фамилией, который несколько лет возглавлял местную газету, был на самом деле. От него осталась страница в Википедии. Зачем было дублировать историю про растление девочек, пряча при этом даже вымышленную фамилию, совершенно непонятно.

Впрочем, те, кто читал и книжку Симоньян девятилетней давности, заметят, что поэт – не единственное совпадение. Из «В Москву!» в «Черные глаза» перекочевали приемом элементарного копипаста и отдельные фразы, и целые эпизоды. Например, сцена у «самой знаменитой в Сочи гадалки». В первой книге ее зовут Эльвира, во второй – Гайкушка. Вот только это одна и та же дама, и описание в обоих произведениях одинаковое: она «представляла собой полутораметровую тушу килограммов на полтораста, в обтягивающих лосинах и в грязном лифчике с широченными лямками, впившимися в богатырские плечи. Редкие волосы были выкрашены в черный, на ногтях облупился сиреневый лак, рта почти не было совсем, зато при каждом слове виднелось множество неожиданно белых, разной длины зубов, цепляющихся друг за друга, как ростки винограда во дворе». И заканчивается гадание одинаково – Эльвира-Гайкушка смотрит на фото мужа, которое принесла клиентка, и говорит, что его портрет ей приносят уже пятый раз разные женщины и каждая утверждает, что это именно ее муж.

И подсолнухи, которые стоят «как красавицы перед царем на смотринах», и индоутки, плывущие по жаре «как подводные лодки», в первой книжке, кстати, тоже есть.

Остается открытым вопрос, почему Маргарита Симоньян пишет, как в 19-м веке, а с текстом поступает так, как и в 21-м не очень-то принято в писательской среде. Впрочем, о плагиате речи нет, а издательство, судя по всему, не в обиде. В целом же эта проза, если вооружиться литературным приемом автора, выглядит, как усыпанная стразами полиэстровая кофточка с логотипом дорогого бренда с южного рынка. У каждой такая была, хотя все помалкивают. Читаются короткие рассказы тяжело, определенное усилие требуется, чтобы смириться со стилем автора. Такое ощущение, что главному редактору Russia Today не хватило редактора литературного. Может быть, не нашлось смелых.

Но один рассказ из двенадцати все-таки однозначно хорош. Он называется «Кегецик» и в сборнике идет последним. В нем Маргарита Симоньян рассказывает о своей бабушке. Можно ли простить за один трогательный и искренний текст о бабушке все остальное, пусть каждый решает сам.

Венера Галеева, «Фонтанка.ру»

Справка:

Маргарита Симоньян родилась в Краснодаре, в армянской семье. Отец работал мастером по ремонту холодильников, мать продавала на рынке цветы. Будучи школьницей, год училась в США по программе обмена в Нью-Гемпшире, затем окончила факультет журналистики Кубанского государственного университета. В феврале 2001 года стала собственным корреспондентом ВГТРК в Ростове-на-Дону, в 2002 году переехала в Москву как спецкор «Вестей» и вошла в президентский пул. За освещение событий в Беслане получила медаль Министерства обороны «За укрепление боевого содружества». В возрасте 25 лет возглавила телеканал Russia Today. С 2012 года состоит в гражданском браке с режиссёром Тиграном Кеосаяном.

https://m-simonyan.livejournal.com/87913.html

1 сентября, 2014

10 лет назад в это время мы ставили камеру в одной из горных сельских школ в Карачаево-Черкесии. Ждали ВВ. Я тогда работала в пуле... Тут вошел Громов и сказал: ВВ не будет – здесь рядом захватили школу. 'Там ужас. Человек, кажется, 200'. Поначалу ужасом казалось 200. Мы загрузились в вертолет и полетели из того села в Минводы. Там взяли такси и поехали в Беслан. Наш самолет улетел в Москву без нас...

Беслан уже был оцеплен. Никого не пускали. Полчаса звонков во все инстанции и переговоров – и нас пустили... В городе уже была военная техника, много военных, армейская суматоха, хотя с захвата прошло всего пару часов. И гробовая тишина у школы... Мы развернули камеры и тарелку на площади возле школы, где собирались родственники, и провели там три дня вместе с ними... Эфиры, с'ёмки, перебежки по простреливаемой улице в штаб, где совещались силовики, местные власти и люди из АП, и ад ожидания развязки... Напросились ночевать у местного мента, жившего напротив школы. С его корочкой пропускали. Ночью ставили камеру в окно, дежурили по очереди... В коридоре спали какие-то японцы, тоже с камерой. Все ждали, что ночью будет штурм. Ни в первую, ни во вторую ночь штурма не было... Все эти дни – из школы стрельба очередями, звуки взрывов: подожгли выстрелом белый жигуленок в одном из дворов зачем-то... Спокойные, сдержанные родственники – тысячи людей – с мертвыми лицами. Мужчины все уже с оружием. Стоят у школы, смотрят. Ждут. По городу ходят слухи, что собирается ополчение идти войной на Ингушетию. Кто-то распространяет слухи, что этот ад устроили ингуши. Слухи, что террористы требуют у ВВ, чтобы отпустили из тюрем боевиков и немедленно вывели войска из Чечни. Слухи, что ВВ согласился...

На площади вдруг появляется Аушев. Пешком на наших глазах идет во двор школы. Договаривается, чтобы отпустили младенцев... Младенцев выносят на руках военные. Никто не плачет и не кричит – ни дети, ни родственники. Гробовая тишина в городе... Слухи, что у спикера местного парламента Мамсурова в школе сын и дочь. Что Аушев мог их вывести тоже. Что Мамсуров отказался. Слухи, что в школе не двести человек, а пятьсот. Не пятьсот, а тысяча. Не тысяча, а пять. Что их всех взорвут. На площадь выходит Рошаль в белом халате. Об'ясняет родственникам, сколько их дети проживут без воды. Родственники молчат. Слухи, что террористы не дали штабу передать в школу воду. После Норд-Оста боятся, что туда подмешают снотворное или еще что-нибудь... Ночью по месту, где стояли тарелки, шарахнули из школы. Утром всем велено сдвинуться дальше. Но у нас знакомые в штабе – разрешили остаться. Третий день. Знакомые из штаба: 'Сейчас наши пойдут забирать тела мужчин со двора, вроде договорились. Можем взять твоего оператора'...

И тут как громыхнет! Страшный взрыв в школе, такого грохота в эти дни еще не было. И сразу за ним – второй! И тут же, мгновенно – стрельба. Вырубается связь, по спутнику выходим в эфир, а вокруг – сплошная стрельба со всех сторон – и бегут, бегут, бегут полуголые дети в крови... Дети сами прыгают в Скорые, кого-то несут – все это посреди беспрерывной хаотической стрельбы, грохота и суматошного бега... Бегут и стреляют мужчины: бородатые мужчины, безбородые мужчины, мужчины в военной форме и мужчины в спортивных костюмах... Понемногу стрельба на площади затихает. Родственники – в больницах и моргах. Мы остаемся у тарелки. И до двух часов ночи слушаем ад в школе. После этой первой волны бежавших детей и родителей живых убежавших из школы мы больше не видели. Ночью город перестает быть молчаливым. В городе воцаряется нечеловеческий душераздирающий вой. Он не прекратится всю неделю похорон... Я вою тоже, пока пишу свои сюжеты. Просто от увиденного. Весь блокнот уже мокрый, строки плывут. Никогда – ни до, ни после – так не рыдала... Собираем свидетельства выживших. Все говорят одно и то же: был взрыв, разнесло окно, мы побежали, по нам стали стрелять из школы... Это рассказывают те, кто смог убежать. Кто не смог, не успел, остался в этом аду, уже ничего не расскажет. У школы сидит мужчина, качается из стороны в сторону. У него там были жена и две дочери. Жена 2-летнюю вытащила, а 12-летнюю не смогла... 12-летнюю дочь придавило плитой. Если бы мать пыталась ее вытянуть еще сколько-то времени, то не спасла бы уже и 2-хлетнюю...

Заложники, переговоры с террористами, война в Чечне, возможность войны осетин с ингушами – кто-то вообще помнит, в какой стране мы жили? Всего 10 лет назад... Надо почаще вспоминать. Тогда все, над чем мы сегодня бьем копья, будет казаться таким каким-то... Нелепым.