ЛАРИСА СКЛЯРУК: ЦАРИЦА ПАРФИИ

Сюжет романа основан на небольшом эпизоде, который привлек мое внимание в книге Иосифа Флавия " Иудейские древности". Несколько строк о юной рабыне по имени Формуса возбудили мое любопытство. Иосиф Флавий называет ее Формуса, видимо от латинского Formosa - " красивая". Была ли эта женщина столь красива - не знаю.  Долго вглядывалась в ее скульптурное изображение, пытаясь понять причину столь сильного влияния этой женщины. Но застывшие мраморные черты не могут передать опьяняющую соблазнительность живого.

Мне хотелось показать мир таким, каким он был в то время. (I век нашей эры). Жизнь известных личностей и простых обывателей. Тех, кто осуществлял политику, изменяя мир, и тех, кто от этого лишь страдал.

Но в большей степени мне хотелось показать внутреннюю борьбу героев с собой, с судьбой.

 

27.04.21 Наталья ВАКУРОВА, Лев МОСКОВКИН

Репортаж из прошлого

Муза – царица Парфии

Неизвестные царства Ларисы Склярук

http://mospravda.ru/2021/05/16/199287/

https://leo-mosk.livejournal.com/8777912.html

Писатель-исследователь человеческой истории Лариса Склярук выпустила в свет новый роман «Царица Парфии» (М.: «У Никитских ворот», – 2021, 320 с.).

Каждый роман Ларисы несет познавательный смысл, и ни один не повторяет какой-то из предыдущих. Интересы автора связаны с колыбелью индоевропейской цивилизации, география широка и ось времени протянулась из тысячелетий прошлого в будущее.

Лариса Склярук стала оригинатором нового жанра исторической литературы с полной иммерсией в реконструкцию быта, обычаев, местной природы описываемого времени. Это может быть русская крестьянская семья позапрошлого века или древний Египет, средневековая Средняя Азия или Израиль в разные эпохи его непростого существования, обстановка фашистского концлагеря или даже обобщение всего ранее описанного с прицелом на проектируемое будущее.

Выбрав место и время, автор дотошно изучает его по документальным источникам, воссоздает его в своем сознании и затем облекает образ в слова, погружая читателя целиком. Романы Ларисы не прочитываешь, но проживаешь в себе. Фактически автор создает в каждом своем романе место для дополнительного виртуального персонажа – читателя как участника драматических событий в собственном воображении.

Столь сильно выраженного эффекта присутствия мы не встречали.

Эффект присутствия стал буквально самоцелью нового русского кино и новой русской литературы. Оба направления активно развиваются. Авторских удач в них много, и это понятно, эффект присутствия служит полноценным суррогатом эффекта достоверности на тот случай, если политическая необходимость требует в чем-то отойти от реальной достоверности.

Известность девальвирует талант. Автор становится рабом издательства. Его буквально раздирают на части конфронтирующие идеологии по разную сторону баррикады, подобно младенцу на суде царя Соломона.

Ларису Склярук сия кара банальной популярности не настигла. Так бывает, когда автор предчувствует будущее и его творчество опережает запросы и ожидания. С виду обычная женщина без стигматов гениальности, мать большого и вполне благоустроенного в бытовом отношении израильского семейства. Казалось бы, зачем добровольно приговаривать себя к тяжелой обременительной работе, неизбежной в судьбе личностей мучительных в типе Льва Толстого или Федора Достоевского?

Однако факт, Лариса Склярук несет эстафету исследования феномена человека в художественной форме согласно русской литературной традиции, заложенной в девятнадцатом веке. Таких авторов много похоронено в недрах расцвета новой русской литературы. Эффект репортажного присутствия у нее носит системный и систематический характер.

Даже в среде ученых-естественников нечасто встречается столь острое чувство истины, отвергающее множественные установки политической целесообразности.

Получается наиболее выразительная форма истории – история людей, представленная здесь и сейчас. Репортаж из прошлого стал наиболее доступной для изучения формой истории, где на первом плане отношения людей.

Фабула нового романа Склярук «Царица Парфии» взята из времени расцвета забытого царства первого века до нашей эры. Парфия располагалась на территории нескольких современных государств от Афганистана до Пакистана к югу и юго-востоку от Каспия. Могущественное царство просуществовало пять веков и ушло с исторической арены.

В центр повествования помещена римлянка по имени Муза, подаренная в качестве рабыни парфянскому царю. Дело-то обычное, подложить женщину главе могущественного государства, которое надо как-то привлечь на свою сторону. И советское руководство занималось такой эффективной формой продвижения национальной геополитики. Технология комически описана в романе словенского писателя Драго Янчара «Галерник», в целом трагическом.

Тщательной женской работой, обильно описанной и малодоступной в реальности, наложница сделала карьеру царицы. Интригами убрала конкуренток. Сыновей царя от других жен отправила на вечную переподготовку в Рим под жестко контролирующей опекой. Сделала любовником собственного сына, затем стала его женой для династических целей.

Сынок не выдержал испытания властью и мамочкиных амбиций не оправдал. Доступные с престола женщины оказались интереснее. Парочка оторвалась от народа и утратила доверие. Врагов и недоброжелателей было более чем достаточно, и молодой царь был жестоко убит. Муза с тремя преданными ей людьми – евнухом, придворной дамой и старой служанкой под покровом ночи покинула дворец.

В романах Склярук любовные отношения играют особую роль. Автор буквально вживается в каждую описанную сцену своего повествовании независимо от отраженного времени и национальных особенностей. Этнографически музей, оживший в словах. Соответственно и любовные отношения отражают место, время и этнические особенности.

Книга красиво издана и снабжена на редкость адекватной аннотацией:

«Конец первого тысячелетия, Рим – крупнейшая держава Средиземноморья. Его просторы притянулись от Британии до Алжира, от Испании до Израиля, от Рейна до Нила. Рим покорял и трансформировал мир. Но на Востоке было царство, которое уверению и долго противостояло римской экспансии. И это царство – Парфия.

О Риме написано много, о Парфии – почти ничего. Ее история таинственна, загадочна, притягательна и еще ждет своих исследователей.

Этот роман – попытка реконструкции возможных событии, размышлений и поступков исторических персонажей, которые на страницах книги обретают плоть, начинают жить, соответствуя эпохе и ее запросам. На первый взгляд, в мире том все иначе, но чувства и дилеммы, занимающие человека тысячелетия назад, по-прежнему близки и понятны, ведь настоящее и прошлое неразрывно связаны вечными вопросами, главный из которых – любовь».

Конец цитаты, с которой мы абсолютно согласны. Нам представляется, что Лариса Склярук лучше своих коллег по писательскому цеху уловила запросы современной аудитории, уставшей от нагромождения политических необходимостей. Русскоязычная читательская аудитория неуклонно умнеет, и это заметно в частности по нашей преподавательской работе со студентами в течение нескольких десятилетий. Развитие публичного информационного поля упорно направляется в другую сторону. Искусственно подтягиваются маргинальные сегменты аудитории, чтобы через сфабрикованные меньшинства диктовать большинству волю политической целесообразности.

Задача неблагодарная – писать увлекательные произведения о современности, как делают Юрий Поляков и Александр Куприянов в Москве или Валерий Попов в Питере, Анатолий Крым в Виннице или Юрий Никитинский в Киеве. Попадаешь под цензурные ограничения и получаешь настоятельные дружеские советы не зарываться.

Еще хуже вышло с прозой Елены Котовой и Маргариты Симоньян. Правда жизни, текущей на наших глазах, воспринимается неуместной фантастикой и отторгается аудиторией, от правды отученной. Непривычно как-то, и СМИ о том не талдычат из каждого утюга. Что Симоньян сама руководит крупнейшим медиа-холдингом России, добавляет ей коварных льстецов, но не широкой читательской популярности.

21 век в литературоцентричной России отличается от 19-го. Между автором и читателем нет прямой дороги, а есть сказочный квест, достойный отдельного романа.

На весь мир транспонирован вопрос, возникший по мотивам убийства Кеннеди: кто у нас в Америке принимает решения?

Историк не связан условностями подобных вопросов. Лариса Склярук не задается целью отражать современность через историю. У нее это само по себе получается, потому что паттерны самоорганизации предопределены и стабильны. На этот счет существуют фундаментальные труды Николая Вавилова и Сергея Мейена. Воспроизводятся даже паттерны перестроек мобильных элементов генома Дрозофилы, как показал генетик Леонид Кайданов.

Генетическая конституция человека определяется через эти паттерны условиями среды, которые человек создает сам в зависимости от генетической конституции. Историк видит цепь воспроизводимых событий из ограниченного набора. Если историк говорит, что его наука субъективна, он получает зарплату по другой профессии.

Автору достаточно представить жизнь адекватно и у него нет других условных ограничений, frames. Во всяком случае, описание предзакатного экономического расцвета Римской империи в романе Склярук «Плененная Иудея» имеет прямую проекцию на современность.

Развитие точных наук в двадцатом веке не спасло от новых потрясений и не позволило их ни предотвратить, ни предвидеть. Точная наука может изучать редкие грубые нарушения, но ей запрещено касаться незначительных массовых сдвигов. Они меняют ход истории и могут приводить к эффекту цунами в обществе, когда произвольная девиация массового сознания сталкивается с искусственными препятствиями. Соответственно художественная форма исследования феномена человека обретает особую актуальность. В ней нет формальных критериев верификации, однако модели романов, например, Федора Достоевского, вполне доступны формализации и могут быть защищены в форме диссертации.

По причинам, описанным в основанном на реальных событиях рассказе-притче «Ошибка рецензента» Евгения Водолазкина, диссертационный совет будет напуган. В итоге полувековой атаке на науку защититься настолько трудно и диссертации идут редко, что на практике все возможно. Лучшие публикации по биомедицине отвергаются высокорейтинговыми журналами и издаются без рецензирования.

О данном факте и его причинах рассказал нам в своем интервью цитогенетик из Центра психического здоровья, руководитель лаборатории молекулярной генетики мозга Иван Юров.

Хотя история, как известно, ничему не учит и только жестоко наказывает за невыученное, в новом романе «Царица Парфии» показан универсальный тип правителя-интригана. Он клонировался во множестве далеко за формальными пределами статусной власти. Получить реальную власть через современные сетевые проекты может достаточно случайный человек, а с властью – славу, деньги и какие угодно половые удовольствия. Найдутся такие, кто ради вторичной славы сам напросится на унижение-изнасилование в прямом эфире. Ну, или хотя бы голой попой помахать под трансляцию. И аудитория найдется, и последователи.

Во времена Парфии Интернета не было. Возможности получить власть для случайного человека были всегда, и наложница могла стать царицей. Массовое сознание меняется циклически и наступают такие времена, которые лучше всего обозначаются русским словом «смута». Маятник массового сознания уплывает от сакральности статусного монарха к личностям странным в типе пророка или принцессы Дианы, бросившей вызов традициям.

Это юность страны, аналог пубкертации подростка, когда появляется критическое количество людей, у которых пубертация продолжается до климакса. История знает много могущественных царств, которые победили всех врагов и ушли с арены по внутренним причинам. В текущей истории есть новые претенденты на такую судьбу, определяемую толерантностью массового сознания к насилию.

Массовое сознание такой своевольный зверь, что его нельзя насиловать бесконечно. Товарищ Сталин, уж на что был лихой диктатор, а нехитрую истину выучил и с общественным мнением обращался бережно. Лучше, чем с собственными детьми.

Современные товарищи из глобализующей компании уроков истории не учили, законы природы им не указ, и они один за другим идут step-by-step по судьбе «Царицы Парфии». Поучительная история получилась.