Вышла в свет статья Натальи Вакуровой Феномен Достоевского как пример классически незавершенного проекта // Инновационно-инвестиционный фундамент развития экономики общества и государства: от научных разработок к практике : сборник научных статей по итогам международной научно-практической конференции. 27-28 декабря 2021 года. Санкт-Петербург. – СПб. : Изд-во СПбГЭУ, 2021. – 26-30 с.

https://e.mail.ru/attach/16411714111050135963/0%3B1/?folder-id=0&x-email=moskovkin_lew%40mail.ru&cvg=sng

https://leo-mosk.livejournal.com/9396510.html

УДК 821.161.1

ББК 67.400.8

Н.В.Вакурова,

зав. кафедрой журналистики и массовых коммуникаций Института современного искусства 121309 Москва ул.Новозаводская, д.27а

Л.М.Московкин,

спецкор газеты «Московская правда» 123022 Москва, ул. 1905 года, 7

Феномен Достоевского как пример классически незавершенного проекта

Аннотация. Статья посвящена анализу доступности открытий Федора Достоевского в сфере познания феномена человека. Показана подмена содержания формой и, как следствие, недоступность завершенного понимания открытий Достоевского. Исследование приурочено к двухсотлетию писателя.

Ключевые слова: детектор ошибок, мобильные элементы генома, сублимация агрессивности, трихины Достоевского, феномен человека.

N. V. Vakurova,

head of the Department of journalism and mass communications of the Institute of contemporary art;

L. M. Moskovkin,

special correspondent of the newspaper «Moskovskaya Pravda»;

The Dostoevsky phenomenon as an example of a classically unfinished project

Annotation. The article is devoted to the analysis of the accessibility of Fyodor Dostoevsky's discoveries in the field of cognition of the human phenomenon. The substitution of content by form and, as a consequence, the inaccessibility of a complete understanding of Dostoevsky's discoveries is shown. The study is timed to coincide with the bicentennial of the writer.

Keywords: Dostoevsky's trichines, error detector, mobile genome elements, sublimation of aggressiveness, the phenomenon of man.

11 ноября 2021 года исполнилось двести лет со дня рождения великого русского писателя, философа Федора Михайловича Достоевского. Указ о праздновании юбилейной даты подписал президент Владимир Путин.

Достоевский сегодня – один из самых цитируемых и переводимых русских авторов в мире, и интерес к писателю не угасает – его произведения до сих пор остаются источником вдохновения для литераторов, режиссеров, актеров.

Участники пресс-конференции «Постигая мир Достоевского» на площадке МИА «Россия сегодня» единодушно высказались категорически против чиновничьей инициативы изъятия из школьной программы русской классики, и особенно романов Достоевского, они создают основу понимания жизни.

Мероприятие было приурочено к юбилею писателя.

Естественный вопрос о сложности творчества Достоевского для подросткового восприятия находит простой ответ: все зависит от личности учителя. Если учитель не справляется, возникают такие вопросы.

Для сравнения эксперты сообщили, что в США изымают из школьной программы даже Марка Твена в связи с известными событиями в этой стране.

Заместитель генерального директора РГБ по выставочной деятельности Наталья Самойленко подчеркнула, что памятник Достоевскому перед РГБ установлен неслучайно. Именно в РГБ хранится самое большое собрание рукописей Достоевского, это больше двух тысяч единиц хранения. Они переданы из Исторического музея в 1929 году. Там какое-то время существовал музей Достоевского.

По словам Самойленко, в конце 20-х годов прошли значительные изменения в музейной жизни Москвы. Прекратил свое существование Румянцевский музей, где располагалась Библиотека имени Ленина. За годы существования Отдела рукописей наследие Достоевского постоянно пополнялось. Для всех, кто занимается изучением творчества Достоевского, фонд Отдела рукописей РГБ это всегда номер один.

К празднованию юбилея великого писателя в Румянцевском зале Отдела рукописей развернута выставка наследия Достоевского. Экспонируются письма, рукописи к «Братьям Карамазовым», «Подростку», «Бесам». Все это можно было увидеть по читательскому билету РГБ.

Материалы РГБ представлены на других площадках. «Евангелие» Достоевского в день его рождения демонстрировалось в Литературном музее имени Даля, затем переместилось в Петербург, где Русский музей и Музей Достоевского готовят большой выставочный проект.

В рамках празднования юбилея прошел ряд мероприятий, для которых РГБ стала донором. Пушкинским домом совместно с РГБ проводится оцифровка наследия Достоевского. Очень интересно смотреть, как Достоевский упражнялся в каллиграфии.

Самойленко считает «Евангелие» Достоевского одним из ключевых памятников в РГБ. Книга сопровождала его всю жизнь. Она хранит много маргиналий. «Евангелие» подарено Достоевскому женой декабриста Анной Григорьевной Фонвизиной. Карандашом отмечен текст, который Фонвизина зачитывала Достоевскому перед его смертью. Делал пометки и сам Достоевский, но не пишущим инструментом, а ногтем. Ему было запрещено работать. Эти пометки расшифровали современными средствами.

Директор Библиотеки им. Ф.М. Достоевского Андрей Лисицкий сообщил, что уникальных памятников в библиотеке нет. Библиотека сто лет носит имя Достоевского, но она была модернизирована в 2016 году, и мало что осталось. Сотрудники библиотеки работают иными способами. Создали мультимедийный проект «Достоевский на каждый день», аудиогиды Москва Басманная, Зарайский кремль и усадьба Даровое, Московская семья, Московский Достоевский, Современное путешествие.

Лисицкий считает, что все эти «примочки» для привлечения посетителей не должны заместить текст.

Директор Александринского театра в Петербурге Сергей Емельянов рассказал, что название театра происходит от имени императрицы Александрин. Основной посыл Александринского театра – новая жизнь в искусстве. Дружба Достоевского с Александринским театром началась в 1840 году. Его брат писал водевили для Александринки. На сцене театра представляли интерпретации романов «Идиот», «Преступление и наказание».

В советское время постановки по произведениям Достоевского были не очень желательны. Затем первым вернулся на сцену роман «Игрок». Спектакль «Литургия зеро» прошел 126 раз и идет до сих пор. По идее директора РГБ Вадима Дуды подготовили инсталляцию по периметру театра, зарисовки из жизни писателя в северной столице.

Емельянов рассказал, что классические произведения инсценировать сложнее, чем новые, потому что инсценировок Достоевского уже сотни. Когда решается вопрос о новой постановке, никогда не ставится задача донести идею Достоевского в лоб. Все-таки театр – это то место, где надо вникнуть в детали. Иногда надо задумываться, что написано в каждом произведении.

Организаторы пресс-конференции разработали исчерпывающий список содержательных вопросов по сути творчества писателя. В итоге получился показательный экзамен на способности общества к пониманию ключевых смыслов не только творчества Достоевского, но и нашей жизни как таковой.

Первый вопрос был связан с тем, что многие до сих пор не понимают Достоевского. Что можно сделать?

Констатирующую часть вопроса никто из экспертов не оспаривал.

Наталья Самойленко сообщила о работе с новой аудиторией, но секретов не раскрыла, в чем состоят методы работы, кроме выполнения плана по валу мероприятий. В день рождения Достоевского прошел открытый урок в форме квест-игры с трансляцией. В начале декабря гости РГБ увидели моноспектакль Владимира Кошевого, который сыграл главную роль в «Преступлении и наказании».

Таким образом, закономерный вопрос, что можно сделать, если при таком интересе к творчеству Достоевского его не понимают, вместо содержательного ответа вызвал рекламу запланированных мероприятий.

Это тоже надо делать, но и на вопрос все равно придется отвечать.

Второй вопрос: почему Достоевский стал для Запада выразителем русской души? С этой темой вышло совсем пальцем в небо.

После неприлично затянувшейся паузы Лисицкий заявил, что это вопрос на диссертацию.

Самойленко успела собраться с мыслями и уверенно сообщила, что это вопрос для дискуссии уже сугубо профессиональной, которая дает возможность об этом задуматься.

«Но, впрочем, я бы не сказала, что только Достоевский играет здесь важнейшую роль. Мне кажется то, что касается русской души и русского человека для всего мира, связано и с другими нашими великими писателями: Львом Николаевичем Толстым и, я бы сказала, с Александром Исаевичем Солженицыным. Судьба Достоевского и судьба Солженицына – это тоже очень любопытный момент соприкосновения. Когда мы говорим о Евангелии, когда мы говорим о «Сибирских тетрадях» Достоевского, что осталось от годов каторги и ссылки, я невольно вспоминаю, как работали и другие наши великие писатели, находясь в заключении. Невозможность писателю писать, это коснулось и Федора Михайловича в определенные годы жизни, это отдельная история. Но за это время идет накопление жизненного материала, который затем выплескивается во многих произведениях писателя. Поэтому мне кажется, не только сложности любовных перипетий и раздумий Раскольникова перед убийством старухи-процентщицы волнует читателей, но и тот огромный жизненный опыт, который, собственно говоря, и стал основой для его творчества. Этот путь через страдание, через оценку и переоценку своего жизненного пути, это то, что волновало и, к сожалению, волнует нас и сейчас», – рассказала Самойленко.

Нам представляется неправомерным трансформировать этот вопрос в конъюнктуру. Однако данный вариант стал генеральным трендом именно в отношении русской классики с ее традициями по исследованию феномена человека. Мы не считаем информацию об этом сложной для восприятия, и причину отторжения людьми истины о себе видим в другом.

Познание феномена человека снижает эффективность управления массовым сознанием, что стало общим генеральным трендом. [2]

Надежный рецепт прослыть умным состоит в том, чтобы учить цитаты из Достоевского и присовокуплять что-нибудь от себя о загадочной русской душе и безысходности жизни в России.

О смысле больной жизни люди мало задумываются, пользуясь созданными заготовками о нас, в том числе надерганными из творчества наших классиков.

В этой связи имеет смысл отметить, что писатели Евгения Гинзбург, Эдуард Лимонов, Игорь Губерман вдохновенно творили именно в тюрьме, описывая технологию выживания и творчества. Сын Гинзбург Василий Аксенов нашел смысл в такой форме существования и сформулировал его в программе Майи Пешковой «Непрошедшее время». «Эхо Москвы» выдало в эфир повтор уже после ее смерти, и получился заочный спор с участниками пресс-конференции о Достоевском.

Однако ни Толстой, ни Достоевский, также Чехов не писали о специфических особенностях именно русской души. Они описывали феномен человека на примере России подобно тому, как британец Арнольд Тойнби построил свою теорию циклического сжатия-расширения цивилизаций на примере России.

Аналогично блистательный литературный философ с даром репортера Джордж Оруэлл феномен «Большого брата» описал на примере Британии.

Если кому-то надо сопоставить все это с Россией, чтобы дистанцировать Запад от доминирующих проблем человечества, то это самое человечество останется в проблемах навсегда до конца своего существования.

Проблемы решаются в России, на Западе они порождаются. В большинстве случаев путь к решению проблемы состоит в ее формулировке. Нам представляется, что именно в этом суть творчества Достоевского.

Однако тут нужен естественнонаучный подход к изучению роли и восприятия русской литературной классики, иначе мы навсегда остановимся на промежуточном успехе процесса познания под названием «Неисповедимая сложность бытия».

Хронический феномен незавершенности действия характерен для людей с отключенным детектором ошибок Натальи Бехтеревой. В литературе он с успехом отражен в романе молодой североамериканской писательницы Мариши Пессл «Некоторые вопросы теории катастроф», составленном из школьных topics автора. Действие происходит в хронотопах дороги и гостиной, и одно меняет другое без завершения. Понятия и ссылки проводятся без логической увязки с текстом, не расшифровываются и содержат ошибки. Ключевая для физического моделирования турбулентного мира теория катастроф Рене Тома и Владимира Арнольда в романе Мариши Пессл упоминается однократно в качестве некой второстепенной детали для оформления повествования, но при этом почему-то вынесена в название.

Любопытно, что творчество столь разных авторов, как Пессл и Достоевский, в США популярно больше России по крайней мере в плане известности.

Федор Михайлович Достоевский не относится к лидерам популярности в литературном мире из числа непонятых. Среди зарубежных имен таких намного больше. С советского времени существует читательская классификация из четырех типов книг. На почетном месте, безусловно, «читаемые и почитаемые». В этом типе мировое лидерство удерживает Коран, а в Европе с ним конкурирует Гарри Поттер. В России это может быть «Мастер и Маргарита» Булгакова.

В нашей стране трудно найти человека, кто не читал этот роман.

Самая массовая категория в коммерческом книгоиздании называется «читаемые и не почитаемые» широкой читательской аудиторией произведения из-за отношения откровенно скептического.

Зафиксирован образ джентльмена, который на втором этаже лондонского омнибуса читает The Times, а на самом деле разглядывает вложенный развлекательный журнал с картинками полуобнаженных женщин.

Однако к этой категории относится и творчество лидеров российского книгоиздания Корнея Чуковского и Гузели Яхиной, но большая часть объема создают продукты искусственной раскрутки в типе Харуки Мураками и Пауло Коэльо, также великое множество детективщиков и эзотериков.

Современная литература для массового читателя связана обязательствами по инсерции персонажей-трансгендеров и с принадлежностью к ЛГБТ.

«Почитаемые и не читаемые» составляют витрину национальных культур и потому превращены в мемы. Например, Андрей Платонов, Константин Паустовский, Станислав Лем, Аркадий и Борис Стругацкие, Олдос Хаксли, Франц Кафка, Умберто Эко, Хорхе Луис Борхес, Джон дос Пассос, Джеймс Джойс, Марсель Пруст и, естественно, Уильям Шекспир. В данном типе лидируют русские классики Достоевский, Толстой и Чехов.

Поклонникам Чехова, Шекспира и других названных писателей не следует обижаться, их численность далека от большинства, и к тому же русский читатель все же не является типичным.

Мы сталкивались с такими фактами, когда о творчестве Станислава Лема судят по фильму Андрея Тарковского «Солярис», который автор литературного прототипа не одобрил из-за искажения его идеи. При этом ключевое для понимания феномена жизни на Земле произведение «Голос неба» («Glos Pana») остается в забвении, другой живой читатель этого романа нам неизвестен, кроме нас самих.

Значительный объем книгоиздания, как ни странно, занимает литература «не читаемая и не почитаемая». Этот факт подтверждается наглядно на каждой Международной Московской книжной выставке-ярмарке, поражая обилием продукции сомнительного содержания и назначения.

Книгоиздание после освобождения от партийной цензуры в условиях номинально рыночной экономики выпускает в свет заметно больше невостребованной литературы, чем в советское время. К тому же и востребованная литература содержит признаки контаминации, снижающей вероятность попадания книги к своему читателю.

Существует еще такой дериват данной категории, типичный для постсоветского книгоиздания скрытой литературы, когда книги издаются и до читателя не доходят. Данный факт является одним из примеров того, как система защищает аудиторию от актуальной информации.

К этой, фактически пятой, категории относится творчество Павла Астахова и Елены Котовой. Мы полагаем, что, если бы Достоевский жил и писал в наши дни, он тоже попал бы сюда. Нам согласно нашей роли рецензентов для газеты «Московская правда» иногда попадали литературные произведения новых и соответственно неизвестных авторов, которые по глубине проникновения в суть феномена человека возможно даже превосходят классиков.

Разумеется, границы приведенной классификации условны. Однако факт – большинство современных публичных поклонников Достоевского его романы сами не читали. В отличие от них, мы не относим себя к безусловным поклонникам Достоевского.

С одним из авторов настоящей статьи на работах в совхозе, куда ежегодно ссылали советскую научно-техническую интеллигенцию, произошел, наверно, самый удивительный случай в нашей читательской судьбе. Три человека разных национальностей после тяжелой работы профессионально дискутировали о божественном в романе «Преступление и наказание». Еврей и татарин работали пастухами. Русскому досталась роль скотника для выгребания навоза.

Типично и похоже на повесть Николая Курочкина «Смерть экзистенциалиста». Кажется, такие пастухи и скотники могли сами написать про душевные наказания за преступления, чтобы оказаться в роли доктора Живаго с подругой Мариной. В одноименном романе Бориса Пастернака они ради небольшой платы разгружают дрова человеку, который с увлечением изучает брошюру Живаго.

Наиболее раскрученные романы Достоевского современному читателю даются тяжело и депрессивно. Почти как творчество Гузель Яхиной. В интерпретациях они выглядят банально и настолько привычно, что неизбежно возникает вопрос о том, что собственно них нового.

В общем, Достоевский похож на Путина в его общественном ореоле, его можно публично славословить и втайне ненавидеть, или поносить в эфире, а в душе на него надеяться, как на чудо, но в любом случае независимо от канала вещания и заказчика с ним невозможно не считаться.

Как Путин президент мира, так Достоевский писатель мира.

Однако исходя из представления биографии с применением шкалы добра и зла вообще человек с такими тяжелыми пороками, каторжник и лудоман, помилованный на эшафоте по недомыслию, стал великим писателем, элементом национальной и мировой культуры, сумел раскрыть суть феномена красоты и описать генетическую природу массовых поведенческих девиаций.

Спустя век после появления модели бесов и трихин была обнаружена молекулярно-генетическая интерпретация. Ее основа – участие в нейрогенезе животных с ВНД мобильных элементов генома, открытых Евгением Ананьевым и Владимиром Гвоздевым в РБО Курчатовского института. Мобильные элементы – забытые вирусы – составляют половину человеческого генома

Это такая же память о будущем, как иммунитет теплокровных.

Акция «Пандемия нового коронавируса» породила безудержное клонирование специалистов по иммунитету и вирусологии. Однако о роли описанного Романом Хесиным-Лурье непостоянства генома никто не вспомнил.

Аналогично двухсотлетие Достоевского запустило по тем же рельсам, хотя и не в таких объемах (см. классификацию книг), клонирование поклонников великого писателя. С каким-то мазохистским наслаждением публично цитировали «Униженные и оскорбленные», «Тварь я дрожащая или право имею?»

Но о бесах вспоминали редко, а о трихинах совсем забыли. Тема чрезвычайной актуальности в эпоху инфодемии и моральных паник, и при этом оказалась абсолютно нерелевантной. [4]

Так и получилось в сюжете о Достоевском в итоговой программе Дмитрия Киселева «Вести недели» 7 ноября.

Кстати, идея Достоевского о красоте связанна с сублимацией агрессивности в созидательное творчество, оценка которого непосредственно в процессе создания приносит эстетическое удовлетворение автору. [3]

Роман о бесах Достоевский писал на основе полицейского расследования, казалось бы, немотивированного, убийства студента Иванова в гроте Петровской сельскохозяйственной академии, в советское время ТСХА.

Надо сказать, что московская полиция справилась с неподъемным делом вполне успешно. Эта история и без Достоевского интереснее расследовательских романов Жоржа Сименона или популярного сериала «Тайны следствия» с Анной Ковальчук.

Достоевский в лучших традициях русской классической литературы, заложенных им же самим, расследовал указанный эпизод человеческой истории в плане познания феномена человека. Роман «Бесы» в советское время отдельной книгой не выходил из-за негативной оценки Ленина. Интеллигенция «московской кухни» приписала вождю мирового пролетариата болезненное восприятие установки Нечаева «Повяжи их кровью».

В академическом собрании сочинений «Бесы» заняли целых три тома, из которых два составляют материалы подготовки окончательного текста.

Про идею мозговых трихин публично говорят редко. На лекции в Государственной Думе в октябре 2015 года учитель русского языка и литературы «Гимназия 1520 имени Капцовых» Вита Кириченко рассказала, что цитата о трихинах очень часто остается вне поля зрения. Читать роман «Преступление и наказание» надо целиком. Каждый человек решает за себя, каждый ответственен за все, что будет с нами. Роман похож на матрешку. Он не оставляет человека таким, каким он был. [1]

Учитель Кириченко убеждена: если хочешь понять свой мир, надо читать Достоевского. Роман, законченный в 1866 году, был абсолютно созвучен времени. Писатель уловил время, а если говорить об эпилоге, забегает вперед. Хронология романа составляет всего 13 дней жизни человека, и эпилог отражает размышления героя спустя полтора года.

По Достоевскому, человек есть тайна. Есть общее с фотографией. Жить без вспышки нельзя, без вспышки нет четкости.

Таким образом, Достоевский со своей идеей трихин как возбудителей массовых поведенческих девиаций предсказал будущее подобно тому, как Стругацкие в романе «Трудно быть богом» предсказали центробежные процессы в империи. Или Станислав Лем со своей фантоматикой описал сукцессию post-truth и deep-fake, до которой на свое счастье не дожил.

Обычный читатель до эпилога романа «Преступление и наказание» не доходит. Мы необычные читатели, для нас чтение не столько удовольствие, сколько работа, часть нашего исследования феномена жизни.

Мозговые трихины – это модель явления, о феноменологии которого писали многие, например, Гюстав Лебон и Серж Московичи. Но о его механизме в доказательной естественнонаучной форме практически ничего не написано. Это странно, потому что в эпоху управляемых инфодемий первую роль играет феномен синхронизации единообразных поведенческих девиаций. [5, 6]

Суть модели мозговых трихин вскрыл уже по опыту революции в 1917 году поэт Максимилиан Волошин в стихотворении «Исполнилось пророчество: трихины В тела и в дух вселяются людей...»

Таким образом, Достоевский реализовал гибридный подход естественнонаучного изучения феномена человека с представлением результатов в художественной литературной форме. У него много последователей в современной, новой русской литературе. Примеры мы описали в рецензиях, опубликованных в «Московской правде».

Проведенный анализ доступности открытий Федора Достоевского в сфере познания феномена человека выявил подмену содержания формой и, как следствие, показал недоступность завершенного понимания открытий Достоевского.

Отрывок из эпилога к написанному в 1865-1866 гг. роману «Преступление и наказание» Федора Достоевского о трихинах: «...Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, – но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Все и все погибало. Язва росла и подвигалась дальше и дальше. Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и голоса…»

Литература

1. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. / М.М.Бахтин: Азбука СПб, 2015

2. Вакурова Н.В., Московкин Л.И. Эволюционно-генетическое исследование феномена человека в русской литературе. / Збiрник центру наукових публiкацiй «Велес». – К., Центр наукових публiкацiй, 2017

3. Вакурова Н.В., Московкин Л.И., Файнберг Н.Л. Эстетизм в искусстве и дикой природе (к вопросу о возможности создания теории красоты). /Поведенческие теории и практики российской науки. Сб. науч. статей по итогам Междунар. науч.-практич. конф. // Санкт-Петербургский государственный экономический университет. – СПб, 2021

4. Ефанов, А.А. «Волны» моральных паник в российском обществе 1990-2010-х годов: историко-социологический анализ // Изд. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. Социология Политология 2018, 18, вып. 1

5. Лебон Г. Психология народов и масс. /Гюстав Лебон: ИД «Социум», 2016

6. Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс. / Серж Московичи: Академический проект, 2011