10.03.03 Лев МОСКОВКИН

Роль личности Сталина в нашей истории

Наш дряхлый мир вошел штопором в пубертатный период созревания и дерзит собственному прошлому

По поводу Сталина и его роли мне к пятидесятилетию его смерти наговорили много всего, причем будучи журналистом, я был вынужден не только слушать, но и публиковать, поэтому мне захотелось написать то, что мне кажется ближе к истине, чем публичные мнения. В современной журналистике, как и в советское время, журналист иногда чувствует себя и морально и умственно выше ньюсмейкера, которого интервьюирует, но далеко не каждый известный человек достаточно раскован и отважен, чтобы передать журналисту вместо текста столько белых листов бумаги, сколько должно быть страниц в публикации.

Сталин подарил советскому народу две очень нужные любому народу вещи: удовлетворил самые смелые ожидания людей и позволил им считать себя виноватым в последствиях.

Конечно, вселенские амбиции великого диктатора с душой двоечника-семинариста распространялись бы и за пределы солнечной системы, будь там хоть одна живая душа с ушами для внимания идеям отца народов. Что диктатор по происхождению человек мелкий и злобно-завистливый, это удивительно только советскому интеллигенту, которому стыдно признаться, кем был источник его панического ужаса. Но другого типа человек на этой роли немыслим, социализованная личность может проявлять свои амбиции безгранично в чрезвычайно узком сегменте спектра потенциальных возможностей, просто потому, что такой человек удовлетворяется на результат социальной игры, неудачи приводят к самокопанию и социальному самооскоплению. Иное дело – человеческий мусор, который несет волна перемен. Такой будет бороться за свое самоутверждение независимо от положения, его амбиции одинаково удовлетворяются властью над Евразией или местом в камере подальше от параши, где он скорее всего окажется.

Страх был единственным взаимным чувством. У Сталина, как и положено панически боящемуся своего народа диктатору, не было позиции или собственного мнения по ключевым вопросам развития общества – то антисионизм, то сионизм, потом наоборот. Его задача состояла в том, чтобы в остром режиме находить блуждающие эрогенные зоны на теле народа и давить на них прежде, чем народ взбунтуется от собственного морального перенапряжения. В отличие от царей с королями, которых казнят или забывают при переменах массового сознания, диктаторы по разным причинам уходят из жизни строго тогда же, когда кончается их политическое время, уходит их эпоха. Отсюда и мнение, что Сталина отравили. Однако причина может быть не мистической, а чисто материалистической – вкусив власти, диктатор болеет и угасает, когда чувствует, что очередной девятый вал общественного мнения уводит почву у него из-под ног.

Не следует забывать, что 5 марта 1953 года было очень тяжелым днем, опасным для страдающих хроническими заболеваниями. Смерти Сталина я не помню, а вот тяжесть состояния врезалась в память. «Волны жизни» как материализация структуры хаоса одинаково проявляются в переменах массового сознания и пиках базовой тревожности, также в тех неуловимых переменах погоды, от которых дохнут как мухи сердечники и гипертоники, а люди на непросвещенный взгляд нормальные бегают по квартире с ножиком за женой. Ненормальные идут строем штурмовать или демонстрировать чего-нибудь историческое. Таких после 5 марта 1953 года было как ни странно относительно немного, просто всю толпу предусмотрительно пустили по одной улице, практически весь центр столицы был оцеплен и зиял безлюдьем.

Если же говорить именно о Сталине и кратко, то прежде надо всего-то вспомнить о двух явлениях – глобальном и имманентном нашей России.

Глобальное состоит в упомянутых волнах жизни и их викарировании, о чем много говорил эволюционист Николай Тимофеев-Ресовский. Предсказывать волны перемен массового сознания не научился никто, поэтому говорить, например, «после окончания холодной войны только в страшном сне может присниться, что Америка и Россия могут напасть друг на друга» - может только политолог, которому все равно что говорить, лишь бы за это платили.

Именно волна массового сознания привела к коллективизации, обобществлению и что любопытно, большевики у власти оказались более осторожными, чем анархисты. Т.е. обобществлять жен большевики никогда не предлагали, как и Сталин не называл генетику продажной девкой империализма, это запустил Райкин. Аналогичным образом в постсоветское время пришло время «рынка» и сейчас никто во власти не позволит себе публично сказать, что старое время было для нашей страны экономически эффективнее со своим инструментом – чуть что, партбилет на стол. Сколько не валяй на языке слово рынок, слаще не становится - базар получается колхозным, т.е. опять же Сталин виноват.

Вообще-то как колхозы, так и т.н. партийную систему управления страной демонтировали именно тогда, когда их позитивная роль заметно превысила негативную – демонтировали с единственной целью устраниться от ответственности за неизбежный предстоящий кризис, поскольку Россия все же не Америка, где не боятся строить пирамиду до космоса благодаря способности спускать собственный гной на весь прочий мир. Америка с Россией кстати очень похожи.

Имманентная особенность России состоит в чрезвычайно высоком распространении болезней сна и общения. Где бы мы ни столкнулись друг с другом в ранге равноправных граждан – от Думы до общественного туалета - мы никогда не договоримся друг с другом напрямую и всегда будем апеллировать к высшему авторитету, будь то Сталин, Путин, господь бог, дворник или участковый. Сила диктатора в нашей слабости, в том, что толпа не является суммой интеллектов личностей. Как тут не вспомнить благодетелей из числа кровавых тиранов от Ленина до Брежнева и даже Горбачева с его саперными лопатками и «черемухой». Нынешние диктаторы включая Чубайса не менее циничны, просто время другое и другая ценность человеческой жизни. А мы в чем-то те же, народ, он как кобель – каким ты был, таким ты и остался, ничего под носом не видим, рассуждая о вечном.

Дело в том, что мы выли и страдали, вставая утром по будильнику в одно и то же время на одну и ту же опостылевшую работу. Практически никто из трудящихся не знал, как это – проспать до двенадцати или лечь под утро. Парадоксальный эффект свободной России: давка в метро по утрам за право быстрее доехать на работу стала больше советской, но одновременно в стране катастрофически увеличивается масса людей, которых не загнать вечером в кровать никакими силами, и уже тем более не поднять утром. От этого мы становимся только еще злобней и глупее в неудачном общении друг с другом, однако сейчас это менее заметно, потому что вообще народ стал намного менее злобным, чем при Сталине. Совсем забыто, как общались в основном криком, как орали друг на друга, и еще раньше ушла ненависть к детям, затем поэтапно оставляла души ненависть к домашним животным и наконец к инвалидам.

Что характерно – постсоветское время началось с того, что начали рождаться более красивые дети гармоничного телосложения. Они уже не дразнили до безумия заик и очкариков, появились какие-то добрые игры вместо хождения строем на утренниках. Позже то же самое было заметно на щенках большого пуделя, которым я одно время занимался во МГОЛСе. Никаким известным генетику механизмом эволюции этого не объяснишь, это, как и мода, такая волна жизни.

Так что Сталин – прежде всего прыщ на в целом здоровом теле советского народа. Этакая генерализация инфекции, и неча на зеркало плевать, коль рожа крива. Другое дело, что кривую рожу менее отвратительно наблюдать в кривом и желательно засиженном мухами зеркале, это чаяние народа тоже с успехом удовлетворили с помощью советской модели прессы и ее недосягаемой вершины в виде газеты «Правда». Все, кто хотел думать сам, отлично знали, где правда – в простом отрицании не-«Правды». Этих тоже приспособили, вытесненные из жизни массы пополнили ряды так называемых интеллигентов, став полигоном испытания сценариев будущего, этаким зоопарком в необременительном багаже незабываемого 5-го Управления КГБ. К тому же раскол в обществе в отсутствии национальной идеи консолидирует страну еще лучше благодаря наркотическому эффекту для больного общества конфликтов, противопоставлений и перемен.

По той же причине вдруг захотелось чего-то чистого и менее криволинейного. Ан нет, опять все криво, только в другую сторону. Человек – существо выносливое и приспособительное, только к тому, что происходит в нас самих приспособиться практически невозможно. Для этого нам нужен диктатор – страх дисциплинирует, избавляя от утомляющей распущенности.

Если дать себе труд бросить непредвзятый взгляд на весь наш зоопарк в целом, а не тешить себя нехитрой мыслью, что «они все там дураки» (подставь нужное – в Думе, правительстве, Кремле, конгрессе США, Багдаде или у себя на работе), то приходится отметить две биологические особенности, действующие на уровне общественного организма столь же примитивно физиологически, как понос и запор. Как ни странно, они противоречат друг другу, что в общем-то вселяет надежду.

Во-первых, крупная волна базовой тревожности, прокатившаяся по миру циркумполярно в ХХ веке, очевидно спадает, это слишком грубо заметно по инверсии половых ролей, курению, питию, наркомании женщин, взрывающих возникающие семьи изнутри беспощадным психологическим прессингом на того, с кем спит и от кого получает оргазм. Заметим, что вектор от самок к самцам показывает направление текущей эволюции популяции.

Во-вторых, глобальный ужас ХХ века отмечен не только ужасом, это прежде всего расцвет точного знания и массовых проявлений кооперативных эффектов психики от войны до социальных институтов. Иными словами, человечество сделало себе харакири именно тогда, когда резко возросли возможности выживания и уровня жизни резко сократились потребности в рабочей силе для простого жизнеобеспечения. Т.о. моральная пандемия в эволюции человека и его цивилизации сыграла роль природных катастроф для эволюции естественных популяций. Это означает преддверие нового Холокоста, что подтверждается событиями начала XXI века. Век, кстати, начался не 1 января 2001 года, и не 11 сентября в США, а осенью 1999 в России.

Чтобы вызвать адекватный эффект от приведенных выше слов, достаточно произнести одно слово – Сталин, или Гитлер, Пол Пот – любого достаточно, люди поймут.