24.06.03 Лев МОСКОВКИН, Наталья ВАКУРОВА

Московская книга

«Славься, славься, до небес, мать твою, – КПСС!»

Сталин молодец, во всем виноват Хрущев – к вопросу о роли сомнительной личности в истории

Шевякин А.П. Загадка гибели СССР. (История заговоров и предательств. 1945-1991). – М.: Вече, 2003. – 464 с.

Оговоримся сразу – мы не согласны с основой концепции автора книги, но это не значит, что труд сей интереса не представляет и вообще это неправильно – отвергать книгу целиком из-за чего то непонравившегося в ней.

Эта книга была бы полезна всем, кому интересно, что собственно с нами произошло в нашей стране. Однако не все ее воспримут из-за наперед заданной концепции автора. Подобное происходило по тем же причинам примата концепции перед фактом с общественным резонансом на труды историка Льва Гумилева – интеллигенция ими зачитывалась, а коллеги автора предпочитали делать вид, что его и вовсе не существует. С новой книгой видимо будет наоборот – не воспримет ее именно интеллигенция. Характерная направленность критики и послесловия Юрия Бондарева отвратит читателя с либеральными взглядами, видевшего в Горбачеве освободителя.

Можно отвергать основу авторской платформы Шевякина: Советский Союз был целенаправленно и зловредно разрушен, причем задолго до его номинального демонтажа. Но само по себе это не профанирует обильную фактологию и аналитику новой книги, тем более, что автор свободен от большинства иных навязчивых идей, в частности, имевших распространение в интеллигентской среде. К тому же по прошествии более чем десятилетия без одной из крупнейших империй в истории на фоне попыток строительства империи нового типа на основе американской демократии, даже ярым оппонентам культа личности и советской модели общества следовало бы свежим взглядом перелистать страницы журнала «Крокодил» времен холодной войны, чтобы проверить – изменились страна и мир или другими стали мы сами. Заметим, что еще со времени прихода к власти второго Буша руководство США наиболее страстно критикуют представители «Яблока» и СПС, политически связанные с западом. Критика оппонента запада Зюганова потр

Обильной фактология автора тщательно подобрана для анализа. В книге есть все, что угодно – от типов современных войн до факторов геополитики. Фактически труд Шевякина демонстрирует исторический подход нового типа, того, где нет особой преграды между историей и эволюцией, между естественнонаучным и гуманитарным направлениями. Так можно изучать кости динозавров, а можно – останки самих себя на страницах нами же описанной истории в разных формах от анекдотов до академических трудов.

Разница в том, что живых и ископаемых животных изучают специалисты разного типа, которые с трудом находят общий язык. У Шевякина в один ряд одинаково становятся фигуры действовавшие и действующие, причем одинаково слетает пиетет к тем  обитателям политического Олимпа, у кого недавно брал интервью, равно и трусливое пренебрежение к тем, у кого «культ личности».

Истоки любой катастрофы – ее у нас почему-то называют перестройкой – всегда восходят к излету предыдущего глубокого потрясения. Вообще-то суть события уже описана, например, Василием Аксеновым в романе «Новый сладостный стиль», так кто ж поверит фантасту? Тот, кто и без него знает, что собственно произошло.

Почему мы считаем, что речь идет о роли сомнительной личности? Очень просто: чем больше роль личности в истории, тем больше сомнения и тем чаще меняются страницы истории с упоминанием данной личности. Фактически вождь Сталин и потом некоторое время Хрущев выполнял ту же роль, что теперь Дума – тревожные люди с диктаторскими амбициями ищут пути будущего развития общества и тип страны. Любой диктатор – всего лишь раб общественного мнения. В принципе все описал очевидец в книге для будущих поколений под названием «Тараканище». Для тех, кто не понял, но еще что-то хочет навязать стране и миру, надо еще долго искать слова, нанизывая на них факты. Что и делает автор.

Шевякин описывает на страницах своей книги ряд мифов, в частности, о непобедимости СССР, о всезнайстве КГБ и святости руководства КПСС. Шевякин напоминает, как, чтобы погасить всплески ненависти к обитателям «конфетно-икорного рая», использовалась «пропагандистская жвачка, что в здоровой части населения вызывало пока только презрительное: «Славься, славься до небес, мать твою, - КПСС!»

КГБ и высшая партноменклатура оказались жестко защищены, причем делалось это из шкурных, личных соображений, а эффект получился системный. Даже «промахи» и пьяная болтовня советской элиты приобретала системный эффект на пользу развития страны в меняющемся мире. Но всякая отсебятина снизу жестоко давилась – элита защищала свою монополию не только на право мучить свой народ, но и в праве на предательство.

На страницах своей книги автор приводит варианты разрешения «загадки» смерти Сталина и других знаковых политических деятелей, чей уход из жизни воспринимался населением как реперная точка исторического виража. Политические перемены естественным образом предполагают насильственную причину смерти или по крайней мере ставит вопрос об этом. Как истинный гуманитарий, автор приводит множественные интерпретации, в том числе и для понятия «системности», уж коли он обсуждает системный подход к разгрому СССР. Есть в книге подробные описания советских и американских «мозговых центров», занимавшихся программированием будущего. Но есть и упоминание того, как советская центростремительность сменилась на центробежность СНГ, что косвенно было предсказано именно в такой физической терминологии братьями Стругацкими в романе «Трудно быть богом».

Заметим, что с системностью все намного проще, чем описано у авторитетов: это такой эффект, когда поведение целого никак не может быть выведено из описания поведения элементов, а конкретные факторы воздействия вызывают последствия более чем неожиданные и даже фантастические. Нелинейные эффекты в поведении системы замещают все прочие, когда она находится в катастрофическом состоянии. Отличие социальных систем от физических в том, что историческая волна обязательно принесет какую-нибудь личность типа Сталина или поставит какого-нибудь Горбачева, а мозговой центр предскажет то будущее, которое уже произошло, главное – с некоторым опережением выдумает созвучный состоянию людей стереотип, например, «перестройка».