04.09.03 Лев МОСКОВКИН

Тупой, еще тупее

Как министр образования споткнулся о трахающихся инфузорий

Инфузориям и федеральному министру образования одинаково неведомо чувство стыда. Одноклеточные не виноваты – у них такой половой процесс, который не имеет ничего общего с размножением, т.е. с увеличением исходного числа особей. Только мы, люди, конфузливо хихикаем при слове «размножение». Поэтому и описали так, чтобы никто ничего не понял, авторы учебника по биологии и соответственно теста по этому предмету то, что делают инфузории при встрече. Чтобы не вышло какого-нибудь неприличья.

Получилось довольно ужасно, и если это действительно заставить выучить всех без исключения российских школьников, получится такой большой образованный концлагерь.

Но каждый учитель мечтает, чтобы именно его предмет каждый школьник начинал учить первым и последним заканчивал, забрасывая за шкаф учебники по всем прочим предметам. Когда я сам преподавал в колледже информатику, больше всего меня бесили не те, кто ерничает или ничего не понимает, а те, кто лихорадочно штудировал психологию в дорогостоящем компьютерном классе.

Для доказательства непредсказуемости последствий от применения такой позиции преподавательского эгоизма федеральный министр образования Владимир Филиппов выдрал из учебника кусок про конъюгацию у инфузорий и предложил в настойчивой форме типа «добровольно-принудительно» просто повторить то, что написали хитроумные авторы учебника.

Сам Филиппов числится математиком, биология оказалась на периферии его сознания и министр не ожидал, что кто-то встанет на защиту трахающихся инфузорий от академического взгляда и описания увиденного.

Конечно, учебник по биологии давно не переиздавался, но если это будет делаться так, как с учебником истории, то лучше не заканчивая приличную школу, завершить образовательный процесс в условиях подворотни с простыми и понятными надписями над мусорными бачками. Там по крайней мере разночтения не бывает и учить не надо, само в извилинах застрянет.

История с историей, точнее, учебником по этому вечно меняющемуся предмету, закончилась уверениями министра: все чудесно и никакой коррупции нет.

Биологии повезло может быть даже больше, ибо на поверхности осталась очевидная глупость. Возможно, уже навечно. В конце концов, какая разница, какой у нас учебник истории, если сама тема привлекает внимание населения, какой-нибудь Парфенов создаст доступную телезрителю версию, а это главный и исчерпывающий критерий в нашей стране. Биология тоже не всегда была в провале, найдется и для нее журналист.

В принципе про министра все известно, его задачей является не реформа образования и не образовательный контент, а стремление усидеть на своем месте как можно дольше и в этом отношении Филиппов поставил рекорд. С депутатами тоже все просто, они в содержание образования не вмешиваются, чтоб не запятнать свою действенную чистоту навязыванием политики школе. В результате школьники штудируют то, что есть, и мы больше не удивляемся, что делать это им не хочется.

Это тоже известно, далее мы напишем то, что скрыто от населения из-за дурацкой игры в политику вместо того, чтобы делать нечто конкретное. Ведь политика – великая сила – заставила даже берущих интегралы с первой попытки депутатов СПС запутаться в законе Ома при обсуждении реформы РАО «ЕЭС». С инфузориями сложнее, но там можно обойтись без политики. Ведь Филиппову выгоднее, что кто-то из доцентов-профессоров тупее его. Но ему невдомек, что зачитывая этот ужас про инфузорий публично, он тем самым расписывается, что как министр он импотент и неспособен организовать создание хорошего учебника. Объяснить это министру в лицо не удалось, организаторы пресс-конференции в «Мире новостей» тонко уловили «непонимание» высокого гостя и позвали охранника. Исход был таким же, как моя борьба с Генеральным прокурором Владимиром Устиновым за право узнать из первых уст, сколько человек осуждено за преступления в отношении мирного населения в Чечне. Тогда ответ тоже поступил от охранника, хотя «диалог» имел место на территории Госдумы.

В целях личной безопасности журналиста вернемся к инфузориям.

Итак, до появления на Земле нас с вами и вообще всех предшествующих многоклеточных и даже одноклеточных растений или животных с настоящей хромосомой на нашей планете обитали так называемые прокариоты – одноклеточные организмы, у которых в отличие от нас наследственная нить ДНК голая, не защищена белком. Кроме того, она была и есть относительно короткая, поэтому размножение не несет никаких проблем – обычное деление клетки, только в чем-то даже проще, чем например у одноклеточных эукариот с настоящей хромосомой.

Отдельно от размножения инфузории и иже с ними решили свою половую проблему. Как у всех, половая проблема состоит в перемешивании генетической информации в пределах популяции и поддержании тем самым единства биологического вида. Перемешивание генетической информации позволяет популяции эволюционировать как единое целое. Для этого у инфузорий, как и всех уважающих себя прокариот, иногда встречаются плазмиды – маленькие колечки из нити ДНК, тоже голые, как и все у прокариот, ибо чувство стыда им неведомо.

Плазмида кодирует по крайней мере один заметный внешне признак – слегка конфузясь, назовем его половым волоском. Это такой клеточный пенис, по которому из клетки в клетку может передаваться откопированная ДНК плазмиды. Вот так клетки и сношаются, плазмиды циркулируют в их популяции, и все шло по накатанной, пока человек не изобрел и ввел в массовое применение антибиотики.

Как известно, антибиотики – это такие вещества, которые впервые были получены из плесневых грибов, которым в свою очередь нестерпимы бактерии и прочая эукариотическая нечисть включая инфузорий. В отличие от нас, грибы не так далеко от них ушли и к тому же заблудились где-то в стороне от магистрального пути эволюции. В невидимом мире тоже есть своя генеральная линия партии и с ней тоже не все так уж прямолинейно. Нет больших врагов, чем недалекие родственники.

Так что если кто хочет превратить организм в культиватор плесени и прочих грибов, можно незатейливо глотать антибиотики в немерянных дозах. Лучшего подарка грибам не нужно.

Естественно, в условиях такого безобразия прокариоты нахватались невесть где генов лекарственной устойчивости и охотно дарят их друг другу практически независимо от родственных связей. Передаются такие гены, как легко можно понять, плазмидами. В результате плазмиды в эпоху антибиотиков претерпели бурную эволюцию – подобно фабрично изготовленным шпаргалкам. Кроме устойчивости к антибиотикам, плазмиды несут гены устойчивости к тяжелым металлам и некоторые другие. В результате взбесилась даже наш симбионт кишечная палочка, и переваривать пищу стало некому. Зато аппендицитов и абсцессов включая мозговые стало намного больше, для этого вообще не надо ничем заражаться, кроме плазмиды, несущей зловредные для человека гены. Остальное доделает сама кишечная палочка.

Мы рассказали далеко не все, только основу. Но учитывая массовое бесконтрольное применение антибиотиков, можно надеяться, что каждый дочитавший до конца этот текст про министра и инфузорий поймет, что знать об этом хоть в какой-то форме надо – в Америке одуревшие граждане глотали тоннами эти пахнущие тлением лекарства, когда кому-то послали конверт с белым порошком. Глупо порицать производителей антибиотиков за то, что они стараются продать побольше, сбагривая лежалую дрянь хоть в Россию.

Какова в данном аспекте роль федерального министра? Филиппов зачитывает цитату об инфузориях, получая удовольствие, близкое к половому - как крыса с электродом, вживленным в центр удовольствия в мозгу. Хитрый экспериментатор вывел педальку-контакт непритязательному животному, и крыса давит на нее до одури, пока не упадет замертво.

В политике такого не бывает, но то, что бывает, все-таки впечатляет – поэтому мы с министром сцепились так, что Филиппова выручал охранник «Мира новостей», где министр опять зачитывал про инфузорий.

И под конец немного серьезного. Заведующий кафедрой инфекционных болезней Российской медицинской академии постдипломного образования профессор Мэлс Турьянов рассказывал нам в том же «Мире новостей» еще два года назад о т.н. бинарном биологическом оружии, которое «страшнее водородной бомбы».

Доказательства проведения в США работ по бинарному биологическому оружию тогда отсутствовали, однако косвенные признаки были налицо: увеличение расходов на соответствующие цели и нежелание сотрудничать с российскими микробиологами в борьбе против биологического терроризма.

В доказательство своих слов Мэлс Турьянов передал перевод на русский язык раздела «Новые типы биологического оружия» из главы «Риски и воздействия непрямых, скрытых террористических и экстремистских атак с помощью оружия массового поражения» текста, написанного еще до событий 11 сентября в Центре стратегических разработок (A.H. Cordesman, CSIS, Вашингтон, США, 14.02.01): «бинарное биологическое оружие, состоящее из двух безопасных для обращения компонентов, объединяемых перед использованием, например, вирус и вирус-хелпер («помощник»), гепатит D, бактериальная вирулентная плазмида у возбудителей чумы, сибирской язвы, дизентерии или естественного симбионта кишечника человека E. Coli».

Вывод из этого один и все тот же: в своем отношении власти к народу эта самая власть ограничивает свою роль напоминанием – спасение утопающих есть дело рук самих утопающих. Хотя остается непонятным, что будет делать власть без народа, который глух к собственным воплям и готов вымереть. Будучи уже несколько лет политическим корреспондентом, я не обманываюсь в собственном бессилии на фоне полного невмешательства нашего народа в собственные дела. Поэтому бороться с наплевательством власти на нужды людей невозможно. Единственное, что меня еще бесит, как бывшего биолога-генетика – наплевательское отношение министра к инфузориям.

Впрочем, спустя еще два года его преемник отличается тотальным наплевательством, тут уже не до инфузорий.