28.02.03 Лев МОСКОВКИН

Предупреждение

Один в поле не воин

В преддверии президентских выборов, в субботу, в одно и то же время в столице произошли два шокирующих события. На сей раз обошлось без видимых жертв, ограничились публичной демонстрацией случившегося осенью 1999 и 2002 годов.

Москвичам бесплатно показали два ужасающих фильма, которые несомненно призваны повысить избирательную активность 14 марта.

От знания правды мне легче не станет, нам жить в этой стране – говорит Светлана Рожкова, у которой на улице Гурьянова, д. 19/1, 9.09.1999 погибли родители. Светлана признается, что она может быть боится правду узнать, которая может оказаться еще страшнее.

Со своей оставшейся в Москве подругой встречается Татьяна Морозова в фильме Андрея Некрасова «Недоверие». Фильм показали в ЦДЛ, он снят методом «мухи на стене» - очень быстро, три недели в России, неделю в США, где живет Татьяна, и один день в Лондоне, где бывший министр Чечни Ахмед Закаев говорит, что если бы взрывы в Москве организовали чеченцы, то они бы не стали взрывать жилой дом, а пошли бы на МВД или ФСБ.

В России Татьяна как бы проводит собственное расследование, совершенно свободно разгуливая с сыном младенческого возраста. Очевидно, ФСБ, которую персонажи фильма обвиняет в организации взрывов, Татьяне помогла. Но вот как и зачем, это опять остается за кадром. Адвокат Морозовой Михаил Трепашкин, выпускник следственного факультета Высшей школы КГБ СССР, сидит в «Матросской тишине». Его арестовали спустя пять дней после того, как он сказал в интервью для фильма, что не боится угроз своей жизни.

Съемки и монтаж создают картину личной трагедии. Художественное воздействие на зрителя потенциально опасно и сравнимо с силой «вражьих голосов» при тоталитаризме – пока разберешься, на какой середине находится истина и в чем перекосы, можно с ума сойти. Впрочем, такое происходит и со зрителями «Первого канала».

В тот же субботний вечер Региональная общественная организация содействия защите пострадавших от террористических актов «Норд-Ост» провела Фестиваль «Нет террору» в Центральном ДК Железнодорожников. Показали фильм ВВС «Террор в Москве», затем прошел концерт бардов России вперемешку с обличениями террора.

Со страшной даты 23-26 октября 2002 года, когда в Театральном центре на Дубровке во время спектакля мюзикла вооруженная банда чеченских террористов захватила в заложники мирных зрителей, прошел год и четыре месяца. После проведения операции по спасению заложников по официальным данным погибло 130 человек. 69 детей остались сиротами. Среди выживших заложников осталось большое количество людей, ставшие инвалидами, лишившихся работоспособности, также большая группа людей, получившие серьезные психологические и психические травмы и ряд других заболеваний, нуждающихся в лечении.

Со дня трагедии на Дубровке в Москве вновь произошли целый ряд терактов и на Тверской, и на аэродроме в Тушине, и у гостиницы «Националь», и, наконец, теракт в московском метрополитене 6 февраля, унесший из жизни и покалечивший еще огромное количество мирных граждан.

Фильмы имели успех на западе, но не у нас. Посмотрев их, страдаешь немотой и раздвоением личности одновременно. Хотя авторы отрицают предвыборный характер акции, в этом трудно сомневаться. Однако даже если авторы правы, у нас с ними только одна общая цель: на выборы лучше идти, бойкот – пустое дело. Опустить бюллетень лучше самому, чем предоставить сделать это неведомому «административному ресурсу».

А вот поддаваться соблазну бороться с системой даже методом кукиша в кармане не стоит. Поднявший лапу на спецслужбы как правило поддерживается конкурирующей структурой, читателя или телезрителя не защитит никто. Не стоит давать повод для доказательств проблем с правами человека в нашей стране.

В зале ДК ЦДЖ было очень много молодежи, хотя на просмотры «Пианиста» Романа Поланского, фильма о прошлом Холокосте, молодых и красивых было еще больше. Что это за эстетика Холокоста – непонятно, но его предчувствие нависает над сознанием. Пока же пострадавшие в терактах подают иски – в Страсбурге и в Москве.

Очередной иск ожидается еще до выборов к гражданину Путину, которому инкриминируется обман про газ. Гражданка Хакамада в туманных выражениях обещает не оставить пострадавших наедине с их трагедией, признавая, что помочь невозможно.

 

сообщения

 

 

ТАТЬЯНА ТРЕПАШКИНА УВЕРЕНА. ЧТО ЕЕ МУЖА-АДВОКАТА АРЕСТОВАЛИ ДЛЯ УСТРАНЕНИЯ ИЗ ПРОЦЕССА ПО ДЕЛУ О ВЗРЫВАХ ЖИЛЫХ ДОМОВ

Москва, 29 февраля 2004 года. Адвокат Михаил Трепашкин был арестован 22 октября 2003 года, спустя пять дней после записи интервью для фильма Андрея Некрасова «Недоверие» о расследовании, предпринятом американской Татьяной Морозовой в связи с гибелью ее матери при взрыве дома N19/1 по ул. Гурьянова. В интервью адвокат сказал в ответ на вопрос своей подзащитной Татьяны Морозовой, что за свою жизнь не опасается.

Как рассказала нам жена адвоката Татьяна Трепашкина, она не сомневается, что ее мужа арестовали, подбросив ему пистолет, по сфабрикованному делу о незаконном хранении оружия для устранения его из процесса по делу о взрывах жилых домов осенью 1999 года.

В интервью Трепашкин обращает внимание на изменение фоторобота предполагаемого исполнителя взрыва дома на улице Гурьянова, 19/1, после того, как в первоначальном фотороботе был узнан некто Романович, имевший удостоверение ФСБ. По словам Трепашкина, Романович погиб на Кипре под колесами автомобиля некоторое время спустя после взрыва на ул. Гурьянова.

По словам адвоката, исполнителей всегда «отрезают» от заказчиков – их убивают свои же.

Трепашкин также рассказал в интервью для фильма, что он пришел в КГБ по идейным соображениям, работали в основном сотрудники бывшего 5-го Управления по политическому сыску. До этого Трепашкин окончил следственный факультет Высшей школы КГБ и затем 10 лет работал в Лефортово. По словам Трепашкина, следствие не было заинтересовано в искоренении террористических групп в Москве, но тогда еще следователь Трепашкин не знал, что их «для чего-то готовили». Он занимался расследованием контрабанды произведений искусства и незаконного оборота наркотиков.

В настоящее время Трепашкин содержится в заключении в «Матросской тишине». В ответ на вопрос о его состоянии Татьяна Трепашкина сообщила, что ее муж содержится в темноте и у него страдают глаза, у него астма, однако он отказался от предложения вколоть ему «гормоны», чтобы не подвергать себя риску.

Напомним, что об изменении фоторобота подозреваемого в совершении теракта на ул.Гурьянова, чтобы Романович не был узнан, также о его быстрой гибели за границей нам впервые сообщил убитый впоследствии депутат Госдумы Сергей Юшенков.

 

АДВОКАТ ЖЕРТВ ТЕРАКТОВ ИГОРЬ ТРУНОВ С ВЛАДМИРОМ ПУТИНЫМ БОРОТЬСЯ НЕ БУДЕТ

Москва, 29 февраля 2004 года. Адвокат потерпевших от террористических актов Игорь Трунов оценивает положительно внесение ужесточающих поправок в статью 205 Уголовного кодекса «Терроризм» согласно законопроекту, одобренному в первом чтении Государственной Думой.

В интервью нам Трунов сообщил, что он основывается на своем опыте участия в уголовном деле по взрывам домов осенью 1999 года. По словам адвоката, обвиняемые Юсуф Крымшамхалов и Адам Деккушев признали себя виновными в подготовке теракта по статье 205 Уголовного кодекса «Терроризм», но утверждали, что они убивать никого не хотели. Не признавая себя виновными по статье 105 УК «Убийство», обвиняемые пытались ловко уйти от ответственности. Признаваясь в подготовке взрывчатки, обвиняемые могут получить 15 лет (от 10 до 20) лет заключения при том, как уверен Трунов, что они убили 246 человек. Доказать убийство сложно и усиление ответственности приведет к тому, что террористы не смогут этой ответственности избежать, признавая теракт.

Игорь Трунов не верит в то, что планируемое обязательное страхование от терроризма поможет жертвам террора. По его словам, «это очередная форма скрытого налогообложения. И так налоги сумасшедшие, а это форма дополнительного изъятия у граждан деньги. Больше ничего за этим не стоит».

И.Трунов высказал заинтересованность в создании механизма защиты жертв терактов и предлагает, пока теоретически, модель на основе консультаций с представителями различных фондов помощи Франции, Германии, США, и написал книгу на эту тему на основании анализа нормативных документов, по которым работают фонды в развитых странах. Такие фонды должны питаться за счет средств, конфискованных у террористов в рамках борьбы с финансированием терроризма. Трунов утверждает, что в России борьба с финансированием терроризма пока не ведется, хотя во всем мире это делается и в этом состоит основа борьбы с терроризмом – не с последствиями террора, а с организаторами и финансистами.

Фильм Андрея Некрасова «Недоверие» о взрывах домов осенью 1999 года во многом не соответствует действительности, считает И.Трунов, в настоящее время адвокат оформляет иски пострадавших от недавнего взрыва в метро и от разрушения «Трансвааль-парка».

Трунов знает о планах подать иск к гражданину Путину: «Разговор идет о том, что дана неточная информация по поводу газа, и опровержение тех сведений, которые не соответствуют действительности». В ответ на вопрос, поддержит ли адвокат иск против Путина, Трунов заявил: «Я просто в политических делах не участвую, я защищаю интересы инвалидов, вдов, сирот. Здесь их нет, в этом деле. Больше политики».

 

ВЛАСТИ НАХОДИЛИСЬ В СГОВОРЕ С ТЕРРОРИСТАМИ, УТВЕРЖДАЮТ ВЫЖИВШИЕ ЗАЛОЖНИКИ «НОРД-ОСТА» И РОДСТВЕННИКИ ПОГИБШИХ

Москва, 29 февраля 2004 года. Бывшая заложница «Норд-Оста» Елена Барановская утверждает, что если бы террористы хотели взорвать здание Театрального центра, они могли это сделать за то время, которое прошло после пуска газа. «Мы это чувствовали» - сказала Барановская в нашей беседе и объяснила, что «с момента запуска газа и до того, как отключилось сознание, прошло достаточно времени, чтобы нажать на взрыватели и все это сработало». Причем взрывы на самом деле действительно были, но настолько маломощные, что их энергия была направлены внутрь и разрывала только живот террориста.

У Барановской погибли в «Норд-Осте» муж и дочь. Ее слова подтверждает Владимир Курбатов, потерявший дочь 13 лет, юную актрису театра. Курбатов уверен в том, что захват заложников в ТЦ на Дубровке организован совместно спецслужбами и террористами, которые были в сговоре. Со своей стороны Курбатов утверждал, что на теле террористов взрывались только взрыватели, их взрывная волна шла внутрь тела, но пояса не взрывались. Оба наши собеседника делают вывод, что взрывчатки там не было как таковой, т.е. там был минимальный заряд.

Барановская сослалась на вопросы, поставленные авторами фильма ВВС «Террор в Москве» о трагических событиях на Дубровке: «Нас этот вопрос тоже беспокоит – они пришли сюда умирать, почему они не взорвали, почему их всех уничтожили, почему не оставили свидетелей?» Сама же отвечая на этот вопрос, Е.Курбатова высказывает мнение: «похоже, наши спецслужбы были в сговоре с террористами, им тоже был выгоден захват этого зала».

Во время удержания заложников один из них, молодой парень, неожиданно бросился к взрывчатке, но муж Барановской подставил ему подножку рукой, смельчак упал на нее. Стреляя в него, захватчики ранили Барановскую и затем выпустили, потому что террористам надо было показать, что ранение произошло случайно. Оставшиеся в зале муж и дочь Барановской погибли.

Она утверждает, что первый вариант экспертизы ее мужа так и не нашли, и вообще в документах прокуратуры «полный бардак и много фальсификаций». Например, Лукашовой отказали в эксгумации тела дочери, хотя она считает, что похоронен другой человек и поэтому Лукашова настаивает на проведении генетической экспертизы.

В.Курбатов объяснил по поводу заключений о смерти, что они удивительно одинаковые и явно не соответствуют действительности. Число погибших, как он считает, больше объявленного, но «за всех 129 человек мы не знаем, у нас круг общения 12-15 человек, кто там находился, тех, у кого погибли там по одному, по двое, по трое, дети, взрослые, мужья, сыновья, кто-то еще. Почему у нас один и тот же диагноз смерти родных и близких? Оказывается, они все были практически смертельно больны до захода в этот зал, до применения этого газа!»

Диагноз смерти заложников обычно состоял из набора слов «психоэмоциональное состояние, обезвоживание организма, стресс». При этом Барановская версию обезвоживания отвергает: «Воды было там достаточно, это я точно подтвердить. Я запаслась водой на всякий случай. Мы даже руки мыли». Курбатов опросил детей, которые были рядом с его погибшей дочерью, и узнал, что до применения газа она была жива. Когда пустили газ, девочка рвала зубами юбку реквизита, смачивала ткань и давала другим детям, чтобы защитить дыхание. «А мне теперь пытаются доказать, что она умерла из-за того, что воды не пила» - говорит Курбатов. И Курбатов, и Барановская подтверждают, что кроме официально объявленных цифр погибших, никаких других источников нет. Сколько на самом деле погибло, никто не знает. Но известно про женщину, умершую позже и не посчитанную жертвой «Норд-Оста».

Представитель Региональной общественной организации содействия защите пострадавших от террористических актов «Норд-Ост» Дмитрий Миловидов в нашем интервью высказал претензии журналистам, называя их «стервятниками» после освещения трагедии осени 2002 года.

Д.Миловидов считает, что «Честные журналисты должны подробно заняться делом «Норд-Оста». Есть фальсификация экспертиз и всего того, что происходило. Есть зажимание прессы. Но есть много видеоматериалов о том, что происходило в действительности. Есть посекундные записи происходившего перед зданием ДК с 23 часов 25 сентября и до 10 утра 26 сентября. Есть куча трупов, заваленных в автобус ради того, чтобы сделать телевизионные съемки чистой площади. В этот автобус свалено 25 трупов. Но главная беда сегодня – это жизнь так называемых спасенных. Отравленные люди с поражением печени, сердца, почек, с разорванными позвоночниками. Как им жить дальше? Президент сказал, что газ безвреден. Даже не все люди знают об этом вранье президента. Министр здравоохранения (Юрий Шевченко – Л.М.) сказал, что было применено наркотическое вещество. Президент сказал, что наркотик безвреден. Один из них врет. Я думаю, что это мой президент».

Д.Миловидов также сообщил о принятом решении подать иск к гражданину Путину, но пока есть технические вопросы, касающиеся загруженности адвоката. Кроме того, на тех адвокатов, которые потенциально могут заняться этим делом, оказывается давление, чтобы они не успели подать иск до выборов 14 марта. В какой суд будет подан иск, решит адвокат - «ему виднее», подчеркнул Миловидов.

Д.Миловидов рассказал, что во время газовой атаки пять человек было застрелено. Тело заложника Геннадия Влаха было выдано родственникам только в июле прошлого года, он почему-то был причислен к террористам, и родственники имели большие проблемы с выяснением его судьбы. Миловидов утверждает, что погибали сплошь молодые и здоровые люди. Написанную под копирку обезличенную экспертизу о смерти – люди мало пили, мало ели и неудобно сидели, дышали несвежим воздухом Пролетарки, прибежали добрые люди и их усыпили - подписал главный судебно-медицинский эксперт города Москвы Жаров, уличенный, как считает Миловидов, в организации несанкционированного изъятия донорских органов у людей.

Накануне Региональная общественная организация содействия защите пострадавших от террористических актов «Норд-Ост» провела Фестиваль «Нет террору!», где было много молодежи и шел прием в члены организации. По словам Е.Барановской, их число превысило сотню.

Фестиваль начался с выступления Ирины Хакамады – «Власть ничего не боится. Она закрыта всем, она закрыта манипулированием судами, она закрыта непонятными силовыми ведомствами, она закрыта информацией, чувствует себя комфортно, удобно, что бы ни происходило с нами каждый день. Но нельзя опускать руки. Нельзя опускать руки, как мы и не опускали никогда. Мы живем в нашей стране и обречены на то, чтобы все-таки бороться за самих себя. … Как бы ни было страшно то, что произошло в прошлом, все равно надо жить. Надо жить, надеяться. А для этого хотя бы быть вместе».

На Фестивале в ДК Железнодорожников было много молодежи и первое же выступление молодежного ансамбля на сцене своей схожестью с танцем летчиков в мюзикле «Норд-Ост» во время которого на сцене появились террористы навевало тревожные ожидания повторения в зале того, что только что можно было видеть на экране.

Присутствующая публика явно отличалась от среднестатистического россиянина и в чем-то по типу эстетизма напоминала очередь в импровизированный туалет в оркестровой яме «Норд-Оста». Власть террора с его ожиданной эстетикой косвенно подтверждалась даже такими чертами, как новенькая и явно стилизованная одежда террористов, они в чем-то продолжили линию исторической пьесы по мотивам Вениамина Каверина. Мысль столь же проста, сколь и недоказуема: типовое заключение о смерти со ссылкой на несуществующие болезни ставит диагноз всем нам, всему обществу, больному ожиданием несчастья. Потому что люди в «Норд-Осте» и потом, по его следам, составляют неприятный контраст с теми, в чьих руках оказалась их жизнь - эти руки больше похожи на лапки Шарикова, который сам по себе достаточно случаен и уж тем более невалиден ни в чем сам по себе, без закопанной в фундамент перевернутой общественной пирамиды.