02.04.04 Лев МОСКОВКИН

Партстроительство на костях

Новый лидер «Народной партии» желает познакомиться с креатором проекта

Депутат Госдумы Гудков Геннадий Владимирович, член комитета по безопасности; избран по Коломенскому округу N107, Московская область; выдвинутый НПРФ, перекупивший лидерство НПРФ у Геннадия Райкова, когда того вынудили разочаровался в проекте Виктора Иванова.

В третьем созыве Госдумы был членом группы «Народный депутат» под руководством Райкова.

Гудков – президент объединения структур безопасности «Оскордъ-Еврогардъ», вице-президент общественной организации «Московский международный фонд содействия ЮНЕСКО».

В преддверии смены лидера партии новому партегеноссе было оказано PR-сопровождение, которого казалось не было и у Райкова. Гудков часто выступал с заявлениями на различные темы, о чем быстро забывал, «нашел» пропавшего кандидата в президенты Ивана Рыбкина в подмосковных «Лесных далях». Но не смог внятно ответить на вопрос, кто ответил журналисту по телефону пропавшего Рыбкина, что «Иван Петрович сейчас занят, позвоните позже». Хоте по выражению лица видно было – что-то знает.

Зато охотно делился с публикой секретами прошлого. Например, о том, что в девяностых годах состоялись некие неформальные встречи, на которых российский бизнес жестко осудил практику применения заказных убийств при решении хозяйственных споров.

«Насколько мне известно, такие договоренности возымели место» – подчеркнул депутат и напомнил о прошлом покушении на Березовского и убийстве банкира Лихачева. Десятилетие тому назад 55-летний Николай Лихачев оказался седьмым убитым банкиром, спустя год у здания мэрии положили в снег охрану штаб-квартиры «Группы Мост», далее последовали убийства банковских столпов Кантора и Кивелиди.

Комментируя свое утверждение, Гудков напомнил: «Давайте не закрывать глаза ... часть предпринимателей – выходцы из криминала. Но раз они пришли в бизнес, они должны принимать новые правила». Стало понятно, что надо ставить точку, иначе занятия бизнесом ставятся бессмысленным. Сейчас идет процесс декриминализации бизнеса, предприниматели не хотят чувствовать себя в роли преступников, они поняли необходимость создания таких условий, чтобы не получить пулю в лоб.

В беседе Гудков высказал сомнение в том, что бывший начальник службы безопасности «ЮКОСа» Алексей Пичугин занимался такими «заплечными делами», как организация заказных убийств, о чем говорил депутат Александр Хинштейн.

И вот партия – в руках у Гудкова. Точнее, то, что осталось от мощного депутатского объединения «соискателей должностей», как называли группу «Народный депутат» в палате третьего созыва.

«Народны депутат» процветал три года, а в конце ближе к выборам началась отчаянная борьба двух кремлевских проектов – «Единой России» Владислава Суркова и НПРФ Виктора Иванова. У Суркова степеней свободы было больше, в ход пошло все: скупка депутатов, прямой запрет идти на выборы списком, обещание Дмитрию Рогозину места в тройке «Единой России». Но и Иванов, не дремал. Этот спокойный человек с тихим голосом известен своим жутким законом о гражданстве, который действовал два года, принес много слез людям и не меньше денег коррумпированным сотрудникам паспортных столов, прежде чем Путину понадобились предвыборные висты на отмене жестких норм. По признанию «единороссов», речь шла о почти двух миллионах голосов. Но еще до этого Иванов провел Райкова к Путину и тот то ли от благодушия, то ли ради равновесия сил вокруг себя позволил Народной партии пойти на абордаж парламента списком.

Естественно, одним из первых решений новой Думы было постановление о повышении планки организации группы с 35 до 55 депутатов. Райков немного поломался для приличия и купился на пост в мандатной комиссии, махнув рукой на свой крепко сколоченный избирательный таран. Побеждает, однако, не крепость, а устрашающий вид, таков закон политического PR, пути которого неисповедимы и малопонятны для здравомыслящего человека, однако именно Рогозиным в наспех слепленной «Родине» сбил с телеэкранов на подлете к Думе Марат Гельман самолет с Чубайсом.

«Родина» впрочем оказалась не одноразовой, да и НПРФ не умерла и даже представляет некий коммерческий интерес. Во всяком случае, бывшие функционеры «Народного депутата» щекочут нервы «единороссам» уже изнутри.

Каковы перспективы НПРФ и как Гудков собирается использовать ее? Естественно, если политик говорит правду – это не политик, но Гудков местами являет собой досадное для правящей фракции исключение. Вот что рассказал он сам о прошлом и будущем, причем вопрос «Норд-Оста» оказался контрольным для ветерана спецслужб.

- Каковы ваши планы на посту лидера партии?

- Мы считаем, что главная задача сейчас – это сохранить партию, и исправить главный недостаток, который был – отработать внятную, четкую понятную программу действий и идеологию. Вот этого у нас не было, поэтому когда шла избирательная кампания, то в основном использовались PR-технологии без содержательной части. Это естественно, кто-то не понимал, кто-то не понимал, чувствовал интуитивно. Поэтому главная задача, которую ставим на ближайшее полгода – чтобы у партии появилось собственное политическое лицо.

- Но все-таки, в прошлой Думе у «Народной партии» был очень мощный аппарат, ч получал по два-три пресс-релиза почти каждый день. Сейчас как будет строиться эта работа?

- Вы знаете, сейчас мы конечно сейчас будем в режиме достаточно экономном работать. Вместе с тем мы сохранили центральный аппарат, по крайней мере, наиболее трудоспособную часть его. Этот аппарат мы дополним теми, кто желает работать на идеи «Народной партии» и мы будем работать в достаточно активном режиме. Хотя, конечно, безусловно такого, скажем, обильного финансирования, которое было раньше, его сегодня нет и мы рассчитываем на помощь тех сил в обществе, чьи интересы мы будем отражать и отражаем на сегодняшний день, потому что без ресурсов невозможно решить политические задачи. Но мы считаем, что не это главное, а главное – это создать команду сплоченную, в партии возродить принцы коллегиальности, принципы коллективного управления. Мы выступаем за развитие внутрипартийной демократии, мы хотим запустить внутрипартийную дискуссию по вопросам программы партии, идеологии, шагов наших. Сейчас мы упрощаем, делаем так, чтобы на съезде упростить устав партии, чтобы излишние бюрократические проволочки не мешали оперативности принятия решений. Мы собираемся установить достаточно активное и регулярное совещание руководства партии – то, чего нам не хватало в организационном моменте. Мы считаем, что Народная партия должна активно реагировать на события в мире, различные ЧП, и голос Народной партии, ее позиция, была понятна людям, они знали об этой позиции. И вот такие шаги мы сейчас предполагаем предпринять.

- Но группы в Думе образовать уже невозможно?

- В группу «Народной партии» в Думе войдет порядка десяти-двенадцати депутатов минимум. Есть множество людей в Государственной Думе, которые проявляют интерес к нашему процессу, заявляют о возможности примкнуть и вступить в Народную партию. Но мы считаем, что это не самая главная цель, мы считаем, что можем активно работать внутри фракции «Единая Россия», поскольку это достаточно большая фракция, это по сути дела депутатское объединение, отстаивая, так скажем, внутри «партии власти» свою точку зрения, свою программу, свои взгляды. То есть мы считаем, что возможности для этого существуют.

- Геннадий Райков у вас остается?

- Геннадий Иванович Райков остается членом Народной партии. Какую должность, роль и дальше он будет играть в Народной партии, это больше зависит наверное от самого Геннадия Ивановича, как он определится. Но вопрос не в Райкове или Гудкове, вопрос в том, что главная причина проигрыша Народной партии, я считаю, в отсутствии внятной, четкой идеологии и программы действий. То есть к сожалению вот некоторые наши инициативы были разрозненны, они носили такой нескоординированный характер. И они не были определены как политика партии.

- Иными словами, вы отрицаете, что причиной проигрыша Народной партии была конфронтация авторов двух конкурирующих партийных проектов Владислава Суркова и Виктора Иванова?

- Народной партии? Вы знаете, мне сложно говорить об этом. Дело в том, что я в этом процессе не участвовал, я могу судить лишь только по каким-то откликам или слухам, какой-то кулуарной информации. Мне сложно сказать, была ли народная партия камнем преткновения, но я совершенно четко слышал и знаю позицию Владислава Суркова, который был категорически против того, чтобы Народная партия шла на выборы в Думу единым списком, и он к сожалению оказался прав.

- Обновленная Народная партия сохранит какую-то связь с Виктором Ивановым?

- Я могу только желать познакомиться с Виктором Ивановым, потому что он является помощником президента и ведет важный спектр вопросов. К сожалению, лично я с ним не знаком, ни разу не встречался, хотя знаю его по отзывам коллег некоторых своих. Поэтому сейчас говорить о связи с Виктором Ивановым не приходится, ее de facto нет.

- Вопрос совершенно на другую тему. Журналистов возбудило заявление председателя вашего комитета по безопасности Владимира Васильева о том, не плохие условия, а бездействие властей послужили причиной гибели заложников «Норд-Оста». Почему?

- Я не знаю, что возбудило журналистов, я на пресс-конференции в Интерфаксе не присутствовал и не владею той информацией, которую сообщил Владимир Васильев корреспондентам. Но моя точка зрения – произошел какой-то досадный и трагический сбой в действиях властей. На самом деле смерть наступила не от газа, смерть наступила не от отравления. Смерть наступила от неоказания помощи. Я понимаю бойцов «Альфы», я понимаю спасателей, почему они, ну скажем так, грудой помещали тела в автобусах. Потому что была информация, она не подтвердилась, но была такая информация, что заминировано здание и что может произойти автоматический подрыв здания, поэтому выносили как можно быстрее людей и задача стояла как можно быстрее отправить людей для оказания медицинской помощи. Вот эта поспешность, вот это вот, угроза воспринималась абсолютно реальной. Кто знал, что произойдет в ближайшие секунду или минуту. И вот когда людей быстро-быстро грузили в эти автобусы, хотя я лично видел огромное количество «скорых помощей» и медперсонал был согнан, ну, направлен на место трагедии, это я лично наблюдал.

- То есть «скорые помощи» недостаточно использовали?

- Огромное количество «скорых помощей», огромное количество медиков.

- Так что, их просто не использовали?

- Да, просто грузили в автобусы. Вот тут произошел какой-то сбой, что медиков в этих автобусах по каким-то причинам не оказалось. Почему – я не знаю. Я к сожалению момент … Я был на Дубровке за несколько часов до штурма, но так, сказать, депутатов попросили не путаться под ногами. Если мягко можно выразиться. Правда, культурно-вежливо, но тем не менее. Поблагодарив нас за участие, попросили не мешать. И в момент штурма не было меня, например, на этом месте, и почему так произошло, я могу только догадываться. Васильев, если он сказал это, он прав. В основном смерть наступила от асфиксии, от удушения.

- Но похоже взрывчатки там все-таки не было, на Дубровке, там взрывались только животы у них от запалов, как говорят. Попытки подрывов были, но разрывало только животы у смертников.

- Попытки были, но дел в том, что террористки не привели в действие взрывные устройства. Я разговаривал с бойцами «Альфы», которые штурмовали это здание, они говорили, что нам просто повезло. Решали даже не секунды, а доли секунды. Вот один из бойцов «Альфы», он разжимал руку девушки-террористки, которая грубо говоря была зажата гранатой Ф-1 с выдернутой чекой. Вот сколько нужно разжать руку? Долю секунды, да? Она не успела разжать руку. Предсмертный спазм сжал руку и ее уже разжимали ее пальцы с гранатой взведенной в боевое положение. Еще доли секунды, произошел бы взрыв, и еще неизвестно, как бы это все отразилось, могли бы сдетонировать другие взрывчатые вещества и все это кончилось бы трагедией. Поэтому в зале счет шел не на секунды, а на доли секунды. И действия бойцов «Альфы» были не просто профессиональными, они были абсолютно правильными. И более того, героическими. Что касается второго этажа, то я опять-таки сужу, это не моя информация, а информация моих коллег из «Альфы», то бой с мужской частью террористической бригады шел достаточно долго – десятки минут. Это был действительно бой, с применением огнестрельного оружия, с применением спецсредств. И остается вопрос, на который я не знаю ответа: почему не взяли живых? Это вопрос… Я понимаю, почему не взяли живых в зале, потому что там нельзя было медлить, нужно было стрелять на поражение, и доля секунды могла привести к непоправимой трагедии. Но я не понимаю, почему не взяли живых тех, кто был на втором этаже, где в момент штурма просматривали видеопленку. Это вопрос, на который я не получил ответа. Видимо, был приказ стрелять на уничтожение, на поражение. Почему – ну сложно мне сказать, это нужно тем, кто руководил операцией. Такая вот ситуация возникла, здесь действительно недоработали по оказанию быстрой, немедленной помощи. Там ведь нужно было иногда просто человека посадить, повернуть на бок или положить на живот, и многие бы остались живы. Но увы, увы, увы…

- Спасибо.