26.10.05 Лев МОСКОВКИН

Федерация

Эскалация парламентского расследования

Как у нас в России ваххабизм забродил

Сенаторы обсудили события в Нальчике, но так и не поняли, кто там террорист, а кто – мирный житель

Временная парламентская комиссия по Северному Кавказу стала, как и болезнь, хронической. Теперь под руководством неразменного Александра Торшина пришлось обсуждать нападение на Нальчик. С жалобным докладом выступил сенатор от КБР Хачим Кармоков, столь же эффективный в нынешней роли, как в прошлом во главе Счетной палаты.

Что происходит с Кавказом? В парламенте заседают аж две комиссии, которые, изучая череду трагедий России, нарыли массу разрозненных фактов, перекрыв унесенное в могилу Щекочихиным и Юшенковым.

У нас не больше терактов, чем в иных странах за рубежом, и в структуре смертности их цифры почти ничтожны. Но они пугают своей регулярностью, массовой гибелью невинных и ощущением направляющей роли. Причем как самих терактов, так и их «расследований», неизменно растекающихся мыслею по древу. Ненавистный Кремлю «Мемориал» обнаружил в Нальчике, как и на Манежной в Москве 9 июня 2002 года, следы неких сытых и трезвых качков, их действия послужили детонатором молодежи. Которая якобы берется за оружие от настоянной на пиве бездуховности, как в Москве, либо от безысходности, как на Кавказе.

Торшин ставит множество правильных вопросов: почему нет наказанных, одни награжденные? Как определить, кто боевик? Кто разговаривает с этой молодежью, которая в руки оружие взяла? Что противопоставлено разрушительной идеологии?

Нет ответов, ответственная по Думе за молодежную политику Александра Буратаева безответственно болтается с большой компанией в Китае. Может, опыт Тан Аньмыня изучает?

Особенность Нальчика – в безоружных нарочно не стреляли, и нападавшие на органы ВД и УФСБ были «не из худых родов». К тому же они были совсем мальчишки.

И опять же какие-то параллели – в качестве пушечного мяса на Манежной тоже использовалась безусая молодежь: – «милиционеры» с цыплячьими шеями вызывали скорее жалость, чем классовую ненависть. О гибели этих милиционеров тогда не сообщалось.

В 1993 году тоже стреляли по милицейским фуражкам – одни гибли, другие насиловали грабили под прикрытием формы. Явно есть адский план по озлоблению правоохранительных органов против населения.

Депутаты прямо говорили в Думе – в Нальчике идет борьба за власть над республикой, вот и натравили молодежь, это начало гражданской войны. Был назван министр внутренних дел КБР Хачим Шогенов, которого там боятся и ненавидят. Депутатов вообще очень беспокоит взаимная ненависть милиции и народа. Но в парламентской комиссии к конкретным фамилиям привычно глухи. Зато вовсю заработал закон о невыдаче тел «террористов», что накалило ситуацию еще больше.

Группа сенаторов под руководством Иссы Костоева готовит формулировки поправок в УПК, чтобы создать механизм определения принадлежности погибших к террористам. Торшин предлагает для этого судебную процедуру.

Он отвечает в парламенте и за Беслан, и за Нальчик. Подход сенатора идеологический: раньше по Европе бродил призрак коммунизма, теперь у нас ваххабизм забродил. И все просто: кто с бородой – тот и боевик.

Однако идеологическую войну мы не проигрывали потому, что даже не начинали.

Торшина не удовлетворило думское разбирательство нападения на столицу КБР. Поэтому будет проведено выездное заседание комиссии в Нальчике. В Ростов выезжает группа из 23-х сенаторов, где они вместе с полпредом президента в ЮФО Дмитрием Козаком обсудят социально-экономическую и политическую ситуацию на Северном Кавказе. Торшина интересует, почему Кабардино-Балкария скатилась с 8% до 70% дотационности. Получается, Кавказ – дело всей России.

От такой постановки вопроса если кто на Кавказе хочет заработать, стремится в Москву. А парламентская комиссия опять отчитывается числом проведенных заседаний, идущих по нарастанию от одной трагедии до другой.

Ответы Александра Торшина на вопросы журналистов

- Прозвучали ли какие-то новые данные?

- Уважаемые коллеги, сегодня прошло очередное заседание Комиссии по анализу ситуации на Северному Кавказу, посвящено оно было двум вопросам – это доклад сенатора от Кабардино-Балкарии об обстоятельствах происшедшего нападения на Нальчик, и был еще целый ряд вопросов. Очень острая состоялась дискуссия, в ходе которой был подготовлен ряд конкретных предложений. Что можно сказать – ну, не веселые подробности прозвучали. Цифры не изменились по потерям, как по уничтожению боевиков, так и по мирным жителям, так и по правоохранительным структурам.

- Повторите их, пожалуйста.

- Пожалуйста: в нападении участвовало свыше двухсот человек боевиков, 93 из них уничтожены, около тридцати арестованы, 15 где-то уже сегодня около 17-ти человек предъявлено конкретное обвинение. Ну, 12 погибло людей, которых мы называем мирными жителями, ну, случайная гибель. Особенность нападения на Нальчик, и сейчас это можно констатировать, – то, что бандиты не стреляли в безоружных людей, и прохожие, если и попадали, то попадали по большей части случайно. Они могли бы поубивать гораздо больше.

- Это были местные люди?

- Это местные люди, да, и у них была цель нападения на правоохранительные органы и органы государственной власти. Здесь, в данной ситуации они стреляли избирательно. Местные, к сожалению, констатирую, что большое количество лиц молодых – самому молодому 15 лет, мало кому за 30. К сожалению, констатирую, что ядро бандформирования составляли люди, ну, выходцы, вопреки расхожему мнению, это люди не из бедных семей, не из худых родов. Но были, конечно, люди, которые взялись за оружие от безысходности, от той безработицы, которая есть. К сожалению, проблем осталось еще много. В том числе обсуждали такую тяжелейшую проблему, которая сейчас есть, не будем закрывать глаза. Вообще, надо приучаться к тому, что нет простых ситуаций на Кавказе. А тема тяжелейшая. Это сейчас, вы знаете, собираются родственники тех людей, которые погибли, вот эти вот 93 трупа, которые находятся в моргах в правоохранительной системе и требуют выдачи их для захоронения.

- Боевиков?

- Вы знаете, вот этот вопрос мы и обсуждали – о том, что необходимо выработать механизм определения все-таки, кто есть боевик, кто не есть боевик, кроме тех случаев, которые совершенно очевидны. Мы будем готовить законодательные предложения о том, чтобы – я говорю, это предложение – выработан был механизм. Сейчас родственники убеждают, что это часть из тех, кого правоохранительные органы считают боевиками, были случайные люди. Правоохранительные органы настаивают на своем. А механизма разрешения этого конфликта нет. Я думаю, что возможно, и такое предложение прозвучало, чтобы была хоть какая-то инстанция, которая могла бы быть... такого вот конфликта, не правоохранительные органы. Сейчас ситуация меняется, Совет безопасности Кабардино-Балкарии каждый случай рассматривает персонально. Я думаю, что наверно больше пользы будет, если в каких-то случаях будут признаны ошибки, чем упорно стоять на том, что все эти люди, которые по определению правоохранительных органов являются нападавшими. Не так, на Кавказе сложно, вы знаете. И будоражит это мнение. Это конкретный выход. Мы изучаем эту ситуацию. Невыдача тел бандитов – это не российское изобретение, это мировая практика. Считаю ее справедливой совершенно. Для того, чтобы не ошибаться, должны быть процедуры, механизмы определения, чтобы это было доказано с наибольшей вероятностью.

- А где еще порядка восьмидесяти-ста боевиков, которые должны быть не арестованы и не убиты? Они ушли?

- Если... Сейчас проводятся оперативно-розыскные мероприятия, каждый день подходит новая информация о задержанных людях, поэтому работа ведется. Ну, совершенно очевидно, что если задержано определенное количество, экспертные оценки нападающих свидетельствуют, что гораздо больше – тоже вопрос сложный. Ушли или не ушли, а может, и не приходили.

- То есть было меньше, чем двести?

- Почему, нет-нет, сейчас работают следственные органы, цифры уточняются.

- Кто будет готовить поправки в закон? Как можно определить – что у родственников спрашивать – боевик ваш сын или нет?

- Нет, ну почему. Во-первых, отвечу на вопрос. Группа создана из трех сенаторов, которые взялись это дело изучать и формулировать в виде поправки.

- По поводу чего поправки?

- По поводу механизма определения, кто является...

- В какой закон поправки – о противодействии терроризму?

- Нет, в Уголовно-процессуальный кодекс.

- Назовите сенаторов?

- Возглавляет это группу известный юрист, Исса Махометович Костоев. Думаю, что он в рекомендациях не нуждается, очень опытнейший человек. Ему будет помогать комитет по обороне и безопасности Озерова. Группа уже начала работать над этим вопросом. Потому что уходить от этого острейшего вопроса нельзя. А как определять – ну есть же процедуры, есть свидетельские показания. То есть надо, во-первых максимальная доказательная база, во-вторых, все-таки, знаете, давайте, в демократической стране живем, делать это максимально гласно с максимальным привлечением так сказать доказательной базы в том числе конечно и родственников, и свидетелей. То есть, нужно учитывать всю совокупность фактов, по которым можно делать конкретные выводы. И не делать это за закрытыми дверями, а в той форме, которая потом позволит потом снять все вопросы.

- Александр Порфирьевич, предварительные данные доказывают, что заявления Басаева о том, что он управлял этим терактом, они правильные?

- Вы знаете в чем дело, это очень тонкая материя, потому что Интернет не является источником доказательства. Ну как получилось с комиссией по Беслану: мы ведь до конца в предположительном только ключе говорили о том, что заказчик Басаев и Масхадов. Нужно было проявить волю и терпение, в том числе комиссии, пока наконец он сам вышел и Бабицкому сказал: вот вам доказательства. Можно относить Бабицкому, он все это видел и все это протранслировал. Опираться на то, что в Интернете – да в Интернете такого написано. Поэтому я вам хочу сказать, что здесь нужно разбираться.

- Коллеги, есть еще вопросы?

- Вы знаете, тут есть еще несколько решений, которые мы приняли, насколько ситуация и сложная, и требующая более внимательного подхода. Нас не удовлетворило то, что мы слышали в Государственной Думе. Вернее, удовлетворило, но частично – там в основном говорилось о силовой фазе. Вообще странное дело: весь Северный Кавказ так спрашивают с военных. Военные, у них есть своя сфера ответственности, есть свои задачи. Надо бы комплексно посмотреть. Поэтому решили и это уже согласовано, в принципе сегодня уже поставлена точка – на следующей неделе группа из 23-х сенаторов во главе с председателем Совета Федерации и еще двумя заместителями председателя Совета Федерации поедет в Южный федеральный округ, в Ростов, к полномочному представителю Дмитрию Николаевичу Козаку, поговорить о ситуации на Северном Кавказе, обсудить ситуацию на Северном Кавказе комплексно, и социально-политическую составляющую, и социально-экономическую составляющую, в том числе и вопросы вот таких печальных событий, которые произошли в Нальчике. Посмотрите, ведь за исторически небольшой период времени республика с восьми процентов дотационности улетела на семьдесят процентов дотационности – это что такое? А если взять еще и зарплату, которую выплачивает федеральный центр прокуратуре, МВД, своим структурам, значит, дотационность еще выше на самом деле. Что происходит? Есть ли план? Дмитрий Николаевич Козак выдвинул идею, что возможно внешнее финансовое управление. Давайте посмотрим: там есть чем управлять? И решит ли это проблему? Есть еще масса вопросов, в частности, кадровая политика. Козак сам сказал: мало направлять туда хороших людей. У нас произошла подмена понятий. Мы вместо того, чтобы подбирать кадры по алгоритму «годен – не годен», мы просто набираем по системе «свой – чужой». Ну давайте хотя бы объединим это, годен – не годен, а дальше смотреть, «свой – чужой». Потому что хороший человек – это не профессия, нужен профессионализм. Второе, все-таки система управления: огромный Южный федеральный округ, в Ростове находится центр, надо посмотреть еще какие-то опорные точки. Надо расширять географию, надо не пытаться всем руководить из Москвы или из Ростова. Надо почаще выезжать в регионы. Вот одно из заседаний комиссии будет наверное будет, ну еще посмотрим, какая ситуация будет, но наверно мы проведем его в Нальчике.

- Когда?

- Вы знаете, это ведь надо еще согласовать и с законодательным собранием Кабардино-Балкарии, то есть они должны быть готовы нас принять. Откладывать не будем, вот сейчас будет понимание, что произошло, потом следующее, я думаю, что у нас грядет серьезное событие, очень серьезное событие – это выборы в Чеченский парламент. Мы не должны оставаться в стороне. И если сейчас большинство экспертов, аналитиков, депутатов обращают внимание на процедуру выборов, это очень важно. А мы хотим заглянуть за следующий день – ну выбрали, хорошо. А ведь нам и надо скинуться на чеченский парламент, помочь методически, кадрово, помочь сформировать библиотеку в конце концов. И вот этот вопрос тоже будет обсуждаться на северокавказской комиссии. Если оставить так – многие бывали в городе Грозном, вы посмотрите, что там может быть. И если сейчас не помочь... Я бы сказал, что Кавказ – это дело всероссийское, это не личные проблемы отдельных республик.

- Почему сейчас обсуждали вопрос о том, что если расследование, скажем, уголовное, то парламент отстраняется от участии в расследовании по ситуации, в частности, на Кавказе? Как вы относитесь к этой норме спорной, имея в виду, что это очень спорный момент?

- Это везде спорный момент, вы знаете, сколько стран, столько и моделей парламентских расследований. Единственное, я хочу вам сказать: прошло только первое чтение. В принципе уже хорошо, что этот закон есть, что сделан шаг вперед – да, парламентским расследованиям быть. Это первое. Второе – посмотрим, какие будут новшества внесены в закон перед вторым чтением. Поэтому не будем торопить события сейчас. Конечно же можно сделать таким образом, что под парламентское расследование подпадет, ну скажем, обстоятельства гибели Гоголя. Интересно, можно потом пару историков привлечь за неправильное освещение гибели этого великого писателя. А зачем оно тогда нужно? Ведь парламентское расследование – это одна из форм контроля гражданского общества, вот в чем дело-то. И без него, без контроля, порождается безнаказанность. Вы знаете, какой из самых острых вопросов задается и на северокавказской комиссии, и при наших выездах: почем никого не наказывают за конкретные вещи? Вот награжденных как правило много, а вот чтобы конкретно кого-то поставили на ковер и сказали: что у тебя там происходит? Вы говорите, что вы знали, что Нальчик будет. Да, знали, действительно опережающая информация была. Ну как же так получилось? Ну профилактируйте, попросите помощи там из Ростова, из Москвы – я не знаю откуда тоже. А парламентские расследования конечно полезны, и президент полностью согласен в том, что конечно, такая форма должна быть. Подождем второго чтения, не будем пока...

- Почему никого не наказывают?

- Вы знаете, будем говорить так, что парламентская комиссия, она не имеет собственных полномочий кого-нибудь наказывать. Моя точка зрения – что в принципе ни награждать, ни наказывать до окончания официальных расследований не стоит. А вот подумать о том, что должны быть механизмы рекомендаций исполнительной власти отстранения определенных людей от должности на период расследования – ну это мировая практика. Здесь мы ничего нового не придумываем. И потом знаете, ведь законодательство каждый раз совершенствуется. Вот начнет этот закон работать, будет понятно, где он слаб, где он силен, и дальше пойдет. На самом деле, вот то, что свет в конце тоннеля есть, и то, что пошли парламентские расследования, это уже здорово.

- Александр Порфирьевич, сенаторы от Кабардино-Балкарии, они по погибшим какую позицию занимают? Они же у вас доклад делали...

- Они занимают взвешенную позицию о том, что надо внимательно разбираться и не порождать эскалацию конфликта, не плодить обиженных людей и максимально открыто проводить все эти следственные действия, для того, чтобы не было соблазна свалить на исполнительную власть какие-то несправедливости и так далее. Нужно разговаривать с людьми, вы понимаете, вот это самое плохое – не получается пока. Вот кто разговаривает с этой молодежью? Посмотрите, молодежь в руки оружие взяла. У нас есть какие-то механизмы обратной связи с молодежью? У нас есть какое-то понимание этого дела? А так все сталкивается на ваххабитов, ну боже мой. Как раньше: призрак бродит по Европе, призрак коммунизма, а у нас ваххабизм забродил. Более того, вот сегодня прозвучало о том, что идеологическое обеспечение – почему такая жесткая формулировка, что мы идеологическую битву проигрываем? Да не проигрываем мы ее, мы ее не начинали. Никакой контрпропаганды внятной не ведется. Ну кто противостоит ваххабитам? Человек с ружьем. ОМОН противостоит. А ничего, что ваххабит, что исмаэлит, что кто-то другой. Борода есть – уже ваххабит, типа того. Такое иногда бывает. Это же тончайшая работа, против нас работают. Мы что, ну, ничего внятного. Поэтому проигрыша нет, борьбы еще нет. Нечего проигрывать

- Спасибо, не зря мы вас так долго ждали.

Сообщения

Торшин: «По России бродит призрак ваххабизма»

Москва, 26 октября. Сенаторы обсудили события в Нальчике, но так и не поняли, кто там террорист, а кто – мирный житель