30.11.03 Лев МОСКОВКИН

Охотный ряд

УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ПРАВИЛИ С ДВУХ СТОРОН, КТО БЫСТРЕЕ, ДВА ЗАМГЛАВЫ ПРЕЗИДЕНТСКОЙ АДМИНИСТРАЦИИ – ДМИТРИЙ КОЗАК И ВИКТОР ИВАНОВ

Рабочей группе по обновлению и гуманизации уголовного законодательства было запрещено касаться тех 10 статей УК по преступлениям террористического характера, по которым продлевается втрое предельный срок предъявления обвинения.

Об этом сообщил нам представитель рабочей группы, эксперт Института прав человека Лев Левинсон, который рассказал о двух совершенно противоположных тенденциях – поправки в УПК, прошедшие в пакете замглавы Администрации президента Дмитрия Козака, и поправки в УПК, одновременно пришедшие в Думу через депутата Геннадия Райкова от его покровителя в президентской Администрации Виктора Иванова.

Пакет Козака направлен на гуманизацию уголовного законодательства, поправки Иванова – с прямо противоположным смыслом. По словам Левинсона, «вокруг нормы деятельного раскаяния была схватка, просто в течение суток тянули канат. Мы же должны были выпускать текст и утром уже было третье чтение, а вечером мы еще не знали, чья сторона возьмет верх. Мы в любом случае должны были подчиниться, потому что закон надо было спасать, он очень важен и нужен. Это один из лучших законов, принятых Думой за 4 года с точки зрения прав человека».

Левинсон подчеркнул, что выпадение нормы деятельного раскаяния из статей о налоговых преступлениях направлено не столько против Ходорковского, который уже находится под стражей, сколько против следующих олигархов – «там уже очередь стоит».

Левинсон объяснил, что уголовная ответственность наступает по тем нормам, которые действуют на момент совершения вменяемого преступления, если последующий закон ужесточает наказание. Если благодаря поправкам в закон наказание смягчается, то наоборот новый закон обратную силу имеет.

Одобренный накануне Госдумой в первом чтении законопроект «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», который представил Геннадий Райков, принят вопреки возражениям зампреда комитета по законодательству Елены Мизулиной, которая считает, что «на скамью подозреваемых можно будет посадить всю страну». Несмотря на смену созывов в нижней палате, законопроект будет рассмотрен в ускоренном порядке, он втрое – с 10 до 30 суток – продлевает предельный срок статуса подозреваемого по 10 статьям преступлений террористического характера включая бандитизм.

Ужесточающие поправки в УПК были восприняты под занавес работы Думы как демарш, причем Л.Левинсон подчеркнул, что если бы текст законопроекта был оставлен в том виде, как его внес Геннадий Райков, то Елена Мизулина права, действительно подозреваемыми стали бы все. Потому что у в российском уголовном законодательстве статус подозреваемого – не то, что в Европе, это любой человек. Левинсон объяснил, что «У нас две стадии – стадия подозреваемого и стадия обвиняемого. А в европейском праве – только подозреваемый, поэтому подозреваемый наделяется всеми правами. А у нас не наделяется».

Мизулина не смогла противостоять одобрению ужесточающих поправок, расширяющих период времени, когда человек может считаться подозреваемым, расширяющих возможности разного рода репрессалий, ограничения прав подозреваемого. Поэтому Мизулина попыталась убрать статус обвиняемого и наделить подозреваемого всеми правами. Обвинение можно предъявлять и подозреваемому. Левинсон считает, что предложение Мизулиной может найти одобрение в Думе, «если Козак сейчас возьмет сейчас это все в свои руки. Однако от антитеррористических норм, как они ни противны, никуда не денешься».

 

Интервью

Эксперт Института прав человека Лев Левинсон

- Две совершенно противоположные тенденции – поправки в УПК, прошедшие в пакете Дмитрия Козака, и поправки в УПК, одновременно пришедшие через Геннадия Райкова от Виктора Иванова, с прямо противоположным смыслом. Вокруг нормы деятельного раскаяния была схватка, просто в течение суток тянули канат, мы же должны были выпускать текст и утром уже было третье чтение, а вечером мы еще не знали, чья сторона возьмет верх. Мы в любом случае должны были подчиниться, потому что закон надо было спасать, он очень важен и нужен. «Яблоко» не голосовало и неправильно сделало. Политически это правильно – не поддерживать исключение деятельного раскаяния, но закон в целом надо было поддерживать или по крайней мере надо было сказать – почему. Это один из лучших законов, принятых Думой за 4 года с точки зрения прав человека.

- Исключение деятельного раскаяния из статьи о налоговых преступлениях направлено против Ходорковского?

- Нет, на самом деле если смотреть строго, на Ходорковского это сложно растянуть, потому что закон обратной силы не имеет, это уже против следующих, потому что уже наверное очередь стоит.

- Если бы Ходорковского привлекли после вступления поправок в уголовное законодательство в силу, посадить было бы невозможно, потому что судья должен был бы представить весомые аргументы?

- На самом деле, это заготовки впрок. Ответственность наступает по той норме, которая действует в момент совершения преступления, деятельное раскаяние – это не преступление. Но я начал повторять то, что я прочитал, и понимаю, что это неправильно. Потому что уголовная ответственность наступает по тем нормам, которые действуют на момент совершения вменяемого преступления. Если последующий закон ужесточает наказание. Если он смягчает, то наоборот обратную силу имеет. Но в случае деятельного раскаяния речь идет не об уголовном деянии, а о возможности совершить некое действие, которое будет освобождать от ответственности. Я думаю, оно будет распространяться на Ходорковского. Они будут толковать именно таким образом.

- Адвокаты?

- Не адвокаты, а прокуроры: не будет на него деятельное раскаяние распространяться.

- Вернемся к увеличению втрое с 10 до 30 дней сроков подозреваемости. Эти ужесточающие поправки в УПК по 10 статьям преступления были восприняты под занавес работы Думы как демарш. Это ж можно посадить на скамью обвиняемых всех?

- Да. Если бы было оставлено так, как внес Геннадий Райков, Елена Мизулина права. Потому что у нас статус подозреваемого – не то, что в Европе, это любой человек. Всех под подозрение. У нас две стадии – стадия подозреваемого и стадия обвиняемого. А в европейском праве – только подозреваемый, поэтому подозреваемый наделяется всеми правами. А у нас не наделяется. Вот где собака зарыта. На мой взгляд, Мизулина сделала правильный выбор, не знаю, получится ли у нее. Пусть будет 30 суток предъявления обвинения по террористическим статьям, тут уже никуда не денешься, 10 статей, но непонятно попал туда бандитизм, тогда уже почему не убийство? Но коли вступили на этот путь, расширяем период времени, когда человек может считаться подозреваемым, расширяем возможности разного рода репрессалий, ограничения прав подозреваемого, давайте отказываться от статуса обвиняемого. Обвинение можно предъявлять подозреваемому. Я думаю, что если Козак сейчас возьмет сейчас это все в свои руки, то сохранение антитеррористических норм, как они ни противны, от них никуда не денешься, это понятно. Это так же, как когда мы по УК работали, 10 статей, которые перечислял Райков, рабочая группа по УК не могла их касаться даже, за исключением технической правки, например, конфискации – то, что вообще ушло.